До слез. Истории из отделения неотложной помощи

Ник Эдвардс, 2008

От пациентов с остановкой сердца и пострадавших в ДТП до людей с «синдромом уклонения от ареста» и тех, кто просто не заметил большую красную вывеску над входом в отделение: эта книга в наглядной и доступной форме повествует о том, каково работать в наши дни на самом сложном участке Национальной службы здравоохранения Великобритании – в отделении неотложной помощи. Реформы, требования политкорректности и характерная для английской культуры любовь к алкоголю и дракам с вытекающим из нее изобилием пациентов в отделении неотложной помощи в совокупности представляют собой нелегкое испытание для психики автора книги – доктора Ника Эдвардса. Чтобы не падать духом, он решил начать писать заметки обо всем происходящем – этакая литературная аналитико-катартическая терапия, результатом которой и стала эта книга, которая может одновременно рассмешить, растрогать и вызвать негодование. Кроме того, она намного более информативна, чем любой правительственный пресс-релиз. Присоединяйтесь к доктору Нику Эдвардсу, который расскажет вам о радостях и разочарованиях работы в НСЗ. Вас ждет знакомство с его пациентами и коллегами, рассказы о трагедии и боли, но в первую очередь – маленькие победы и комичные ситуации, без которых невозможно представить себе обычный день на передовой линии здравоохранения.

Печальный день

Сегодня на работе был ужасный день. У меня было два очень печальных случая, которые, я уверен, забудутся нескоро. К нам привезли 13-летнюю девочку. Она жаловалась на боль в животе, уже несколько дней не ходила в школу и просыпалась по ночам, крича от боли. Во время одного из таких приступов отец и привез к нам дочку, потому что сам был уже на грани отчаяния.

Симптомы были настолько вариабельны, что ни один из них не указывал на какую-либо конкретную органическую патологию. Я спросил у девочки, не расстроена ли она чем-нибудь — она ответила, что нет, но при этом явно забеспокоилась. Я попросил у отца разрешения поговорить с пациенткой наедине (вдруг она что-то не хочет рассказывать в его присутствии), но и тут она отрицала, что есть какие-либо причины для беспокойства. Однако, когда мужчина вернулся, он со слезами на глазах рассказал, что полгода назад у него умерла жена, а дочь не смогла принять ее смерть — за все время она не пролила ни слезинки. Это лишь подтвердило мою догадку, что душевные переживания девочки нашли выход посредством симптомов «болезни тела» — в медицине это феномен известен, как соматизация. Боль при этом реальна, она не имеет ничего общего с притворством или симулированием, но терапия очень сложна, потому что лечение здесь нужно не физическое, а скорее психологическое. У бедной девочки на самом деле были боли в животе, и ни одно лекарство ей помочь не могло.

Я не уверен, что действовал правильно, но назначил ей кучу анализов, чтобы доказать, что у нее в организме все в порядке. Судя по результатам обследования, все было прекрасно. Я ей так и сказал и отправил на выписку, а отцу порекомендовал обратиться к терапевту за направлением к психологу или в группу поддержки. Надеюсь, что с ней все будет в порядке, однако, увы, я об этом не узнаю. Вот в этом я немного завидую терапевтам — у них есть возможность видеть, что происходит с пациентами дальше, и влиять на этот процесс. А я вижу их только во время кризиса и зачастую не имею возможности узнать, помог я им или нет.

Следующая пациентка расстроила меня еще больше. Это была дама лет 80, которую привезли на скорой, потому что она начала задыхаться. С ней приехал ее 58-летний муж. Она не очень хорошо себя чувствовала последние 5 лет, с тех пор как перенесла инсульт и еще ряд микроинсультов, результатом которых стала разновидность слабоумия, известная как мультиинфарктная деменция.

Муж отказался определять ее в дом престарелых, потому что 5 лет назад пообещал, что будет ухаживать за ней сам. Его супруга была прикована к постели, страдала недержанием и выраженной формой деменции, но он все равно держал свое слово. День за днем он с любовью мыл ее, готовил для нее, держал ее за руку, разговаривал с ней — просто ангел в полном смысле этого слова.

Еще до того, как приехала скорая, нам позвонили и объяснили, что подозревают, что у нее была остановка дыхания. Как только пациентку привезли, я сразу заметил, что она в очень плохом состоянии. Мой ассистент дал ей подышать кислородом, поставил капельницу и направил на рентгенографию, а я в это время разговаривал с ее мужем. Вскоре ситуация прояснилась. Отправить ее в отделение интенсивной терапии и искусственно поддерживать было бы неправильным решением: гораздо более гуманным было бы дать ей спокойно умереть. Я объяснил это мужу. Он разрыдался и сказал: «Спасибо. У меня больше нет сил, и у нее тоже».

Я улыбнулся и предложил ему побыть рядом с ней. Последние несколько часов своей жизни она провела с мужем, который крепко держал ее за руку, рассказывал, как он ее любит, и вспоминал все прекрасные моменты, которые у них были в прошлом.

Это была прекрасная и одновременно печальная сцена, и стать ее свидетелем для меня было большой честью. Неотложная медицинская помощь — это не только высокий подвиг спасения жизней. Иногда самое важное умение для врача — узнать тот момент, когда нужно не вмешиваться и просто позволить природе взять свое. Грустно было это видеть, но допустить такой исход было правильным решением.

Жаль только, что справляться с печалью, которая остается после этого в сердце, не научат ни в одном медицинском институте.