Глава 5
В таверну «Свинья под секирой» достойный, хоть и молодой, сэр Конрад вер Семманус притащился тише воды ниже травы. Содержатель заведения и прислуга низко кланялись юному рыцарю, но тот словно бы ничего не замечал вокруг.
— Сударь некромаг?
Фесс уже давно покончил со свиным боком и сидел просто так, наслаждаясь бездумным покоем. Очень, очень редко выпадало такое, особенно в последнее время, когда неупокоенные полезли изо всех щелей, и впрямь словно тараканы.
— Сэр Конрад. Присаживайтесь. Отец-дознаватель уже изволили отбыть.
— Жалко как, — по-детски огорчился рыцарь. — Я, собственно… попрощаться, сударь.
Фесс понимающе кивнул.
— Конечно. Отец Церепас не благословил тебя оставаться в моём обществе.
— Не благословил, — понурился Конрад. — Бранил и корил меня всячески, наложил послушание…
— Так, наверное, тебе надлежит его выполнять?
— Я и выполню. Но сперва попрощаемся, сударь некромант. Неправ я был, вижу теперь. Чуть рыцарскую честь не опозорил, слишком усердно приказы выполняя. А только обеты, которые даёшь при посвящении, — они всё равно важнее.
— Тогда попрощаемся, — согласился Фесс, по-прежнему не понимая, зачем наследник вер Семманусов вообще явился сюда.
— Да, да, — заторопился рыцарь. — Только… сударь некромаг, не собирался ли ты навестить командорию Чёрной Розы? Конечно, здесь она невелика, не Тар Андред, их крепость, но всё же — может, они знают что-то о недостойном рыцаре Блейзе?
— Отец-дознаватель отнюдь не был убеждён в его недостойности, сэр Конрад. Принцип меньшего зла, видите ли.
— Не нам ставить под сомнение мудрость святых отцов, — склонил голову рыцарь. — Но я бы всё-таки отправился с тобой, сударь некромаг; если позволишь, конечно.
Фесс пожал плечами:
— Тогда идём. Только заберём с постоялого двора повозку мою. Не пешком же нам к многодостойным братьям рыцарям являться!
В конце концов, хочет — пусть тащится. Титурус вер Семманусов на гербе всё-таки кое-что значит.
Двинулись. Народ на улицах Хеймхольма шарахался, визжал и жался по стенам при виде жуткой упряжки некроманта. Правда, запустить камнем в спину или хотя бы крикнуть что-нибудь никто не осмелился.
Как говорится, и на том спасибо.
Командория ордена Чёрной Розы занимала особняк в чистой части Хеймхольма, скромный, без излишеств — рыцарям, посвятившим себя борьбе с нежитью, не нужны финтифлюшки. Два этажа, широкие ворота во двор, узкие окна с решётками, дверей нет — если надо, тут можно продержаться довольно долго.
Подле распахнутых створок томились двое совсем юных сквайров-оруженосцев с длинными алебардами, в тяжёлых кожаных доспехах с нашитыми железными пластинами. Стояли явно лишь для того, чтобы всем показать гордый герб Чёрной Розы, вычеканенный на грудных частях брони.
При виде некроманта челюсти у них так и отвалились. Сквайр помладше взвизгнул и ринулся во двор, оставив старшего товарища трястись на боевом посту.
— Кто есть из старших братьев ордена? — холодно осведомился Фесс, спрыгивая с двуколки и деловито охлопывая своих упряжных мертвяков, словно породистых коней. Мальчишка-сквайр, ещё младше Конрада, побледнел, позеленел и, наверное, рухнул бы, если б не упёртая в камни алебарда.
Ответить Фессу он так ничего и не успел. Его младший собрат явился с подмогой.
— Нет, сударь некромаг. Мы не предаём гласности деяния наших братьев и то, как оценивает их орден. Я вам это в третий раз уже повторяю.
Они сидели в «малой трапезной». Напротив некроманта устроился, внушительно уперев руки в бока и держась очень прямо, чернобородый рыцарь с нитями седины в волосах. Худощавый и слегка смуглый, от левого виска к углу рта тянется старый шрам. Даже тут он не расставался ни с кольчугой, ни с полутораручным мечом-бастардом.
— Сэр командор, а я повторю вам в четвёртый, что хватать неповинных и оставлять их как приманку для нежити…
— Мы вполне доверяем суждениям нашего брата, — перебил Фесса другой рыцарь, сидевший рядом с командором, низенький и лысый, но с такими огромными ручищами, что в нём можно было заподозрить наличие гномьей крови. — Мы наслышаны о тебе, некромаг, и знаем, что ты в какой-то мере делаешь одно дело с нами, но без благословения Святой Церкви, и потому…
— А вы видели, как сударь некромант сражался с богомерзким личем, оскорблением всех Господних заповедей? — вдруг вклинился Конрад. — Простите мне вмешательство, благородные сэры, но я там был. Наблюдал всё собственными глазами.
— Господин вер Семманус, — тяжело взглянул на него командор. — Ваш почтенный отец не учил вас, что прерывать старших нехорошо?
— Мой почтенный отец учил меня не отступать перед злом! — Юный сэр Конрад от волнения дал петуха.
— Спокойно, Манфред, спокойно, — командор положил руку на плечо лысому рыцарю, уже начавшему привставать. — Орден Чёрной Розы чтит закон…
— А разве похищать невинных дев — это называется чтить закон? — холодно бросил Фесс.
— Она наверняка была ведьмой. Не могла не быть, — вдруг прогудел брат Манфред. — Я знаю брата Блейза. Он никогда бы не…
Фесс заметил, как рука командора чуть сжалась на плече рыцаря.
— Мы ничем не можем помочь тебе, сударь некромаг, — проговорил старший рыцарь. — Ты не на службе у его светлости маркграфа, чьи указы мы чтим, хотя и обладаем правом экстерриториальности, сиречь неподсудности…
— Ну, на нет и суда нет, — Фесс поднялся. — Но передайте брату Блейзу, что я бы очень хотел с ним побеседовать. На предмет доказательств того, что оставленная им на жертвеннике дева была именно ведьмой или хотя бы просто преступницей, приговорённой к смерти.
— Ты угрожаешь рыцарю Чёрной Розы, некрос?! — не выдержал Манфред.
— Я же сказал — спокойно! — повысил голос командор. — Сударь некромаг Фесс, нам не о чем больше разговаривать. Отринь ты чёрные искусства, покайся, прими всей душой учение матери нашей, Святой Церкви Господа Вседержителя — и ты был бы желанным гостем в нашей скромной обители. Но пока — я прошу тебя удалиться. И мне, и брату Манфреду предстоят долгие беседы с нашими духовниками.
— Не смею препятствовать, — Фесс поднялся. — И благодарю за гостеприимство.
— Счастливого пути желать не будем, — ровно сказал Манфред, быстро взглянув на командора, словно спрашивая разрешения.
— Но успехов в бою против нежити пожелаем всегда. Ибо, чтобы спасти душу, надо дать ей время для спасения. Которого бродячие мертвяки как раз и не дают.
— Совершенно согласен, сударь командор, — вежливо улыбнулся некромант. — Счастливо оставаться.
Прежний Фесс, наверное, добавил бы что-то ехидное, навроде «пусть ваши духовники не будут к вам слишком суровы и не наказывают батогами», но того Фесса давно уже нет.
— Не желаете ли остаться и разделить трапезу, сэр Конрад? — окликнул командор молодого рыцаря.
— Благодарю, многодостойный сэр, — неожиданно ответил молодой рыцарь. — В другое время с радостью бы и благоговением. Но, увы, не могу. Мои самые глубокие извинения, — и вышел следом за некромантом, поклонившись лишь самую малость.
Они молча покинули командорию. Двуколка и зомби так и стояли во дворе, и сновавшие туда-сюда слуги с молодыми сквайрами далеко её обходили. Какой-то рыцарь в длинном белом плаще с чёрной розой посредине громко возмущался и требовал «ответить за сие непотребство и богохульство», но враз осёкся, едва заметив некроманта с его спутником — и ретировался, ворча под нос что-то сильно нелестное.
— Что ж, это не слишком помогло. — Фесс взобрался в повозку, как обычно, машинально проверил спрятанный посох. На месте. Конечно, к его двуколке приближаться не дерзали, но кто знает, кто знает…
— Они не правы, сударь некромаг. — Рыцарь Конрад заметно волновался. — Они не должны были вам отказывать. Если дева Этиа ни в чём не повинна, а рекомый Блейз похитил её из родного дома, то…
— То? — Фесс поднял бровь.
— То это плевок в лицо всем идеалам рыцарства! — выпалил юноша. — Он опозорил свой меч! И того, кто дал ему посвящение!
— Быть может. Но нам это не поможет, сэр Конрад. Лич на свободе, и кто знает, какое злодейство задумывает — быть может, прямо сейчас.
— Я… — замялся молодой рыцарь, — сударь некромаг, я хотел бы помочь…
— Ты, сэр Конрад? — Вот теперь Фесс удивился по-настоящему. — Но как же опасность для твоей души? Не ты ли говорил мне…
— Лич овладел мною, — опустил голову тот. — Овладел, подчинил и заставил свершить преступление. Моими руками невинная дева предана в лапы злодею! Быть может, её уже постигла ужасная участь… но тогда я хотя бы отомщу её губителю!
Сэр Конрад раскраснелся, щёки его пылали.
— Сударь, — вздохнул некромант. — Ценю твой порыв. Очень ценю. Но разве ты готов к путешествию, сэр рыцарь? Ты командовал постом, ты отвечаешь за своих людей. У тебя дельный и расторопный сержант, но главным был всё-таки ты, а не он. Вернись к своим, прими их обратно под руку, и тогда…
— Я уже всё уладил, — тотчас выдал сэр Конрад. — Мой почтенный родитель отдал необходимые приказы. Сержант и все остальные будут возводить новую караульню. К ним отправлено подкрепление, искусный лекарь, необходимые припасы…
— Всё это хорошо, но как же твоя душа? Боюсь, отец Церепас не благословит тебя на странствия в обществе некромага.
Конрад опустил голову и вновь покраснел. Он вообще легко краснел, если и не как девушка, то близко.
— Как может спастись душа моя, если по моей вине попала в руки страшного лича невинная дева?
— Да почему же по твоей, Кон…
— Будь я чист и благочестив по-настоящему, тёмные чары не нашли бы ко мне дорогу! — почти выкрикнул юнец.
«Чепуха, малыш, — вздохнул про себя некромант. — Чары лича нашли бы дорогу к любому праведнику. Это, увы, как камень и рычаг. Сколь бы ни был тяжёл валун, всегда можно найти подходящий лом, подсунуть под него и сдвинуть с места. И никакая праведность не поможет».
— Ты не можешь об этом судить, — мягко сказал он вслух. — Послушай доброго совета, вернись к своему достопочтенному родителю, а потом…
— Я всё уже решил! — с отчаянной лихостью объявил юноша.
— Ты, может, и решил. А спросил ли ты меня, сэр рыцарь? Ведь, столкнись мы с мертвяками, мне придётся думать не только о них, но и о тебе. Ты станешь не помощью, но обузой.
Уши сэра Конрада почти что засветились.
— Драться с мертвяками — это совсем не то, что с живыми, — безжалостно продолжал Фесс. — Обычная сталь остановит лишь самых слабых, самых простых зомби. Против скелета лучше всего палица — кости не рубят, их дробят. Но, пока не вскрыт источник неупокоенности, руби тварей или пронзай — ты их только задержишь. И потому я, откровенно говоря, так хотел потолковать с рыцарем Блейзом. Я встретил его в изрядном отдалении от того места, где он оставил пленницу. Зачем? Если он собирался как-то извести слыгха, то логично было бы оставаться где-то рядом. А так — твари Эшер Тафф сожрали бы жертву, и всё.
Конрад слушал некроманта заворожённо, словно Господня пророка.
— И, когда мы столкнулись с Блейзом, он, во-первых, назвался именем, похожим на настоящее, но всё-таки изменённым; и, во-вторых, его вполне серьёзно собирался прикончить достаточно слабый костец. Рыцарь Чёрной Розы, в одиночку отправившийся ночью на катакомбы Эшера, — или отчаянный смельчак, или… — Фесс махнул рукой. — А потом девушка Этиа, наживка для мертвяков, попадает в лапы к личу, ухитрившемуся как-то разузнать обо всём случившемся…
— З-здесь какая-то тайна, сударь некромаг! — Глаза Конрада горели восторгом.
— Воистину, — усмехнулся Кэр. — Я должен её разгадать, сэр рыцарь.
— Прошу тебя, сударь… сэр Фесс! — взмолился Конрад.
— Сэр? Я же не рыцарь!
— Я был неправ, — торопливо зачастил юнец. — Неправ там, на заставе. Я, я хочу помочь. Я не подведу.
— А душа?
— Я чувствую, — после паузы негромко ответил молодой рыцарь, — что она вернее погибнет от бездействия, нежели от действия в вашем обществе, сэр Фесс. И для меня вы — самый настоящий рыцарь.
«Быстро ж ты преобразился, юноша…»
— Хорошо, — сказал он вслух. — Если ты настаиваешь — и если ты избавишь меня от необходимости постоянно величать тебя по титулу.
…Они покинули Хеймхольм, направляясь обратно на восток, той же дорогой, что и явились сюда. Двуколка некроманта заметно потяжелела — добавились припасы на время пути, но неупокоенные тащили её с прежней лёгкостью. Сэр Конрад ехал рядом на боевом коне и вёл в поводу ещё вьючную лошадь с собственной поклажей.
Очень длинный день заканчивался, но Кэр не стал ночевать в городе, несмотря на недоумённые взгляды Конрада. Они оставили позади городские ворота, свернули на восход, и ехали, пока окончательно не стемнело. Летние ночи коротки, по безоблачному небу плыла Луна Первая, быстро настигаемая её младшей сестрой, Луной Второй. Где-то за горизонтом ещё пряталась малышка Третья, она бежит небесной тропой стремительнее всех.
Остановились, лишь миновав круг возделанных земель вокруг Хеймхольма. Лес надвинулся с севера и юга, от недальнего озера тянуло холодом.
— Последний трактир проехали, — вздохнул Конрад.
— Заночуем в лесу, — отозвался Фесс. — Чем дальше от города, тем более косо смотрят на моих мертвяков.
— Сударь некромаг… прости, но почему нельзя было взять обычную упряжку?
— Кони смертельно боятся неупокоенных, в отличие от кошек. Я бы посоветовал тебе оставить и твоего скакуна, но ты не послушал бы меня, рыцарь.
— Не послушал бы, — признался тот. — Но, сударь…
— Фесс. Просто Фесс.
— Хорошо, — смутился Конрад. — Но как же мы станем искать злокозненного лича, су… Фесс?
Вместо ответа некромант вытащил кожаный мешочек, потряс им.
— Здесь, — он потянул за завязки, — амулет, снятый мною с девы Этии. По её словам, Блейз надел его ей на шею. Вещица тёмная, злая и очень, очень сильная. Не рекомендую касаться её голыми руками.
Юный рыцарь поспешно спрятал обе руки за спину.
— Гляди, — некромант аккуратно вытряс талисман на скамью.
— Бррр, — поёжился Конрад, перегибаясь с седла. — Что там нарисовано? Вроде как череп?
— Половина — череп, половина — живая голова. Но рисунок-то ладно, хотя он сложен, похоже, из нескольких старых рун; а вот сила у этого оберега совершенно жуткая. Это чистый Хаос.
— Но Господь победил Хаос! — широко раскрыл глаза Конрад.
— Несомненно. Что не исключает существования таких вот штуковин.
— Но зачем надевать это на невинную деву? — недоумевал рыцарь. — Если этот негодяй Блейз хотел просто привлечь нежить…
— То ему не требовались никакие амулеты, — докончил некромант.
— Как же объяснить сиё? — Конрад аж воздел руки.
— Пока никак.
— Но… — растерялся юноша, — каков же план?
— В четырёх днях пути на восток будет то, что я называю «местом силы». Попробуем допросить эту вещь, и с пристрастием.
Для стоянки Фесс выбрал сухое чистое место на невысоком холме у дороги, с открытой ночным ветрам вершиной. Тщательно выложил отпорный круг. Раздвинул борта и зад двуколки, на рычагах опустилась узкая койка под пологом.
— Ого! — присвистнул Конрад. — Нам бы такая тоже сгодилась!..
— Гномы ладили.
— А… твоё оружие, Фесс? Коим ты владеешь столь виртуозно?
— Глефа? Это другая история.
Ему и впрямь не хотелось вдаваться в подробности.
«Аэ…»
Мысли нахлынули, ударившись в уже привычную ледяную броню, которой ему поневоле пришлось обучиться.
— Смею ли я надеяться когда-нибудь услыхать её?
— Надеяться можешь.
Конрад, хоть и рыцарь, и первая встреча с ним получилась совсем не дружеской, оказался хорошим спутником. Не чинясь, отправился за хворостом, быстро и умело сложил костёр. Вскоре в котелке забулькала вода, некромант щедро сыпанул пшена; достал сковородку, порезал кубиками сало, порубил лук. Доварил пшено, быстро и умело обжарил сало с луком, вывалив потом всё это прямо в густую кашу.
— А вкусно! — с набитым ртом объявил юный вер Семманус, уписывая за обе щеки.
Некромант лишь кивнул.
И, когда они уже ложились спать, аккуратно достал заветный посох.
— Ой, мама! — вырвалось у Конрада совершенно нерыцарское.
Можжевеловое древко сделалось чёрным, словно эбеновое дерево. Появились полированные кольца тяжёлой бронзы, а в глазницах черепа злобно мерцали крошечные огоньки.
— Наблюдай. — Фесс с силой вонзил посох в землю.
— Господи, спаси, сохрани и помилуй! — не удержался Конрад.
Некромант промолчал.
Рыцарь долго ворочался, даже его, молодого, сон никак не брал.
— Сударь… досточтимый некромаг… а нельзя ли этого, череп этот… убрать? А то он на меня пырится, того и гляди, с кола соскочит, сожрёт, — не выдержал он наконец.
— Не сожрёт, — заверил его Фесс. — Он у меня хорошо вышколен.
— А-а… э-э-э… — только и смог выдавить сэр рыцарь.
— Добрых снов, Конрад. Дорога завтра дальняя, место, куда придём, заповедное, странное. Ничего не бойся и ничему не удивляйся. И держи меч в ножнах, что бы ни почудилось. Привидится там наверняка многое, но помни — это всё лишь морок.
— Молитва защитит меня от лживых видений Тьмы!
Фесс вздохнул:
— На Господа надейся, а сам не плошай.
…Конрад поворочался ещё немного, но потом молодое здоровье взяло верх, и с другой стороны костра донеслось сонное сопение.
Некромант тоже закрыл глаза. Он уже знал, что ему предстоит, знал, кого он увидит во сне и что ему придётся сделать. И ничему не удивлялся.
— Сегодня выбирай другую тропу, — озабоченно сказала Аэ.
Они укрылись за громадным мшистым валуном. Серое небо над головами иссекли ветвистые молнии, яркие, лимонно-жёлтые. Позади — знакомая пропасть, и мирная долина со спокойной медленной рекой, но уже куда дальше, чем в самый первый раз, когда эти сны только начались. Впереди — узкий, крутой подъём, расщелина в мёртвых скалах, и в нём сплошной стеной стояли мертвяки. Обычное их воинство, полусгнившие зомби, скелеты, костяные гончие; мелькнуло несколько трёхглавых крысиных королей, наполовину из неживой плоти, наполовину из нагих костей.
Торчали ржавые пики, поднимались устрашающего вида мясницкие крючья. Холодный ветер рвался вниз по расщелине, разбиваясь о каменную глыбу, послужившую щитом Фессу и Аэ. Где-то высоко меж серых туч парили смутные крылатые тени.
— Пора, — драконица выпрямилась. — Я отвлеку тех, что в небе. И помни, первый поворот налево, а не направо, как в прошлый раз.
В прошлый раз — в прошлом сне, значит.
— Ну, я пошёл. — Просто и буднично, словно направляясь на привычную работу.
Ветер обжёг щёки, заставил слезиться глаза. Алмазный и Деревянный мечи привычно скрестились, незримый щит раскрывался, и ледяной напор тотчас ослаб.
Мёртвые ждали, сбившись плотно, кость к кости и череп к черепу.
«Ты наш, — завели всегдашнюю песню бесплотные голоса откуда-то сверху. — Ты наш, ты должен быть с нами!»
Он не слушал. Привык уже.
Это случалось далеко не каждую ночь — как правило, некромант проваливался в тёмное беспамятство без сновидений — но уж когда случалось, выходило настолько живо и ярко, что запоминалось до мельчайших подробностей.
И в то же время он знал, что, настигни его смерть здесь, во сне, — глаза он не откроет и в настоящем теле.
Зомби и скелеты не сдвинулись с места. Ждали, наставив копья.
За спиной мягко толкнули воздух широкие жемчужные крылья — Аэ поднималась в небо.
Что-то щёлкнуло в рядах мертвяков, о плоскость Алмазного меча сломалась костяная стрела. Вторая, казалось, должна была пролететь между клинками, но тоже рассыпалась невесомым прахом: прозрачный щит держался.
Однако некромант ощущал всю уязвимость этой защиты. Чары приходилось нести, словно воду в тяжёлом ведре, стараясь не расплескать ни капли.
Третий костяной дрот разбился в пыль, и мертвяки перестали стрелять. Выше подняли пики, кое-кто совершенно человеческим жестом поправил ржавый шлем.
«Они были людьми, — подумал Кэр. — И у них отобрали покой. Кто?
Зачем? Во имя чего?…»
Однако он должен пройти, и остальное не имеет значения.
Скелеты и ходячие трупы стояли плотно, ладонь не всунешь.
Высоко-высоко над головой родился долгий, протяжный свист. Оборвался внезапно и резко, а затем что-то тёмное, бесформенное, тяжёлое шлёпнулось оземь впереди, на высоком скальном уступе, куда Фессу ещё предстояло подняться. Дрогнул камень под ногами; взметнулись облака пыли, по ним скользнула гротескная тень — в небесах по-прежнему ярились молнии.
Некромант резко присел, направляя Драгнир остриём в скалу; клинок вошёл в неподатливый гранит бесшумно, погрузившись по самую рукоятку.
Миг — и Алмазный меч выдернут обратно, а в оставленную им узкую щель-разруб вонзился Иммельсторн.
Мертвяки качнулись вперёд, дружно, настоящей волной, словно кто-то, управлявший ими, сообразил, что сейчас последует.
Слишком поздно.
Эфес Деревянного меча содрогнулся, и кулак некроманта сжался плотнее, словно пытаясь удержать рукоять от разрыва.
Это было больно.
Скала под ногами и лапами мертвяков взорвалась, пробивая гранит, к тёмному небу устремились сотни и тысячи молодых зелёных отростков; они стремительно удлинялись, вытягивались, гибкие, подвижные, живые, оплетая мёртвые кости, змеями скользили меж нагими рёбрами, проникали в пустые глазницы, вцеплялись в позвонки, укоренялись в щелях суставов.
Тяжело дыша, некромант вырвал Иммельсторн из каменной щели. Клинки вновь скрестились, смыкаясь в непробиваемом щите, но нужды в этом уже не было.
Тысячи тысяч молодых побегов разбежались по костям и плоти неупокоенных. Они не душили, не рвали, не давили и не спутывали. Они просто росли, их корни, такие нежные и слабые, проникали в мельчайшие неровности и щели, жадно вытягивали всё, что могли, давали новые ростки и так до бесконечности.
В несколько мгновений вся толпа мертвяков обратилась в сплошной зелёный ковёр.
А затем начала рушиться.
Кости разламывались и оседали, груды мёртвых мышц и сухожилий становились цветущими кочками; стебли поднялись из глазниц пустых черепов и сами черепа, уступая последними, растрескались и рассыпались.
Некромант остался стоять перед опустевшим проходом. Угрюмая скала обернулась весёлым и радостным ковром изумрудных трав, поднялись и раскрылись многоцветные венчики.
Фесс сорвался с места, бросился прямо в очистившуюся расщелину. Травяной ковёр упруго пружинил под ногами.
Несколько мгновений — и он уже наверху.
Нагая безжизненная равнина, каменистая и сухая. Торчат кое-где скелеты давным-давно погибших деревьев; злобно шипит ветер в острых вершинах старых менгиров да мечутся в исполосованном молниями небе несколько крылатых теней.
Одна из таких теней уже долеталась — застыла тёмной грудой, не разобрать, где голова, где крылья, где что; лишь ощущение беды; беды, да голодного зла, которому всё равно, что пожирать, лишь бы пожирать.
Фесс застыл. Впереди — ровная, как стол, пустыня, где лишь недвижный камень. Далеко-далеко, насколько мог охватить его взор — изломанная линия острых гор. Стаи серых туч валили именно оттуда.
Он должен идти дальше.
— Стоит ли, мэтр? — громадный орк с чубом на бритой голове выступил из-за ближайшей глыбы, поставленной торчком.
— Я бы сказал — нет, — широкоплечий гном появился с другой стороны.
— Я знаю, что это сон, — пожал в ответ плечами некромант. — Я знаю, что вас нет.
— Тогда пройди мимо нас, мэтр. — Орк скрестил на груди могучие ручищи. — Нас нет, тебе не составит никакого труда.
— Тем более что ты не знаешь, куда идти, — согласился гном.
— Знаю, — сказал некромант. — Туда, к горам. И ещё дальше, за них. До самого сердца того, что шлёт эти видения, стараясь лишить меня сил и решимости. Но я всё равно дойду. Вы пытались меня остановить и терпели неудачи. Я продвигаюсь всё дальше и дальше.
— Хватит ли тебе жизни, мэтр? — осведомился орк.
— Я рискну, — сообщил Фесс. — Ну что, преградите мне путь? Кто ещё у вас остался в запасе?
— О, — осклабился гном, — ещё сыщется, не сомневайся.
— Кто? Мои родители? Тётушка Аглая? Кого вы ещё можете извлечь из моей памяти? Но я-то знаю, что это всего лишь сон. Я открою глаза и проснусь — в мире, который изменился. А вас не станет.
— Мы можем сделать так, что прежний мир вновь вернется, — орк сделал шаг навстречу. На вид живой и невредимый, в отличие от скелетов и мертвяков ниже по склону.
— Мы можем вернуть тебе всё. — Гном закинул секиру на плечо.
— Всё? — хмыкнул некромант.
— Всё. — Орк кивнул.
— Сперва запугивали. Пытались убить. Теперь решили купить? После того как поняли, что я всё равно пройду?
— Тебя невозможно купить. И мы не покупаем — нам безразлично, какую форму всё это примет. Решение зависит от тебя.
— А если я не подчинюсь?
— Тогда, — спокойно сказал гном, — в одну из ночей ты таки умрёшь. Здесь ли, во сне — или в том, что для тебя есть твой «изменившийся мир».
— Вы не можете до меня дотянуться.
— Зато мы смогли дотянуться до неё, — усмехнулся орк.
В небесах что-то взревело, грянул гром, и ещё одна бесформенная тёмная туша низринулась вниз, расшибаясь о безжизненный камень.
Стремительный белый росчерк пронёсся меж ярко-жёлтых ядовитых молний, уворачиваясь от их плетей.
— Вам кажется, — некромант собрал все силы, что у него оставались, чтобы получилось это с холодным презрением.
— Нам никогда ничего не кажется.
Над головой некроманта нарастал и ширился свирепый свист — это рассекали ветер широкие жемчужные крылья.
Гном и орк переглянулись. Первый вскинул наперевес секиру, второй неторопливо извлёк кривой ятаган.
— И подумай, почему твоей Рыси ты больше не видишь, — услыхал Фесс.
Услыхал, поднял в позицию Алмазный и Деревянный мечи, но в тот же миг в глаза хлынул свет, показавшийся донельзя ярким.
— Сударь некромаг… господин Фесс… — над ним склонялось озабоченное лицо Конрада. — Утро уже. В дорогу пора.
Юноша, похоже, вспомнил не столь давние времена, когда сам был ещё сквайром у прошедшего посвящение рыцаря.
— В дорогу… — некромант рывком поднялся. — Да, Конрад. Пора.
Рыцарь мало-помалу привык к тащившим двуколку некромага мертвякам, а вот конь его привыкнуть никак не мог — храпел, косился, выгибая шею и всё время пытался оставить их за спиной.
— Говорил же тебе, что лошади не переносят неупокоенности, — заметил Фесс. — Потому-то и пользуюсь… вот этими.
Тракт был оживлённый, однако и конный, и пеший с лихорадочной поспешностью торопились убраться восвояси. Во всём славном маркграфстве Ас Таолус, как и в Ар Роша или Ан Панно, как в виконстве Армере или в Империи Духа Святого была только одна такая упряжка и только один, кто мог ею управлять.
Миновали большой купеческий караван: телеги посъезжали на обочины, одна и вовсе завалилась в канаву, и кучера едва справлялись с перепуганными лошадьми. Дородный купчина выкатился было навстречу некроманту, но тут на нём с воплями повисли женщина и две девчушки, после чего тот явно внял голосу разума (надо сказать, весьма громкому).
Ближе к вечеру они свернули с торной дороги; миновали большое село с трактиром и постоялым двором (Конрад проводил их печальным взглядом и долгим вздохом), оставили позади в панике разлетающихся кур, гогочущих гусей и яростно гавкавших псов; только кошки провожали кавалькаду великолепно-презрительными взглядами, напоказ принимаясь вылизываться.
Ну и, разумеется, треск захлопываемых ставень и стук запираемых ворот.
Эта часть маркграфства была обжита, богата и, если не считать катакомб Эшер Тафф, свободна от неупокоенных.
Во всяком случае, пока.
Конраду было явно не по себе и хотелось поговорить.
— Сударь мой Фесс, — осторожно подступал он к некроманту. — Много ходит о тебе слухов, сплетен и россказней. Но уж раз мы странствуем вместе…
— По твоему настоянию, Конрад, — усмехнулся Кэр.
— По моему, сударь, — согласился рыцарь. — Но, быть может, дозволено будет узнать из первых рук, откуда ты? Ибо болтают всякое, а я…
— А ты хочешь знать правду? — некромант вздохнул. — Увы, Конрад, увы. Я не смогу открыть тебе. Отвечу так же, как и доброму отцу-дознавателю: таков данный мною обет. Он абсолютно нерушим. Да и что тебе в том, где именно я родился? Или на каком языке впервые заговорил?
— О тебе, сударь Фесс, очень много врут, — серьёзно сказал рыцарь. — И я, к стыду своему, признаюсь, что очень многому верил. Но теперь вижу, что на самом деле ты — доброе чадо Господа нашего, и…
— Я ничье не доброе чадо, — перебил Кэр. — Не прячусь ни под какие личины. Делаю то, что нужно и что умею. Всё просто, Конрад.
— А… а скажи, сударь Фесс… — Конрад вдруг покраснел. — По ярмаркам порой поётся одна песенка… гм… про тебя и… и…
— И про дочь одного скупого маркграфа? Слыхал, — некромант вздохнул.
— Нет, — Конрад покраснел ещё гуще. — Про то, как прекрасная дева Анника, гм, воспылала страстью к некоему странствующему некромагу, но, не добившись взаимности, отправилась к некоей ведьме и сделалась неупокоенной, и, когда некромаг явился за ней, бросила в лицо ему: «Быть может, хоть так ты обратишь на меня взор свой!»
— Гм. Гм, — некромант смутился.
«Как они это смогли раскопать?! Переврали, конечно, но…»
— Деву звали Анниэль, а не Анника, и, хвала Господу, как ты бы сказал, Конрад, ни в каких неупокоенных она не обращалась.
— А…
— Охолони, сэр рыцарь. У нас есть дело. Пути ещё три дня. Это сейчас хорошо — земля добрая, обжитая. К границе подойдём — веселее станет.
— А что там? — немедленно выпалил Конрад с чисто мальчишеским нетерпением. — Мертвяки, да?
— Мертвяки, но не только. Жрущая Пуща — слыхал?
— Какая-какая? — выпучил глаза рыцарь.
— На старых картах — Mørk skog. На новых — Темнолесье.
— А! Слыхал, конечно, как не слыхать!
— А что там завелись ведьминские ковены и бродячие варлоки, вдобавок ко всем прочим прелестям?
— Н-нет…
— То-то и оно, что нет. Весело там, говорю тебе.
— Слово Господне нас защитит!
— Не сомневаюсь. А ещё защитит добрая сталь и доброе заклинание.
Солнце поднялось уже высоко, когда они миновали очередную деревушку — заметно беднее, чем те, что лежали ближе к большому тракту. И видно было, что здесь что-то не так, очень сильно не так. Многие дома брошены, причём в лихорадочной спешке; кое-где даже ворота не заперты. Не брехали псы, не разбегались куры; оконца закрыты ставнями. Не сидели на завалинках старики, не носилась неугомонная детвора; и, наверное, Фесс так бы и проехал насквозь всю деревню, если бы у околицы их не нагнали трое местных: старик с клюкой, крепкий мужик с окладистой бородой и молодка, высокая, статная, донельзя боевого вида.
В руках она держала внушительный ухват.
Именно она заговорила первой, без особого почтения поклонившись сперва Конраду, а потом и Фессу.
— Сударь рыцарь, господарь некромаг — постойте! Погодите!..
Конрад было задрал нос, явно собираясь выдать что-то вроде «как к благородному обращаешься?!», однако Фесс примирительно поднял руку.
— Чем могу помочь, красавица?
— Беда у нас, — без предисловий выпалила молодка.
— Что, мертвяки? — понимающе кивнул некромант.
— Кабы мертвяки! Видели мы, как рыцари Чёрной Розы с ними управляются, мы не хуже! Оглоблей-то иль дрыном кости дробить сподручно!..
— Ишь, какая боевая! — не удержался Конрад от пренебрежительного.
— Да уж не хуже тебя, рыцарь. — Молодка за словом в карман не лезла. — С мертвяками сами сладим — ты-то, сударь некромаг, небось сдерёшь немилосердно! — а вот с варлоком…
— Варлоки — это не совсем по моей части. — Фесс развёл руками. — Нет, конечно, если придётся, возьмусь, а так-то — рыцарское это дело. Или братьев из Святой Конгрегации.
— Так далеко они все! — прогудел бородач. — Грошей не напасёсси!
— Хм, далеко! — не выдержал Конрад. — Святые братья ночей не спят, зло выкорчёвывая! Рыцари в орденах тоже не по тавернам прохлаждаются!.. А вы тут…
— Святые братья, может, где и святые, а молодок очень даже пользуют! — Красавица упёрла руки в бока. — Да и пусть себе, лишь бы дело делали! А когда их нет — того просишь, кто есть!
— А чем же досадил вам так этот варлок? — вздохнул некромант.
— Логово уштроил! — прошепелявил старик. — Швинью шпёр!
— Где логово? Какую свинью? — перебил Конрад.
— В лешу. Во-он в том. — Старикан махнул клюкой, указывая на тёмную череду елей за кругом полей. — Туды уштебал!.. Шо швиньёй!..
— А как же он её уволок-то?
— А нечиштая шила его жнаеть! Зачаловал, видать, поелику швинья жа ним шама шла, даж беж привяжи!
— Значит, по-твоему, дед, мы с сударем некромагом должны вашу свинью ловить?! — рассвирепел Конрад. — Ахинею какую-то несёте!.. дождётесь — сударь некромаг вам самих заупокоит и к повозке своей припряжёт!..
— Да погоди ты! — безо всякого пиетета бросила молодка. — Сударь некромаг… дедушко наш, того, не без привета, но варлок-то и впрямь проходил. И свинью со двора свёл. Пальцами прищёлкнул, она за ним и побежала. Сама.
— Так, значит, кто-то свинью свёл и вы решили, что то варлок? А почему именно он?
— А кто ж ыщщо-та? — удивился бородач. — Свинью увёл, Дарина правду речёт. А потом ночью над лесом…
— Штрах! Штрах что было! — завопил дедок и аж подпрыгнул. — Огнь жапляшал, штолб такой вертячий!
— И тварь там была. С крыльями, — мрачно добавил бородатый.
Дарина кивнула.
— Крутило её, с неба спускало. Я сама видела. Уж и билась она, уж и махала крыльями! Да только всё равно не вырвалась.
— Да! Там и шидит у варлока того! — встрял старичок. — Ждеть! А уж он-то тварь эту, как ночь, на наш напуштит!
— Это правда, сударь некромаг? — Конрад положил ладонь на эфес.
— Правда.
Дарина ойкнула, бородач заскрежетал зубами, дедок крепче вцепился в свою клюку.
— Правда, — повторил Фесс и принялся заворачивать двуколку. — Так куда делся этот ваш варлок, говорите?…
— Иначе нельзя, Конрад. Едва ли селяне всё это выдумали.
— Но мы теряем время, сударь Фесс!.. Что случится с девой Аурикомой, если мы станем так медлить?
Некромант помолчал, досадливо хмурясь.
— Нам ещё довольно долго добираться до того места, где я только и могу рассчитывать на какие-то ответы. Постараемся покончить с этим варлоком — кем бы он ни оказался — как можно скорее. Хотя…
— Что «хотя»? — глаза у Конрада немедля вспыхнули.
— Что-то не слишком я верю в такие совпадения, — проговорил Фесс. — Сперва дева Этиа — и явление лича. Мы отправляемся на поиски — и на нашем пути немедля оказывается какой-то варлок, будь он неладен. Как нарочно.
— Но кто же мог его сюда отправить? — подивился рыцарь.
— Никто не мог. Потому что никто не знал, куда я направляюсь. Даже отец-дознаватель.
— Я знал, — смутился Конрад. — Но никому не говорил!
— Ты и не мог, сэр рыцарь. Ладно, делать нечего. Повозку придётся оставить, через лес ей не пройти. Меч наголо, Конрад. Будь готов.
Некромант полез под сиденье двуколки. Пальцы сомкнулись на отполированном древке посоха.
— Спаси и помилуй! — побледнел Конрад.
Из глазниц черепа вырвались языки пламени, сплелись, устремились вверх, так что получился самый настоящий факел.
Конец ознакомительного фрагмента.
