Я тебя написала

Нелл Брукс, 2022

Парень и девушка. Любовь с первого взгляда. Они обещали друг другу, что всегда будут вместе. Что произойдет, если один из них не выполнит обещание? На что окажется способен другой?

Часть 1

Глава 1

Сейчас

Три пары глаз смотрят на меня с неприкрытым ожиданием. В воздухе повис невысказанный вопрос: «Ну, как ты?»

Я мысленно считаю до трех, делаю глубокий вдох и начинаю лгать.

— Мне уже лучше, — бодро говорю я. — Кажется, терапия все же помогает.

— Еще ходишь к психологу? — уточняет Джессика.

Я знаю, что она переживает за меня, но сейчас мне хочется стереть с ее лица это обеспокоенное выражение.

— Да. Сеанс в неделю — и больше не хочется застрелиться.

Понимаю, что шутка не удалась, глядя на изменившиеся лица подруг. Делаю глоток совсем остывшего шоколада, стараясь скрыть волнение.

— Ладно вам, я же пошутила!

Я вижу в их глазах жалость. И что-то еще. Возможно, это паранойя, но я уверена, что каждая сейчас подумала: «Хорошо, что это случилось не со мной».

— Здорово, что тебе помогает, — произносит Сара. Она проводит рукой по волосам, и я вспоминаю, что забыла вымыть голову перед встречей.

— Моя мама одно время тоже посещала психоаналитика, после развода с отцом. После его ухода она ничего не ела и постоянно плакала. — Голос Джесс слегка дрожит, и мне хочется обнять ее, чтобы успокоить.

Она до сих пор не простила своему отцу то время. Возможно, поэтому нам с ней легко, и мы всегда понимаем друг друга. Мы обе видели, как рушились наши некогда крепкие семьи.

— Ужасно, — Бетани пытается сочувствовать, но ее голос звучит неискренне. Что ж, она не виновата в том, что в ее жизни не было серьезных потрясений.

— Эм, все образуется, вот увидишь, — добавляет Сара, поворачиваясь ко мне.

— Да, образуется, — повторяю я, изо всех сил сжимая руки под столом.

Стараюсь не думать о том, как я выгляжу. Старая серая толстовка (стащила у Майка), осунувшееся лицо. С трудом верится, что всего год назад моя жизнь была совсем иной. Нелегко узнать во мне человека, которым я была. Сегодня я представляю собой жалкое зрелище — несчастная Эми, едва взглянув на которую хочется отвернуться. К горлу подступил ком, еще мгновение — и я расплачусь.

Соберись. Ты здесь, чтобы показать им, что все нормально.

Джессика внимательно разглядывает меня, пытаясь понять, что же происходит. Она, несомненно, чувствует: что-то не так. Это неудивительно, она всегда была умной. Мы познакомились, когда нам было одиннадцать. Ее семья переехала из Шеффилда в Лондон, и Джесс перевелась в мою школу. Она мне сразу понравилась. Когда учительница представляла ее классу, Джессика стояла, гордо задрав подбородок, но я видела, что ей было страшно. Почему-то я сразу подумала, что мы подружимся. Так и вышло.

Бетани и Сара знакомы с Джесс по университету. Они подружились почти сразу, на первом курсе, с тех пор мы иногда встречаемся вчетвером. Джессика тактично не спрашивает, почему я никогда не зову ее в свою компанию, видимо, догадываясь, что за время обучения в Йоркском университете я так ни с кем и не сблизилась. Поэтому у Джессики теперь три подруги, в то время как я могу назвать этим словом только ее.

— Хорошо, что сейчас каникулы, хочется наконец отдохнуть от зачетов и экзаменов. — Бетани кусает чизкейк. — Ой, — она осекается и с тревогой смотрит на меня.

— Все нормально, — я стараюсь казаться спокойной. — Знаете, я планирую вернуться к учебе, может, даже в следующем году.

— А это возможно? — неуверенно спрашивает Сара.

— Почему бы и нет? — Я неопределенно взмахиваю рукой.

Не могу же я сказать им, что у меня совсем другие планы.

— Просто мне всегда казалось, что это сложно, — продолжает Сара.

— Конечно, она сможет вернуться, — говорит Джесс и посылает Саре многозначительный взгляд, который означает: «Да заткнись ты уже».

— Мы с родителями едем во Францию в конце месяца, — Бетани ловко меняет тему. — Отец говорит, что нужно провести время с семьей. Хотя я бы с удовольствием осталась здесь.

— Я ездила в Париж с мамой в прошлом году, мне там понравилось, — сообщает Сара. — Даже удалось купить кое-что.

Что произойдет, если я скажу, что прямо сейчас думаю о том, как выглядят висельники?

— А ты, Эм? Есть планы? — спрашивает Джесс.

Не сойти с ума.

— Я, возможно, поищу работу, — неуверенно говорю я. — Надоело сидеть дома.

— Серьезно? Это здорово, — все-таки Бетани не умеет притворяться.

— А кем ты хочешь устроиться? — спрашивает Сара.

Вот бы сейчас оказаться в своей комнате или на необитаемом острове, где никому нет до меня дела.

— Пока не знаю. Но я сообщу тебе первой, как только что-нибудь найду.

Джессика стремительно переводит на меня взгляд, но ничего не говорит.

Некоторое время мы все молчим, пока Бетани не бросает спасательный круг:

— Представляете, я тут узнала, что Таня, оказывается, беременна!

* * *

Следующий час кажется мне вечностью. Наконец мы выходим из кафе.

Слава богу, пытка закончилась.

— Ну, пока, — Бетани целует меня в щеку. — Не пропадай.

На самом деле она хочет сказать: «Мы страшно обиделись, что ты не звонила нам полгода».

— Эм, идем с нами в следующую субботу. Мы собираемся у Джастина, приходи, — Сара набрасывает на плечи розовую джинсовку.

— Я подумаю.

Сара прищуривает голубые глаза и вздыхает:

— Окей. Тогда пока.

Девчонки уходят, и мы с Джесс остаемся одни. Молчим, как будто впервые видим друг друга.

Наконец она не выдерживает.

— Ну, — Джесс буравит меня взглядом.

— Что ну? — я прикидываюсь, что не понимаю.

— Мне-то можешь сказать правду. Тебе все еще хреново, да?

— Да, — после небольшого молчания отвечаю я.

И так будет всю жизнь. Эта боль никогда не утихнет.

Джессика обнимает меня. Вдыхаю аромат ее гладких черных волос. Кажется, шампунь с запахом ванили. Я так хочу стать прежней. Той Эми, которую они знали, с которой было весело и легко. Но это невозможно.

— Мне пора, — отстраняюсь от Джессики, испытав неожиданное раздражение.

— Хочешь, пройдемся вместе?

— Нет, — возможно, я произношу это более резко, чем следовало бы. — Слушай, в другой раз, окей? — говорю уже намного мягче.

Я не хочу обижать лучшую подругу, но я страшно устала от этой игры. Приходится контролировать каждое слово, каждый шаг, чтобы ненароком не выдать себя.

— В другой раз, обещаю.

— Хорошо, — вздыхает Джесс. — Как скажешь. Созвонимся?

— Конечно.

Обнимаю ее на прощание, и она уходит. Я смотрю ей вслед до тех пор, пока удаляющийся силуэт не растворяется в толпе.

Как же так получилось, что моя жизнь превратилась в одну большую ложь? Я насквозь пропитана ею. Но что поделать — это единственный выход. Внезапный порыв ветра заставляет вздрогнуть, август в этом году довольно прохладный. Поворачиваю на Оксфорд-стрит, улица, как всегда, многолюдна: кто-то идет быстрым шагом, кто-то не спеша прогуливается. Лето — время туристов, их легко узнать по тому, как они смотрят на привычные для нас улицы и здания.

Он тоже мечтал приехать сюда. Я собиралась показать ему город, но не тот, о котором рассказывают экскурсоводы. Я хотела, чтобы он увидел Лондон моими глазами. Время все изменило, но, кажется, я всегда буду представлять то, что нам не суждено прожить. Рисовать в воображении наши несуществующие прогулки, поцелуи, объятия. Мысленно отвечать на вопросы, которые он мне никогда не задаст. Ускоряю шаг и сливаюсь с толпой. Хорошо, что несчастные люди не подсвечиваются определенным цветом. Будь это так, сколько таких «светлячков» мы увидели бы среди, казалось бы, обычных людей?

Глава 2

Сейчас

Когда мне впервые пришла мысль об этом? Был обычный день, кажется, вторник. Я отчетливо помню ощущение пропасти. В тот день я почувствовала, что по-настоящему готова шагнуть в нее. Вернувшись домой с очередной бесцельной прогулки, я переоделась, зачем-то протерла пыль на шкафах в своей комнате, выпила стакан воды и открыла ноутбук. Набрала это словосочетание: способы самоубийства.

Гугл немедленно выдал телефоны кризисных центров и экстренной психологической помощи, а также различные статьи с названиями вроде «Чем мужской суицид отличается от женского». Я пролистала то, что мне было не нужно, пока наконец не нашла то, что искала. Вот они. Форумы самоубийц. Я колебалась всего секунду, а затем нажала на ссылку.

Первое, что меня поразило, это то, как нас, оказывается, много. Тех, кто задается страшным вопросом: «Как умереть?». Я попала в мир, скрытый от большинства, оказалась на другой планете. Здесь люди не заботятся о карьере, учебе, отношениях, внешности. Все, что занимает их ум — как выйти из игры под названием «жизнь».

В тот день меня хватило минут на десять — дальше читать я не смогла, поток чужих жалоб и страданий оказался слишком сильным испытанием нервов на прочность. Но сегодня я чувствую, что готова. И день подходящий — Майкл на тренировке, а мама уехала к тете Лиз на пару дней. Никто не сможет мне помешать.

Захожу на уже знакомые страницы. Здесь все так же мрачно, но вместе с тем интересно. Чужие истории с печальным концом как фильмы со сценами ужасов и извращений — понимаешь, что надо отвернуться, но продолжаешь смотреть. Звук вибрирующего телефона возвращает к реальности. Джесс. Почему она всегда звонит в неподходящий момент? Или, наоборот, очень вовремя?..

Сбрасываю звонок — перезвоню ей позже.

Продолжаю читать:

«Не хочу жить, потому что меня никто не любит».

«Хочу умереть, потому что я толстая тварь».

«Ненавижу себя, не хочу жить».

Невидимая рука сжимает голову. Мне хорошо знакома эта боль: она начинается медленно и нарастает с каждой минутой, чтобы потом стать непереносимой. Продолжаю читать, стараясь не обращать на нее внимание. Экран стал проводником, через который просочились безысходность и отчаяние, вязкие, как болото, утаскивающее меня все глубже в зловонные воды. Многие пишут, что лучший выход — таблетки. Однако с ними тоже опасно, ошибешься с дозой — и тебя мигом определят в психиатрическую клинику. И тогда вместо желанного покоя тебя ждет новый ад.

Неужели я правда готова? Может, мне не стоит этого делать? Нет, я обещала ему. Обещала, что мы всегда будем вместе.

Печатаю текст:

«Меня зовут Эми, и я хочу умереть».

Кровь приливает к голове, в висках быстро-быстро стучат молоточки. Меня трясет. Что же будет дальше?

— Привет! Ты дома? — Голос Майкла прозвучал как гром среди ясного неба.

Что? Сколько прошло времени? Я выхожу из комнаты.

— Ты чего так рано? Тренировка уже закончилась?

— Ну да, — он бросает рюкзак на пол. — Что у нас на ужин?

— Откуда я знаю? Закажи пиццу, — раздраженно отвечаю я и ухожу к себе.

Соседство с младшим братом начинает надоедать, особенно сейчас, когда мне так необходимо уединение. Возвращаюсь к форуму — пока никто не ответил на мое сообщение. Голова болит все сильнее, и я чувствую слабость. Что ж, на сегодня достаточно. Выключаю ноутбук, чтобы не было соблазна постоянно обновлять страницу. Иду в душ, вода смывает день, кажущийся таким бесконечным.

«Это неправильно — то, что ты делаешь».

Мне показалось или кто-то произнес вслух эти слова? Выключаю воду и прислушиваюсь. Ничего. Наверное, это разыгралось больное воображение. Или Серхио пытается таким образом предостеречь меня?

Ты обещал, что мы всегда будем вместе.

Ты не сдержал слово.

Я снова разговариваю с ним. Маргарет говорит, что это нормально и может продолжаться еще долго. A нормально ли ждать его ответа и верить, что однажды я возьму телефон и увижу: «Эми, я люблю тебя»?

Выхожу из ванной и ложусь в кровать, я так устала. Смотрю на часы — только восемь. Выключаю свет, и последнее, что я вижу, прежде чем погрузиться в тревожный сон — тени людей, чьи руки сложены в мольбе о помощи.

Глава 3

Год назад

Утром я, как обычно, пришла на пляж. Расстелила полотенце на еще прохладном песке и стала смотреть, как просыпается океан. Я сбегала на пляж каждое утро. Это была возможность уединиться, ненадолго скрыться от папы и Мелиссы, наблюдать их счастливые лица было непросто.

Я решила провести то лето у отца в Португалии. До этого я никогда не приезжала так надолго, но он убедил меня, что будет только рад, если я задержусь. Сдав летние экзамены, я приехала в Лиссабон. Майкл остался дома, он собирался в тренировочный лагерь. Мама была погружена в сложное дело нового клиента.

Отец переехал в Португалию два года назад. «Поменял одну столицу на другую», — шутливо говорил он.

«И поменял одну жену на другую», — мысленно добавляла я.

Папа организовал нам ту поездку в Эрисейру, небольшой португальский городок на берегу Атлантического океана. Он снял уютную квартиру в одном из трехэтажных белых домов с оранжевыми крышами. Мы планировали провести там пару недель, а затем вернуться в Лиссабон.

— В Эрисейре отличные пляжи, — говорил папа, когда мы ехали в машине. — A какой воздух!

Я была рада той поездке. Мне нравилось находиться рядом с океаном, к тому же было интересно посмотреть новое место.

— Зря Майки не приехал, — вздохнул папа, когда мы зашли в квартиру и увидели шикарный вид из окна.

— Он не захотел прерывать тренировки, — ответила я, и мы оба знали, что я соврала. Брат обожает путешествовать, просто он отказался ехать к отцу и его новой жене. Он считал, что все еще может что-то изменить. Конечно же, это было не так.

* * *

Я увидела его не сразу. Наблюдая за тем, как мягкие волны стараются догнать друг друга, я думала о том, что университетская жизнь почти не отличалась от школьной. Я по-прежнему не умела непринужденно заводить новых друзей, как Джесс, и все еще только притворялась, что мне нравятся вечеринки. Наверное, я ожидала, что, оказавшись в кампусе, я стану другой. Однако ничего не изменилось, я осталась все той же Эми, краснеющей от любой шутки, с пальцами, вечно испачканными краской.

Размышляя об этом, я вдруг заметила, что уже не одна на пляже, высокий темноволосый парень стоял неподалеку от меня. На нем был гидрокостюм, облегающий сильное, спортивное тело, рядом лежали мешковатая сумка и доска для серфинга.

Что ему не спится в такую рань!

Настроение резко испортилось. Это было мое время, я специально приходила на пляж очень рано, чтобы в одиночестве встречать неповторимое утро. Казалось, он тоже был вовсе не рад моему присутствию. Мы смотрели друг на друга, словно дикие хищники, отстаивающие свое право на территорию. Вдруг он усмехнулся и, взяв доску, направился к воде. Мне захотелось встать и уйти, но что-то остановило меня. Я достала телефон, но мой взгляд невольно возвращался к серферу.

Я не ушла тогда с пляжа, я смотрела, как он и океан исполняли понятный только им двоим танец. Его тело скользило по волнам так, словно в этом не было ничего сложного. Я наблюдала за ним, еще не зная его имени и не подозревая, что тот день навсегда изменит мою жизнь. Одинокая фигура на фоне лососевого цвета неба — клянусь, я не видела ничего более прекрасного.

* * *

Мы снова встретились через пару дней. В тот раз я специально вышла из дома пораньше, в надежде еще раз увидеть его. Когда я появилась на пляже, он уже был там, такой же красивый, как я и запомнила.

Он заметил меня издалека и помахал рукой:

— Привет!

Я выдохнула. Судя по его реакции, он тоже был рад меня видеть.

— Привет, — я подошла к нему.

Он снова был в гидрокостюме, рядом лежала доска.

— Классно у тебя получается, — кивая на нее, спросила я на английском. — Давно катаешься?

Он широко улыбнулся и ответил, тоже на английском:

— Работа такая.

— Работа? — переспросила я.

Пожалуйста, пусть он не заметит, что от волнения мой голос дрожит.

— Ага, я работаю в местной школе серфинга, может, видела, тут недалеко.

— Так ты инструктор! Я могла бы догадаться, ты так уверенно держишься на доске. А я живу в том доме, — я показала рукой в сторону белых домов с красной крышей. — Приехали с семьей на пару недель.

— Я сам из Порту, но сейчас живу и работаю здесь. Кстати, я Серхио.

— Эми. — У него были глаза орехового цвета, я прежде ни у кого не видела таких глаз. — Я не говорю по-португальски, знаю всего несколько слов.

— Эми, — он произнес мое имя, и все вокруг изменилось. — Откуда ты приехала?

— Из Лондона, — мне сразу стало легко с ним. Обычно я долго привыкаю к новым людям, но с Серхио все было совсем иначе.

— Ты хорошо знаешь английский, — заметила я.

— К нам приезжают из разных стран, без него никак. — Он улыбнулся. — Но твой звучит совсем по-другому.

— Мой отец живет в Португалии последние два года.

— Так ты часто сюда приезжаешь? — Он внимательно смотрел на меня.

— Да, — соврала я. — Часто.

На пляже было еще пусто, и только океан и небо наблюдали за нами. Мы разговаривали с Серхио, и это был один из тех разговоров, когда не замечаешь, как летит время. Когда мы наконец стали прощаться, я вдруг поняла, что не хочу этого.

— Эми, увидимся завтра? — немного смущаясь, спросил Серхио, и я обрадовалась, что он задал этот вопрос. — На том же месте, что и сегодня?

— Да, — быстро ответила я, — увидимся здесь.

Когда я возвращалась домой, то не замечала, что почти бегу, а не иду, подгоняемая неведомым ранее восхитительным чувством. И мне впервые было плевать на Мелиссу.

Глава 4

Сейчас

Утром я первым делом захожу на форум. Ничего. Я разочарована — почему мое сообщение проигнорировали? Настроение ужасное, а сегодня еще Маргарет. И я совсем не знаю, что ей сказать. Иду на кухню. На столе, как всегда, крошки от хлопьев. Мы с мамой боремся с этой дурацкой привычкой Майка, но бесполезно. Делаю тост с сыром, он кажется совсем безвкусным, и я выкидываю его в мусорное ведро.

Может, отменить сегодняшний сеанс? Но я уже делала это на прошлой неделе. Если снова не приду, придется объяснять Маргарет, почему я пропустила две недели подряд. Конечно, я могу соврать, что заболела, но мне совсем не хочется этого делать. Моя жизнь сейчас и так одна большая ложь. Вернуться бы в кровать, накрыться с головой одеялом и пролежать так весь день! Время ничего не изменило, как все обещали: боль не утихла, а рана не затянулась. Надеваю синюю рубашку, она мне идет. Крашу глаза, провожу по губам блеском с игривыми блестками. Она должна поверить, что мне лучше. Все должны поверить.

* * *

Город сегодня в хорошем настроении: высокое летнее небо, теплый воздух с нотками приятной прохлады, бодро шагающие прохожие в яркой одежде. Я начинаю нервничать. Что я скажу Маргарет? Вдруг она раскусит меня? Что я буду делать, если она догадается?

Решаю пройтись пешком, а не ехать на автобусе. Идти минут сорок, и я успею собраться с мыслями, ходьба меня успокаивает. Итак, я должна быть предельно внимательна. Сейчас, когда я так близко подошла к цели, я не имею права ошибиться. Поворачиваю за угол — вот и оно, светло-серое здание, которое я вижу каждую неделю последние восемь месяцев. Здесь на первом этаже люди оплакивают свою жизнь. Кто бы мог подумать, что я стану одной из них.

Открываю тяжелую дверь и оказываюсь внутри. Дальше все происходит по известному сценарию: я сообщаю администраторам, что записана на двенадцать, они спрашивают мое имя и предлагают подождать. Я сажусь на мягкий диван, проклиная привычку приходить как минимум на пятнадцать минут раньше. Этот центр, спрятанный в глубине улицы, подальше от любопытных глаз, довольно уютный, если это слово подходит для описания подобных мест. Здесь постарались создать для клиентов приятную расслабляющую атмосферу. Нежно-персиковые стены, картина с ненавязчивым морским пейзажем, на журнальном столике вазочка с конфетами.

Впервые я попала к Маргарет после Рождества, мама отвела меня к ней, испугалась, когда я перестала быть собой. Это произошло неожиданно. Я была дома, были каникулы, и, казалось, ничто не предвещало беды. Мне вдруг стало трудно общаться с людьми, я перестала спать и чувствовать голод. Я все больше времени проводила в своей комнате в одиночестве. Мне не хотелось встречаться с друзьями, рождественская суета вызывала апатию и раздражение.

Потом стало хуже. Я прикладывала огромные усилия, чтобы встать утром с кровати. Мне хотелось закрыть глаза и никогда их больше не открывать. Не было ни слез, ни грусти. Была поразительная, всепоглощающая пустота. Будто весь мир внезапно выключили, и осталось только мое налитое свинцовой усталостью тело.

Мама тогда очень испугалась. Она умоляла меня обратиться к специалистам. Говорила, что, если я этого не сделаю, она вызовет отца, и они отведут меня к врачу насильно. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, но вместо этого я молчала. Однажды в комнату зашел Майкл. Он сел на мою кровать и сказал:

— Если ты не поправишься, с мамой что-нибудь случится, — его голос дрожал, мне показалось, что он заплачет.

Тогда я увидела перед собой не пятнадцатилетнего подростка, а испуганного мальчика. Я взглянула в его воспаленные глаза, отметила осунувшееся лицо и мятую одежду. Мне стало жаль брата, что означало, что я еще способна что-то чувствовать.

На следующий день я села в мамину машину и поехала с ней к психотерапевту, которого она для меня нашла. Первую встречу с Маргарет я помню смутно. Кажется, она говорила что-то про депрессию, вызванную психотравмирующим фактором, говорила, что я не одна, а затем предложила пройти какие-то тесты. В конце приема Маргарет сказала, что без препаратов мне не обойтись. Я взглянула в ее лицо, и поняла, что отступать некуда.

Итак, наша новая жизнь выстроилась по такому распорядку: два раза в неделю мама возила меня на сеансы, остальное время я была дома. Каникулы закончились, но я не вернулась в Йорк. В университете думали, что я болею тяжелым мононуклеозом и нахожусь дома на лечении. Мама уходила на работу, Майкл в школу, и я оставалась одна. Происходящее казалось чем-то ненастоящим, как будто мне выдали сценарий, и я играла роль в каком-то фильме. Я пыталась рисовать, но не получалось.

Затем появилась она. Боль, ползающая внутри моей головы, как назойливое насекомое, сводящая с ума. То ли это была реакция на таблетки, то ли что-то еще, но она превратилась в мою постоянную спутницу. Маргарет меняла препараты, но боль оставалась, к тому же я стала рассеянной, не могла ни на чем сконцентрироваться, и меня не покидало чувство усталости.

Однажды после окончания сеанса Маргарет вышла из кабинета и попросила маму (она ждала меня в холле) зайти в кабинет, чтобы «кое-что обсудить». Не знаю, о чем они тогда говорили, но мама вышла оттуда с лицом, с которого разом сошли все краски. Домой мы ехали молча.

— Что? Что она сказала тебе? — спрашивала я, но мама не отвечала.

Дома, за ужином, она объявила:

— Сейчас главное, чтобы тебе стало лучше.

Я поняла, что это значило, мы обе знали: это неизбежно. Мне нужно было возвращаться в Йорк, но я не могла этого сделать. Конечно, я понимала, что маме пришлось нелегко. Она многое поставила на мою учебу и не могла предположить, что мне придется бросить университет. Вечером, выйдя на кухню, чтобы налить воды, я слышала, как мама в своей комнате тихо плачет.

* * *

— Эми, проходи.

Надо же, я и не заметила, что предыдущий клиент уже вышел из кабинета. Маргарет смотрит на меня, а я как будто приросла к дивану, хочется встать и убежать. Спрятаться от всех, в особенности от Маргарет и ее проницательных глаз.

Мне страшно, но я встаю и прохожу в кабинет:

— Здравствуйте.

Мы сидим напротив друг друга. Я молча смотрю на нее: аккуратное каре, золотисто-карие глаза, бледные губы и прямой нос, джемпер цвета молодой листвы, удачно оттеняющий рыжие волосы.

Я тереблю оборку кресла, в котором сижу.

— Не знаю, что сказать, — наконец говорю я.

— Такое бывает в процессе терапии. Ничего страшного, — голос психотерапевта звучит где-то далеко.

Резкая боль снова сдавила голову, хочется зажать уши, чтобы ничего и никого не слышать.

— Все нормально? — обеспокоенно спрашивает Маргарет, видя мое изменившееся лицо.

— Извините, я сегодня не в форме, голова болит.

— А как твое настроение? Расскажи, как прошла неделя?

Отлично. Зашла на форум самоубийц.

— Не знаю.

— В прошлый раз ты сказала, что стала лучше спать. A что с твоим аппетитом?

* * *

Наконец этот час закончился. Несколько раз мне хотелось встать и покинуть кабинет. Будь я не такая слабохарактерная, я бы сделала это. На улице делаю глубокий вдох: сеансы даются все тяжелее. Маргарет сказала, что видит определенные успехи в нашем лечении. Интересно, она правда так считает или подыгрывает мне, стараясь сделать все, чтобы я не бросила терапию?

Вернувшись домой, я первым делом захожу на форум. Надеюсь, кто-нибудь ответил на мое сообщение.

«Привет, Эми!»

«Добро пожаловать в наш клуб».

«Эй, детка, может, сначала потрахаемся?»

«Только таблетки!!!»

«Сколько тебе лет?»

Что ж, это совсем не то, чего бы мне хотелось от форума. Хотя, признаться, чего я ждала? Что появится кто-то, кто решит за меня сложную задачу? Я нервно хожу по комнате, начинаю сомневаться, что у меня получится сделать то, что я задумала. Может, позвонить Джесс и поделиться с ней? Но что, если она кому-нибудь расскажет? Нет, нельзя рисковать. Смотрю в окно — сумерки. Это время суток всегда вызывало во мне трепет. Если бы волшебные существа из сказок были настоящими, уверена, мы бы видели их именно в это время.

Знаю, ты осуждаешь меня, но, пойми, это единственный выход! Я совсем потерялась, душа раскололась, я не знаю, как жить без тебя. Этому не учат в колледже, об этом не рассказывают в книгах. Мне так нужны твои руки, твои губы, твой смех. Ты говорил, что мы никогда не расстанемся, повторял, что ничто не помешает нашей любви. Как видишь, ты жестоко ошибся. Все перевернулось с ног на голову. Кроме одного — я обещала всегда быть с тобой. Помнишь, я сказала это тогда, на мысе Рока? И, знаешь, этому обещанию суждено исполниться, чего бы мне это ни стоило.

Глава 5

Сейчас

— Лиз передает тебе привет, она страшно соскучилась. Я сказала ей, что ты приедешь в следующий раз.

Мама вчера вернулась из Брайтона, города, где пахнет морем и чайки совсем не боятся людей.

— Как у них дела? — спрашиваю я. — Оливер сильно достает ее?

Оливер — мой двоюродный брат. Ему шесть, и с ним невозможно находиться более получаса в одной комнате. Тетя Лиз говорит, что он «гиперактивный ребенок», но мне кажется, что ему просто не хватает хорошей взбучки.

— Они с Итаном решили отдать его в секцию по плаванию.

— Надеюсь, ему там понравится, — помогаю маме расставлять тарелки. — Знаешь, я тут подумала… Ну, в общем… я больше не хочу ходить на терапию.

Подозреваю, что сейчас начнется. Наверняка она будет против.

— Почему ты так решила? Разве ты готова? — Мамины глаза жадно исследуют мое лицо.

— Мне намного лучше, ты же видишь.

— Вижу, но, Эм, милая, ты столько пережила.

— Да, и хочу двигаться дальше, понимаешь?

Она смотрит на меня, и в глубине ее беспокойных глаз я угадываю усталость. Маме тоже нелегко, последний год обернулся кошмаром из-за меня, a ранее она пережила развод с отцом. Наверное, маме хотелось бы все бросить и уехать куда-нибудь подальше.

— Вернемся к этому разговору позже, — наконец произносит она.

Я хорошо знаю этот тон: мама уже все решила, но предполагается, что у меня есть выбор.

— Ладно, — мне ничего не остается, как согласиться с ней. — Кстати, ты уже думала о том, как будешь праздновать день рождения?

— Не меняй тему, пожалуйста.

— Мам, я просто хочу жить нормальной жизнью, вот и все. — Я начинаю закипать. — Почему вы все не видите, что я в порядке?!

— Сейчас этого не скажешь.

— Теперь мне запрещено быть в плохом настроении, злиться, грустить? Ты это хочешь сказать?

— Боже, нет, конечно! Ты и не догадываешься, что я тогда пережила, — восклицает мама. — Когда ты сутками не разговаривала со мной. Майкл тоже был страшно напуган.

Я знала, что однажды она предъявит мне за это. Они все считают, что я не справилась. Им хочется, чтобы я притворилась, будто Серхио никогда не было в моей жизни.

— Ты не понимаешь, — бросаю я и ухожу к себе.

Я заперта, словно в клетке. Мне все труднее сдерживать свои эмоции, общаться с людьми, боюсь, что я все-таки выдам себя.

— Эм? — Мама заходит в комнату следом за мной. — Прости, я не хотела тебя обидеть.

Неужели?

— У тебя тоже будут дети, и ты поймешь, что я тогда чувствовала. Когда твой ребенок в депрессии… Боже, это ужасно. Я тогда испытала такое бессилие и была совершенно потеряна.

— Мам, пожалуйста, — Я морщусь, как от зубной боли. — Не будем больше об этом.

— Поэтому я не хочу, чтобы ты бросала терапию, — не обращая внимания на мои слова, продолжает мама. — Можешь ходить на сеансы реже, но бросать — нет.

Мамины глаза полны решимости, и я понимаю, что эту битву я проиграла.

— Хорошо, я буду ходить к ней.

— Так мне будет спокойнее.

Ты думаешь только о себе. Тебе будет спокойнее, но не мне!

— Что ж, вопрос закрыт. — Мама неловко целует меня в лоб и уходит.

Сколько еще времени они будут относиться ко мне, как к сумасшедшей? Неужели это навсегда? Любое мое действие, каждое слово подвергаются тщательному анализу. Наверное, я это заслужила. Если бы я была более сильной, мне не пришлось бы сейчас терпеть все это. Снова захожу на форум. Мне необходимо оказаться среди тех, кто понимает меня. Я жадно впитываю сообщения, в которых размышляют о смерти, о невозможности жить. Перечитываю каждый текст, ощущая, как боль отступает. Как же все изменилось. Хорошо, что он не видит меня такой. Пусть для него я навсегда останусь той, которая смеялась от счастья и верила в светлое будущее.

Глава 6

Год назад

Передо мной стояла тарелка, на которой лежали гигантские креветки.

— Вкусно? — спросил Серхио с довольным видом.

— Угу, — промычала я, еле сдерживая тошноту.

Я всегда ненавидела морепродукты, но решила попробовать их хотя бы из вежливости. Это было наше первое официальное свидание. Кафе, затерявшееся в сине-белых улочках Эрисейры, оказалось уютным и милым: запах свежей выпечки и кофе, приятная музыка и загорелые люди, неспешно наслаждающиеся трапезой. Я заказала салат и теплый сэндвич, но, как выяснилось, Серхио позаботился о том, чтобы нам подали две порции креветок.

— Увидишь, здесь они самые вкусные!

Я не сомневалась в этом. Папа не раз говорил, что обожает Португалию за вкусную рыбу и свежие морепродукты.

— Кажется, пришло время признаться. Терпеть не могу креветки! — Я смотрела на него, уже не сдерживая смех.

— Черт, в следующий раз идем есть пиццу. Ее ты любишь?

— Обожаю.

С ним было легко. Можно было смеяться от души и не бояться сказать какую-нибудь глупость. Я уже знала, что Серхио двадцать четыре, его семья живет в Порту и он по-настоящему влюблен в серфинг.

— Такая свобода, — объяснял он. — Забываешь обо всем, когда катаешься. Я хочу когда-нибудь открыть свою школу.

Мне нравилось смотреть на него, когда он говорил об этом. Его глаза светились радостью, как у каждого, кто говорит о своей мечте.

— А я изучаю право, — впиваясь зубами во вкуснейший теплый хлеб, сказала я.

— Должно быть, это интересно, хотя звучит сложно, — ответил Серхио.

— Моя мама — адвокат, мне всегда хотелось быть похожей на нее.

— А моя работает в цветочном магазине. Говорит, что цветы скрашивают ей жизнь.

С ним время летело незаметно, будто кто-то постоянно переводил часы, похищая дни, ставшими такими короткими. Мои чувства к Серхио становились все сильнее с каждым днем, и с этим ничего нельзя было поделать. Рядом с ним я чувствовала себя смелой, полной жизни. В его глазах отражалась другая Эми, совсем не та, к которой я привыкла. Мне все еще казалось странным, что такой парень, как Серхио, всерьез заинтересовался мной, хотя я не такая красивая и уверенная в себе, как Джессика. Однако это было так. Я видела, как он старался понравиться мне. Нежность, с которой Серхио смотрел на меня, навсегда разбила мое сердце. Мы стали одним целым за короткий срок. Мне нравилось, как он ест, как смотрит, как улыбается.

— Я люблю рисовать. — Мне хотелось рассказать ему все о себе, чтобы стать еще ближе.

— Здорово! — Его глаза снова с нежностью взглянули на меня. — А что именно?

— Все, что нравится. Пейзажи, портреты…

Я не сказала, что хотела бы написать его портрет.

— А я не нарисую и солнце, — пошутил Серхио. — Знаешь, совсем не получается.

— Мои родители говорят так же, — рассмеялась я. — А я не могу без этого. Запах краски… Он меня успокаивает и вдохновляет одновременно. Когда я держу кисть, кажется, что все возможно. Понимаешь?

— Да. — Он с восхищением смотрел на меня, и я смутилась.

Неужели ему правда интересно?

— Не хочешь прогуляться? Я покажу тебе классное место, может, потом ты нарисуешь его.

— Идем.

Мы вышли из кафе. Раскаленный воздух, звуки гитары, запах моря и португальской кухни — это всегда будет вызывать во мне воспоминания о том дне. Идя по дороге, мы все время смотрели друг на друга, будто боялись потерять из виду, и тут же улыбались. Мне так хотелось, чтобы он взял мою руку в свою.

— Здесь много туристов, да?

— Да. Чаще всего приезжают те, кто хочет кататься. Люди получают здесь кайф, эмоции, понимаешь?

Я понимала. Я и сама это чувствовала. В Эрисейре была совсем иная жизнь, не такая, как в Лондоне, казалось, что тело и душа просыпаются от спячки, хотелось расправить плечи и просто жить.

Серхио привел меня в потрясающее место: крохотный пляж на окраине старого центра, рядом с часовней. Мы спустились к воде по крутой лестнице.

— Осторожно, здесь поворот.

Он взял меня за руку, и я почувствовала себя самой счастливой. Когда мы оказались внизу, я замерла от восторга — красивые скалы и вид на город поражали. Я сразу же пожалела, что не взяла скетчбук.

— Я часто прихожу сюда. Мне захотелось показать это место тебе.

Я встала на носки, чтобы лучше видеть его глаза, Серхио был намного выше меня. Его лицо вмиг стало серьезным, он осторожно притянул меня к себе:

— Эми.

Тогда, в лучах оранжевого солнца, в месте, где волны разбиваются о скалы и сбываются мечты, случился наш первый поцелуй. Тогда родилась новая Эми.

Глава 7

Сейчас

Мы сидим в ресторане: я, Майкл, мама и ее новый друг Алан. Он похож на викинга и вполне мог бы сняться в каком-нибудь фильме. Мне хочется сказать ему об этом, но я не решаюсь. На самом деле Алан, конечно же, никакой не викинг, а биржевой брокер. Они с мамой познакомились, когда она пришла в его компанию, чтобы открыть инвестиционный счет. С тех пор прошло пять месяцев и, кажется, их роман развивается довольно стремительно.

Алан мне нравится. У него доброе лицо, он всегда хорошо одет и бережно относится к маме, это нравится мне в нем больше всего. После развода у мамы не получалось построить серьезные отношения. Возможно, она до последнего надеялась, что отец вернется, и они начнут все сначала.

— Не вздумай все испортить! — сказала я Майку перед выходом из дома. — Алан нормальный, у них с мамой все идет хорошо.

— А что я? — Майк прикинулся, что не понимает, о чем идет речь.

— Не сиди там с кислой физиономией, вот что! К тому же у мамы день рождения, веди себя нормально.

— Ладно, — пробурчал он.

Майкл все еще сильно переживает из-за того, что у наших родителей теперь новые партнеры. Наверное, он думает, что еще можно вернуть ту дружную семью, которой мы были. Ему трудно поверить, что ничего уже не станет как прежде. А я, кажется, почти смирилась с этим. Кажется.

* * *

— Твоя мама сказала, что ты ищешь работу, — произнес Алан, когда мы приступили к основному блюду. — Если хочешь, могу устроить тебя к нам секретарем.

Работать с ним означает находиться под постоянным наблюдением мамы.

— Спасибо, но, похоже, меня берут кое-куда.

Конечно же, это очередная ложь. Я даже не смотрела вакансии, и, тем более, не ходила на собеседования. Я занята совершенно другим, изучаю то, от чего другие пришли бы в ужас.

— Может, все же попробуешь? — осторожно спрашивает мама.

Она сегодня потрясающе выглядит: темно-зеленая блузка, убранные наверх волосы. Моя мама — красавица. Как папа мог ее бросить?

— Ну, я подумаю, окей? — Бросаю на маму быстрый взгляд.

— Рыба восхитительная, — Алан удачно меняет тему, и я готова расцеловать его за это.

— Слишком много костей, — подает голос Майкл, молчавший до этого.

— Закажешь что-нибудь другое? — немедленно реагирует мама.

— Спасибо, что-то не хочется.

— Мы с Аланом планируем съездить куда-нибудь в следующие выходные, вы не против?

— Конечно, нет! — Мне так хочется, чтобы мама была счастлива. — Куда вы собрались?

— Куда решит Рейчел, — ответил Алан и положил свою руку на мамину.

Очевидно, он и правда любит ее, мне нравится, как он смотрит на нее.

— Закажем десерт? — весело спрашивает мама. — Думаю, уже пора!

— Конечно, — отвечает Алан. — Все будут ванильный пудинг?

Следующие два часа я веду себя как примерная дочь. Поддерживаю беседу, иногда вставляю шутки, слежу, чтобы Майкл не сболтнул лишнее. Я горжусь собой. Кто бы мог подумать, что я такая хорошая актриса.

— Как дела у Лиз? — интересуется Алан.

Он на самом деле такой любезный или тоже притворяется?

— Хорошо, я недавно ездила к ней. Она передает тебе привет!

— В следующий раз съездим вместе, — Алан влюбленно смотрит на маму.

— Конечно, — отвечает она, — Лиз будет рада.

Лицо Алана неожиданно становится серьезным, слегка откашлявшись, он торжественно произносит:

— Я бы хотел поднять бокал за Рейчел Кендалл, чудесную женщину, которую я встретил! Хочу сказать, что я очень рад находиться сейчас здесь, с вами.

— Спасибо, дорогой, — растроганно сказала мама и потянулась, чтобы поцеловать его.

Майкл фыркнул, и я довольно ощутимо ущипнула его под столом. Со стороны мы смотримся как семья, однако это не так. У Алана тоже есть сын, Кевин, ему тринадцать, он сейчас гостит у своей бабушки, загородом. Я видела его пару раз: худощавый парень в очках, он прикован к своему телефону. Если мама выйдет замуж за Алана, Кевин станет частью нашей жизни, точнее, их жизни. Возможно, они будут жить все вместе: мама, Алан, Майкл и Кевин. Не думаю, что мой брат поладит с сыном Алана. Майкл обожает спорт, у него много друзей и он постоянно в движении. Кевин его полная противоположность.

— За тебя, мам! — Я широко улыбаюсь. — С днем рождения!

* * *

— Алан милый, — позже я лежу на маминой кровати, накрывшись теплым пледом. — И видно, что без ума от тебя.

Мамино лицо вспыхивает.

— Ты думаешь? — Она накручивает волосы на палец.

— Ну конечно, он же пожирает тебя глазами!

— Эми!

— Но это правда, — мне смешно видеть, как она смущается, мы будто поменялись местами. — А ты, мам? Ты любишь его?

Она отвечает через несколько секунд.

— Я пока не до конца разобралась в этих чувствах, знаешь, после папы мне все еще немного не по себе. Но с Аланом мне хорошо, и я чувствую, что из этого может что-то получиться.

— Главное — не отталкивай его, дай ему шанс.

— Что с тобой, Эм? — Мама прищуривается. — Не думала, что тебе так нравится Алан.

— Просто хочу, чтобы ты была счастлива.

И не желаю, чтобы ты осталась одна, когда меня не станет.

— Ничего, что вы будете одни на выходные?

— Конечно, закажем еду на дом.

Это будет отличная возможность все обдумать.

— Не расстраивайся из-за Майкла, — говорю я. — Скоро он примет ситуацию.

— Надеюсь, — вздыхает мама. — Не хочу, чтобы он цеплялся к Алану.

Мне хочется сказать ей, что Мелиссе повезло, что Майкл не показывается в Лиссабоне, но я благоразумно молчу.

— Мам, а ты больше совсем не любишь папу?

Мне вдруг остро захотелось узнать это. Не могу поверить, что, если бы мы с Серхио поженились, то через двадцать лет разлюбили бы друг друга. Разве настоящее чувство проходит?

— Он ваш отец, мы многое прошли с ним…

— Мам, я же не об этом.

— Эми, это сложно. Раньше я думала, что никого не смогу полюбить, кроме Роберта. Но жизнь идет вперед, дорогая, и однажды ты просыпаешься, понимая, что готова к чему-то новому.

— Но, если бы папа не ушел к Мелиссе, ты бы продолжала любить его?

— Давай не будем об этом сегодня, хорошо?

— Извини, — бормочу я. — Посмотрим фильм?

— Только не триллер, умоляю!

— А что тогда? Меня тошнит от романтических комедий.

— Ладно, включай свой триллер, — вздыхает мама. — Пойду сделаю нам попкорн.

Она уходит на кухню. Я слышу, как гремит посуда. Притворяться не так сложно, как может показаться. Мы всегда знаем, какой реакции ждут от нас люди. Стоит лишь сказать то, что все хотят услышать, и все — твой внутренний мир надежно спрятан от посторонних глаз.

— Попкорн, — мама входит в комнату, неся большую тарелку. — Карамельный, твой любимый.

— Отлично. — Я включаю «Клаустрофобов». — Классный фильм, мам, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, дорогая, — отвечает мама, гася свет. — Не сомневаюсь.

Глава 8

Год назад

— Чем сегодня собираетесь заняться?

Я сразу расставила точки над i, указав, что меня в их планах не будет. Папа немного нахмурился, но промолчал. Неужели он и в самом деле рассчитывал, что мы везде будем ходить втроем, притворяясь семьей?

— Мы запланировали экскурсию в деревню Жозе Франку, — воодушевилась Мелисса. — Аутентичное место, мельница, быт португальских крестьян, настоящий музей под открытым небом!

— Еще местный хлеб с вяленой колбасой и домашнее вино! — добавил папа. — Точно не поедешь с нами?

Он совсем другой с ней. Мама часто жаловалась, что папе неинтересно ничего, кроме работы и паба, а сейчас он похож на бойкого сорванца. Думаю, маме было бы неприятно узнать об этом. Джессика рассказывала, что ее отец тоже сильно изменился после развода. Как-то она с горечью сказала мне, что по выходным он играет в волейбол с детьми новой жены.

— Со мной он никогда этого не делал, — добавила она, кусая ногти.

Я видела, как это ранит ее. Отец Джессики ушел к другой женщине, когда ей было четырнадцать. Тогда она впервые попробовала что-то покрепче пива, а затем сделала кое-что с Ларри, мальчиком из другого класса, в его гараже. Она запретила мне когда-либо вспоминать об этом, однако я хорошо помню, как после этого она плакала в моей комнате. Джессика страдала из-за того, что отец больше не жил с ними. Конечно, ей пришлось хуже, чем мне. У Мелиссы нет детей, по крайней мере пока.

— У меня другие планы, — ответила я. — А вы развлекайтесь.

— А ты чем займешься, Эм? — спросила Мелисса, хлопоча на кухне.

Она доставала из холодильника яйца, зелень и томаты, резала сыр из овечьего молока и хлеб из кукурузной муки.

— Проведу день на пляже, — ответила я, наслаждаясь кусочками свежего манго.

— У тебя появился парень? — Папа, как всегда, прямолинеен.

— Да, его зовут Серхио, и он классный.

Мелисса посмотрела на меня с любопытством:

— Сколько ему лет?

— Двадцать четыре, он серфер, работает инструктором в школе неподалеку.

— Надо же. — Хмыкнул папа. — И где вы с ним познакомились?

— На пляже. Мне он очень нравится.

— Познакомишь нас? — спросила Мелисса. Она жарила папе яичницу. Мама всегда говорила, что это вредный завтрак. Может, поэтому папа ушел от нее? Мелисса в льняной светло-желтой рубашке с закатанными рукавами и голубых шортах казалась совсем девчонкой.

— В другой раз обязательно, — быстро ответила я, вставая из-за стола — Мне пора, Серхио уже ждет меня.

Я надела кепку и солнечные очки, схватила сумку со всем необходимым, приготовленную с вечера.

— Телефон заряжен? — дежурный вопрос от папы.

— Да! — уже в дверях крикнула я.

— Эми, подожди немного, я сделаю тебе сэндвичи, — голос Мелиссы растворился за захлопнутой дверью. Я бежала по лестнице, не думая больше ни о чем — впереди был еще один счастливый день.

* * *

— Попробуй, ты сможешь! — уверенно сказал Серхио.

Я стояла перед оглушающе прекрасным океаном. На мне был гидрокостюм, и я уже почти жалела, что согласилась на это.

— Ложись на доску и сильнее греби руками, — командовал Серхио.

Я неловко залезла на доску.

— Попробую.

Мне не хотелось разочаровывать его, но, признаться, это была не лучшая идея.

— Не получается, — жалобно произнесла я.

— Время и тренировки, и ты сможешь, — невозмутимо отвечал Серхио.

— Ты у нас инструктор, а не я, — отшучивалась я, пытаясь удержать равновесие и чувствуя себя самым неуклюжим человеком на свете.

— Вначале всегда трудно, — спокойно объяснял Серхио. — Не бойся. Почувствуй свое тело. Расслабься и доверься воде, она знает, как нужно.

Я пыталась следовать его советам. Мне хотелось, чтобы он видел, что я стараюсь, но у меня ничего не получалось, и в тот день я возненавидела серфинг.

— Многие бросают, потому что ожидают, что сразу начнут ловить волну, однако так не бывает. Зато, если проявишь упорство, океан подарит тебе незабываемое чувство свободы.

— Хотелось бы верить, — пробурчала я и снова вскарабкалась на доску.

— Молодец, Эм, давай, греби сильнее!

Мы провели на пляже почти весь день, отлучаясь лишь в кафе, чтобы перекусить. Вечером, наблюдая потрясающей красоты закат, я куталась в толстовку Серхио, а он гладил мои волосы и прижимал меня к себе.

— Не хочу уезжать отсюда, — я слушала, как стучит его сердце.

— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, — он смотрел вдаль, — но мы еще встретимся. Я приеду в Лиссабон, когда у меня будет выходной. Ты же не сразу улетишь в Лондон?

— Нет. Серхио?

— Что?

— Мы же… То есть, все не закончится, когда я вернусь домой?

Я не хотела спрашивать об этом, но чувство было сильнее разума.

Серхио улыбнулся:

— Конечно, нет.

Мне хотелось вскочить и кричать от переполняющей меня радости. Происходящее было похоже на сладкий сон, и мне так не хотелось просыпаться.

— Сколько тебе было, когда ты впервые встал на доску?

Мне хотелось знать о нем все, все мельчайшие детали.

— Девять, — Серхио сильнее прижал меня к себе. — Мой друг, Марко, взял меня однажды на спот, и я сразу понял, как это здорово. Такое невероятное чувство…

— А когда ты поймал первую волну?

— Через несколько занятий. Небольшую, но все же это была волна, — он широко улыбнулся. — Каждые выходные я напрашивался к своему другу, его семье, и мы все вместе ездили кататься. Я брал напрокат доску и тренировался.

— Ты здорово преуспел в этом.

Серхио и океан были созданы друг для друга. Глядя на их взаимодействие, я каждый раз удивлялась. Серхио не просто катался, он смог стать равноценным партнером. То, с какой грацией и легкостью он покорял волну за волной, у многих вызывало восхищение.

— Надеюсь, однажды я тоже смогу кататься, а не падать, — пробормотала я.

— Так и будет. — Он посмотрел мне в глаза. — И в этот момент я буду рядом, обещаю.

Ни я, ни Серхио не могли знать, что этому обещанию не суждено исполниться.

Глава 9

Сейчас

Сегодня я встречаюсь с Джессикой. Вчера она прислала сообщение:

«Привет! Не хочешь пройтись по магазинам? Видела классные джинсы, нужно твое мнение».

Конечно, это всего лишь попытка вытащить меня из дома. Джесс ненавидит слушать чужое мнение о чем бы то ни было, и уж тем более по поводу стиля. Я согласилась, но только потому, что она скоро уедет. Надеваю шорты и университетскую футболку. Бросаю взгляд в зеркало — привет, синяки под глазами.

Выхожу на улицу. Какой-то парень проезжает мимо на велосипеде, напугав неожиданностью своего появления. Нервы ни к черту. Любой резкий звук способен заставить меня вздрогнуть. Бледная нервная Эми.

Посмотри, какая я теперь. От той Эми, которую ты любил, ничего не осталось.

Джессика ждет меня возле «Вестфилд Лондон», это наш любимый торговый центр, мы часто приходили сюда после школы. Издалека замечаю ее стройную фигуру в желтом платье. Она разглядывает меня: смотрит на грязные кеды, заляпанную чем-то непонятным футболку. Я благодарна ей за то, что она не задает вопросов.

— Идем, — бодро произносит Джесс, беря меня под руку.

Ощущаю себя теленком, которого насильно ведут на пастбище.

— Слушай, я ненадолго, — предупреждаю я.

Теперь это стало моей любимой присказкой. Я всегда добавляю «ненадолго», словно боюсь, что встреча затянется, и я не смогу улизнуть.

Мы заходим внутрь, и яркий свет ослепляет меня, тысячи неоновых огней яростно бьют в лицо. Оглушающая музыка, детские крики: всего этого слишком много, я хочу развернуться и уйти. Джессика не дает мне этого сделать, берет за руку и уверенно ведет в «Зару».

— Я покажу тебе джинсы, и ты оценишь мою задницу в них, окей?

— Ок, — хмыкаю я.

Все-таки мне нравится быть рядом с Джесс. Я напитываюсь ее живостью, как паразит, живущий за счет хозяина. Находясь рядом с Джесс, я чувствую, что пока тоже принадлежу к миру живых.

A джинсы и правда классные. Джесс уговаривает меня примерить что-нибудь. Я пытаюсь отказаться, но бесполезно. Если Джессика что-то хочет, Джессика это получает. Хватаю оранжевую рубашку в клетку и направляюсь в примерочную. А что, сидит очень даже неплохо, но все портит скучный взгляд и лицо, потерявшее краски.

— Ну как? — Открываю шторку.

— Отлично! — Джесс возбужденно подскакивает. — Может, возьмешь еще юбку?

— Нет, — останавливаю ее. — Возьму только это.

Рубашка — неплохое приобретение. Думаю, Серхио она бы понравилась. Ну вот, я снова сделала это. Опять прокручиваю в голове, что бы он сказал в той или иной ситуации. Интересно, это когда-нибудь пройдет? Стоит на миг поверить, что жизнь может быть нормальной, как снова все возвращается: воспоминания, чувства, сожаления. Смотрю на Джессику, в ее глазах жажда жизни. Она верит, что впереди у нее прекрасное будущее. Так и будет, я уверена в этом. А что ждет меня? Лучше не думать.

* * *

Уютная кофейня на втором этаже торгового центра. Я давлюсь апельсиновым пирожным и запиваю его крепким кофе.

— Ты же никогда его не любила? — удивляется Джессика.

— Так было раньше, а теперь он мне нравится.

Аромат, как ветер, переносит меня в воспоминания.

— Здесь лучший кофе, попробуй.

Я никогда его не любила, но у Серхио была удивительная особенность — увлечь меня тем, что нравится ему. Делаю глоток из крохотной чашки.

— Ничего себе! — Крепкий вкус обжигает. — Как ты это пьешь?

— Поживешь здесь и поймешь, — смеется Серхио. — Марио, можно нам еще чашечку?

Пожилой португалец в красной футболке и очках добродушно говорит:

— Fazem um lindo casal!

— Что он сказал? — спрашиваю я.

Серхио переглядывается с Марио:

— Он говорит, что мы красивая пара.

— Красивая пара, — шепчу я. — Красивая пара.

— Эм? — голос Джессики настойчиво зовет в реальность, в которой я не хочу находиться. — Что ты сказала?

Все бы отдала, чтобы вновь оказаться там, у океана. Рядом с Серхио.

— Просто задумалась, — я отодвигаю чашку. От резкого движения крохотные темные капли проливаются на белый стол. Я бросаю на них салфетку.

— О нем, да? — Джессика боится назвать его имя.

— Да, о Серхио. Вспоминала, как нам было хорошо вместе.

— Не знаю, как ты это выдержала, — тихо произносит Джесс.

— А кто сказал, что я выдержала?

Джессика испуганно смотрит на меня. Мне вдруг хочется все ей рассказать. Возможно, мне стоит попросить о помощи?

— Джесс, я…

Не знаю, как сказать ей, что не хочу больше жить. Боюсь разрушить ее идеальный мир, где просто не может быть самоубийств.

— Что?

— Нет, ничего. Давай поговорим о чем-нибудь другом?

Следующие полчаса я старательно подыскиваю безопасные темы: о пользе смузи из драконьего фрукта, соседке — старушке, называющей меня «цветочком», о том, что недавно перечитала всего «Гарри Поттера». Джессика ничего не подозревает и радостно поддерживает беседу.

Однако я чуть не проговорилась, нужно быть осторожнее. Alea iacta est, жребий брошен.

Глава 10

Год назад

— Пап, познакомься, это Серхио Рибейру.

Они стояли друг напротив друга. Серхио протянул руку отцу:

— Рад знакомству.

Я решила представить их друг другу, чтобы папа понял, почему я так сильно влюблена. Пусть он увидит, какой Серхио замечательный.

— Я тоже.

Как только папа произнес эти слова, я расслабилась. Мне известны все оттенки его голоса. Если бы Серхио ему не понравился, папа включил бы голос, который я называю «для клиентов». Слава богу, все прошло удачно.

— Проходите в гостиную, — он посторонился, пропуская нас глубже в квартиру. — Сейчас придет Мелисса, и выпьем кофе.

— Пап, мы ненадолго, нам еще нужно тренироваться.

— Никогда бы не подумал, что моя дочь встанет на эту штуковину, — хмыкнул папа.

Вероятно, он вспомнил, что я всегда была поразительно неуклюжа, когда дело касалось любого вида спорта: при играх с мячом он летел мне в голову, теннисную ракетку я сжимала так, что потом неделю болели все пальцы, и я стала единственной девочкой в классе, которую отказались брать в женскую футбольную команду.

— Ладно, мы, пожалуй, пойдем, — пробормотала я, пока папа не вздумал вспоминать, как в детстве я съела жука или как меня вернули домой из детского лагеря, так как я утверждала, что там водится привидение.

— Ребята, привет! — Мелисса вошла в квартиру с пакетом еды. Она потрясающе выглядела: легкое белое платье красиво струилось по ее загорелым ногам, на тонкой руке переливался браслет, нежные кудри игриво падали на плечи.

— На улице такая жара, хотя если бы шел дождь, мы бы жаловались на это.

Ее смех колокольчиком разлетелся по дому. Легкость. Наверное, это привлекло отца в ней. Он немедленно бросился к Мелиссе, забрал бумажный пакет с фруктами и свежим теплым хлебом.

— Ты Серхио? Эми про тебя столько рассказывала!

Я покраснела.

Зачем она это сказала? Теперь Серхио поймет, что я часами говорила о нем дома.

— Приятно познакомиться, — ответил он, приветливо улыбаясь.

Я видела, как Мелисса разглядывала Серхио. Еще бы. Ни за что не поверю, что, находясь на пляже, она не рассматривала парней, прячась за темными очками. Папа отлично выглядит, но он гораздо старше ее.

— Хотите чего-нибудь? Сок, кофе? — спросила Мелисса, поправляя волосы.

— Спасибо. — Я взяла Серхио за руку. — Мы спешим.

У нас оставалось мало дней, и мне хотелось поскорее остаться с ним наедине. Было ощущение, что я знаю Серхио очень давно, будто двери забытого дома распахнулись и приняли меня в свои объятия.

— Ну, всем пока. Увидимся вечером.

Оказавшись на улице, мы сразу принялись обниматься, словно встретились после долгой разлуки. Я отгоняла мысли о том, что будет, когда нам по-настоящему придется расстаться.

* * *

— Мне понравился твой отец, — сказал Серхио, когда позже мы шли по старому городу мимо домов, украшенных плиткой азулежу.

— Уверена, ты ему тоже. — Я сняла кепку и стала обмахиваться ею как веером.

— Давно твои родители в разводе?

— Три года. Мы с братом и подумать не могли, что они примут такое решение.

— Я скучаю по своему папе…

Я сжала его руку. Отец Серхио умер десять лет назад. Невосполнимые утраты, иногда они настигают людей слишком рано.

— Не хочешь пойти на пляж? — сменил тему Серхио. — У нас есть пара часов, а затем мне нужно возвращаться в школу, вечером еще одно занятие.

— С удовольствием.

Высокое голубое небо радовало глаз, и хотелось отрастить крылья.

Конец ознакомительного фрагмента.