Последний рейс из Дейтона. Переговоры за закрытыми дверями

Небойша Вуйович, 2019

В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.

Первые вопросы и ожидания

Райт-Паттерсон — крупнейшая американская база ВВС в мире и огромный военный комплекс. Есть там и отель «Хоуп» («Надежда») с рестораном «У Паки» (Packy’s), большой конференц-зал и залы поменьше для встреч делегаций. Не только сербской, хорватской или мусульманской, но и американской, европейской и российской. Все эти объекты я обошел в сопровождении Барли, Миллера и Дэнни Стояновича-Србы.

Когда мы, припозднившись, пришли ужинать, в ресторане уже сидели представители посольств Боснии и Хорватии — Неджиб Шачирбегович и Невен Влахович, к которому потом присоединился посол Миомир Жужул. Все три передовые группы — хорватская, мусульманская и наша во главе со мной — ужинали вместе с приставленными к нам офицерами связи. Я отметил, что только у меня их было двое. После ужина я договорился с Србой, чтобы он мне завтра до обеда показал военную базу.

В комнате на втором этаже Павильона 836 находился Бранислав Баич — инженер и шеф центра связи нашего посольства в Вашингтоне, который настраивал оборудование и обеспечивал криптозащиту связи с МИДом. После того как он подтвердил мне, что все готово, мы договорились, что завтра я как глава передовой группы отправлю первую большую телеграмму со своим донесением.

На следующий день до обеда я в сопровождении Дэйва Миллера и Дэнни Стояновича-Србы сначала обошел наш павильон, чтобы проверить, где поселится делегация. Я составил список имен всех ее членов с номерами комнат. Президентский номер — президенту Милошевичу. Напротив — апартаменты министра Милана Милутиновича. Перед ним — конференц-зал, очень пригодившийся нам в течение следующих трех недель, что мы пробыли в Дейтоне. Завершив обход и распределив апартаменты, мы отправились осматривать военную базу, а именно, — все объекты, которые планировалось использовать во время конференции. После официального ознакомления, чтобы удовлетворить мое любопытство, мне показали базу целиком вместе с новейшими американскими военными самолетами. Зашел я и в музей воздухоплавания, в котором выставлены все американские самолеты — от тех, что летали в Первую и Вторую мировые войны, до самых современных: F-117 (так называемый невидимый, один из которых был сбит в 1999 г. во время бомбардировок Югославии), F-14 «Tomcat», F-15, F-16, бомбардировщик B-52. Мы залезали во все самолеты, нам продемонстрировали, как у них заводятся и заглушаются двигатели. Трехмерный проектор показал, как все самолеты действуют в боевых условиях.

Видели мы и два русских МИГа, полученных от русских пилотов, сбежавших на Запад через Восточный Берлин. Наверное, совершали рутинный облет Восточной Германии, перелетели границу и больше не вернулись. Один из пилотов приземлился в Западном Берлине и попросил политическое убежище.

После этого мы зашли и в мастерскую, где делают кожаные куртки для пилотов.

Когда мы с Джоном Барли отправились обедать в Packy’s, я сообщил, что с точки зрения логистики я проверил все, что требовалось. Кроме того, я сказал, что перед приездом нашей делегации я должен отправить телеграмму министру Милутиновичу. Наша передовая группа прибывает завтра, поэтому я попросил его не держать меня во мраке и рассказать все, что ему известно. Спросил, станет ли следствием подписания или, точнее, парафирования итогов переговоров в Райт-Паттерсоне (Дейтон) отмена Советом безопасности ООН всех санкций в отношении СРЮ⁵¹. Джон Барли ответил утвердительно. Затем я спросил, что будет с финансовыми санкциями — с так называемой the outer wall of sanctions⁵². Барли ответил, что, возможно, и их отменят, а может быть, и оставят, чтобы использовать как инструмент принуждения к исполнению мирных договоренностей. Санкции послужат защитным механизмом, обеспечивающим полную реализацию соглашений в том случае, если сербская сторона откажется от воплощения каких-либо его статей. Я заявил, что несправедливо, когда одна из делегаций, участвующих в переговорах, серьезно ущемлена в правах. Пришлось напомнить, что многие предлагали президенту Милошевичу и делегации вообще не приезжать на конференцию, если нет гарантий равноправия с остальными участниками переговоров. Барли ответил, что, в принципе, понимает, о чем я говорю. Однако за сербами следят с особым пристрастием, потому что в глазах американских политических и общественных кругов они — главные злодеи и агрессоры. Добавил затем, что не может точно сказать, повлечет ли парафирование Дейтонского соглашения отмену «внешней стены санкций», или это произойдет, когда состоится подписание официального мирного договора в Париже или еще позже — на каком-то из этапов выполнения договоренностей. Однако он твердо уверен, что американское правительство, в том случае если договор будет реализован полностью, и Сербия сделает свою часть работы, уберет и эту «внешнюю стену».

После обеда с Барли я отправился в центр связи, чтобы отправить так называемую логистическую телеграмму. Я точно передал все свои впечатления о военной базе, о павильоне, об апартаментах, общей обстановке, конференц-залах (совместных и отдельных), ресторанах и погоде, которая нас ожидала. Затем я написал исчерпывающую политическую телеграмму, в которой изложил все, что мне поведал Джон Барли, особенно в части, касавшейся санкций. В донесении указывалось, что реалистично, что не поддается прогнозу, и что следует ожидать.

Примечания

51

Речь идет о международных санкциях против СРЮ, установленных резолюцией 757 СБ ООН от 30 мая 1992 г., наложившей запрет на торговлю, финансовые операции, воздушное и морское сообщение, культурное, научное и спортивное сотрудничество с этой страной. Также замораживались все зарубежные финансовые активы СРЮ. В дальнейшем санкционный режим последовательно ужесточался резолюциями 787 и 820 СБ ООН от 16 ноября 1992 г. и от 17 апреля 1993 г. соответственно. Международное эмбарго нанесло тяжелейший удар экономике СРЮ, к январю 1994 г. промышленное производство сократилось на 62 %, в 1992–1993 гг. страну охватила гиперинфляция. Именно отмена санкций была приоритетом внешней политики С. Милошевича с начала 1993 г., вынуждая его к сокращению поддержки боснийских и краинских сербов в гражданских войнах в БиГ и Хорватии и к давлению на них в пользу принятия внешних планов урегулирования. Впервые санкции были смягчены резолюцией 943 СБ ООН от 23 сентября 1994 г. после введения Белградом эмбарго против боснийской Республики Сербской. После подписания Дейтонских соглашений 22 ноября 1995 г. резолюции 1021 и 1022 СБ ООН приостановили действие санкций против СРЮ, а окончательно ограничения были отменены резолюцией 1074 СБ ООН от октября 1996 г.

52

«Внешняя стена санкций» — проводимая США с середины 1990-х гг. политика блокировки членства СРЮ в международных организациях, включая финансовые, а также недопуска страны к западным, прежде всего американским, финансовым ресурсам и к замороженным зарубежным активам. «Внешняя стена» стала мощным инструментом постоянного давления США на СРЮ. Изначально заявив ее целью обеспечение полномасштабного исполнения СРЮ Дейтонских соглашений (т. е. урегулирования боснийского и хорватского конфликтов), Вашингтон последовательно выдвигал все новые условия для ее снятия или смягчения — сотрудничество Белграда с МТБЮ, уступки по косовскому вопросу, демократизацию страны и т. д. Окончательная отмена «внешней стены санкций» произошла лишь в 2001 г., после свержения С. Милошевича.