Научные миры профессора К. И. Козловой. К столетию со дня рождения

Коллектив авторов, 2022

Коллективная монография посвящена столетию профессора, видного этнолога К. И. Козловой, более пятидесяти лет проработавшей на кафедре этнологии исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. В книге в контексте истории кафедры этнологии и развития совет-ской/российской этнологической науки рассматриваются научно-педагогическая биография Клавдии Ивановны, ее жизненный путь, заложенные ей академические традиции, роль в формировании школы финно-угроведческих и поволжских исследований. В монографии также показано современное состояние и перспективы финно-угроведения и изучения Урало-Поволжья. Анализируются проблемы этнической структуры и этнической классификации поволжских народов и их отражение в современном отечественном исследовательском дискурсе, выявляются специфика конфессиональной идентичности и межконфессиональных взаимодействий в регионе и обусловленный этой спецификой характер религиозности, демонстрируются особенности некоторых элементов материальной культуры и раскрывается своеобразие традиционных социальных институтов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 1

Клавдия Ивановна Козлова. Ученый. Учитель. Человек

§ 1. Трудовая жизнь профессора К.И. Козловой: роскошь как составная часть профессионального ремесла

Это рассказ не о ремесле ювелира, он о человеке, всю жизнь занимавшемся совсем иной профессией, этнографией, — об одном из известных и авторитетнейших отечественных этнографов Клавдии Ивановне Козловой, профессоре кафедры этнологии МГУ им. М.В. Ломоносова. 17 ноября 2022 г. исполняется 100 лет со дня ее рождения. А причем тут роскошь, читателю станет ясно из нижеследующего изложения о ее долгой и плодотворной трудовой жизни. Клавдия Ивановна — один из преподавателей кафедры старшего, но второго по времени поколения ее сотрудников. Здесь она проработала всю свою жизнь, долгие 56 лет, с 1949 по 2005 гг. С кафедрой судьба будущего профессора оказалась связана практически через год после ее основания (1939 г.). На истфак она была принята без экзаменов, как окончившая среднюю школу с золотой медалью, в 1940 г. В первую же неделю учебы первокурсники услышали лекцию Сергея Павловича Толстова по этнографии. Увлеченная блестящим рассказом об этой до тех пор не известной ей науке, юная студентка Козлова сразу решила для себя, что будет этнографом. Спустя 2 года учебы, перейдя на третий курс, она пришла на кафедру для продолжения профессионального образования по избранной специальности.

Так судьба будущего профессора как этнолога определилась отчасти неожиданно для самой Клавдии Ивановны. Поэтому не лишне коротко рассказать об обстоятельствах и условиях, в которых она выросла. Родилась Клавдия Ивановна в с. Васильевском Михневского района Московской области. Отец ее был рабочим, а мать, родом из этого подмосковного села, происходила из крестьянской семьи и после рождения дочери не работала: семья вскоре стала многодетной, вслед за ней, первой дочерью, родились еще 2 брата и 2 сестры. Вскоре после рождения дочки Клавы семья переехала в Москву и поселилась в старом московском районе, на Таганке (или «в Таганке» — Клавдия Ивановна всегда поправляла нас, если мы говорили «на», прибавляя, что старые москвичи всегда говорили только «в»). Здесь она выросла и окончила школу, так что вполне обоснованно считала себя коренной москвичкой. В школе девочка училась с интересом, успевала по всем предметам, но больше была склонна к гуманитарным.

Семья была большой, дружной и крепкой. Отношения постоянной взаимной помощи и поддержки, объединявшие всех ее членов, строгое, но неизменно справедливое отношение родителей ко всем детям Клавдия впитала с раннего детства и сохранила в отношениях с родными на всю жизнь. Много впечатлений о народной жизни и о неписаных этических нормах получила она и во время летних выездов в Васильевское, где был дом родителей ее матери. Возможно, эти детские впечатления сыграли не последнюю роль в выборе ею будущей профессии уже в сознательном возрасте. А свойственное ей чувство личной ответственности за ближнего в немалой степени было воспитано опытом отношений с младшими братьями и сестрами, позже оно перешло и на органически присущую ей родственную заботу об их детях, племянниках и племянницах.

Начались годы студенчества счастливо и удачно, но лишь первый курс довелось учиться в мирное время, остальные годы учебы совпали с Великой Отечественной войной. Университет продолжал работать и в условиях войны: занятия прерывались только на несколько месяцев. Поразительно, что в годы, когда страна вела труднейшую борьбу за выживание, напрягая для этого все силы, подготовка специалистов самых разных отраслей знания велась по-прежнему без каких-либо ограничений. МГУ находил средства и возможности даже для проведения полноценных этнографических полевых исследований с участием студентов, то есть в годы Великой Отечественной подготовка этнографов шла по полной программе, включая экспедиционную практику. Профессор С.П. Толстов, основатель и первый руководитель кафедры этнографии, считал непременным условием профессиональной подготовки обязательное участие студентов в экспедициях, в чем как специалист-этнограф был абсолютно прав. Но удивительно то, что его позиция находила понимание даже в годы войны, в то время, когда, казалось бы, стране в условиях столь суровых испытаний и напряжения до подготовки специалистов такой редкой профессии не должно быть никакого дела! Но и тогда подготовка молодых этнографов велась без изменений: обучаясь на кафедре, Клавдия Ивановна в 1944 и 1945 гг. смогла принять участие в двух экспедициях в Дагестан под руководством доцента Евгения Михайловича Шиллинга и получить необходимый опыт полевой работы. В этих поездках определились ее научные интересы: этнография народов Кавказа. Дипломная работа была посвящена материальной культуре аварцев (аварскому жилищу). Диплом был защищена на «отлично», и выпускница получила рекомендацию в аспирантуру кафедры. Поступив в аспирантуру, она намеревалась посвятить тему кандидатской работы этнографии одного из народов юга Дагестана, цахуров, тогда изученного еще недостаточно. Однако эти планы по воле заведующего кафедрой пришлось изменить. Клавдия Ивановна так вспоминала о том, как это произошло:

«На заседание пришел Толстов, он вообще редко ходил, у него 20 должностей было: там — директор, там — проректор, там — еще кто-то, и в Ленинграде, и в Москве… Не знаю, как он успевал […] Но тут на заседание он пришел. Заседание вел Николай Николаевич Чебоксаров. Когда дошла очередь до меня, он сказал: “Вот Клавдия Ивановна Козлова, она будет заниматься цахурами”. Толстов сначала одобрил: “Ну что же, народ интересный, совершенно неизученный. А что, у нас будет экспедиция к цахурам?” Чебоксаров сказал: “Нет”. “А с кем же она поедет?” — спросил Толстов. “Одна”, — ответил Чебоксаров. Толстов: “Ук-ра-дут!”. Он так это мощно произнес, никогда не забуду. “Нечего, сказал он, ей одной у цахуров делать! — и продолжил — Вот у нас как-то совершенно заброшено Поволжье. Будет заниматься Поволжьем”. Он был властный мужик, с характером, когда-то сам начинал с Поволжья, потом только перешел на Среднюю Азию. “Вот, выбирайте народ, можно удмуртами заняться, марийцами, а неплохо бы и чувашами» (Карлов 2012: 22).

Столь кардинальное изменение научной специализации не поколебало решимость аспирантки всерьез заниматься наукой. Ее выбор остановился на этнографии марийцев, на исследовании архаических форм социальной структуры марийского этноса в рамках родственных и соседских связей. Утвержденной темой кандидатской диссертации стали «Пережитки родовой организации у мари в XIX веке». Научным руководителем К.И. Козловой был назначен профессор Марк Осипович Косвен, известный и авторитетный специалист в области изучения функционирования и воспроизводства доклассовых социальных структур.

Клавдия Ивановна сразу же очень активно начала собирать необходимый для работы полевой и архивный материал, за короткий срок смогла объездить все районы расселения марийцев как в границах автономии, так и за ее пределами. Ее исследование, основанное на большом и оригинальном фактическом материале и его глубоком профессиональном анализе, было завершено в срок и успешно защищено в 1949 году. Кафедра, по достоинству оценив научный потенциал и личные качества нового кандидата наук Козловой, приняла решение оставить молодую выпускницу аспирантуры в штате в должности старшего преподавателя. Таким образом, Клавдия Ивановна стала первой из плеяды кафедральных сотрудников, кто получил уже именно здесь высшую профессиональную подготовку и квалификацию.

Включилась она в состав преподавателей спустя 10 лет после основания кафедры. Небольшому тогда коллективу сотрудников удалось создать за эти годы стройную и логически выверенную систему подготовки этнологов-профессионалов. Важнейшей ее характерной особенностью было то, что предмет этнографической науки виделся не просто как история формирования, развития, взаимодействия культур отдельных народов (этносов). Основой понимания этнического как некоей целостности был сплав общего и особенного в культуре, из интегративной совокупности которого и складывается предметное поле этнографии (Лашук, Марков 1984: 289–293).

Программа подготовки включала обязательное усвоение этнографической картины мира для всех специализирующихся по кафедре студентов, а затем углубленное постижение этнокультурных реалий избранных для будущей специализации народов или регионов. Их изучение было непременно связано с полевой экспедиционной работой как преподавателей, так и студентов кафедры.

В годы учебы Клавдии Ивановны общий курс для историков по основам этнографии читал С.П. Толстов, по истории первобытного общества — М.О. Косвен. Специализация же на кафедре предполагала усвоение набора общих и специальных курсов и работу в семинарах. Историю хозяйства доклассового общества преподавал Н.Н. Чебоксаров, материальной культуры — Е.М. Шиллинг, родовой организации — М.О. Косвен, религиозных верований — С.А. Токарев. Обязательными базовыми предметами для всех студентов кафедры были этнография народов СССР (С.А. Токарев), народы зарубежной Азии (С.П. Толстов), зарубежной Европы (Н.Н. Чебоксаров), Африки и Америки (Б.И. Шаревская), Австралии и Океании (С.А. Токарев и С.П. Толстов). Н.Н. Чебоксаров читал основы этнической антропологии. Специализированные курсы велись по регионам: С.П. Толстовым — по Средней Азии, С.А. Токаревым — по славянам, Н.Н. Чебоксаровым — по неславянским народам Европейской части страны, Е.М. Шиллингом — по Кавказу. Специализацией по народам Сибири руководили С.А. Токарев и Б.О. Долгих (он привлекался в 1940-е гг.). Курс по русскому фольклору читал В.И. Чичеров.

Важно отметить и то, что становление К.И. Козловой как ученого и педагога пришлось на годы, довольно сложные для этнологии, как и для всей исторической науки. Время острых, с «оргвыводами», споров и дискуссий, где преобладала не научная аргументация, а прежде всего и чаще всего надуманные и кем-то инспирированные идеологические и политические мотивы, постепенно оставалось позади. После выступления Сталина по вопросам языкознания с критикой учения Н.Я. Марра и марризма ситуация в этнографии стала спокойнее. То, что становление Козловой как ученого-этнографа прошло в непосредственном контакте и общении с такими выдающимися учеными, как Толстов и Токарев, безусловно стало большой для нее удачей. Во-первых, этим двум «корифеям» отечественной науки, пожалуй, в равной степени принадлежит заслуга создания кафедры в МГУ. Во-вторых, они, будучи и ведущими специалистами в Институте этнографии АН СССР (С.П. Толстов с 1943 по 1966 гг. был его директором) сумели защитить сам предмет этнографии/этнологии от попыток откровенной его идеологизации со стороны конъюнктурщиков-вульгаризаторов якобы в духе марксизма. Оба они внесли важнейший вклад в понимание специфики этноса и этнического в истории, даже несмотря на то, что «в духе времени» иногда вынуждены были делать некие «ритуальные жесты» в русле официальных идеологических стереотипов, хотя оба отчетливо понимали разницу между марксизмом как эффективным исследовательским методом и идеологическими догмами. Немаловажно и то, что оба виднейших этнографа страны XX века отнюдь не считали, что этнография должна заниматься только традиционными доиндустриальными культурами, и большое внимание уделяли осмыслению роли, места и предмета этнографии в отношении изучения современности.

Для профессионального становления молодой исследовательницы было немаловажно, что ей довелось работать вместе с такими выдающимися учеными в годы, когда советская этнография послевоенных лет обретала свой предмет в синтезе историко-генетического и конкретно-исторического методов подхода к изучению этнокультурной действительности. Серьезная заслуга в становлении основных принципов профессионального знания принадлежала многим преподавателям кафедры, учителям и коллегам К.И. Козловой, этнографам старшего поколения, с работами которых связаны крупные достижения советской школы этнографии. Кроме упомянутых учителей и коллег Клавдии Ивановны, с кафедрой сотрудничали, читали спецкурсы и вели спецсеминары такие выдающиеся ученые из академических институтов, как, например, Б.О. Долгих, В.Н. Чернецов, Ю.П. Аверкиева, В.М. Бахта, позднее Ю.Б Симченко, и другие. Непосредственный контакт и общение с этими блистательными учеными и неординарными личностями, талантливыми педагогами, настоящими энтузиастами и подвижниками научного этнографического знания, как и с целым рядом коллег из Академии наук, из местных поволжских и кавказских научных и учебных центров, несомненно оказали влияние на формирование научного мировоззрения и педагогического таланта К.И. Козловой.

С приемом К.И. Козловой в штат кафедры началось пополнение кафедрального коллектива собственными выпускниками из числа тех, кто проявил способности к научной и педагогической работе. «Второе поколение» в 1950-х гг. составили вскоре после окончания кафедры и ее аспирантуры Г.Е. Марков, М.В. Витов и Г.Г. Громов (он, к слову, был первым дипломником Клавдии Ивановны), а позже и Л.Б. Заседателева. А в 1960 г. на кафедру был принят еще один ее выпускник, Л.П. Лашук. Защитив диплом в 1950 г., он 10 лет проработал в Коми филиале АН СССР в Сыктывкаре, где стал кандидатом наук и опытным исследователем-полевиком. По «региональным интересам» новое пополнение распределилось так: Г.Е. Марков вел тематику по этнографии Средней Азии, а также зарубежной Азии, Г.Г. Громов по восточным славянам, М.В. Витов по европейскому северу России (включая этническую антропологию севера и северо-запада СССР). Л.П. Лашук специализировался по этнографии финно-пермских народов и по народам Сибири. К.И. Козлова с самого начала читала лекции и руководила дипломниками не только по региону Урало-Поволжья, но и по своей «старой» кавказской проблематике.

Аспирантка МГУ им. М.В. Ломоносова Козлова К.И. Октябрь, 1946 год.

Особое место в жизни и творчестве Клавдии Ивановны занимал ее семейный союз с выдающимся отечественным этнологом Львом Павловичем Лашуком. Их совместная жизнь продолжалась 30 лет: от переезда Лашука из Сыктывкара в Москву в 1960 г. до его смерти в 1990-м. Знакомство их началось еще в 1940-е годы, когда Лев Павлович был студентом, а Клавдия Ивановна аспиранткой и затем преподавателем. Все годы его работы в Коми АССР они переписывались, а снова

встретились, став уже вполне сформировавшимися исследователями-профессионалами с более чем десятилетним опытом самостоятельной работы. Объединяло их и то, что оба занимались исследованием финно-угорских этносов, хотя и на разном, каждый на своем, материале: Лашук работал по исторической этнографии финно-пермских народов и европейского севера России, Козлова — поволжско-финских.

Оба ученых, получив базовое образование на кафедре, в своей уже самостоятельной работе продолжили разработку принципов подхода к изучению этнокультурных процессов прошлого и современности, профессиональное осмысление которых было глубоко заложено их учителями. Оно основывалось на системном видении взаимодействий этнолингвистического, хозяйственно-культурного и социально-этнического характера, разворачивающихся во времени и пространстве под влиянием сложных и разнохарактерных факторов, многие из которых далеко не всегда имеют зримо проявляемые и легко фиксируемые показатели. По этой причине выявление и анализ этно-национальной динамики — каждого нового качественного состояния этнических связей — представляет особую сложность для исследователя. Тем не менее этот путь исследования был пройден обоими учеными и реализован ими на конкретном этнографическом материале на высочайшем профессиональном уровне. Основой для этого стало широкое использование лучших достижений ряда смежных дисциплин: этнографии, археологии, лингвистики, антропологии, — привлеченных и проанализированных адекватно задачам исследования.

Л.П. Лашук и К.И. Козлова

Е.П. Мартынова, К.И, Козлова, Л.Б. Заседателева, Е.А. Пивнева, В.В. Карлов на кафедре этнологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, февраль 2000 г. После защиты диссертации Е.П. Мартыновой

В результате решения комплекса исследовательских задач, самоё постановку которых по праву можно считать следствием глубокого усвоения и понимания базовых принципов подхода к объекту изучения — этносу, заложенного их учителями, были созданы крупные работы Лашука и Козловой, их докторские диссертации. При этом их фундаментальные исследования — наглядное свидетельство развития и совершенствования авторами методики изучения динамики развития этноса, достижения им нового качественного уровня. Л.П. Лашук первым завершил и защитил в 1964 г. докторскую диссертацию «Этническая история и национальная консолидация коми (зырян)». В 1972 г. часть этого исследования была опубликована как монография (Лашук 1972). К.И. Козлова в 1969 г. защитила свое исследование о марийцах «Очерки исторической этнографии марийского народа» как докторскую работу, а в 1978 г. вышла ее монография «Очерки этнической истории марийского народа» (Козлова 1978).

Монография К.И. Козловой, целостно отражающая этническую историю марийцев — один из основных ее научных трудов. Концепция исследования и его методика полноценно характеризуют творческий «почерк» ученого. Во-первых, исследование основано на фундаментальной проработке обширного материала, прежде всего этнографического — результата более чем двадцатилетней работы по сбору полевых и архивных данных. Но они широко дополнены материалами смежных дисциплин, особенно лингвистики и археологии. Это позволило автору детально, шаг за шагом, реконструировать масштабную картину социально-исторического развития марийского общества. Она разворачивалась, согласно концепции К.И. Козловой, от «первичных» архаических локальных этноплеменных объединений глубокой древности через более зрелые «вторичные» (по характеристике автора — «этноплеменные образования средневековья на расширенном генетическом и территориально-соседском гетерогенном основании») к земляческим общностям времени развитого феодализма после включения в состав России. Последние же стали непосредственной основой марийской народности как «суммативной системы», ясно зримой в этнокультурном отношении (Козлова 1978:7). Наиболее сильными сторонами К.И. Козловой как исследователя, ясно проявившимися в этой разработке, были: способность четко анализировать сложный и противоречивый исходный материал (безупречное владение всем возможным и доступным материалом навсегда стало само собой разумеющимся принципом творческого метода автора), делая из него научно корректные выводы; осознанное стремление не упрощать реальную историческую картину, напротив, искать по возможности адекватное этнокультурной действительности объяснение самым сложным явлениям и процессам. Одна из самых существенных сторон исследования К.И. Козловой — постоянный поиск и интерпретация фактических данных, способных охарактеризовать, оттенить каждый новый этап развития марийского общества, достижения им нового качественного состояния этнических связей. А ведь эта проблема до настоящего времени остается одной из самых трудно решаемых задач любого этнологического исследования. К.И. Козловой на марийском материале это удалось, пожалуй, в наиболее полной мере. А потому ее монографическое исследование за прошедшие уже десятилетия после выхода до сих пор не утратило актуальность и научную ценность.

Важное место в научной судьбе профессора Козловой занимала не менее трудоемкая и сложная работа, связанная с учебным процессом — подготовка учебников и учебных пособий. Клавдия Ивановна была неизменным автором всех четырех учебников по основам этнографии (этнологии) для студентов исторических факультетов, выпущенных в свет кафедрой. Ей принадлежит авторство глав о народах Кавказа, народах Поволжья, неславянских народах европейской части СССР (Основы этнографии 1968; Этнография 1982; Этнология 1994; Основы этнологии 2007).

Ею были изданы также два авторских учебных пособия. Одно из них посвящено народам Поволжья (Козлова 1964). Данное издание для студентов-этнологов до сих пор остается одной из лучших разработок сотрудников кафедры среди так называемых «региональных» пособий. За почти 60 лет после выхода в свет оно своей актуальности до сих пор не утратило, хотя давно стало раритетом. В этом относительно небольшом по объему тексте автору удалось довольно полно, ярко и красочно описать материальную и духовную культуру нескольких финно — и тюркоязычных народов Поволжья. Кроме того, книга Козловой была редким для 1960-х годов изданием по этнографии, где показана материальная культура не только в ее традиционном доиндустриальном, не тронутом экономическими изменениями, облике. В ней точно подмечены и проиллюстрированы тенденции перемен, вызванные влиянием окружения и торгово-промышленной цивилизации. Удивительно в этой работе и то, что несмотря на уже более полувека после ее выхода в свет оказалась почти не устаревшей самая уязвимая, с течением времени, часть, посвященная этногенезу, где этнолог сильно зависит от археологических исследований. Часто с их интенсивным развитием этногенетическая картина существенно меняется. И хотя археология Поволжья в прошедшие десятилетия активно развивалась, тем не менее автору удалось настолько глубоко проникнуть в суть археологических разработок в Поволжье, уловить основные тенденции исторического процесса в древности, что очерк этногенеза в книге в целом остался соответствующим реальной картине. И это тоже свидетельство уровня профессионализма этнолога Козловой: имя ее было и осталось достаточно авторитетно также и в такой смежной области знаний, как археология. Не случайно со многими известными исследователями археологии Поволжья и Приуралья, в частности, А.Х. Халиковым и Е.И. Горюновой, ее связывала многолетняя личная дружба, так же как и с поволжскими коллегами-этнологами Е.П. Бусыгиным, Р.Г. Кузеевым, Г.А. Сепеевым и другими.

По-своему интересно и другое учебное пособие К.И. Козловой по истории первобытного общества и основам этнографии, написанное для студентов-заочников и выдержавшее 2 издания (Козлова 1967, 1972). Оно привлекает прежде всего тем, что демонстрирует редкое умение автора в столь сжатой форме (объем около 9 п.л.), но тем не менее точно, доходчиво, эмоционально и ярко изложить основы даже не одной, а двух, хотя и взаимосвязанных, но самостоятельных дисциплин.

Помимо основной научной и педагогической работы Клавдии Ивановне пришлось немало сил и времени уделять разнообразной организационной деятельности. 16 лет, с 1957 по 1973 гг., когда кафедрой этнографии заведовал профессор Сергей Александрович Токарев, К.И. Козлова была заместителем заведующего. Но основным местом работы Токарева оставался институт этнографии АН СССР, то есть главная организационная работа на кафедре лежала на ней. Организационно-научной работы хватало и помимо кафедры: в течение одиннадцати лет (1974–1985) К.И. Козлова была бессменным экспертом по этнографии экспертного совета ВАК (сначала по кандидатским, а затем по докторским диссертациям), где ей приходилось знакомиться с диссертационными делами во «всесоюзном масштабе». Принципиальность эксперта Козловой, никогда не изменявшей целям поддержания высокого профессионального уровня науки, была хорошо известна и высоко ценилась научным сообществом.

Но, разумеется, важнейшее место в работе и жизни Клавдии Ивановны занимало преподавание. За долгие годы работы на кафедре ей доводилось читать много различных курсов. Кроме этнографии Урало-Поволжья (эту тематику она вела с самого начала и до конца работы на кафедре), это были и «Этнография народов СССР», и история социальной организации в первобытном обществе, и этнография Кавказа, и курс о семье и семейном быте народов страны. Многие годы К.И. Козлова читала также общий курс по основам этнографии и истории первобытного общества для 1 курса вечернего отделения.

Я хорошо помню Клавдию Ивановну как лектора с начала специализации на кафедре. Ее отличали широта и глубина профессиональной эрудиции в преподаваемом предмете, свободное владение материалом, но особенно запомнилась четкость и логически выверенное построение излагаемой темы, удивительная простота и ясность изложения, каким бы сложным ни был излагаемый материал. Ее лекции прекрасно запоминались. Кроме того, в ее интерпретации материала чувствовалось достигнутое опытом исследований профессиональное этнологическое видение предмета, умение оттенить этническую специфику изучаемого народа, подметить его тончайшие этнопсихологические характеристики. Все это неизменно привлекало студентов и стимулировало их к овладению избранной профессией.

За 56 лет преподавания невозможно подсчитать, сколько дипломников выпустила профессор Козлова. Их у нее было много почти каждый год, а в иные годы их число доходило до 7–8 и более человек. Но никогда не приходилось слышать ни от кого никаких жалоб на то, что руководитель ими не занимается. Она не только находила время для всех, но и готова была заниматься будущими коллегами столько, сколько нужно, не считаясь ни с чем. То же самое можно сказать о ее аспирантах, многие из которых ныне сами стали, пройдя школу Козловой, авторитетными специалистами. И многочисленные ученики платили своему профессору искренним уважением и преданностью.

Успешную учебную работу К.И. Козловой можно объяснить не только ее высоким профессиональным мастерством преподавателя и ученого, но и тем, что в этом человеке удивительно сочетались такие важные человеческие качества, как абсолютная добросовестность в исполнении своих обязанностей, чего бы это ни стоило, исключительная порядочность, полная отдача любимому ремеслу, доброжелательность и отзывчивость, необыкновенное терпение, житейская мудрость. Все это притягивало к ней и студентов, и аспирантов, и коллег в университете и Академии. Наверное, не было такой проблемы, с чем любой из круга ее общения — студент, аспирант, сотрудник или просто знакомый — не мог бы к ней обратиться, зная при этом, что всегда найдет и понимание, и поддержку, и конкретную помощь, если это только в ее силах. Поэтому во многих учебных и научных центрах нашей страны, странах СНГ, Балтии, на Кавказе упоминание имени К.И. Козловой вызывало самые добрые эмоции и теплые чувства. То же самое можно сказать о ее учениках в таких странах как Германия, Венгрия, Финляндия, США, Южная Корея и др.

Рассказывая о трудовой жизни К.И. Козловой, нельзя не упомянуть и обойти вниманием место в ней этнографических экспедиций. Именно полевая работа в значительной степени сформировала ее как этнолога-профессионала, она, несомненно, была одним из главных оснований ее научной и педагогической карьеры. За время работы на кафедре под ее руководством прошли 37 экспедиционных выездов, и это не считая самостоятельных экспедиций в аспирантские годы. Она побывала со студентами в разных регионах Советского Союза: почти во всех республиках Поволжья и Приуралья, в Армении, в Прибалтике, в Сибири — в Приобье и в Забайкалье. Все они были совсем не «экскурсионными прогулками» практикующихся студентов, в их ходе велась активная и серьезная научно-исследовательская работа, где студенты и аспиранты под руководством Клавдии Ивановны получали навыки полевых исследований и сбора этнографической информации, да и просто бесценный опыт общения с людьми, столь необходимый в профессии этнолога.

Качества этнолога Козловой как исследователя-полевика надо отметить особо. Природа наделила Клавдию Ивановну редким даром общения. Автору этих строк, к сожалению, не довелось поработать с К.И. Козловой в поле, но очень легко представить себе стиль работы этнографа Козловой: мне многократно приходилось наблюдать ее неповторимую по простоте и естественности манеру общения с самыми разными людьми и на научных конференциях и совещаниях, и просто в бытовой обстановке. Меня всегда впечатляло настоящее искусство профессора Козловой наблюдать жизнь и быт в самых разнообразных проявлениях, подмечая при этом и самое основное, и неуловимые, на первый взгляд, детали.

А когда приходилось быть свидетелем того, как Клавдия Ивановна вела разговоры с людьми, даже незнакомыми, возникало ощущение какой-то магии или алхимии. Невозможно рационально понять, как ей удавалось не просто разговорить собеседника, но и вызвать у него желание самому рассказать все как можно подробнее. Это был настоящий природный дар. Такими исключительными редкими способностями общения наделены, к сожалению, далеко не все этнологи. Из коллег, с кем довелось быть знакомым, такими же качествами обладал разве что Ю.Б. Симченко. В этом смысле многочисленным ученикам и ученицам Клавдии Ивановны, прошедшим ее школу полевой работы, можно только позавидовать «белой завистью».

Конец ознакомительного фрагмента.