Метанойя. Обратники

Наташа Эвс, 2023

Когда границу миров нарушают представители Изнанки бытия, появляются они. Обратники – люди, способные установить равновесие.Однажды порталы открываются, чтобы пропустить нарушителей. И происходит опасное вторжение. Это угроза миру людей.Самые сильные на земле обратники объединяются в союз, чтобы во главе со своим лидером противостоять представителям Изнанки, предотвратить духовную пандемию и спасти своих любимых. Но лидер обратников сам имеет тёмное повреждение, и в этой схватке ему придётся вести борьбу с двумя врагами – с Тёмной Изнанкой и с самим собой. Продолжение истории о людях со сверхспособностями, о тайнах прошлого и о любви, способной превзойти законы самой смерти.

Глава 5. Я знаю, кто ты

Я убегал от этого всю жизнь, но все равно вернулся

Как мы умудрились попасть в такую ситуацию? Это западня. Всем своим существом я ощущал опасность, чувствовал животный страх, сковывающий сердце от одного присутствия высокого брюнета. Кто он такой? Что он такое? Невозможное, далекое вдруг ворвалось в мою жизнь и переплелось вокруг всего, что меня окружает.

Отец… Как ты мне сейчас нужен. Твоя твердость характера, стойкость и воля помогли бы мне лучше тысячи мудрых и сильных людей. А сейчас я один. И оно приближается. Да, то самое, о чем ты предупреждал. Это оно, я ощущаю его силу и величие. И вряд ли мои предчувствия ошибочны. Как долго мне приходилось прятать от самого себя воспоминания, но они снова и снова проявлялись, просачивались и вот сейчас выходят за границу моих усилий, превосходя волю и желание спрятать этот ужас далеко-далеко.

Неужели это моя судьба? И какими бы дорогами я не шел, приду к тому, что уготовано? Если этого не миновать, мне нужно быть сильным, но где взять силы для борьбы с таким масштабом? Нехотя, но я вынужден снимать оковы со своей памяти, с самых внутриутробных времен, когда один на один встречался с тем, о ком сейчас вспоминать не хочу. Это очень тяжело. Это трудное испытание. И это неизбежно.

— Хотел узнать, — вдруг раздался голос Серафима, — вы с Эвой вместе? Ну… Ты понимаешь?

Я очнулся, словно вышел из забытья, и посмотрел на русоволосого богатыря, который, пряча смущение, пытался выглядеть мужественно.

— Что? Мы с Эвой? Нет. Нет, совсем не так. Она тебе нравится?

Серафим помолчал, опустив глаза, и закивал.

— Да. Она нравится мне, просто крышу сносит. А тут смотрю, вы не первый раз вместе приходите.

— Так, давай сразу определю свою позицию: я тебе не соперник, у меня нет этого чувства ни к Эвелин, ни к кому-то другому, и быть не может.

— Почему ты так категоричен?

— Я не способен любить. У меня просто отсутствует эта клетка, так что не переживай. Твой путь свободен.

— Неудачный первый опыт? — понимающе покачал головой Серафим.

— Давай опустим эту тему. Эва свободна, это то, что ты хотел.

— Да, — Серафим с облегчением выдохнул. — Хорошо, что на нее не запал Ян, была бы кровавая война.

— Тебе повезло. Слушай, я вот о чем подумал, тебя нужно прятать, потому что Джозеф не видит твоих действий. А без тебя мы ничего не сможем. Если он повесит свою проекцию блока, все будут скованы, и только ты можешь снять это. Понимаешь меня?

Серафим задумчиво нахмурился.

— Как прятать? Я как бы совсем не маленький, если посмотреть.

— Просто не определяйся, старайся не выдать свою способность.

Наше пребывание на острове было относительно спокойным, если исключить случаи переглядывания Стефании и Томаса, что казалось странным. Томас отличался скрытой хитростью, его поведение было похоже на поведение Валентина, что дополнительно напрягало. И от всего этого страдал Леон, потому что они со Стефанией сдружились в нашем нелегком путешествии. Но еще больше настораживал Ян, когда он видел отношение сестры к темноволосому Томасу. Я боялся срыва нашего огненного парня, и как следствие — новых пожаров и ссор.

Тем временем мы ожидали приезда остальных членов, совладельцев Валентина. И они не заставили себя долго ждать.

В один день, ближе к вечеру, на остров прибыли новые гости. Мы не видели всех, но из тех, что были на виду, мне запомнились два высоких стройных блондина. Один из них был арктическим альбиносом с прозрачными глазами.

Нам предстояла торжественная часть контракта, которую я ждал с содроганием. Мне до боли в груди не хотелось знать всего, что мы узнаем, не хотелось услышать число совладельцев, потому что это будет означать начало моего выхода из комфортной скорлупы.

Когда все было готово, нас пригласили в особый красный зал с круглыми мягкими креслами по периметру, с большим количеством темно-бордовой драпировки на окнах и с овальным столом из красного дерева в центре комнаты. Мы с ребятами расселись по круглым креслам, ожидая всех членов, которые, по мере заполнения зала, вызывали во мне неуемное волнение и тревогу. Я не понимал, что со мной происходит, но чувствовал: что-то из этой ситуации мне знакомо.

Мия поглядывала на прибывающих совладельцев исподлобья, Николь как обычно замерла, слушая все вокруг, а Стефания дарила улыбки Томасу. Хлоя не сводила с меня глаз, и это напрягало, такое пристальное внимание дерзкой дамы раздражало. Но то, что меня действительно насторожило, так это взгляд главы института на Мию. Совершенно непростой взгляд, собственнический и властный.

Когда все собрались, Валентин поднялся и встал посредине со словами:

— Дорогие друзья, ну вот мы и встретились. Все вместе. Запомните это замечательное событие. Запомните, кто вы есть, чтобы сравнить потом с результатом работы над собой. Нам предстоит долгий путь вместе, так пройдем его с силой и славой, пройдем его с максимальной отдачей, пройдем наш путь в тесном сотрудничестве. Потому что только так мы победим.

На этих словах в комнату внесли большой поднос с чашей на ножке и книгу в кожаной обложке, все это опустили на стол.

— В нашем сообществе, — продолжил Валентин, — существует церемония вступления, которую мы сейчас проведем. Подойдите, друзья мои, подойдите сюда, — обратился он к нам, — не смущайтесь.

Мы поднялись и приблизились к овальному столу. Освещение в помещении было приглушенным, а в воздухе витали мутные клубы дыма от многочисленных горящих свечей. В эту минуту Валентин посмотрел на меня, проникнув в самые глубинные части моего существа, отчего я содрогнулся.

— Мой дорогой Марк, — таинственно произнес он, — наше время настало. Я ждал этого момента, ждал тебя, ждал нашу встречу. И несказанно рад видеть тебя здесь. За нами будущее. За нами все. А вы, достойные соратники, — Валентин оглядел ребят, — и мои помощники, с которыми вам предстоит знакомство, будете способствовать этому, прилагая усилия и возможности.

После речи главного вышел Томас и, указав на поднос, добавил:

— Сейчас каждый из вас, наши дорогие гости, опустит левую руку на эту книгу и со словом «вступаю» сделает глоток из чаши.

Первой шагнула Стефания. Одарив многозначительным взглядом Томаса, который ей улыбнулся, Стефания опустила ладонь на книгу.

— Вступаю, — сказала она и, подняв чашу, сделала глоток.

За сестрой подошел Ян, он с вызовом оглядел Томаса, как бы показывая свое превосходство, и проделал то же самое. Леон хмуро взглянул на потенциального элегантного соперника, видимо, от ревности к Стефании, и повторил все действия. Николь проходила процедуру посвящения напряженная, как струна, и все время поглядывала на меня, будто искала защиты. Мия приняла это как неизбежность. Она бросила в мою сторону совершенно бесцветный взгляд и подошла к столу. Наблюдая на ней, Валентин напряженно подался вперед, и когда Мия закончила свое вступление, он ожидающе направил темные глаза на меня и осторожно заметил:

— Твоя очередь.

Я медленно приблизился, не в силах оторваться от взгляда хозяина ситуации. Он будто сковал меня по рукам и ногам, и от этого бессилия я себя ненавидел.

— Присоединяйся к нам, — раздалось вокруг, словно эхо голосов тех, кого пока не было видно. — Мы ждем тебя.

Шагнув еще ближе, я остановился перед Валентином и вдруг настороженно спросил:

— Сколько вас? Какое число твоих помощников?

Таинственный руководитель улыбнулся, почему-то показавшись мне в этот момент знакомым, и указал на поднос:

— Сначала ты.

Пришлось собрать силы и выполнить условие.

Я медленно опустил ладонь на книгу. Ее обложка оказалась холодной и какой-то живой, будто кожа рептилии.

— Вступаю, — твердо произнес я и поднес к губам странную чашу, в которой увидел огненную жидкость. Содержимое было весьма приятным на вкус, но почему-то внутри стало горько и больно.

Валентин восхищенно раскрыл глаза после моего вступления и оглядел нас с торжественной речью:

— Приветствую вас, мои соратники! Да будем едины в нашей цели! Вместе мы изменим мир! Выйдите, братья мои, покажитесь новобранцам.

В этот момент огонь в чаше вспыхнул ярким пламенем, озаряя лица всех, кто находился в зале, а из темных сторон помещения вышли остальные совладельцы, которых до этого времени не было видно.

В каком-то страхе я пытался пересчитать общее число помощников Валентина, но все время сбивался. Выпитый глоток из чаши разлился во мне и проник в каждую клетку, отравляя горечью и болью. «Три, четыре, семь… десять…» — лихорадочно считал я, стараясь быстрее охватить массу уже знакомых и незнакомых лиц, но изображение почему-то плыло, сокращаясь темными кругами.

— Дорогой мой брат, — обратился ко мне Валентин, — могу помочь тебе. Ты просил ответить, сколько нас, но, вижу, сосчитать не в силах. Так слушай: число наше большое, а здесь, со мной, мои верные помощники. Их тринадцать.

У меня потемнело в глазах. Я попятился назад, хватаясь за воротник со словами:

— Что со мной…? Что ты дал выпить? Почему мне так плохо…

— Брат, ты получил знания, — улыбнулся Валентин, наблюдая, как меня подхватили Серафим с Леоном. — Много знаний.

— Я тебе не брат… — эти слова дались мне уже с трудом.

— Побереги силы, дорогой Марк…

Больше я ничего не услышал и не увидел, потому что занавес моего сознания опустился.

Тринадцать. Их здесь тринадцать. Это началось. Несомненно, это оно, то, что я старательно прятал глубоко в памяти, о чем предупреждал отец. Как мне быть? Как жить теперь? При всех знаниях я не был готов к такому повороту. Меня вырвали из жизни, похитив на пути к дому. Я возвращался домой, к мягкому пледу на диване, к уютному уголку с торшером и кружкой чая, к раннему рассвету и прохладной ночи. Я ехал домой. Но очнулся в том контейнере, с которого начался отсчет другой жизни. Теперь место моего пребывания — заброшенный остров, странный институт и чужая кровать.

Я подписал договор. Что на самом деле я сделал? Кем теперь буду? Кто от меня зависит? Со мной еще семь человек, они так же растерянны. Только я имею представление о происходящем, а они нет.

Услышав шорохи, я поднял голову и огляделся: незнакомая комната, где меня уложили на кровать, тусклый свет через матовое стекло боковых бра, прямо передо мной кресло, на котором сидит Валентин. Он смотрит на меня серьезно и безотрывно, и от этого мне не по себе.

— Где все? — сконфуженно спросил я и поднялся.

— Отдыхают, — спокойно ответил хозяин положения.

— Что это за комната?

— Ты у меня. Эмоции свалили с ног. — Валентин выдержал паузу. — Тебе лучше?

— Да. Мне нужно к ребятам…

— Марк, как долго ты будешь от меня бегать?

Я осекся и посмотрел на неподвижную фигуру, не зная, что ответить.

— Теперь мы связаны более, чем до этого, — добавил Валентин. — Рад тебя видеть, и хотел бы взаимности в процессе работы.

— Что со мной случилось? — спросил я, пытаясь не показывать своего состояния. — Почему другие приняли все спокойно?

— Другие — не ты. В тебе столкнулись две силы, это нормально. Скоро ты разберешься в себе и привыкнешь к новым ощущениям.

Я оглядел серьезное лицо Валентина. Теперь мне казалось, что в нем есть что-то знакомое, но все же образ в целом отпугивал и вызывал напряжение.

— Когда нас проинформируют по работе? Договор подписан, все случилось, как ты хотел.

Валентин улыбнулся.

— Да, я этого хотел, ты прав. Так давно. Очень давно.

В этот момент по ту сторону комнаты что-то громыхнуло, и дверь с треском распахнулась, открывая взору входящую Мию. Вслед за ней забежал мужчина, извиняясь перед хозяином за вторжение, которому он не смог помешать.

Жестом отпустив охранника, Валентин качнул головой:

— Я всегда рад тебе, дорогая. Можешь обращаться в любое время.

Мия перевела взгляд на меня и спросила:

— Ты в порядке? Я за тобой.

Вместо меня ответил Валентин:

— Да, мы как раз говорили об условиях работы. Завтра вы начнете проходить подготовительный курс, где узнаете все подробности вашей деятельности.

— Понял, — сухо ответил я, поднимаясь с кровати и поправляя одежду.

Уже на пороге Валентин окликнул нас, и когда мы остановились, завороженно произнес:

— Мия, тебе нет равных.

Через секунду мы шагнули по ту сторону комнаты и отправились в свой корпус.

— Спасибо, что пришла за мной.

— Мы теперь у них на привязи, нужно следить друг за другом.

— Мне кажется, это конец, — отчаянно выдохнул я. — Моя память открыла замки и выходит наружу, и воспоминания просто ужасают.

— Мне легче, — Мия грустно пожала плечами, — есть причина бороться. И жизнь такая, если честно, опостылела. Поэтому пребывание здесь принимаю как возможность расплатиться с обидчиками.

— Хочешь сказать, что у тебя есть причина быть здесь, а у меня нет? Это не так. Мама пыталась закрыть от меня любое воспоминание о той ситуации, оберегала, отвлекала, устраивала мою жизнь так, словно в ней никогда не было внедрения и повреждения. Я вырос с такой установкой, блокируя саму мысль о том событии. Только отец с раннего детства напоминал мне о возможности возвращения той стороны. Как я не противился, это, кажется, началось. Многое сходится. Еще по инерции мой рассудок живет старой жизнью, которую я себе нарисовал, но с каждым днем позиция меняется. И… Хорошо, что ты рядом. Ты помогаешь мне.

Мия не отреагировала на мои слова, потому что впереди показалась Эвелин. Потрясая пышными каштановыми кудрями, она подбежала ко мне и заботливо оглядела.

— Марк! Ты в порядке? Мы все переживали, я переживала. Очень.

Ощущая цепкие девичьи пальцы на своих плечах, я заставил себя улыбнуться:

— Все хорошо. Спасибо за сочувствие.

Ко мне, как бы невзначай, шагнул Ян. Держа руки в карманах, он поинтересовался:

— Что там? Проблемы? Помощь нужна?

Я внутренне удивился его поведению и ответил:

— Это мелочь. По правде сказать, проблемы впереди. Наши проблемы. Завтра начнется подготовка, где нас введут в курс дела.

— Супер, — отозвался Леон.

— Спорное утверждение. — Я оглядел всех ребят. — Послушайте, вы уже знаете о своих способностях, учитесь управлять ими, чтобы они не стали управлять вами.

— Легко сказать — учитесь, а как это сделать? — недоумевала Стефания.

— Спроси у своего дружка, — бросил ей Ян. — Тот, вероятно, знает.

— Какого дружка?

— Томас. Думаешь, я ничего не вижу?

Стефания растерянно моргнула.

— При чем здесь он? Что такого, если я ему нравлюсь?

— Правда? — усмехнулся Януш. — А не наоборот?

— Друзья, перестаньте, — вмешался я. — У меня нет ответа на вопрос — как учиться управлять, потому что каждый из нас индивидуален. Пробуйте. И еще, если в процессе подготовки почувствуете скованность тела, невозможность проявить свою силу, обращайтесь к Серафиму. Только осторожно, чтобы этого никто не видел из людей не нашего круга. Это важно. Такого парня нужно беречь, мы без него никто.

— Значит, все выяснится завтра, — заключила Эвелин. — Там мы и узнаем, кто на что способен. Марк, можно тебя на пару слов, — спросила она для приличия и потянула в сторону.

Мы спустились на первый этаж и вышли на улицу.

— Зачем так далеко? — удивился я.

— Возле тебя всегда кто-то есть. А мне хочется наедине пообщаться. — Эвелин остановилась в тени высокого старого дерева, кора которого местами сыпалась крошкой, и развернулась, отпустив наконец мою руку. — У всех нас начинается новая жизнь, и мне хотелось бы учиться от тебя. Ты особенный, этого не видит только слепой. Позволь мне быть рядом.

Я был в недоумении.

— Конечно, мы и должны быть рядом, это даже цель. Все мои знания будут вашими. Мы уже обсуждали этот момент.

— Ты не понял. Я не про всех, я про тебя и меня. Хочу питаться от тебя всем, чем можно.

— Эвелин… О чем ты?

— Марк, ты ведь меня совсем не знаешь, не отталкивай сразу. Дай время, увидишь меня со всех сторон. Я буду стараться…

— Подожди, — остановил я. — Ты хочешь, чтобы мы были больше, чем союзники?

— Хочу. Разве ты не видишь моего отношения к тебе? С первого мгновения сознания в контейнере я увидела именно тебя, и теперь совершенно уверена, что судьба не случайно нас свела. Давай попробуем, мы уже не маленькие дети.

— Эвелин, должен тебя разочаровать. Я тебе не подойду.

— Ну вот, начинается…

— Послушай, ты прекрасная, красивая девушка, дело не в тебе, а во мне.

— Я тебе совсем не нравлюсь?

— Мне нечем тебе ответить. Вообще нечем. Со мной однажды произошел случай, после которого мне недоступно чувство любви.

Эва подняла брови.

— Половая проблема?

— Нет. Я не умею любить. Мне это недоступно. Во мне нет этого чувства. Поэтому, извини.

— Что за чушь? Ты попробуй, вместо того, чтобы твердить про недоступность. Наверняка не пробовал.

— Это проблема иного характера, — печально ответил я. — Лучше обрати внимание на другого парня. Он тебе точно ответит.

— О ком ты? — нахмурилась Эва.

— Серафим. Вот уж кто точно одарит тебя по полной программе чувств.

— Марк, ты не слышишь меня! Мне не нужен Серафим, мне нужен ты. А у тебя аудиенция только с блондинкой! Чем она лучше меня? — Эвелин нервно махнула рукой, напуская туман и искажение пространства.

В этот момент нас пригласили на обед и разговор оборвался.

Весь остаток дня я ходил, как на иголках. Казалось, что смыкается гигантский капкан, обезвредить который я не в силах.

Мия вела себя как обычно: задумчиво смотрела на бронзового кролика в руке и крайне редко отзывалась на общение. Отверженная мной Эва, гордо и обиженно поглядывала в мою сторону. Остальные продолжали жить как жили. И только мне не находилось место покоя, я волновался, не имея возможности предугадать грядущие события. А они неумолимо приближались, и наступило утро нового дня. Утро, когда нас всех повели в левый корпус.

Путешествуя по коридорам, я снова увидел в лаборатории мужчину, который показался мне знакомым во время первой прогулки по институту. Мужчина заметил меня в группе ребят и опять изменился в лице, но понять его эмоции было сложно, он и радовался и боялся одновременно.

Вскоре мы попали в комнату, где нам выдали белые рубашки на запа́х, похожие на медицинские, белые носки и тапочки, а после направили в лабораторные коридоры. Как пояснил Роберт, для дальнейшей работы нам необходимо сдать анализы и пробы на экстренный случай. И мы сдавали кровь, слюну, всевозможные соскобы, ложились под аппараты МРТ, УЗИ и прочие исследования. У всех был боевой настрой, но растерянность взяла верх, повергая в легкий шок от процедур, которые нам проводили. Только Леон, полный восхищения, расспрашивал лаборантов о методах и работе новых аппаратов, что он увидел.

После исследования нашего мозга на ЭЭГ нас отпустили, и мы вернулись в свой корпус. В столовой был готов шикарный обед, который мои голодные друзья тут же смели, и усталые все снова разбрелись по комнатам.

Мужчина из лаборатории не давал мне покоя, и, памятуя о том, что мы вступили в местное общество и теперь можем передвигаться, я отправился в левый корпус. Моя ориентация в этой закрытой части здания оставляла желать лучшего. Двери, кабинеты, люди. Последние, кстати, встречались не часто, и все упорно хранили молчание. Еще мне хотелось спуститься в подвальные помещения, но прежде нужно было постараться разыскать мужчину.

Заглядывая в просторные залы лабораторий, я вызывал удивленные взгляды людей в белых халатах, а еще сконфуженное состояние практически всех сотрудников и какое-то испуганное игнорирование меня.

Наконец в одном помещении я обнаружил того мужчину. В ответ на мое приближение, незнакомец сразу опустил голову, искоса поглядывая по сторонам.

— Привет, — улыбнулся я ему, — можно поговорить?

Мужчина отрицательно качнул головой, продолжая смотреть вниз, затем сделал вид, что пересчитывает пробирки на столе.

— Просто пару вопросов, — не унимался я. — Мне показалось…

В этот момент незнакомец взял листок бумаги и что-то быстро чиркнул по нему, оставив запись для меня на столе, а сам удалился в другой конец помещения. Я незаметно смахнул листок себе в ладонь и пошел к выходу, разглядывая послание, на котором были нарисованы две мужские фигуры, вероятно, мы с ним, и стрелка наверх, где располагалась камера наблюдений. Ниже оставлено имя «Федор».

— Ты что здесь делаешь? — вдруг раздался голос Томаса.

От неожиданности я подскочил, сминая в кулаке записку, и выпалил:

— А ты?

— Хм, — Томас озадаченно дернул бровями, — однако.

— А почему ты задаешь мне такой вопрос? В чем-то проблема?

— Вас отпустили отдыхать, но ты здесь. Что тебя интересует в этом отделении?

— Я подписал контракт, который дает мне право передвигаться по всей территории. Или есть скрытые пункты договора?

Томас замолчал, глядя в мои глаза. И я не знал, как расценивать этот момент, просто стоял и смотрел в ответ.

— Марк, тебе лучше пойти к своим, — сухо произнес Томас. — Иди, отдохни, у вас взяли много крови, нужно набраться сил перед началом подготовки. Что ты прячешь в руке?

— К своим? Ты отправляешь меня к «своим»? — Мне удалось сменить тему. — Может быть, я уже среди своих? Вот прямо сейчас. Тебе не нравится мое присутствие? Давай спросим у Валентина, пойдем вместе, пусть он рассудит. — Я направился по коридору, оглянувшись на опешившего Томаса, конечно, блефуя, но это сработало. — Или не будем портить отношения?

Мой собеседник зло выдохнул и нервно улыбнулся:

— Давай не будем портить. Согласен.

Это было моей маленькой победой, я развернулся и отправился на выход, сжимая записку в кулаке.

По пути в свой корпус мне встретилась Мия, она медленно брела по коридору, заглядывая в каждое окно.

— Ты что-то ищешь? — поинтересовался я.

— Да, — печально ответила Мия. — Свою нормальную счастливую жизнь.

— Можно мне с тобой?

— Тебе можно.

Мы спустились во двор и побрели вокруг института, и когда в зарослях показалось ограждение, направились туда.

Погладив рукой ржавые металлические решетки забора, Мия задумчиво произнесла:

— Это конец.

— Что? — переспросил я. — О чем ты? Что-то случилось?

— Давно случилось. Очень давно… Где-то здесь расположено их место силы. Я чувствую его. Поверь, оно ужасно.

— Мне пока сложно это понять. Но, глядя на тебя, можно представить, насколько все серьезно.

Мия бросила взгляд на мой сжатый кулак.

— Что там у тебя?

— Это оставил мужчина на мое предложение поговорить. Он встречался мне пару раз в лаборатории и все время странно реагировал при виде меня. Я пошел разузнать о нем, но он чего-то боится. Они все боятся, запуганные какие-то. Мужчина не поднимал головы, просто оставил это. — Я расправил смятый листок и продолжил: — Вот, видишь, он указал на видеокамеру, перед которой опасается сделать что-то не так. И вот это имя оставил.

— Это его имя, — предположила Мия. — Он человек. В лаборатории все люди, только некоторые нарушенные.

— Нарушенные? Это как?

— Мне кажется, у них что-то с мозгом. И эта проблема пришла извне.

— То есть, на их мозг намеренно воздействовали?

— Да. Как видишь, здесь это не проблема. Полное лабораторное оборудование в нескольких экземплярах.

Оглядев Мию, я спросил:

— Ты настолько чувствуешь людей?

— Бывает, — пожала плечами она. — Самым трудным теперь будет принять работу, на которую мы подписались.

— Ты какая-то уставшая, или это так выражается грусть?

Мия помолчала, глядя на свою дрожащую руку, которой держалась за ржавую трубу ограждения, и тихо произнесла:

— Что-то произошло. Не могу точно сказать что, но чувствую себя очень скверно.

В следующую секунду ее ноги подкосились, и я успел поймать ослабевшее тело у самой земли.

Нужно было поскорее отнести Мию на наш этаж, потому что не хотелось отдавать ее в руки тех, кто здесь обитает. Торопливо пробираясь сквозь высокую траву и разросшиеся ветки деревьев, я крепко прижимал безвольное тело, в надежде, что ребята мне помогут.

Наконец, пробравшись незамеченным, я пнул ногой дверь в свою комнату и уложил ослабевшую Мию на кровать, затем вышел в коридор и стукнул в комнату Леона. Ответа не последовало, пришлось заглянуть внутрь. Леон лежал на кровати, закрыв глаза, но на все мои оклики и попытки разбудить его — не ответил. Серафим оказался в таком же состоянии, как и все остальные ребята.

В ступоре я остановился, растерянно глядя перед собой. Что произошло? Я видел такое только в страшных фильмах. Почему они не приходят в себя? И если все сражены какой-то штукой, почему я не с ними?

Так, только не паниковать. Я должен быть готов ко всему. Нужно сосредоточиться и подумать.

Время шло, но никакое объяснение не появилось. Ждать, когда поднимутся мои бессознательно существующие друзья, было бессмысленно, и я отправился к Валентину.

По дороге во мне возросла решимость выяснить ситуацию, потребовать объяснений условий работы, чего мы до сих пор не получили. Я кружил по левому корпусу, не встретив никого, кто бы знал, куда мне пройти. Наконец дорога завела на винтовую лестницу в самом конце корпуса, и меня потянуло туда, только почему-то вниз. Сделав пару шагов, я ощутил некую дрожь, исходящую снизу, и неприятное чувство страха.

— Меня ищешь, брат? — раздался голос Валентина, который разрушил всю мою решимость в прах.

Я медленно развернулся, поймав гипнотический взгляд темных глаз. Вот и все. Один только взгляд. У меня нет шансов победить.

— Угадал, — ответил я как можно тверже. — Мне бы хотелось знать, что с моими ребятами?

— Им нужно отдохнуть.

— Это ненормально. Что вы с ними сделали?

— Так нужно, брат, — мягко повторил Валентин. — Доверься мне.

— Я тебе не брат.

В ответ на это Валентин снисходительно улыбнулся.

— Они все в одном состоянии, — я указал рукой в сторону правого корпуса. — Что это?

— Это подготовка к раскрытию способностей, которые наши друзья имеют в избытке.

— Вы сделали это во время сбора наших данных в лаборатории?

— Точно, — Валентин довольно качнул головой.

— И не спросили согласия?

— Этого не требуется. У нас есть договор. Ты не читал его?

— Читал, — солгал я, понимая, что выгляжу глупо. — Тогда почему я не с ними? Почему стою здесь?

— Ты не они, — с ударением произнес Валентин. — На тебя такие методы не действуют. Просто прими это.

Я содрогнулся, ощущая тяжесть от присутствия главы института.

— Ты обещал озвучить наши рабочие моменты. Почему тянешь?

— Вы были не готовы.

— Когда будем готовы?

— После пробуждения наших друзей встретимся и поговорим.

Мне осталось развернуться, чтобы уйти, но Валентин окликнул меня.

— Марк, я очень рад, что мы вместе.

— Уже слышал.

Не сводя с меня глаз, Валентин шагнул ближе.

— Стой, — отрезал я, выставив руку. — Мне нужно вернуться к ребятам.

Когда я шел обратно, не мог поверить в свою смелость. Такое ощущение, что в ту секунду моего противостояния я был главный.

Вдруг в конце коридора показался Серафим, торопливо идущий мне навстречу.

— Что происходит? — настороженно спросил он. — Что с нами? И почему ты идешь с той стороны?

— Я встречался с Валентином, выяснял ситуацию. У вас подготовка к раскрытию способностей, это сделали в лаборатории. На меня такой метод не действует, как оказалось. Ребята очнулись?

— Когда смотрел, поднялась только Мия.

Мы вернулись в нашу зону и поняли, что все уже пришли в себя.

— Что за подстава? — возмутился Януш. — Мне это не нравится. Не привык быть у себя же без контроля.

— Издевательство, — вторила ему Эвелин. — Без предупреждения. Захотели — отключили нас.

Я поглядывал на Мию, которая задумчиво смотрела перед собой. Она была очень тихая, что заставило меня спросить ее отдельно:

— Мия, как ты?

В ответ она кивнула и постаралась изобразить улыбку.

— Вижу, вы в чудесном бодром состоянии! — раздался голос Антона, вошедшего на нашу зону. — Пройдемте за мной на разговор.

— Одни разговоры! — рявкнул Ян. — Вы другое умеете?

— Умеем, — загадочно улыбнулся Антон, перекидывая на пальце брелок. — Скоро увидишь.

Мы прибыли в зал, где подписывали договора. Скоро в помещении появилось тринадцать помощников Валентина, и сам он не заставил себя долго ждать. Мне от этого сборища стало не по себе, просто до удушья. Хотелось выбежать из здания на воздух и вообще бежать, куда глаза глядят. Но мои глаза глядели на хозяина положения и на его тринадцать помощников, которые второй раз предстали в полном составе.

В этот раз мне удалось разглядеть всех получше. Джозеф Браун — сопровождал нас в поездке, врач института Роберт Кински — встретил нас по приезду на остров, Томас Горр, смахивающий поведением на Валентина, не нравился Яну и Леону за неравнодушное отношение к Стефании, яркая Хлоя Грин, умело скрывающая свою агрессию, и Антон Седов, пославший звуковую волну во время разборок между Яном и Хлоей. С этими людьми мы уже были знакомы, а вот остальных увидели только на посвящении.

Кристофер Джонс задумчивый элегантный блондин, абсолютный альбинос Тор Йохансон, возле которого флегматично держался маленького роста человек с такими же белыми волосами. Только в этот раз я увидел его не со спины и обомлел: им оказался ребенок. Ребенок альбинос на вид лет десяти, его имя Стивен Ли.

Остальные снова находились в полумраке, не давая увидеть их, как и в прошлый раз. Среди них выделялись трое похожих, как близнецы, темноволосых мужчин, у других из полумрака виднелись только очертания.

Выдержав паузу, Валентин опустился на центральный резной стул и, легко закинув ногу на ногу, посмотрел в нашу сторону со словами:

— Дорогие друзья, результаты ваших исследований готовы. Все хорошо.

— Да что ты? — съязвил Януш. — Все хорошо, да? У нее тоже все прекрасно? — Он указал на сестру. — Или наши проблемы вам совсем не проблемы?

— Я не договорил. У Стефании есть новообразования, но это не мешает заниматься той деятельностью, которую мы предложили.

— Что? — Леон раскрыл глаза. — Новообразования? Где?

— В головном мозге, — ответил Валентин.

— Почему ты мне не сказала? — встревожился Леон. — Ты знала?

— Догадывалась. — Стефания бросила взгляд на брата. — Они скрывали от меня полную картину.

— И тебе это не мешает, да? — повторил вопрос Ян, с вызовом махнув головой на главного.

— Нет, это не проблема, — спокойно ответил Валентин. — И на данном этапе мы можем убрать образования из ее головы. Это не мгновенный фокус, предстоит лечение, не все сразу, но результат гарантирую.

— Я под нож не лягу, — отрезала Стефания.

— О, такими древними методами мы не работаем, — сморщился Роберт.

— Без ножей, — улыбнулся Томас. — Было бы расточительством нарушать гармонию такой красивой женщины.

— Вы согласились сотрудничать с нами, мы умеем быть благодарными, — пояснил Валентин. — Вам уже известно, что каждый из вас имеет сверхспособности, которые по развитию практически на нулевой отметке. Для нашей деятельности их нужно открыть на полную мощность, поэтому с вами будет проведен курс обучения и раскрытия, а после начнется новый этап. Но все по порядку.

— Вы будете раскрывать наши силы искусственно? — насторожился я.

— Не стал бы это так называть, — качнул головой Валентин. — Это похоже на откупоривание бутылки с шампанским. Неумелость может привести к разрыву емкости, а если все делать со знанием, получится открыть и насладиться напитком.

— Думаю, будет интересно, — мечтательно произнесла Эвелин.

— Точно, — подтвердил Валентин, переворачивая в пальцах мятную карамель. — Еще одна деталь. У каждого из вас процент раскрытия разный, поэтому методы могут отличаться. Пугаться не стоит. Леон принят в лабораторию, как сотрудник, поэтому он сможет наблюдать всю прозрачность процесса.

В этот момент мы оглянулись на Леона, который от такой новости даже поднялся и пораженно переспросил:

— Я принят в лабораторию?

— Да, друг мой, — улыбнулся наш загадочный руководитель. — Завтра мы ждем тебя в левом корпусе в первом зале лаборатории.

— Будет интересно, — добавил Антон.

— У нас всегда интересно, — заметила Хлоя, которая все это время поглядывала на меня.

Леона так потрясла новость о предложении работать, что он закрыл лицо руками и просидел в таком положении какое-то время. После выпрямился и восхищенно уставился в одну точку. Было понятно, что парень потерял себя от радости.

Мы получили первые инструкции и, в принципе, могли расходиться, но меня интересовали члены тринадцати, и каким-то внутренним притяжением они заставили остаться в то время, когда ребята покинули зал.

Памятуя о том, кем могут быть все эти люди, я снова оглядел ребенка альбиноса и подошел к Валентину с вопросом:

— С вами несовершеннолетний. Это шутка?

Валентин покачал головой:

— Мы не изверги. Стивен наш брат, просто его тело однажды перестало расти. Когда уже ты начнешь нам доверять?

— Рад видеть тебя, Марк, — сказал вдруг появившийся рядом Стивен.

Его голос напоминал детский, но в более низком исполнении. Я обернулся и увидел очень внимательный взгляд прозрачных глаз с красными зрачками. Веер белых ресниц делал этот взгляд почти инопланетным.

— Привет, — растерялся я, рассматривая необычное лицо маленького человека, не в силах оторваться.

— Марк, — кивнул мне подошедший Тор Йохансон. Этот альбинос хоть и был взрослым, но выглядел не менее странно. — Давно хотел с тобой увидеться. Мы ждем тебя, твою работу, твое появление.

Вид двух альбиносов сбил меня с толку, даже более, чем остальные члены сообщества, сплошь одетые в черные одежды и выглядевшие одинаково молодо, стройно и подтянуто.

— Ты не такой, как все, — тронул меня за руку Стивен. Он склонил голову набок и прищурил глаза, как-то пытливо глядя снизу сквозь мое лицо. — Ты наш. Ты знаешь.

От признаний Стивена мне стало не по себе, чтобы скрыть это, я задал новый вопрос, указывая на троих похожих мужчин:

— А те трое? Они в родстве?

— Это братья Рабовски, — ответил Валентин. — Карл, Сэм и Алан. Тройня.

В этот момент братья словно услышали нас и появились рядом, приветствуя меня:

— Марк, рады знакомству.

— И особенно сотрудничеству, — добавил Карл.

Почти вся группа помощников Валентина, кроме двоих у темной стены, стояла вокруг меня. Это очень давило и нарушало мое личное пространство. Я чувствовал какое-то удушье, что-то сковывающее и стягивающее, от чего хотелось немедленно освободиться, удалиться как можно дальше, потому что с каждой минутой пребывание среди этих людей становилось все более невыносимым.

— Тебе тяжело с нами, — заключил Стивен, внимательно разглядывая мое лицо. — Очень жаль.

— Он привыкнет, — уверенно произнес Валентин, и, шагнув ближе, обратился ко мне: — Брат, мы очень нуждаемся в тебе. Потерпи, это пройдет.

От близкого присутствия главы института мне стало совсем плохо, я из последних сил держал себя, потому что передо мной все кружилось, а вокруг — звучало. Звуки распространялись по всей территории, плыли в пространстве, окутывая голосами. Да, это были голоса. Они шептали, звали и манили, и этим наводили дурман.

— Позвольте, — вдруг раздался знакомый голос. — Мне тоже нужен Марк.

Голос словно отрезал от меня странное звуковое состояние, вырвав в реальную обстановку, и я увидел Мию. Она подошла ко мне, заставив толпу расступиться, взяла за руку и без объяснений потянула за собой.

— Конечно, идите, мои дорогие, — напутствовал нас Валентин. — Набирайтесь сил, завтра начнем курс.

Мы вышли в коридор и направились на улицу, за правый корпус ближе к ограде. Когда впереди появился заросший зеленью забор, Мия остановилась и указала на старую кирпичную кладку, покрытую мхом.

— Надо поговорить, — сказала она, присаживаясь. — Завтра нас разберут по косточкам.

Я словно очнулся, присел рядом и огляделся.

— Спасибо, что вытащила меня. Там… Эти люди, эти голоса…

— Знаю. Сама слышу их. Это исходит от места силы. А ты словно не сопротивляешься, что с тобой?

— Знаешь, когда вокруг меня собираются они, что-то происходит, что-то меняется во мне. Я будто теряю ощущения, к которым привык, а взамен этого раскрывается иное. И оно похоже на чувство, что заполняло меня во внутриутробном состоянии. Такое шокирует. Это снова во мне. Как паралич. Я не хочу его испытывать…

— Они активируют тебя своим присутствием, — скорбно произнесла Мия. — Готовят тебя.

— Для чего?

— Для миссии. Все это из-за тебя и для тебя, постепенное знакомство с тринадцатью, с будущей деятельностью.

— А я не могу собраться с силами. Не могу заставить себя, потому что всю жизнь ограждался от этих мыслей, как от проказы. Знаю, что время пришло, но где найти силы для противостояния?

— Здесь столько скрытого, столько тайн, которые нужно разгадывать. Чтобы идти на шаг впереди, нужно понять специфику, проникнуть в тайны, тогда мы что-то сможем.

— Мне кажется, я не готов. Совсем не готов…

— Марк, соберись. Вот теперь ты будешь нужен, потому что завтра нас начнут тестировать, а силами владеем только мы с тобой.

— Нет, мои силы загадка для меня. Я не знаю, чем именно владею. Только ты из нас по-настоящему владеешь способностями.

— Не раскисай, — строго сказала Мия. — Это недопустимо. Главная фигура в игре — ты.

— А как же Серафим? — напрягся я. — Его нельзя раскрывать, он наша тайная гарантия свободы. Если Джозеф повесит проекцию блока, мы будем бессильны без Серафима.

— Сейчас все разговоры мимо. Выход один — завтра. Все поймем завтра. Как действовать, что нам предстоит. Давай реагировать по мере развития ситуации. Только ты сам соберись, без тебя все провалится.

Вечером я лежал на кровати в своей комнате, когда раздался стук в дверь, и появилась Эвелин. Она скромно прошла, оглядывая убранство апартаментов, и присела рядом.

— Марк, мне страшно. Боюсь завтрашнего дня, этот курс, это раскрытие способностей.

— Сейчас каждый стоит перед неизвестным, — ответил я, поднимаясь и свешивая ноги. — Будем помогать друг другу.

— Да, ты ведь поможешь мне, не оставишь? — Эвелин подвинулась ближе и прильнула к моему плечу. — Только от тебя я чувствую защиту, поэтому заранее прошу о помощи.

Поведение Эвелин вводило меня в ступор последнее время, ведь у меня не было опыта общения с противоположным полом в таком ключе. Я попытался успокоить ее, поглаживая по спине, но это привело к обратному эффекту.

— Я буду такой, какой ты скажешь, — зашептала она, перебираясь на мои колени. — Не отталкивай меня, Марк…

От напора любвеобильной дамы мы повалились на кровать.

— Эва, остановись, — растерянно произнес я, стараясь подняться. — Что ты делаешь!

— Снова не так! — отпрянула она. — Что тебе не нравится? Скажи!

— Даже не знаю, как еще объяснять…

— Почему ты так поступаешь со мной? Я же девушка, знаешь как обидно получать отказ.

— Понимаю. Но в этом деле я тебе не помощник.

— Тебе нравится блондинка, — разочарованно подтвердила Эвелин. — Но в ней же ничего нет! Женского ничего!

— Послушай, ты очень красивая, дело не в тебе. Я не смогу ответить взаимностью, потому что однажды был поврежден.

Эва непонимающе оглядела меня.

— И что? Чем поврежден?

— Не чем, а кем, — поправил я. — Повреждение от демона оставляет серьезные следы.

— Что? Какого демона?

— Верховного, — не выдержал я. — Это очень сложно, просто поверь.

Эвелин помолчала и поднялась, поправляя одежду.

— Не лучший способ съехать с темы для мужчины, — с обидой сказала она.

— Я говорю правду. А тебе нужен Серафим.

— Мне нужен ты! — бросила Эва и ушла, хлопнув дверью и оставив меня в облаке тумана с искаженной реальностью.

Это был конфуз. Любой другой на моем месте не устоял бы перед обаянием Эвелин. Она излучала море женственности во всех проявлениях. Но для меня все это не имело значения. Самаэль сломал во мне клетку любви. Возможно, от злости на мою мать, или из-за мести на Константина, который изгнал его жертвой любви, или так получилось само собой. Как бы там ни было, способность к сильным чувствам во мне отсутствовала. Не скажу, что я страдал без этого, мне было комфортно. Но получив большую порцию любви от мамы и Константина в детстве, порой хотелось испытать такое уже во взрослом возрасте. Хотя это желание было редкостью.

Всю ночь мне не давали заснуть мысли о ситуации в целом. Мы с ребятами на острове, подписали договор, скоро начнется курс тестирования, на котором выявят наши сверхспособности, активируют их и заставят работать. Мия сказала, что это не люди. Я тоже так чувствую. Но пока ничего не могу доказать. Даже сам себе не могу. Ведь подсознательно я оставляю возможность своей ошибки в этом определении. На мои попытки открыть сущность потустороннего Леон и Эва отреагировали как обычные люди — они не верят. Но после знакомства с тринадцатью я почти уверен, что это те, кого мне приходилось «хоронить» в своем подсознании и памяти всю жизнь. Я убегал от этого, но пришел все равно. Вернулся.

Что с нами будет? Как объяснить ребятам потенциальную опасность? Как рассказать им об этой страшной духовной яме? Чтобы поверили. Чтобы определили приоритет своих сил для борьбы. Хотя… Будет ли возможна борьба? Ведь мы столкнулись со страшной сутью и могуществом.

Утром нас разбудили стуком в дверь. После легкого завтрака мы прибыли в левый корпус. Там, в одном из залов лабораторий, нас встретили почти все, с кем мы были уже знакомы, и было много новых лиц в белых халатах.

— Ну, что? Приступим, дорогие мои? — довольно улыбнулся Валентин. — Сейчас у каждого из вас будет своя задача теста, поэтому вы уйдете с прикрепленным к вам лаборантом.

Я заметил, как к Мие подошел Федор, тот самый мужчина, который оставил мне записку. К остальным так же прибыли прикрепленные, и все разошлись по своим задачам.

Возле меня появился Роберт, главный врач института, и повел к разложенному медицинскому креслу в центральной лаборатории. Когда я лег, ко мне тут же подцепили датчики, с головы до ног опутав проводами. После передо мной опустился экран, где начался странный показ ситуаций и вроде бы обычных картинок, которые менялись с разной скоростью. На меня все это никак не действовало очень долго, но вдруг мне показалось, что мелькнуло лицо мамы, я почувствовал ее настроение, ее страх за близких, за меня. Я и себя почувствовал, только мои ощущения были где-то внутри. Взгляд изнутри, который мне приходилось испытывать однажды. Это оно. Мое внутриутробное состояние. Я закрывал его от себя самого. Но вот снова испытываю это.

Следующая череда картинок заставила меня сильно волноваться. Во мне что-то просыпалось, что-то угнетающее, сдавливающее. Это чувство распрямлялось во мне, будто разворачивался свернутый эмбрион, превращаясь в некую форму со множеством щупальцев. И места этому существу становилось очень мало, оно металось во мне, билось и рвалось, причиняя нестерпимую боль. И как я не терпел, не сдерживал его, оно вырвалось наружу через мое тело, через мои руки и глаза. В этот момент я вскочил на кресле с криком, сам не свой, и выставил ладони вперед, отчего всех присутствующих швырнуло ко мне, оставив лежать распластанными вокруг кресла.

— Потрясающе… — восторженно произнес вошедший Валентин, он все это время наблюдал за нами через стекло лабораторного зала. Его темные глаза будто сверкнули от восхищения, с которым глава института смотрел на меня. А я, глядя на него, чуть не задохнулся от ужаса, потому что в этот момент ко мне пришло первое осознание, первая правда, и это откровение было похоже на удар молнии. Правда, которую я узнал, словно парализовала меня.

Через время нас с ребятами снова собрали вместе для заключения результатов испытательного дня. Мия хмуро поглядывала на меня, видимо, не понимая моего состояния, которое теперь изменить я не мог. Леон стоял, восторженно раскрыв глаза, остальные обменивались фразами от ощущений теста.

Когда прибыли все тринадцать совладельцев, они встали перед нами полукругом, и Валентин вышел в центр со словами:

— Поздравляю вас! Первый тест все прошли успешно. Леон Берайя, Серафим Псарас, Эвелин Остин, Димитров Януш, Николь Дюпон, Димитрова Стефания, Мия Гросс и Марк Равинский. Вы показали лучшие результаты. — После этого Валентин шагнул ближе ко мне. — Марк, ты выше всех похвал. Теперь мы изменим мир.

Словно очнувшись от своего ступора, я растерянно оглядел главу института и произнес:

— Я знаю, кто ты. — В зале повисла тишина, мне даже показалось, что мое сердце тоже замерло. — Ты мой брат Валентин. Валентин Штефан.

Мой родственник улыбнулся.

— Наконец-то, — выдохнул он. — Какое чудесное начало.