Игра без правил. Часть 1. Да разорвутся небеса

Наташа Шторм

Я потеряла младшего брата в ночь гибели родителей. Чтобы найти его, согласилась поступить в закрытый интернат, где готовили юных гладиаторов на потеху богатой публике. Раз в год воспитанниц выставляли на бои без правил. Выживал сильнейший. Мне повезло. Много лет я пыталась забыть весь этот кошмар, но прошлое вернулось…

© Наташа Шторм, 2018

ISBN 978-5-4490-8865-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

1996 год

─ Пропустите! ─ я пробиралась сквозь толпу журналистов, вооружённых фотоаппаратами и видеокамерами. Для нашего маленького городка приезд московской шишки являлся событием, причём заметным. Завтра все местные СМИ начнут трубить о преуспевающем бизнесмене, политике, депутате и просто прекрасном человеке с огромной душой. И только я знала цену той самой души. Ловко работая локтями, я всё же попала в первые ряды и впилась взглядом в того, кого ненавидела всем сердцем.

─ Я часто бываю в вашем городе, ведь я родился и вырос в этих местах. Поэтому то, что при каждом удобном случае я стараюсь оказывать посильную помощь… ─ мой злейший враг заметил меня в толпе и осёкся. Мысленно я улыбнулась. А ещё говорил, что неуязвим. Превозмогая дурноту, которая накатывала в период сильного душевного волнения, сделала несколько шагов вперёд.

─ Вы помогаете всем, господин Селезнёв? А как насчёт несчастного мальчика, которого сбила Ваша дочь? Как насчёт обычного студента, которого Вы обвинили в краже картины? Да и откуда у заурядного среднестатистического депутата появился подлинник Рембрандта?

Лицо мужчины покрылось красными пятнами, а на лбу выступила испарина. Я с наслаждением наблюдала, как грузное тело напряглось, а изо рта вырвалось глухое шипение. Наконец, нечленораздельные звуки сложились в весьма членораздельную речь.

─ Кто пустил в зал эту сумасшедшую?

Два дюжих молодца в одинаковых деловых костюмах кинулись на меня, не дожидаясь команды «Фас». Поздно. Зерно, брошенное в благодатную почву, дало моментальные всходы. Подталкиваемая в спину пудовыми кулачищами, я обернулась и увидела, как журналистская братия оживилась. Да, репортаж о визите дорогого гостя ─ дело хорошее, а вот скандал, разразившийся прямо перед их носом, сулил настоящую сенсацию.

Высокий худощавый парень в кожанке байкера вытянул вперёд руку с микрофоном.

─ Господин Селезнёв! Как Вы можете прокомментировать заявление этой девушки?

Уважаемый депутат побледнел и поднялся из-за стола.

─ Сумасшедшая. Просто сумасшедшая. Да она же из психушки сбежала.

Я лишь на мгновение высвободилась из цепких объятий секьюрити и широко улыбнулась.

─ Вздор. Я, Ника Валерьевна Ракитина, официально заявляю, что моя семья пострадала от рук этого злодея. А насчёт психушки ─ чушь. Вменяемая. Даже справочку имею.

Помощник и правая рука Селезнёва, в повадках которого угадывался криминальный авторитет девяностых, собрал со стола бумаги и кивнул разбушевавшейся братии.

─ Стоп камерам. Пресс-конференция окончена.

В голове возникли смутные ассоциации. Этот тип определённо кого-то напоминал. Вот только кого? Лицо казалось чужим и незнакомым, а вот мимика и жесты… А ещё голос, хриплый, прокуренный, немного гнусавый. Мне почему-то показалось, что и мужик узнал меня. Во всяком случае, он задержал взгляд и гадко ухмыльнулся.

Не знаю, что происходило в зале дальше, так как за считанные минуты принудительно миновала холл Дома Культуры и оказалась на улице. На прощание парни бесцеремонно пнули меня между лопаток, и я по инерции пролетела ещё несколько метров. Поправив пиджаки, охранники удалились, весьма довольные собой.

Я вдохнула полной грудью холодный январский воздух и поплелась по заснеженной аллее с чувством выполненного долга. Да, мне удалось выговориться, возможно, привлечь к себе внимание репортёров. А что дальше? Вряд ли кому-то из них разрешат написать хоть что-то, порочащее честь и достоинство дорогого мецената. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что вся верхушка кормилась из корыта, куда Селезнёв щедро подсыпал столичные деликатесы.

Домой идти не хотелось. Крошечная квартира давила своими стенами, мешая сосредоточиться на главном. Впрочем, главное свершилось. Местные доктора сделали невозможное. Сегодня я уже могла сказать с полной уверенностью, что мой брат будет жить. Правда, в инвалидном кресле, но жить. Если же я найду деньги и солидную клинику с опытными нейрохирургами, Дениска снова забегает, запрыгает или хотя бы просто пойдёт в школу на своих двоих. Завтра утром опять помчусь к нему. Знаю, в палату интенсивной терапии не впустят, но ведь можно поговорить с врачами и медсёстрами, передать апельсины, которые Динька так любит.

Мои размышления прервал окрик.

─ Ника! Ракитина!

Я вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Высокий парень в байкерской куртке перебегал дорогу.

─ Стой! Нам нужно поговорить.

Я остановилась и с любопытством уставилась на репортёра, который поравнялся со мной и бесцеремонно взял под локоток.

─ Пойдём в кафе.

Что ж, кафе и непринуждённая беседа казались гораздо привлекательнее одинокого вечера в крошечной однушке.

─ Я Геймер. Работаю в «Буревестнике». Читала?

Никогда не читала местных газет. И впредь не собиралась. Наша пресса пела дифирамбы местной администрации, соревнуясь лишь в том, чей голос окажется громче.

─ Давно не смотрю телевизор, не слушаю радио и не читаю статьи.

Мой спутник на минуту остановился.

─ Это как? Как можно жить в полной информационной изоляции?

Удивление казалось искренним.

─ Выжила, как видишь. ─ Я усмехнулась. ─ Геймер. Это твой ник?

Парень открыл передо мной дверь «Кофейни» и повёл к свободному столику.

─ Это фамилия. Геймер Антон Савельевич. Но все почему-то зовут меня именно по фамилии. Круто?

Круто! Ничего не скажешь.

Сняв куртку, я с наслаждением вдохнула умопомрачительный запах свежесваренного кофе, корицы и ванили. Когда-то мы с Дениской часто заходили в это кафе. Я сбегала с последней пары, забирала брата из школы, и мы спешили потратить жалкие гроши, которые я зарабатывала мытьём полов в центральном универсаме. Боже! Теперь казалось, что всё это было в другой жизни. А ведь та самая жизнь стала другой всего лишь три месяца назад.

─ Что закажешь?

Я пожала плечами.

─ Сделай заказ сам.

Антон улыбнулся официантке, которую, видимо, хорошо знал.

─ Два «Американо», Леночка, и пару плюшек.

Девушка кивнула и поспешила за барную стойку. Геймер проводил её нежным взглядом и уставился на меня.

─ Итак, Ника Ракитина, твоё пламенное выступление не осталось незамеченным. Мало того, ты зародила сомнения в душе неподкупного журналиста. Думаю, мы с тобой стоим на пороге великого разоблачения.

Я рассмеялась и потянулась к крошечной кофейной чашке, которую милая Леночка поставила передо мной.

─ Разоблачения не получится, Антон. Кого заинтересует рассказ чокнутой студентки? Тут же как? Моё слово против слова депутата. Кому поверят?

Геймер задумался.

─ Тогда начни с самого начала. На чокнутую ты, вроде, не похожа. А нюх на сенсации меня никогда не подводил.

Что ж, даже если ничего не получится, хоть выговорюсь. Глубокий вдох. Глубокий выдох.

─ Ты, наверное, слышал, что у господина Селезнёва имеется дом в нашем городе?

─ Ты хотела сказать, дворец?

Дворец? Да поместье депутата казалось полноценным государством в государстве.

─ Пусть так. А ещё наш благодетель взрастил дочь, красавицу Ирину.

Антон хохотнул.

─ Видел её. С красавицей ты, конечно, загнула, но норов у девицы, как у тигрицы. Повёрнутая на всю голову.

─ Сама по себе Ирочка проблемы доставляла лишь папеньке там, в столице. Никто бы и не знал о её существовании, если бы принцесса не прикатила сюда с друзьями, такими же тунеядцами и задирами. Судя по всему, в отсутствии папули, красотка решила повеселиться от души. В тот роковой вечер в машине их было четверо. Ирка за рулём. Денис переходил дорогу по зебре. Но для обдолбенной публики, что красный, что зелёный, одинаково приятно. Словом, мальчика сбили. Три месяца комы. Неделю назад Динька пришёл в себя. Его прооперировали, но вот ноги… Нужна ещё операция или даже несколько, но не здесь, в Москве или за границей. Так-то.

Антон прикрыл своей огромной ладонью мою.

─ Сочувствую. Но ведь виновницу никто не привлёк?

Я кивнула.

─ Верно. Папенька явился в город уже утром. И ведь доказал-таки, что его дочь и детки не менее уважаемых людей в это самое время тихонько сидели в его же собственном кафе, чайком баловались. Весь персонал подтвердил. А это человек пятнадцать, не меньше.

Геймер присвистнул.

─ И кто же в таком случае был за рулём?

Я пожала плечами.

─ В полиции сказали, что некие злоумышленники угнали машину драгоценной Ирины Геннадьевны из-под самого носа охраны. Появился подозрительный наркоман, который во всём сознался, но скончался самым мистическим образом в СИЗО сразу после того, как подписал показания. А из этого вытекало только одно: никаких тебе следственных экспериментов, никакой доказательной базы. Дело закрыли в связи со смертью обвиняемого.

Антон допил кофе и откинулся на спинку стула.

─ А с чего ты взяла, что за рулём Ирина сидела?

Я ни с чего это не взяла. Я это точно знала.

─ Видишь ли, были и другие свидетели. Но им быстро рты заткнули. А один особо принципиальным оказался. Да и не мог он против совести пойти.

─ Твой знакомый?

─ Да. Закир Мансуров. Мы учились на одном факультете. Он с Кавказа, сирота. На такого всё повесить можно. Вот и повесили.

Антон почесал затылок.

─ Это тот самый студент, которого обвинили в краже картины Рембрандта?

─ Тот самый.

Мы минуту молчали.

─ Знаешь, я одного понять не могу, как такой тихоня пробрался сквозь охрану и бронированные ворота, попал в дом, взломал сейф и беспрепятственно вынес ценное полотно?

─ И как это полотно вообще оказалось у депутата?

─ Это другой вопрос. Селезнёв объяснил, что получил картинку в наследство от дальнего родственника и до последнего времени даже представить себе не мог, что она подлинная. Если бы не кража… Да, шедевр так и не нашли. Это значит, что злоумышленник умудрился продать его моментально, как только покинул усадьбу.

Антон задумался.

─ Знаешь, всё выглядит как-то нереально. А доказательства?

Я рассмеялась.

─ Нашлось опять с десяток свидетелей, которые видели, как Закир перелезал через забор, а часом спустя шёл к трассе с метровым прямоугольным предметом, завёрнутым в мешковину.

Геймер рассмеялся.

─ Да такого просто не может быть!

─ Угу. Сама бы не поверила, если б не попала в сей водоворот. Видишь, как всё чудно закончилось. Обвиняемый мёртв, Ирина в Англии, Закир за решёткой, а Денису нужна операция. Только ума не приложу, где такую сумму достать.

Моя чашка оказалась пустой. И когда я успела допить свой кофе?

─ Постараюсь во всём разобраться, Ника. С мальчиком вопрос решим. Давай так. Это кафе принадлежит моему хорошему знакомому. Думаю, он согласится взять тебя на работу. Официантки получают неплохо.

─ Не пойдёт. Работать я могу только по вечерам. Хотя, есть вариант на заочный перевестись.

Антон покачал головой.

─ Не нужно переводиться. Вон, у Ленки дочка маленькая. Постоянно приходится по соседям пристраивать. Думаю, она согласится взять дневные часы. А ты до двадцати четырёх. Идёт?

Я кивнула. Да, работа в приличном кафе за хорошую зарплату выглядела весьма привлекательно. Но даже такой зарплаты не хватит, чтобы собрать достаточную сумму и отправить Дениса в Москву. Я не знала точно, но предвидела, что та самая сумма окажется неподъёмной.

Антон довёл меня до дверей подъезда.

─ Пока ты собиралась, я созвонился с хозяином заведения. Завтра подойдёшь к трём. Леночка введёт тебя в курс дела.

Я благодарно улыбнулась.

─ Спасибо. Знаешь, после смерти родителей для меня никто ничего не делал. Даже не знаю, что сказать.

Мой новый друг лукаво подмигнул.

─ Когда слова найдутся, позвони. ─ Крохотная визитка перекочевала из его рук в мои. ─ Спокойной ночи, Ника Ракитина.

─ Спокойной ночи, Антон Геймер!

Ночь выдалась неспокойной. Я ворочалась в кровати. Мысли не отпускали ни на минуту мозг, мешая ему расслабиться. Так что с постели я поднялась совершенно разбитой. Несмотря ни на что, день пролетел быстро. Утром я побывала в больнице, оттуда рванула на лекции. Прямо из института отправилась в кафе и столкнулась с зареванной Леночкой.

─ Привет. Я Ника. От Антона.

Девушка зарыдала ещё громче, совершенно не обращая внимания на сидевших за столиками посетителей, и протянула помятую газету.

С первой полосы прямо в мою душу смотрел худощавый паренёк в несуразной байкерской косухе. «Ночью на территории городского парка сотрудниками полиции был обнаружен труп талантливого журналиста… множественные ножевые… редакция выражает соболезнования родственника погибшего…» Всё поплыло перед глазами. Такого просто не могло быть. Мозг отказывался верить в прочитанное.

─ Он был особенным, ─ всхлипывала Леночка, ─ всем помочь спешил. Машку мою в садик устроил, собак бездомных собирал. Они у него на даче жили. Потом по друзьям пристраивал.

Я упала на низкий пуфик, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

─ Это всё из-за меня.

─ Что? ─ Леночка подняла на меня огромные голубые глаза. ─ С чего ты взяла? Ты-то тут причём? Я слышала, он какое-то расследование вёл. Вроде бы на торговцев наркотой вышел, точнее на того, кто этот бизнес в городе держал.

Чувство вины не покидало. Кто знает, не послал ли Селезнёв своего уголовного помощника следить за нами?

Леночка промокнула глаза накрахмаленной салфеткой.

─ Ладно. Я тебе всё тут покажу, а сама к матери его поеду. Нужно поддержать женщину. Одна она осталась. Завтра зайдёшь в отдел кадров, оформишься, медкнижку принесёшь, трудовую. Всё есть?

Я кивнула.

─ Тогда слушай, что от тебя требуется.

Прошло два года

─ Как ты, родной? ─ я склонилась над братом и провела мягкой ладонью по его курчавой головке.

Мальчик застонал и открыл глаза. Слабая улыбка озарила бледное лицо, покрытое капельками пота.

─ Нормально. Только пить хочется. Очень.

Достав из сумки бутылку воды, сняла пластмассовую крышку и, озираясь по сторонам, как воришка, поднесла живительную влагу к губам ребёнка.

─ Пей, только немножко. Тебе после операции много нельзя.

Отсчитав три глотка, забрала минералку и спрятала в сумочку.

─ Денис! Я же обещала, что у нас всё получится. Видишь, операция прошла успешно, ты быстро пришёл в себя. Ты хоть понимаешь, что теперь сможешь ходить?

Мой брат наморщил лоб.

─ Ника! Но как ты смогла достать такую сумму? Я думал, мы никогда не найдём деньги. Ты банк ограбила?

Вот же выдумщик!

─ Ты поймал меня с поличным. Так бы и поступила, но нашёлся добрый человек, который одолжил мне столько, что хватит ещё и на реабилитацию. Только ты об этом не думай. В тринадцать лет нужно думать о другом.

Денис пошевелил пальцами ног.

─ Смотри! У меня получается!

Я почувствовала, как на глазах выступили слёзы. Они текли по щекам солёными ручейками и никак не хотели останавливаться. Обняв худенькое тельце, я уткнулась в грудь брата и разрыдалась в голос. Денис гладил меня по затылку, давая возможность выплакаться. Всё напряжение последних лет впитывалось в полосатую ткань больничной пижамы. А о будущем я старалась не думать. Нет, не сейчас, когда появилась надежда на то, что моё сокровище встанет на ноги.

─ Теперь всё будет хорошо, мой маленький. Ты скоро сможешь бегать, прыгать, играть в футбол, посещать в школу. Мы запишем тебя в бассейн и на танцы.

─ Не хочу на танцы. Это для девчонок.

Я подняла голову и улыбнулась сквозь слёзы.

─ Да, родной, всё будет так, как ты захочешь.

Высморкавшись в бумажный платочек, серьёзно посмотрела на брата. Пора всё рассказать. Больше тянуть нельзя. Слова давались тяжело. Боль от предстоящей разлуки разъедала сердце, как соляная кислота, но я понимала, что нужно собраться с силами, не раскисать. Впереди мальчика ждал долгий путь к полному выздоровлению. А я… я сделала всё, что могла. И даже больше.

─ Денис! Я должна уехать на год, возможно, на два. Я подписала контракт с одной крупной компанией за границей. Отдав долг, тут же вернусь. И будем мы с тобой жить-поживать и добра наживать. Долго и счастливо.

─ Нет, Никита! Не бросай меня! ─ тонкие пальцы впились в полы больничного халата, накинутого поверх платья.

Я с трудом поднялась и прошлась по палате. Через минуту вновь присела на краешек высокой ортопедической кровати.

─ Я не бросаю тебя, малыш. Ты отправишься в реабилитационный центр, где с тобой начнут заниматься профессионалы. Время пролетит незаметно, вот увидишь. А я буду писать и звонить. Каждый день.

Денис надулся.

─ Когда ты уезжаешь?

─ Сегодня вечером. Не сердись, маленький. Я делаю это для нас. Веришь?

Мальчик кивнул курчавой головкой.

─ Верю, Ника. Я обязательно поправлюсь, устроюсь на работу и, чтобы ты чаще улыбалась, буду дарить тебе цветы. Каждый день.

─ Цветы? ─ я устало прикрыла глаза. ─ Это здорово. Мне ещё никто и никогда не дарил цветы.

Сняв с шеи кулон на длинной серебряной цепочке, протянула брату.

─ Это тебе, мой сладкий. Смотри на него и представляй, что я рядом.

Динька широко открыл глаза.

─ Но… ты же никогда не расставалась с ним!

─ Всё в порядке, малыш. Ладно, ─ рука нежно обняла брата, ─ мне пора, мой хороший. Слушайся врачей и скорее поправляйся.

Резко поднявшись, направилась к двери.

─ Я люблю тебя, Ника!

─ И я тебя, Динь-Динь.

Выйдя в коридор, почувствовала приступ дурноты. Пришлось прижаться спиной к холодной стене. И снова слёзы заволокли глаза. Я плакала тихо, беззвучно, не всхлипывая, стараясь не привлекать к себе внимание персонала и запоздалых посетителей. Высокий мужчина в строгом деловом костюме подошёл ближе и взял меня под локоть.

─ Нам пора. Готова?

─ Готова.

Мы быстро пересекла холл и остановилась возле лифта. Я успела бросить прощальный взгляд в сторону палаты, где на высокой ортопедической кровати лежал мой брат.

─ С ним всё будет хорошо?

Мужчина кивнул.

─ Сергей Николаевич слов на ветер не бросает.