Месть. Жизнь. Как она есть. Всё так просто. И так сложно. Жизнь.

Наташа Сивашская

Книга о человеческих страстях. О том, что присуще всем нам. Книга о жизни, как она есть, без прикрас и высоких фраз, о человечестве современном. О всех нас. Книга содержит нецензурную брань.

Брат

Я прислушивалась. Ничего не могла понять. Какие-то бессвязные слова. Непонятные фразы. А прислушивалась я потому, что надеялась услышать что-то, что могло бы прояснить его личность. Привезла его вчера «скорая». Вызвал кто-то из сердобольных граждан. Он лежал в подъезде. На полу. У батареи. Истощённый. В бессознательном состоянии. Дежурный врач осмотрел и не нашёл ни каких внешних повреждений. Он не был избит. И не был ранен. Одет во всё старое. Но чистое. Сразу решили, что бомж. Без документов. Худой до синевы. И всё же! Не грязный. Не вшивый. Аккуратно подстрижен. Выбрит! Чистые руки и ногти. И не слышно от него никакого противного запаха. Может, голодный обморок? Поставили ему капельницу. Питательный раствор с витаминами. И посадили медсестру. То есть, меня. Чтобы следила за его состоянием. У него же в вене игла! Вот я и сижу. Наблюдаю. Не отошла ни на секунду. Санитарка принесла обед мне прямо в палату. Я поела и попила чаю. И сижу. Вслушиваюсь в его бормотание. Смотрю. Рассматриваю. У него худое, овальное лицо. Высокий лоб. Брови тёмные, на переносице сросшиеся. Ресницы длинные и густые. Как у детей. Нос крупный. Но правильной формы. И красивые губы. Лицо очень мужественное. На подбородке ямка. А волосы коротко острижены. Тёмно-русые. Светлее бровей и ресниц. Приятное лицо. Интересно, какого цвета у него глаза? Он их, так и не открыл ни разу! Что-то бессвязно бормочет. А я не могу разобрать его слова и фразы. Он хмурит брови. Ресницы вздрагивают. Губы приоткрываются и он что-то пытается сказать. Но слышно только одно бормотание. Какие-то бессвязные звуки. Хриплые и не понятные. Может, он русского языка не знает? Может, он гражданин другого государства? Из тех, что живут без прописки. Убирают улицы. И выполняют самую грязную работу. У них даже паспорта хозяин забирает. По телику сто раз показывали. Ужас! Но и такие в нашей стране есть люди. Бесправные рабы. Живут в нечеловеческих условиях. Вкалывают за гроши. Высылают заработанные деньги своим семьям. Мы их видим на улицах наших городов в старой робе. Я ловлю взгляды этих молодых парней на себе. Когда выхожу из машины. Или когда сажусь в машину своего друга. И, если честно, я даже не хмурюсь и не отмахиваюсь от их взглядов. Я не обращаю внимания. Не принимаю всерьёз. Я как-то поймала себя на мысли, что я их не рассматриваю, как тех, с кем дружу или учусь. Как-будто, они — безликая, бесполая масса. Без чувств и мыслей. Приспособлены только мести улицы и бросать снег. Как машины. Как самые примитивные роботы. Я поймала себя на этой мысли. И стало мне стыдно. Ведь, одно время и я мыла полы в подъезде. Ночами. Но об этом никто не знал. И теперь уже никто, никогда и не узнает! Свидетелей нет! Для меня это самое главное. Оказывается, что для меня очень важно, чтобы никто не узнал, что мама у меня пьяница. Что умерла она от отравления суррогатным алкоголем. Я её похоронила. Продала через год квартиру и переехала в другой город. Поступила учиться. И постаралась забыть своё прошлое. И пока мне это удаётся. У меня полно друзей. Я очень милая и общительная девушка. Я не алчна. И не высокомерна. Решила, что выйду замуж только по любви. Конечно! Я мечтаю об обеспеченной жизни. О прекрасной семье и детях. Я мечтаю о том, чего никогда не было в моей жизни. Родители развелись, когда я была маленькая. Мой папа уехал в другую страну. А мама начала пить. Она почти не обращала внимания на меня. Я знаю, что такое голод и обноски. В которых я «щеголяла» даже в старших классах. Хотя, закончила я среднюю школу без троек. Но это всё в прошлом. Я была замухрышкой. А стала симпатичной девушкой-студенткой. В этой больнице я на практике. И мною довольны. У меня лёгкая рука. Я прекрасно делаю уколы и перевязки. Не боюсь мёртвых и крови. Прирождённый медик! Так говорят обо мне педагоги. И ещё, я знаю сама о себе, что я добрая и душевная девушка. Близко принимаю чужие страдания.

Я смочила влажной ваткой ему губы. И мои пальцы ощутили холод. Он не болен, если нет температуры? Кожа да кости. Ни грамма жира в этом неподвижном теле. Как узник концлагеря. Сколько же он не ел! Наверное, и правда, это голодный обморок. И самое лучшее для него сейчас — этот питательный раствор. Лёгкая и очень полезная пища для слабого, обессиленного организма. И единственно полезная в такой ситуации. Ему повезло. Нашёлся добросердечный человек. Не прошёл мимо. Вызвал «Скорую Помощь». Я бы таких людей награждала. И вообще, я предлагаю поставить памятник такому человеку. Представляете! Памятник в нашем городе, на площади! И подпись на красивой доске золотыми буквами! Памятник Человеку Доброму! Такой памятник должен быть!

Памятник тому, кто не проходит мимо чужой беды! У кого горячее, доброе сердце! Оно наполнено состраданием и любовью к каждому живому существу! Вот так! Чем плохо? Пусть бы такой памятник был! И я бы всегда к нему цветы носила! Думаю, что и не я только! Каждый желающий мог бы постоять у памятника, склонив голову с почтением и благодарностью. Как здорово! Есть у нас люди, заслуживающие таких почестей. И я очень рада этому. Потому и сижу, улыбаюсь. У меня настроение отличное! Я уверенна, что всё будет прекрасно! Он выйдет из этого состояния. Очнётся. И всё вспомнит. И, если захочет, обо всём мне расскажет. Что с ним случилось? Почему так произошло? И кто он, и кто его родные? Ведь, где-то же он жил! Не в подъезде же. А пока он бормочет что-то. Хмурит брови. Лицо становится таким, как будто он пытается мне что-то сказать. А я не понимаю. Не могу связать его бормотание в нормальные фразы. И поэтому злюсь. На себя. А он мне всё больше нравится. Очень симпатичный и молодой. А я ловлю себя на мысли, что он мне кого-то напоминает. Только никак не могу вспомнить, кого. Я не могу понять, почему, когда всматриваюсь в его черты, они мне кажутся знакомыми. И так странно, почти родным кажется это лицо. И то, что он здесь оказался — совсем не случайность. В городе много больниц. А привезли именно к нам. Может, просто так получилось случайно. А, может, и нет. Говорят же, что в жизни не бывает случайностей. Всё закономерно. И всё к лучшему. Но для кого лучше? Для него или меня? И узнаю ли я когда-нибудь, что значит его бред. И что с ним произошло. И кто он? Ведь, бывает, что человек годами пребывает в таком состоянии, как он сейчас. А я же не навечно в этой больнице. Я практикантка. Здесь временно. И после окончания учёбы хотела бы работать в военном госпитале. Люди в форме — моя слабость. У меня папа был майором. А потом вышел в отставку. На службе у него произошла какая-то неприятность. Я смутно помню, как они ругались с мамой. Он её в чём-то убеждал. А она кричала. Таким тонким и противным голосом! Почти визжала! Что-то папе доказывая! И вскоре мы с ней остались одни. И жили всё хуже и хуже! У меня было нехорошее детство. Я не могу похвалиться, что любила очень сильно свою маму. Для этого абсолютно не было причин или повода. Она меня едва замечала. Я росла, как трава! Вещи отдавали соседи и знакомые. Самым желаемым лакомством для меня всегда был обычный ломоть хлеба с чаем! Да! Я не вру и не прибедняюсь! Но всё было именно так. И это длилось очень долго. Целых десять лет! Я почти не помню лица своего папы. И не прощу никогда, что он оставил и забыл меня. Никогда даже не пытался узнать, что же с нами стало. Не поинтересовался, как живу я, со своей пьющей мамой. Я вздохнула. Почему я не могу всё забыть? Стараюсь не вспоминать и не думать. А прошлое не отпускает. Даёт о себе знать. Может, моя память не позволяет мне становиться холодной и высокомерной, взрослой женщиной с безразличием взирающей на тех, кто с метлой или лопатой по утрам приводит мой город в порядок? Я становлюсь взрослой. И так часто ловлю себя на том, что не становлюсь лучше. Может, это нормально! Разве меня на всех несчастных и бедных хватит! Я не могу их всех обогреть, конечно! Но почему я на них стала смотреть свысока? Разве я уже забыла о том, как не обращая внимания на меня, взбегали по ступенькам модно одетые парни и девушки, когда я ночами, чтобы не видел никто, мыла полы в подъездах? Я не забыла! Я помню! Но точно так же, не замечаю тех, кто смотрит на меня, стоя на тротуаре с лопатой или метлой. Это молодые девушки и парни. Может, им хочется, чтобы я улыбнулась или кивнула? И побежала бы дальше по своим делам! А я… Их не вижу в упор! Нет их для таких, как я! Неужели, они, и правда, люди третьего сорта? Их участь — уборка мусора. Или пусть, как я, лезут, ползут вверх, выползают из сложившихся обстоятельств. И чего-то добиваются. Чтобы всю жизнь не мести улицы. Пока молод и здоров — нужно учиться! Для таких, как я и они — нет других вариантов! Помоги себе сам!

Я очнулась от своих мыслей. В палате сумерки. Взглянула на пациента. Он тихо и ровно дышал. Лежал спокойно и спал себе, посапывая. Не метался и стонал. Не бормотал. Просто тихо и спокойно спал. Я так обрадовалась! Как раз и раствор закончился, который ему вводили. Осторожно убрала иглу из вены и накрыла его пледом. Пусть отсыпается! Сон — лучшее лекарство. Моё дежурство заканчивается. Завтра приду в ночную смену. И, может, он к тому времени придёт в себя и что-то расскажет. О себе. Я поднялась и вышла из палаты. Передам по смене, чтобы его не вздумали беспокоить. Я улыбнулась, поймав себя на мысли, что волнуюсь о постороннем мне человеке, как о родном и близком. Это у меня впервые. И потому я и сама очень удивлена. Ведь, знаю же, что врачу к больному привязываться нельзя. Медику нужно обладать холодной головой, твёрдой рукой и горячим сердцем. Всё это во мне есть. Я сочувствую и соболезную больным. Но всегда разум преобладает над чувствами. А как иначе? Я должна принимать быстрое и верное решение в непредвиденной ситуации, когда речь идёт о жизни человека! Сдала смену и решила пройтись немного. Осенний воздух такой свежий и чистый этим тёплым и тихим вечером! Грех толпиться в переполненном транспорте. И я шла не спеша. Даже посидела в парке. Посмотрела на желтеющие деревья. Полюбовалась синей чистотой неба. Поднялась и потопала по аллейке по-тихоньку. Проголодалась. И дома с удовольствием умяла приличный кусок запечённой в фольге рыбы. Сделала большую чашку чаю и уселась возле компьютера. Пообщалась с однокурсниками и пошла в душ. В спальне у меня на тумбочке фотография. Где мы все трое. Ещё счастливые и улыбающиеся. Обычная семья. Какой мы и были когда-то. Папа, мама, дочь. А потом стали семьёй, где только мама и дочка. В которой дочка папу помнит больше по нескольким фото, которые спрятала, чтобы не выбросила мама. Я сохранила и это фото. Купила красивую рамку и поставила на тумбочку. Я давно уже простила маму. И стараюсь не держать обиды на папу. Когда я смотрю на этот снимок, я вспоминаю только хорошее. Конечно! Тот период, что запечатлен на этом фото, был счастливым в нашей общей для нас троих, жизни. И чего ради мне злиться, глядя на молодые и весёлые лица моих родителей? Я с большим, красным бантом в светлых волосах. И в белом, в крупный, красный горох платье. Такая красивая, яркая, как бабочка, девочка улыбается, сидя между мамой и папой. И я им улыбаюсь. Хотя, если честно, я смутно помню то время, когда мы были вот такими весёлыми и счастливыми, как на этом снимке. Я росла, взрослела и всё больше не понимала, почему взрослые такие безответственные и равнодушные люди. Почему бы им не жить вместе, раз уж, решаются завести семью и детей. Мне ещё повезло, что я не попала в детдом. Я, как могла, скрывала от одноклассников и учителей, что у нас семья распалась. И, что мы нуждаемся. И, что пьёт мама. Я училась хорошо. И долго никто ничего не знал. Только в девятом классе, когда я сказала, что не поеду со всем классом на экскурсию в Москву, наша классная, ничего не сказав мне заранее, пришла к нам домой. Меня дома не было. Зато была дома мама. И была она пьяная. Открыла дверь нашей Елене Степановне. И та всё поняла сразу. Я ей по сей день благодарна. Она никому ничего не рассказала. Пришла на следующий день снова. Когда и я было дома. Я с мамой не разговаривала. От соседки узнала. Она мне сообщила, что приходила училка. Я на маму очень сильно разозлилась. А ей до фонаря. Она отсыпалась. И на меня тоже ноль внимания. Елена Степановна посидела со мною. Мы попили чаю. И я ей всё рассказала. Я сидела и ревела. Надоело делать равнодушный вид и ходить с умной мордой. Я устала. И сидела. Ревела. И от обиды на родителей. И от злости на себя, что не сдержалась. Потом на кухню зашла мама. Она сначала на меня даже не обратила внимания. Как-будто, я каждый день вот так реву, всхлипывая и размазывая слёзы по лицу. Как ребёнок. Так горько плачут только очень сильно обиженные дети. Мама открыла холодильник. Достала банку с компотом и стала пить, прямо с горла. А мне захотелось подхватиться и удрать. Бежать бы и бежать… Но куда? Я не знала. А Елена Степановна попросила маму присесть рядом. И долго с ней разговаривала. Спросила, чем помочь. И пообещала приходить теперь очень часто. И мама молча её слушала. Даже кивала, соглашаясь. Пить она, конечно, не бросила. Но перестала приводить друзей по пьянке. И дома стала чаще наводить, хоть какой-то порядок. А я вздохнула с облегчением. Меньше стало причин для вранья и притворства. Елена Степановна всегда меня поддерживала и приходила домой к нам потом ещё несколько раз. Я окончила школу без троек. И, если бы не смерть мамы, так бы и жила с нею в том городе и в той квартире. Я бы не смогла её бросить. Никогда.

И вот! На следующий день мне нужно было в больницу во вторую смену. И я с утра решила убраться в квартире. Нужно же заняться чем-то полезным. А я очень люблю этот маленький свой дом. И люблю наводить в нём чистоту и порядок. Я никогда не жила в деревенском доме. До прошлого года я и в деревне никогда не была. Но всегда хотелось жить поближе к природе. Я мечтаю купить когда-нибудь домик. Хоть дачу! Самую недорогую и маленькую. Чтобы там росли кусты и деревья. И я бы насадила цветов. А почему бы и нет! Я не умею ничего делать. Но я научусь. Меня мама не приучала к домашним делам. И я сама постигаю науку наводить уют и порядок. Мне иногда хочется, чтобы объявился папа. Пусть бы увидел, что я не пропала. Не стала такой, как он или мама. Я работаю и учусь. У меня всё хорошо! Есть даже друзья! И девушки, и парни. Но мне стыдно даже им, чужим людям, сказать, что я одна на всё белом свете! Я одинока, как старая бабка, которая всех родных пережила. Нет у меня никого! По вине моих родителей. Конечно! Ведь, они оба были детдомовские. Без роду и племени дети. Я никогда не расспрашивала их о родственниках. Когда ещё у нас была нормальная семья. Я была маленькой. А потом мама отвечала, что нет у неё никого. Её нашли на вокзале чужие люди. Двухлетним ребёнком её оставили на вокзале. И какие могут быть родственники у тех, от кого все отказались. Вот пришло время, они поступили точно так же и со мной. Как в своё время с ними. Жизнь идёт по кругу. Если бы у меня были родители из хороших семей, они бы не развелись. И я бы жила в счастливой семье. И у меня бы потом появилась младшая сестра. Или брат. Или даже двое. Как у всех моих одноклассников и соседей. Я всегда мечтала о родной душе. Хотелось заиметь сестру или брата. Я невесело улыбалась, убираясь. Что теперь об этом жалеть! Остаётся мне одно — выйти удачно замуж и нарожать себе кучу родственников. Вот они и будут самыми близкими и родными для меня. На работу пошла пеши. Не помешает пройтись и подышать свежим воздухом перед двенадцатичасовой сменой в закрытом помещении. Интересно, как тот парень? Наверное, уже пришёл в себя. Может, даже и рассказал что-то о себе. Мне не безразлична его судьба. Такой молодой и симпатичный. Но такой весь синий. Вид истощённый и нездоровый. Что же такое с ним?..

Я приняла смену и пошла во вторую палату. Расспрошу нянечку, дежурившую ночью возле моего подопечного. Но в палате никого! Койка аккуратно заправлена. Пол влажный. Ничего себе! Где же этот «лебедь» умирающий? Перевели его в другую палату, что ли?

И тут он вошёл. Я чуть не упала! Какой он худой! Истощённый! На лице одни глаза!

— Здравствуйте! А кто вам разрешил подниматься? Ещё упадёте и расшибётесь.

— Здравствуйте, Аня! Всё нормально. Я не так слаб, как вы думаете.

— А вы откуда знаете моё имя? Или вы по глазам узнаёте имена девушек?

— Я по глазам узнаю родных людей.

Он прошёл к кровати и сел. Потом вытащил небольшой листок из кармана своей рубахи. Посмотрел на него и улыбнулся мне. Протянул листок. А я подошла и взяла. Взглянула.

Я держала в руках фотографию. И у меня такая же. Где мы все трое. Счастливые. Я. И мама с папой. Потом я вытащила такую же, из своей сумки. И протянула ему. Он взял. И долго её рассматривал. Потом так же долго рассматривал меня. А я — его…

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты всё рассказал. Тебе этот снимок дал мой папа?

— Да! Мне дал его наш папа. Перед смертью он просил разыскать тебя. И я ему пообещал. И вот… Нашёл!

— Наш папа? Неужели это правда? Ты — мой брат! Надеюсь, что старший.

— Да. Я старше тебя на три года. И всегда мечтал о сестре. Всегда!

— А я — о брате… Или сестре… О ком-то родном и близком, кто бы меня любил. Мне кажется, что мои родители меня никогда не любили. Они были заняты работой и друг другом. Иначе, они бы не поступили так со мною. Отец бросил. А мама спилась. Я росла, как трава…

— И я тоже…

Он поднялся и шагнул ко мне. Пошатнулся и чуть не упал. А я кинулась к нему. Обняла и разрыдалась. Мы сидели так долго. Зашла няня. Я ей сказала, что это мой брат. Он нашёл меня. И теперь я не одна! Можете поздравить…

Меня, и правда, в этот день все поздравляли. Я не могла поверить такому счастью! Через несколько дней брата выписали и мы пошли ко мне. Он мне рассказал в этот вечер свою историю. А я ему — свою. Оказывается, папа их бросил, когда встретил и полюбил мою маму. А потом также оставил нас с мамой. И вернулся к ним. Они прожили вместе несколько лет. И папа снова уехал. А его мама долго болела. Потом умерла. И он стал жить с бабушкой. А потом и бабушка умерла. Зато приехал папа. Но уже постаревший и очень сильно больной. Он просил у сына прощения. И умолял найти сестру. Говорил, что очень сильно перед обоими виноватый. Так хотел всегда быть хорошим отцом, а не смог! Показал эту фотографию. И сказал, в каком городе нас искать. Папа умер два года назад. А он поехал в тот город, где мы жили. Но так удивился, когда никто из соседей, не мог ему объяснить толком, куда же делась их соседка-девочка после смерти мамы! Никто из них не знает её нового места жительства и адреса. Тогда он поехал в школу, где я училась. Нашёл учительницу литературы. И она ему показала фото нашего класса. Он увидел и запомнил на всю жизнь, как я выгляжу. Потом сделал запрос в паспортный стол. И стал ожидать ответ. И он его получил. И вот он здесь. Но в дороге простыл. Бил озноб. Наверное, у него была сильная температура. Потому, что он мёрз и эпизодами ничего не помнит. Он зашёл в какой-то подъезд погреться и очнулся уже здесь. И, как только меня увидел тем утром, когда я стояла в палате не понимая, где же он делся, сразу понял, что это я. Говорит, что узнал по глазам. А я сразу поняла, почему его лицо мне сразу показалось таким знакомым. Он похож на нашего красивого и молодого папу. Как на той, семейной фотографии. Мы с ним очень похожи. Как настоящие, родные брат и сестра.