Знак убийцы, или Приговоренные грехом

Наталья Хабибулина, 2015

Очередная загадка для майора Дубовика. Убийства или несчастные случаи? Какие тайны скрывают обитатели курорта? Будет ли наказан убийца? Справедливость должна восторжествовать, впрочем как и всегда, когда за дело берется профессионал.

Глава 4

— Вы, говорят, хотите написать статью о нашем санатории? — Шубина фамильярно зажала между пальцев уголок воротника сорочки Дубовика и наклонилась ближе к его лицу. — Вы можете поговорить об этом и со мной. Мне тоже кое-что известно. — Она отставила свой утренний кофе и недоеденную яичницу в сторонку и ещё ближе придвинулась к подполковнику.

— Да-а-а, — Дубовик не мог скрыть своего изумления. — У вас разведка здесь чище абвера. Я начинаю бояться, — он даже повел плечами, как от озноба.

— Ну что вы! Просто вы должны знать, что здесь везде глаза и уши, — засмеялась Шубина. — Но это так интересно! Щекочет нервы! Так вы воспользуетесь моей информацией? Я с удовольствием дам интервью вашей газете!

— Вы торопите события! Я подумываю делать кое-какие заметки, но не более! И потом… Я приехал отдохнуть, а интервью мне и дома хватает! — Дубовик отстранился от женщины, поправив воротничок.

— Какой вы колючий! — Шубина притворно вздохнула и легонько хлопнула его по руке. — Но вы всё же не отказывайтесь! Вам ведь интересно, что здесь происходило и происходит! Ну, признайтесь же, злюка!

Дубовик с легким прищуром посмотрел на женщину, удивляясь её поведению, но вынужден был признаться себе, что оно, пожалуй, и в самом деле, облегчает их с Герасюком работу. Во всяком случае, все его расспросы не будут выглядеть навязчивыми и подозрительными.

— Хорошо, мы с вами обязательно побеседуем, Лариса Георгиевна! Но сегодня у меня запланировано кое-что другое. Вы не будете против того, что я вас покину? — Дубовик поднялся.

— Я буду ждать вашего визита, — Шубина подняла руку, чтобы пригладить волосы, и широкий рукав блузки освободил взглядам мужчин белый пухлый локоток женщины с миленькими ямочками.

Герасюк сглотнул слюну, Дубовик при этом едва сдержал улыбку, и легко поклонившись, удалился.

— А знаете, Петр Леонидович, он мне очень симпатичен! — глаза Шубиной подернуло мечтательной поволокой. — Вы не знаете, он женат?

— Нет, не знаю! — грубовато произнес Герасюк. — Мы с ним пока на эти темы не разговаривали. Но я могу спросить, если это вас так интересует.

— Сделайте одолжение, буду вам признательна! А вы? У вас есть семья?

— Я, что, тоже вам симпатичен или это так, за компанию?.. — ревниво спросил Герасюк, оставляя вопрос о семье без ответа.

— Представьте, вы мне тоже нравитесь! Такие мужчины здесь редкость, уж поверьте мне! Вы оба, будто, из другого теста! Не пойму только, какого? Может быть, откроете секрет? — Шубина теперь всё своё внимание обратила на Герасюка.

— Видимо, это оттого, что мы месимся в другом месте, живем не в столице, у нас меньше амбиций, притворства, бонвиванства… Мы больше отдаемся работе, и к чувствам относимся серьезней… Видимо, так?

— Пожалуй, вы правы! А пойдемте гулять! На улице чудесная погода! Я даже встала сегодня пораньше, вы с Андреем Ефимовичем благотворно действуете на мои поведенческие принципы! — Шубина опять засмеялась.

Андрей Ефимович тем временем отправился в номер к адвокату Сорокину.

Тот уже ждал его: на небольшом столике у окна стоял хрустальный графинчик с коньяком, две широкие рюмки, коробка конфет и нарезанный лимон.

— Вы не против столь раннего чревоугодия? — Сорокин кивнул на стол.

— Я не сноб. Если есть хороший коньяк, почему надо от него отказываться? И беседа от этого, по-моему, только выигрывает, — Дубовик без смущения устроился в кресле и с удовольствием взял бокал. — За знакомство?

— Скажите, вы давно в журналистике? — спросил осторожно Сорокин, сделав глоток коньяку.

— Почему вы спрашиваете? Сомневаетесь в моем профессионализме? — Дубовик внутренне подобрался.

— Я знаком с целой плеядой журналистов, вы какой-то не ординарный, что-то в вас не то… — адвокат с прищуром посмотрел на Дубовика. — Вы служили в армии?

— Я лишь два года, как уволился. Был военным корреспондентом, в отечественную воевал, если именно это вас смущало, — подполковник открыто, с легкой иронией, посмотрел в глаза Сорокина.

— Ах, вот оно в чем дело! — радостно вздохнул адвокат. — А я-то было решил, что вы из органов! Ну, и прекрасно! Выпьем за органы, которые внутри нас, а те органы, — он махнул рукой в сторону, — пусть выпьют сами за себя! — сказав пошлую шутку, Сорокин почему-то весело рассмеялся.

Дубовик понял, что адвокат, действительно, в какой-то момент усомнился в нем, но теперь хрупкое реноме было восстановлено, и мужчины с удовольствием выпили ещё.

— А теперь, позвольте, я кое-что вам расскажу, — Сорокин поставил бокал на столик и достал дорогие сигареты: — Будете?

— Спасибо, отдаю предпочтение папиросам, — мотнул головой Дубовик.

— А в столице теперь считается шиком курить сигареты, правда, они слабее папирос, но!.. мода… — Сорокин щёлкнул зажигалкой. — Так вот, представьте себе, что мне удалось узнать некоторые подробности этих смертей. Не спрашивайте, кто это сказал, не важно…

— Да не нужны мне фамилии! Если я и буду что-то писать, то все имена будут вымышленными. Мы ведь это уже обговорили, — Дубовик махнул рукой. — Продолжайте!

— Ага, так вот! Во всех случаях в номере, где случились эти смерти, а случились они все в одном, в седьмом, находили пуговицу от форменного железнодорожного кителя. На полу, в разных местах, а один раз — на кровати! Как вам такое? — Сорокин торжествующе посмотрел на Дубовика и, перегнувшись через столик, тихо произнес: — Они все были просто убиты! Не знаю как, кем и так далее, но убиты!

Дубовик изобразил крайнюю степень удивления.

— Мало того, есть ещё кое-что странное в этом деле!

— Ну-ну, рассказывайте! Вы меня чрезвычайно заинтересовали!

Конец ознакомительного фрагмента.