Царевна, царица, богатырь и птица

Наталья Филимонова, 2023

Пищевые отравления поцелуями не лечат! Стало быть, если наследную царевну угораздило попробовать ядовитое яблочко, верным ее богатырям предстоит не о любви да поцелуях думать, а собираться на очередной подвиг. Шутка ли – раздобыть лекарство от самой смерти!А меж тем над Тридевятым царством сгущаются тучи. Коварная ведьма плетет интриги, воинственный король соседней страны готовится в поход, а по селам и городам ползут слухи один другого страшнее. И пока наследница то ратной науке обучается, то спит мертвым сном, справляться со всем этим придется ее сестре.Вторая книга дилогии!

Глава пятая, в которой отряд собирается в поход

Алька сидела в засаде.

Хотя, если быть вовсе уж точными, в засаде она скорее лежала. Из ее волос торчал пучок камышовых стеблей. Чем пахнет выпачканная в болотной грязи одежда, девушка старалась и вовсе не думать.

Все потому что Акмаль и Олешек наотрез отказались изображать гусыню.

Вызвалась, царевна, на очередное задание? Вот и лежи со свистком у губ в камышах… жди.

Колдуна не было уже больше месяца, и пару седмиц назад прилетел голубь от государыни Наины Гавриловны с отменой прежнего распоряжения передавать текущие задания страже. У стражников по городам и весям без того сейчас забот хватало — то учения, то усиление границы.

Алька старалась вызываться на каждое задание. Не всегда ей позволяли, однако и в походах она уже побывала не раз. И даже перестала замирать в бою, забыв про все, чему учили богатыри. Будто такой жизни ей и надо было всегда. Помогать, спасать, выручать. В кои-то веки чувствовать, что делает что-то действительно важное, нужное.

Не сидеть же, раздумывая, отчего поцелуй Елисеев не разбудил ее. И отчего после Елисей не вернулся, уехал, сказывают, вовсе.

Не лелеять же планы, как бунт против сестрицы Наины поднять. Уж и самой это глупостью кажется.

А только… возвращаться в царский терем али в академию ехать не тянет что-то. Обида-то никуда не делась. Да и здесь, среди богатырей — будто на своем месте она, Алевтина. Не неудачная царевна, которой никогда до собственной старшей сестры не дотянуться, а младшая ученица в богатырском отряде. Может, и не все у нее сразу получается. Так ведь и терем строят по бревнышку!

Правда, все эти соображения нисколько не делали болото менее пахучим. Да и комары добрее не становились. А смахивать-то нельзя — заметят. Гуси и обычные-то, сказывают, умные птицы. А уж гуси-лебеди…

Гусей-лебедей, говорят, вывела в далекой древности какая-то ведьма, скрестив обычного гуся с мелкой нечистью. В те времена маги не давали еще клятв не причинять зла, и зубастые хищные птички добывали той ведьме детишек для опытов.

Столетия спустя гуси-лебеди, одичав без присмотра, стали перелетными птицами, и на лето это бедствие прилетало в Тридевятое. Уж как только ни пытались их отвадить!. Бить-то без нужды нельзя: Совет Магов из Города-у-Моря объявил птичек реликтовой нечистью. А вот заполучить себе экземпляр-другой для изучения мечтал каждый колдун. Мечтал, да все без толку: полуразумные птички никому не давались в руки. А вот детишек по старой памяти и похищали, случалось.

Вот и сейчас прилетела к богатырям весточка из села у болота, что похитили гуси-лебеди ребятенка малого. Надо, стало быть, ребеночка спасти, гусям-лебедям окорот дать, а лучше того — вовсе из здешних мест выгнать, чтоб неповадно было.

Вообще-то Алька, памятуя свой опыт с курами, подозревала, что с гусями-лебедями у нее тоже не сложатся отношения. А куда деваться? Дело есть дело.

Вот и лежала теперь в камышах на мокрой топкой земле у мелкого озерца с заболоченными берегами, клин в небе высматривала. Где-то тут неподалеку у них гнездовья.

Бывалые охотники сказывают, чтобы гуся подманить, чучелко сооружают, али из дощечек обманку вырезают. Еще в свистки-манки дуют — птичьими голосами подзывают. Гуси вроде как к своим и приземляются.

Чучело гуся-лебедя сооружать было не из чего. Такого поди сооруди!

Вот и лежала царевна по уши в грязи и с перьями в волосах. Комаров кормила. Таилась. Надеялась, что хищные птички на один только голос подманятся.

Клин оказался невелик — всего-то пять птиц, но заметно их было издалека. А стоило Альке дунуть в свой манок, издавший протяжный гогочущий звук, гуси-лебеди резко изменили направление полета, с таким целеустремленным видом и такой скоростью направившись к земле, что так и показалось, будто сейчас вожак-то точно клювом в болото воткнется.

Не воткнулся. У самой озерной глади снова резко изменил положение тела и затормозил о воду. Следом плюхнулись и остальные птицы.

Выглядели гуси-лебеди… да, собственно, как гуси они и выглядели. Разве что размером с доброго теленка каждый. Да еще в клювах у них в два ряда такие зубищи росли, что впору серому волку обзавидоваться. Гуси тянули шеи в разные стороны, высматривая, кто кричал. И только вожак, мгновенно сориентировавшись, уставился точно в те камышовые заросли, где затаилась охотница.

Алька почувствовала, как вопреки припекающему жаркому летнему солнышку по спине пробежал холодок. Где там богатыри с сетью?! На всякий случай она, стараясь не приподниматься, чуть отползла назад.

Гусь издевательски гоготнул и выбрался на берег.

Царевна оглянувшись, шустро отползла еще немного.

— Ч-шшш-тоо? Боишшшшссся, охххотнитсссссаа? — зубасто осклабился гусь.

Алька икнула. О том, что гуси-лебеди вполне человеческий язык разумеют, она слыхала, но почему-то думала, что сказки все это. А оно вон как.

Гусь угрожающе выгнул змеино-гибкую шею.

И в этот миг с двух сторон от него из камышей наконец выпрыгнули Олешек и Акмаль, мгновенно накинув на птицу сеть. Та зашипела, загоготала, забилась, однако богатыри, упав животами на края сети, держали крепко.

А потом гусь вдруг как-то замер. И хитро покосился глазом из-под сети на своих гусынь.

Две из них, как оказалось, успели тоже выбраться из воды и подбирались к богатырям сзади. Гусыни были помельче, поизящнее и совсем не казались такими грозными, как их огромный вожак.

— Девочшшшшки, — как-то даже нежно прошипел он. — Кусссь.

В следующий миг зубастые клювы сомкнулись на ягодицах богатырей, и те со слаженным воплем взвились, пытаясь стряхнуть с себя повисших птиц и молотя руками во все стороны.

Гусь с самым благостным видом наблюдал за этим безобразием, а вот сеть опасно затрепыхалась.

Поняв, что если ничего не предпринять, победа останется за мерзкими птичками, Алька запретила себе рассуждать и с отчаянным боевым воплем прыгнула прямо на гуся.

*

— За утро сегодня три голубя разом прилетели, — Михайла хмурился, глядя в стол. — Все из приграничных сел. У границы с Тридесятым королевством.

— И что там? — Савелий, сидевший напротив за пустым столом, устроил подбородок на сцепленных замком руках.

— Плохо дело, — отвечал глава отряда, вовсе сведя брови к переносице. — Нечисть окрестная вся будто с разума вовсе сошла. Разом. Водяницы рыбаков да купальщиков без разбору топят. Лешаки грибников-ягодников до смерти морочат. Слухи ходят, будто не только Аука, а и Лихо Одноглазое в бору завелось. На болоте кикиморы взбесились. А еще говорят, будто и со зверьем лесным неладное творится. Волков втрое против прежнего сделалось — да огромные, свирепые, как волкодлаки. Про упырей болтают. Стражи приграничной там немало теперь, да вот не справляется. Лихих людей бы окоротили, а с нечистью куда простым стражникам дело иметь…

— Надо ехать, — высказал Савелий очевидное.

— Надо, — кивнул Михайла. — Только кому?

— Всем, конечно.

— Угу. А кому — всем?

Савелий невесело и понимающе усмехнулся. Да уж… не из простых задачка.

Если где одно какое чудище завелось — на задание мог отправиться и один богатырь али двое. Но на такие серьезные задачи, как правило, отправлялся если не весь отряд, то большей частью. На хозяйстве и одного ученика можно оставить — а то и вовсе из ближнего села бабу какую нанять за живностью присматривать.

Вот только сейчас учеников-то двое, и один из них — то есть одна — особа царская.

Конец ознакомительного фрагмента.