Рассказы из провинции

Наталья Усанова, 2020

Вниманию читателя предлагается новый сборник рассказов Натальи Усановой «Рассказы из провинции». Кто-то уже знаком с предыдущими её произведениями, а для кого-то сборник рассказов станет открытием. В том числе и открытием нового имени. Сюжеты, герои рассказов хорошо знакомы читателю – они из нашей современной жизни. Кому-то из героев читатель может сочувствовать, сопереживать, кого-то осуждать, с кем-то или над кем-то посмеяться, но равнодушным он не останется наверняка. Некоторые рассказы взрослые могут почитать детям, но, в основном, они – для аудитории от 16 лет. Приятного чтения!

Беженцы

Вокзал. Сколько связано с ним ассоциаций! Это не только перекрёсток путей — дорог. Вокзал — это ещё и скопище, и перекрестье людских судеб, страстей. Он и соединяет, и разъединяет, даёт кому-то просто ночлег, а кому-то и направление к новой жизни.

Каждый человек здесь — Вселенная. Со своей историей, судьбой, характером.

Познакомимся с одной из них?

Вот она, перед нами, — в образе женщины, по всей видимости, немолодой, выше среднего роста, с измождённым то ли от голода, то ли от усталости лицом. Она горбится, с натугой катит за собой сумку — чемодан на колёсиках — в одной руке, а в другой — пластиковое ведро, заполненное узбекскими лепёшками, выглядывающими из-под тряпицы.

Женщина ищет свободное местечко на скамьях зала ожидания. Нашла. Едва присела, прозвучало объявление о прибытии поезда, идущего в Санкт — Петербург. Она с трудом поднимается и снова идёт, теперь уже на перрон, к составу.

В вагоне, задвинув поклажу под сиденье, и, наспех застелив постель, она тут же укладывается спать. Засыпает мгновенно, даже не слыша вопросов к ней весёлых, разговорчивых соседей по купе. Дело к ночи, но они и не думают спать: «гудят» всю ночь, однако женщина их не слышит. Она спит глубоким сном без сновидений — наконец-то, расслабилась. Так ведёт себя человек, оказавшийся дома, в своей квартире, в своих четырёх стенах, являющихся для него защитой, крепостью.

А ещё она просто дико устала от всего-всего, что произошло с ней и её семьёй за последние несколько лет.

То же самое было и с другими людьми, а, может, и ещё хуже, после развала Союза. Ей, однако, повезло. Вся семья её теперь здесь, в России, хотя и продолжает оставаться в подвешенном состоянии. Она последней из семьи выбралась оттуда, из солнечного Таджикистана, где прожила почти всю свою жизнь, за исключением нескольких лет учёбы в институте лёгкой промышленности в Костроме. Там же, в Средней Азии, ушла на пенсию. Что же теперь будет здесь? — трудно угадать. Во всяком случае, уже не так опасно.

Последние годы ей приходилось быть в постоянном нервном напряжении, в переживаниях за своих детей: сына и дочку. Успела и сына женить, и дочь выдать замуж и отправить их в Россию. Дочку — к сводной сестре на Урал, а сына — к родной тётке по матери сюда, в Питер. Мужа она тоже отправила, к сыну.

Сама бы уехала раньше, но была тяжело больна мать, и за ней требовался уход. Ухаживала до последнего мгновения. Похоронив, продала с грехом пополам её квартиру (квартиры были государственные, продаже не подлежали, но она знала, что все тайком продают их), и с деньгами снарядила мужа и отправила в путь. Он в дороге деньги отчасти растерял, отчасти его «почистили» таджикские таможенники, так что, слава Богу, добрался к сыну хоть живой. Теперь они там сидят без денег, голодают. Сын снял дом в каком-то садоводческом товариществе и — ни «тпру», ни «ну». Их туда не прописывают, гражданства не предоставляют, а без этого ни на какую работу не устроишься. Как хочешь, так и выживай.

А ей-то самой пришлось ещё надолго задержаться. Она пыталась продать свою квартиру. Шикарную и по местным меркам, и по её понятиям. Трёхкомнатную, но за счёт широкой, просторной, как веранда, лоджии, и просторного балкона на противоположной стороне дома, — её можно было считать четырёхкомнатной. Квартиру она получила, как специалист при областном правительстве. Это была высокая оценка качества её работы. И теперь ей было жалко просто так бросать жильё. К тому же, отправив с мужем все сбережения, она осталась без средств на проживание: теперь ей не на что даже лепёшку купить, не то, что билет на поезд или самолёт.

В отчаянии она ходила по знакомым с просьбой, чтобы те помогли найти покупателей, но толку от этих хождений не было никакого. Те тоже были русскими и сами искали покупателей на свои квартиры. А в последние недели количество знакомых намного уменьшилось: они уехали в Россию, побросав свои жилища со всем содержимым.

Наконец, однажды, возвращаясь от давнишней подруги, тоже не уехавшей пока в Россию, которая покормила её немудрёной едой из манной каши и арбуза, она шла по улице, понурив голову, в раздумьях о завтрашнем дне. Был уже вечер. Глаза её стали плохо видеть из-за « куриной слепоты», наступившей от недостатка витаминов. И вдруг её кто-то окликнул:

— Полина Васильна!

По акценту она поняла, что это нерусский человек. Откуда он знает её? — застучало в голове. Последнее время она остерегалась таджиков: кто их знает, что у них на уме? После развала государства многие из здешних почувствовали себя «хозяевами», которым всё позволено. Вплоть до того, чтобы изгонять русских из своей страны. Выживали не только их, но и людей других национальностей. Озверевшие молодчики распоясались до предела: били стёкла в квартирах, орали, чтобы русские уматывали отсюда, нередко избивали и убивали людей. Для запугивания не гнушались ничем. Было страшно. Очень страшно. Но особенно страшно было тем людям, которые сумели продать квартиры. Она боялась искать покупателей, но и жить было уже совсем не на что. Из вещей, всё что можно было, она уже продала.

Полина Васильевна вгляделась в окликнувшего: среднего роста, плотного сложения мужчина — таджик в красивом тёмном костюме, при галстуке, лет тридцати, не больше. Нет, не знаком он ей.

— Полина Васильна, Вы меня не узналь? Помните: моя голова сильно болел, я спать не мог, а Вы полечили моя голова, и она теперь не болит. Я теперь сплю ночью. Очень хорошо сплю. Спасибо болшой Вам!

У Полины Васильевны была способность снимать головную боль, и она раньше иногда помогала людям.

— А-а-а, вспомнила. Тагир, кажется?

— Тагир-Тагир.

— Тагир, тебя совсем не узнать! Ты стал солидным! Поправился! А я тебя помню: ты такой худенький был, как тростиночка!

— Да… Тогда худой был. А теперь я женился. У меня два дети есть: малчик и девочка.

— Это хорошо. Поздравляю тебя!

— Спасибо. А Вы что-то совсем похудели. Проблемы какие есть? Скажите — помогу!

— Ну, а как же без них? Проводи-ка меня домой, что-то я стала плохо видеть! А по пути я расскажу, может, ты и в самом деле поможешь мне.

Тагир помог ей. Нашёл для неё покупателя квартиры, — порядочного человека. Тот оказался преподавателем института. Он приехал из Душанбе работать в местном ВУЗе и подыскивал себе квартиру поблизости от места работы. А её дом оказался для него наилучшим вариантом: расположен был рядом с институтом. Расплатился преподаватель с ней вполне достойно.

Получив вырученную сумму, она испугалась вдвойне: как сберечь деньги, да так, чтобы никто не узнал, что они у неё есть? Ночевать в своей квартире она не стала. Ушла к подруге. Обратно назад не вернулась. От подруги же собиралась в дорогу. Вещички личного пользования давно уже отнесла к ней на всякий случай. Всю ночь перед отъездом они не спали, придумывали, как и куда спрятать деньги, чтобы их не обворовали.

Утром, в полной «боевой» готовности с сумками-чемоданами на колёсиках и едой в пластиковом ведре собрались ехать в аэропорт. Да не тут-то было: автобусы не ходили, а таксистов нанимать они побоялись. Путь был неблизкий, и — всякое бывало — могли и таксисты ограбить. Остались дома до ночи. Подруга тоже решила уехать вместе с ней. Сначала думала просто проводить, но, подумав о том, что её может ждать здесь одну (мужа давно похоронила, а дети тоже уже давненько проживали в России), решилась всё бросить и ехать к детям.

Ночью отправились в путь. Старались идти тихо, но собаки своим лаем всё же выдавали их. В одном из тёмных проулков чуть не нос к носу натолкнулись на какого-то мужчину. Рванули бежать изо всех последних сил. Он сначала погнался за ними, свистел, улюлюкал, но они, выбившись из сил, спрятались в каком-то закутке, и затихли. А он, по-видимому, потеряв их из виду, бросил преследование и ушёл назад. Женщины, передохнув, и убедившись, что его больше нет, двинулись дальше. У подруги в руках была ещё клетка с птичкой — попугайчиком. И, едва начал заниматься рассвет, попугайчик засвиристел, да так звонко! Хорошо, что они были уже за городом.

В аэропорт подруги смогли добраться только на следующее утро, так как их пеший поход по дороге в дневное время привлекал бы к себе ненужное внимание.

При регистрации на рейс им пришлось проходить таможенный досмотр, где их принудили раздеться до гола, и все их женские хитрости по запрятыванию денег полетели в тар-тарары. Деньги у них изъяли из всех пришитых карманчиков. Таможенники откровенно гоготали над ними.

От ужаса, унижения и страха за будущее Полина Васильевна впала в шоковое состояние. Она не была человеком набожным, хотя и не отрицала существование неведомого Создателя. Никаких молитв, кроме «Отче наш», которой её научила когда-то бабушка, сама никогда не знала. Но тут она, не глядя на лица таможенников, стала в отчаянии произносить какие-то немыслимые слова.

Таможенники, глядя на её неистовое лицо и истощённую фигуру, слушая её сумасшедший бред, который она лепетала в горячке, устремив взгляд в потолок, сжалились над ней и её подругой, и, посовещавшись, предложили отдать им некую сумму, а остальное забрать с собой.

В возбуждённом состоянии подруги взялись снова рассовывать по карманчикам возвращённые деньги…

Россия… Что ждёт их здесь?

Пока что отношение к ним далеко не радушное. Наверное, потому, что и россиянам живётся несладко. Относятся к беженцам по выражению: «понаехали тут…». Но Полина Васильевна не теряет надежды, что всё это — временные трудности. Когда-то и у них всё будет, как надо. Нужно только набраться терпения и сил.