Когда цветет черемуха

Наталья Стрункова

Молодой москвич, студент, который только получил диплом и направление в колхоз Майский, едет в поезде в новую жизнь, где знакомится с хорошенькой проводницей Марией. В деревне влюбляется в Любу, но женится на Евдокии, как разберется во всем этом молодой агроном, читайте в этой книге.

Глава 2

От жары воздух казалось звенел, нависая плотной паутиной, тяжёлый рюкзак давил плечи, а дороге казалось не будет конца, но Роману повезло, сзади он услышал клаксон грузовика, зил остановился, а из кабины выглянул парень:

— Эй, куда идёшь? — улыбался во весь рот водитель.

— В Майский, подкинешь? — с надеждой спросил Ромка.

— Садись, бедолага, повезло тебе, прямо туда и еду — ещё шире улыбался парень.

Ромка закинул вещи в кузов и залез в кабину:

— Роман Тихомиров — протянул руку водителю — Василий — подал руку в ответ шофёр.

— Зачем в Майский? К кому едешь? — продолжил разговор Вася.

— Я агроном, по распределению попал.

— О! А разве они такие бывают?

— Какие, такие? — вспомнил Машу Рома, ей он тоже задал тот же вопрос.

— Ну молодые, я думал агрономы это такие дядьки уже в годах, а ты зелёный совсем — снова улыбался Васька.

— Я только отучился, что же мне ждать когда взрослым стану, и знаешь зелёный и молодой, не значит что я ничего не умею — расстроился Роман, начало новой жизни ему совсем не нравилось.

— Председатель и не в курсе что ты приедешь, иначе бы машину послал на станцию — продолжил Васька.

— Как же это, должны были сообщить ещё две недели назад? — совсем расстроился Ромка.

— Может и сообщали, да забыл наверно Михалыч — щёлкнув пальцами по горлу, продолжил Васька.

— В смысле, он пьёт? — удивился Рома.

— Ну да, в конторе сидит весь день и хлещет, вот меня послал за этим — расхохотался Васька.

— Что у вас там за бардак? — совсем расстроился Роман.

— Как у всех — дёрнул плечами шофёр.

Роман замолчал, говорить больше не хотелось, мысленно он уже звонил в институт, отцу, и возвращался назад, работать здесь отпала всякая охота. Не так он себе все это представлял, да и куда смотрит партия, как такого председателя держат там, он пьёт, значит не руководит, план наверно не сдаёт, что же делать? Пока Ромка думал, тем временем зил въезжал в деревню, парень вертел головой, пытаясь осмотреться, ровные ряды домов, огороды, зелено все кругом и цветуще, грузовик остановился возле небольшого деревянного домика с широким крыльцом.

— Приехали, агроном, это контора, пойдём к Михалычу — вылез из кабины Вася.

В доме пахло самогонкой, играла гармонь, а пьяный мужской голос пел песню:

Вот кто-то с горочки спустилсяНаверно милый мой идетНа нем защитна гимнастеркаОна с ума меня сведёт..

— Михалыч! Я агронома привёз — крикнул Васька.

Музыка запнулась, а председатель повернулся, с красным лицом и зареванными глазами, волосы с сединой торчали в разные стороны, гимнастерка старая и застиранная была расстегнута, а верхней пуговицы и вовсе не было, лишь ниточка одиноко свисала, председатель встал невольно качнувшись, поставил гармонь, и Рома увидел не менее грязные и заштопанные неоднократно штаны.

— Какого агронома, Вась, я тебя куда посылал? — заплетающимся языком ответил Михалыч.

— Так я ездил, на обратном пути его нашёл, говорит по распределению сюда направили, бумага должна была придти.

— Не было никакой бумаги, а значит и агронома быть не должно — снова качнулся председатель.

— Весело у вас тут — подал голос Роман.

— Ты мне тут давай не это, весело у нас или грустно не твоё дело — вдруг крикнул Михалыч, на глазах начиная свирепеть.

— А вы мне, товарищ, тут не тыкайте, я с вами водку не пил, чтобы мне тыкать — также ответил Роман.

— Да кто с тобой пить будет, да я с тобой в одном поле..

— Михалыч! — влез Васька чётко видя что разговор пошёл не в то русло — давай завтра поговорим, я его к тётке Анисье на постой увезу, ты давай больше не пей, отходи.

— Стой шельма! Ты привёз? Я тебя посылал!

— Не привёз, Михалыч, нет там, домой иди спать.

Василий подхватил за локоть Романа, практически силой вывел его из душной конторы.

— Поехали, агроном, на постой определю, помыться надо, пообедать, а с председателем завтра поговорите, бесполезно сейчас, не понимает ничего, он войну вспоминает сейчас, как погибли его жена и дети, брат остался в живых только, да и тот умер год назад, утонул в реке, вот он и пьёт что один остался, никого из родни нет больше, не суди о нем пока не узнаешь, он не плохой мужик. Не плохой, просто смысл наверно потерял, ну вот и приехали, пойдём, вещи бери.

Дом был как в сказке на картинке, резные наличники, белые занавески колыхались на ветру из окон, цветы в горшках на узких подоконниках, а в полисаднике перед окнами росла черемуха, старая и густая, поднял голову Ромка, а там ягод усыпано, что глаза разбегаются, уродится урожай черемухи в этом году.

— Тётка Анисья, тетка Анисья ты где? — кричал Васька.

— Здесь я, что случилось то, кричишь как бешеный — вышла бабушка из сарая — кур кормила, сразу не услышала, чего тебе, Васятка? — разглядывала Ромку, Анисья.

— Бери на постой жильца, агроном наш новый, вот привёз, председатель того — щёлкнул по горлу пальцем Васька — пока не может ничего, сама понимаешь, а человека надо накормить, дать умыться, сама понимаешь чего учить буду, а завтра разберёмся, Любанька где, подсобила бы?!

— В поле она, полоть пошла свёклу, придёт скоро, а ты проходи голубчик, как звать тебя милок? — поглаживая по плечу и подталкивала к входу Ромку.

— Роман.

— А по батюшке как? Агроном это же не шофёр.

— Алексеевич я, но лучше не надо, и не агроном я пока, и возможно уже им не стану.

— Да ну что ты, на председателя насмотрелся наверно, брякнул паразит наверно что то, вот и душу запаганил, ты его не слушай, это же все водка и горе, один он остался, ему же даже пожаловаться некому, вот и злится, говорит что не попадя, а так он не плохой, ну давай умывайся, сейчас щи налью, ещё не остыли, Любанька внучка моя сейчас уж явится, тоже есть наверно хочет.

Щи были вкусными, Ромка ел с большим удовольствием, домашний хлеб и сало солёное, все это приподняло настроение, изба была простая, но очень уютная, беленная печь занимала почти всю кухню, массивный стол и лавки стояли у окна, в углу иконы висели, а под ними на стене большая рамка с множеством черно-белых фотографий, одна была побольше, свадебная, молодые жених и невеста улыбались с неё.

— Это я с мужем, давно как было это, уж 50 лет прошло — увидев как Рома разглядывал фотографии сказала Анисья — Савушка мой… Погиб он в 45, месяц не дожил до победы, ох как плакала я, как убивалась, всю войну пройти, чуток не дотерпел, сына вот подняла, дочка Любушка от него со мной живёт.

— А сын ваш где? — поддержал разговор Ромка.

— Погиб он, пожар был, вот там и он и жена его умерли, а Любушка со мной была в тот момент, сирота она теперь.

— Бабуль, а чей чемодан стоит в сенях, кто приехал что-ли? — забежала в избу молодая девушка.

— Тише, девка, чего орёшь, гости у нас, Роман Алексеевич новый агроном, пока у нас будет, а дальше как Михалыч распорядиться, мойся давай непутевая, щи налью.

Засмущалась девчонка, румянец выступил, непроизвольно волосы рукой пригладила, платье ситцевое одернула, отряхнула невидимые пылинки.

— Здрасьте — кое как поздоровалась Люба, ещё больше краснея.

— Здравствуйте — покраснел тоже Роман.

Анисья лишь усмехнулась, лукавый блеск в глазах заискрился, пока наблюдала за молодыми, вспомнила и себя и Савушку, как тогда много лет назад также бледнели и краснели, как не могли слова сказать друг другу от волнения. Поняла Анисья приглянулись молодые друг другу, ну дай Бог сладится.