Жизнь на дне

Наталья Стрункова, 2019

Юная Рита мечтала жить как все, иметь маму и папу, ходить в школу и иметь друзей. Но взрослые решили за нее – отец ушел, а матери не до нее. Маргарита принимает нелегкое решение, круто изменившее ее жизнь. Девочка оказывается втянута в фирму "досуга" и криминальные круги 90-х годов. Как выберется из «жизни на дне» – читайте в этой книге.Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Я не дочь шлюхи

Рита проснулась от звона битого стекла, вскочила и увидела что чуть не проспала, быстро одевшись, собрав учебники, вышла на кухню. Мать опохмелялась, случайно уронив рюмку на пол, которая разбилась и разбудила девочку.

— Дочь ты проснулась? В школу идешь? А у меня башка болит, здоровье поправляю, мы вчера тебе не мешали?

Хотелось кричать и трясти мать, спросить почему она так с ней, но вместо этого видя что мать в более менее нормальном настроении, налила молоко и села на стул.

— Нет мам, не мешали, я уснула как и ты, гости сами ушли.

— Как сами? Надеюсь ничего не своровали? Вот пускай этих алкашей в приличную квартиру.

— Мам, а у нас есть что воровать? Чего ты так завелась?

— Если только тараканов — заржала Анька, заливаясь хохотом несколько минут от собственной шутки.

— Мам я вчера подралась в школе, с Вадиком, он тебя шлюхой обозвал, тебя в школу вызывают, если не хочешь не ходи, я сказала что не придешь.

— Меня шлюхой назвал какой то ублюдок? Я им устрою, молодец дочь защитила мать, я приду поговорю с директором.

— Мам только помойся и волосы расчеши, платье в полоску одень, тебе идет оно очень, ты в нем красавица, а если глаза чуть подкрасишь, так модель с обложки будешь. Ритка старалась на комплименты, и знала что так будет проще и быстрее добиться от нее что надо, о том что было ночью уже не думала, предпочитая считать плохим сном.

— Я сейчас бигуди поставлю варить, не думай дочур, мать тебя не опозорит я приду как надо.

В школе было все как обычно, уроки, учителя, баба Маня принесла пирог с грибами, и пока все были в столовой Рита сидела в каморке уборщицы и тоже обедала, запивая чаем с душистыми травами. Бабушка ласково гладила девочку по волосам, улыбалась и приговаривая.

— Котенок ты мой блохастенький, никто не пожалеет, не обогреет.

Ритка чуть не поперхнулась, вспомнив как мужчина вчера ее тоже назвал котенком, вспомнила его руки и боль, хотелось плакать и кричать что ее обидели.

— Что с тобой, милая, что, ну что? Глаза горят, вся краснеешь, бледнеешь, что случилось? — словно все узнав и почувствовав теребила Ритку бабушка.

— Меня… Меня… Мне… Ничего баб Марусь, не беспокойся, все хорошо, живот заболел зачем то.

— Может к Верочка Семеновне сходить, таблетку какую даст?

— Так пройдет не надо, пойду я, звонок сейчас будет, спасибо за пирог бабуль.

— Что ты детонька, за что спасибо, беги на урок милая.

После звонка, войдя в класс училка алгебры, сказала Рите идти к директору, ее мать пришла. Анна Сергеевна пришла в грязном халате, с немытой головой, и пьяной вусмерть, кричала что она не шлюха, и не позволит всяким ублюдкам так ее называть. Рита стояла красная со стыда, понимая что этот позор уже не смыть, школа ее уничтожит, а Вадик и его шестерки будут каждодневно ее унижать. Вызвали милицию, Тополева старшая устроила драку, и ее еле скрутили и потащили в уазик. Учителя и директор орали, у всех эмоции били через край, а Вера Семеновна всем предложила валерьянки. Учитель труда предложил тяпнуть водки, которую заранее принес, все согласились, никто не замечал что Рита стоит в углу и смотрит.

— Вот ведь какая, ты посмотри на эту мамашу, напилась и права качает, мразь вонючая, пришла устроила бедлам, дышит на меня перегаром — все никак не могла успокоиться директриса, опрокидывая рюмку водки в горло — Алкашка, а туда же права качать, я не шлюха, и не позволю себя так называть — изображая мать Ритки кривляясь сказала Валентина Петровна.

Трудовик мягко положил руку на плечо директрисы и продолжил:

— Валюш да брось, хорошо же сидим, отдыхаем, ну забудь ты об этой шмаре, ну чего ты — плавно рука уже гладила спину, отчего и захихикала пьянеющая директриса.

Задыхаясь от ненависти, морщась от подступившей тошноты, Рита больше не могла молчать:

— Вы такие же! Вы ничем не лучше! Пьете, да еще и на работе! Чем вы лучше моей матери?

Учителя подскочили и очумело уставились на девочку, никто из них не ожидал что она там стоит.

— Моя мать не шлюха! А я не дочь шлюхи! Шлюхи вы здесь все!

Маргарита выскочила из кабинета и побежала в раздевалку, за курткой, домой, куда угодно где есть воздух, в догонку директриса орала чтобы не приходила больше в школу, даже на порог. — Не нужна мне ваша школа, не вернусь даже под расстрелом! — думала Рита — работать пойду лучше, хотя бы есть буду.

Дома было пусто, ни еды, ни матери, скорее всего продержат 15 суток в ментовке. Подняла трубку телефона, гудков не было, все таки отключили. Помаявшись по квартире, спустилась к соседу дяде Грише, дверь открыла его мать баба Даша.

— Здрасьте баб Даш, от вас можно позвонить?

— Проходи деточка, мамка то где, спит пьяная? — улыбнулась старушка.

— Забрали ее на 15 суток, отцу хочу позвонить.

— Ох ты же Господи, что натворила то, окаянная? — всплеснула руками соседка.

— В школе скандал устроила, с ментами дралась, меня выгнали оттуда теперь. — заплакала девочка.

— Вот ведь непутевая, иди на кухню милая, щи налью, потом папе звонить будешь.

— Спасибо баб Даш, а дядя Гриша где?

— Да где он может быть, пьет наверно где то, Ирод проклятый — качала головой баба Даша.

Маргарита ела медленно, наслаждаясь горячим бульоном, тщательно пережевывая картошку и капусту, запоминая это чувство незабываемого блаженства. После щей был чай с белым хлебом, но Рита хлеб положила в карман, на завтрак, зная что завтра будет голодать.

В трубке долго шли гудки, отец не брал трубку, Рита нервничала и набирала снова, но дозвониться так и не получилось. Разочарованная засобиралась домой, баба Даша дала с собой маленькую баночку щей, на ужин. Девочка не знала как благодарить, со слезами обняла бабушку соседку и вернулась к себе. Дома было невыносимо скучно, девочка уже привыкла к какому то шуму, пьяным голосам, а сейчас в полной тишине вдруг появился страх, одиночество накатывало и обвивало ее своей паутиной, она боялась что отец не перезвонит, а мать не выйдет из милиции, что делать одной в целом мире? Под невеселые мысли и тихие слезы девочка уснула. В дверь сильно постучали, точнее в дверь пинали, в подъезде слышались пьяные голоса, Рита вздрогнула и боялась пошевелиться. Пришли дружки матери.

На цыпочках прокралась к двери, в глазок увидела нескольких мужчин, один был сосед дядя Гриша, а другой… Был тот, который сделал больно, остальных не знала.

— Анька, открывай, спишь что ли чума? — орал Гришка.

— Может дома нет? — ответил ему другой.

— Да куда она пойти могла, не в гости же, или в кино? — заржал сосед.

— А дочь её где? Тоже нет? На хрен нам Анька, нам хата нужна только.

— Блин по ходу нет никого, пошли в гараж, холодно, но хотя бы ветра и дождя нет. — разочаровано протянул Гришка.

Все потихоньку начали спускаться, негромко матеря беспутную Аньку. Рита тряслась в ужасе даже после того как алкаши ушли, дверь хлипкая, чуть сильнее пинуть и отвалится, никто не защитит её, не придет, если бы и позвала на помощь. До утра лежала без сна, думала о своей жизни, матери и отце, где работать, как прокормить себя, но больше всего боялась что за неуплату отрежут электричество, голод не так пугал, как темнота. Мать в детстве часто пугала «бабайками», Рита всегда засыпала со светом, потом уже отец приходил, укрывал одеялом и выключал ночник. Утром позавтракав хлебом и чаем, который заваривали в пятый раз, и он практически уже не подкрашивал воду, оделась потеплее и пошла на рынок.