Подручный смерти

Наталья Солнцева, 2016

Прошлое догоняет их и дышит леденящим холодом в спину. Зачем они собрались снова вместе? Может, их объединяет страшная тайна? Но кто же вспомнит об этом! Лариса и Ренат оказываются в маленьком городишке Грибовке. Здесь на пустыре происходят странные вещи: бродят призраки, жутко кричит какой-то неведомый зверь и погибают женщины. Балансируя на грани мистического, реального и виртуального, герои пытаются вернуть спокойствие в жизнь этого маленького городка. Книга иллюстрирована уникальными рисунками художницы Helena Maistruk https://vk.com/helenamaistruk

Глава 5

Грибовка

— Опять вы, Чемагин? Что случилось? Вам стало хуже?

— Не помогло ваше средство, доктор, — усмехнулся пациент, оглядываясь по сторонам. — Может, что-нибудь еще пропишете? Посильнее? Я заплачу, сколько скажете.

Доктор Бортников после работы принимал больных в жилой комнате, оборудованной под кабинет. Здесь стояли стол, шкаф со всевозможными снадобьями, кушетка за ширмой и пара стульев. На стене — большое фото крокодила. Как будто ничего лучшего не нашлось. Убогая обстановка. И городишко убогий.

— Я вынужден торчать в этой дыре исключительно из-за вас! — не выдержал пациент. — Мне теща сказала, мол, есть в Грибовке чудо-доктор, любую хворь лечит. Езжай, зятек, спасайся. Я и приехал. Думал, придет конец моим мучениям.

— Чуда ждете?

— Жду. А как же? Мне болеть нельзя. У меня работа ответственная. Шофер я, дальнобойщик. За баранкой сижу день и ночь. А ну, как в дороге приступ схватит? Что тогда? Авария? Пожалуйте в кювет? Или, чего хуже, на встречку вынесет?

— Время нужно, Чемагин. Время. Наберитесь терпения. Нет такого средства, чтобы подействовало мгновенно. Щелк! И вы здоровы!

— Неплохо было бы…

Пациент выглядел помятым и недовольным. Он провел бессонную ночь и надеялся получить у врача конкретную помощь, а не слушать пустую болтовню.

Бортников внимательно наблюдал за ним. Выражение лица, жесты, взгляд, одежда имели для доктора значение. Он пришел к выводу, что поставить человеку верный диагноз на основании чисто медицинского обследования невозможно. Особенно, если болезнь — редкая и непонятная, как у Чемагина. За симптомами и анализами порой стоит такое, о чем в учебниках не написано.

— Дайте мне другой препарат, — требовал больной. — Иначе я на вас жалобу накатаю.

Бортников невольно рассмеялся. Чем-чем, а жалобами его не испугать. Он и так в захудалой поликлинике работает. Если уволят, поедет дальше. Хоть на Камчатку! Не беда. Он и с камчадалами общий язык найдет, будет их лечить по своему особому методу. Везде люди живут, и везде они болеют. К сожалению.

— Не боитесь, значит? — нахмурился Чемагин.

— Не боюсь.

— Что же мне сделать, чтобы вы меня услышали? Больше денег заплатить?

— Если понадобится, я скажу.

— Зачем вы крокодила на стену повесили?

— Мне нравится это животное.

— Странный вы человек, Бортников…

— Спасибо за комплимент.

Чемагин криво улыбнулся. Он страдал странным синдромом: ни с того ни с сего начинались боли в спине и одышка.

На вид это вполне здоровый мужчина тридцати шести лет, хорошо развитый, поджарый. В коротком ежике волос пробивается седина, лицо выбритое, цвет кожи нормальный.

— Как же вы комиссию прошли? — не выдержал доктор. — С таким заболеванием за руль нельзя.

— Это не вам решать. А болезнь мою на комиссии не выявить. Приступы у меня редко бывают, в основном по вечерам, и никому о том не ведомо. Кроме напарника, разумеется. Едва солнце за горизонт, мы местами меняемся. Я — на боковую, а он — за баранку.

Документов доктор у больных не спрашивал, верил на слово. К нему приезжали на консультации отовсюду. Некоторые хотели сохранить инкогнито, и Бортников принимал их у себя дома, а не в поликлинике. Вот и Чемагин, может статься, вовсе не Чемагин. Если приглядеться, на водителя-дальнобойщика он не похож. Скорее, спортсмен… или служащий. Среднего роста, жилист, крепок. Поддерживает физическую форму, хорошо питается. Какой-нибудь владелец фитнес-клуба или тренер. А прикидывается шофером. Зачем?

— Че вы меня глазами сверлите? — возмутился пациент.

— Извините, задумался…

Бортникову казалось, не только он исподволь изучает Чемагина, но и тот его. Между ними возникла взаимная подозрительность.

— Когда у вас впервые случился приступ? Помните?

— Я обязан отвечать?

— Вы же хотите поправиться?

— А что, это имеет значение, когда меня первый раз прихватило?

— Кто из нас врач? — улыбнулся Бортников. — Вы или я?

— Ну, вы…

Чемагин уставился в угол комнаты и напряг память. Он настолько привык к своей болезни, что казалось, она была всегда. Еще ребенком у него «вступало в спину». Мать таскала его по докторам, но бесполезно. Каких только диагнозов ему не ставили — от сколиоза до невралгии. С годами к болям прибавилась одышка и внутренняя паника. Он научился скрывать свой страх от всех, считая это слабостью.

— У меня с детства спина болит.

— Травмы были?

— Я падал…

— Сильный ушиб позвоночника? Может, прыгнули неудачно? Или подрались?

— Все пацаны падают и дерутся! — разозлился Чемагин. — Мне рентген делали. Много раз! Снимки ничего страшного не показали. Я же вам приносил результаты последнего обследования! И компьютерную диагностику в том числе.

— Да, да. У вас есть некоторые нарушения, но… таких болей и одышки они давать не могут.

— Это я уже слышал. Потому и приехал к вам. Думал, вы умнее городских эскулапов, которые деньги гребут, а толку мало. Устал я ходить по кабинетам, одно и то же слушать. Мне помощь нужна! Я готов платить, но за конкретный результат.

Бортников пожал плечами.

— У меня не семь пядей во лбу. А вы что-то скрываете.

— Че мне скрывать-то? Я не для того здесь торчу, чтобы…

Пациент сдержал ругательство и сердито нахмурился.

— С чем вы сами связываете свою болезнь?

— Я? — Чемагин шумно вздохнул и развел руками. — Черт ее знает! Может, сглазил кто… Прицепилась дурная хворь и не отпускает! Я все перепробовал, чтобы от нее избавиться. И массажи, и грязи, и таблетки дорогущие, и разные упражнения…

У него вдруг кольнуло в спине и перехватило дыхание. На миг показалось, что начинается приступ. Средь бела дня! Такого еще не было. Чемагин превозмог внутреннюю дрожь и натянуто улыбнулся. Недомогание рассеялось.

— Что с вами?

— Достали вы меня своими вопросами! Вы врач или исповедник?

— Лечение менять не будем, — заявил Бортников. — Принимайте то, что я вам дал, через три дня жду на прием.

Пациент процедил сквозь зубы нечто невнятное, вышел и хлопнул дверью. Бортников привстал и выглянул в окно. На улице моросил холодный осенний дождь. Чемагин натянул вязаную шапочку и зашагал прочь, не замечая луж. Он был в непромокаемой куртке и джинсах, заправленных в сапоги. Обычный прохожий, который ничем не выделяется в толпе.

— У дальнобойщиков походка другая, — пробормотал Бортников, задергивая тюлевую занавеску…

* * *

Пассажир очнулся и в ужасе уставился на Рената.

— В-вы кто?

— Я водитель джипа, в котором вы едете.

— К-куда? Куда меня везут?

— В Грибовку! Что, память отшибло?

У археолога зубы стучали от страха, лицо перекосилось. Он озирался по сторонам, словно не понимал, где находится.

— Вы кричали во сне, — вмешалась в разговор Лариса. — Пришлось вас разбудить.

— С-спасибо…

— Может, вас в больницу подвезти? Тут есть больница?

— Где?

— В Грибовке! — гаркнул Ренат и закашлялся. Он так и не удосужился переодеться, и влажная от пота футболка неприятно холодила спину, что не прибавляло ему добродушия. — Вы же до Грибовки просили подбросить? Ну вот, приехали!

— Грибовка… У меня здесь сестра живет, — осенило пассажира. — Родная сестра. Я к ней еду…

— Вы адрес-то ее помните?

Археолог наморщил лоб и задумался. Адрес. Мысли его разбегались, путались. В глазах темнело от боли. Он с трудом глотнул густую слюну и выдавил:

— Улица Кирова, дом… семнадцать…

— Уже веселее, — кивнул Ренат. — Вы чего орали, как будто вас режут?

— Душат… У меня горло! — пассажир поправил теплый шарф на шее и добавил: — Извините, я не хотел вас пугать.

— А мы пуганые.

«Хендай» Рената стоял на маленькой площади, обсаженной голубыми елками. Это был центр города, такой же унылый, как и окраины.

— Где ваша улица Кирова? — спросила Лариса у растерянного археолога. — Налево или направо?

Тот хотел повернуть голову и застонал от боли.

— Кажется, туда…

— Давно сестру не проведывали? — усмехнулся Ренат. — Забыли, где живет?

— Человек болен, — вступилась за пассажира Лариса. — У него жар.

Ренату стало неловко за свои слова. Чего он привязался к этому несчастному археологу? Его удивила поднявшаяся внутри волна раздражения.

Пассажир сидел хмурый, кутаясь в шарф и помалкивая. Он решил не злить водителя. Не то его высадят, и придется топать пехом по грязи, мокнуть под дождем.

— Ладно, поехали направо, — кивнул Ренат.

Улица Кирова была застроена деревянными домами. Печные трубы дымились, за оконными стеклами виднелись горшки с цветами. Дом номер семнадцать отличался от соседних пристроенной верандой, выкрашенной в голубой цвет. Во дворе заходилась лаем лохматая собака. Ей вторили псы со всей округи.

Археолог обрадовался, схватил рюкзак, вышел из машины и резво потрусил к калитке, забыв поблагодарить.

— Красавец, — покачал головой Ренат. — Хоть бы ручкой помахал на прощание.

— Он болен, разве не видно?

Пассажир скрылся в доме, но Ренат не торопился трогаться. Он смотрел вслед археологу, словно пытался что-то понять. Ему было не по себе от этой встречи.

— Что с тобой? — заволновалась Лариса.

Ренат разразился кашлем. Это продолжалось несколько минут. Он достал платок, вытер слезящиеся глаза и недоуменно вздохнул. Казалось, пассажир оставил после себя некую угрозу. В салоне будто туча повисла.

Лариса уловила его опасения и оглянулась. Сзади что-то мелькнуло, вспыхнула желтая искра.

— Это полицейский «уазик» подъехал, — заметил Ренат. — Мигнул фарами, чтобы мы освободили проезжую часть. Дорога узкая.

— Плохой знак…