Портреты. Истории детей улиц

Наталья Слободян, 2020

«Сердце человека трогают две вещи: красота и горе» (Дж. Элдридж). Настоящая жизнь – быть, видеть и чувствовать. Смерть и победа, отчаяние и надежда, преступления и жизнь, вера и насилие – всё это причудливо смешалось в историях детей улиц. Прошлое, которое не отпускает, и настоящее, которое вдохновляет. Всё это про них – живых, искренних, настоящих, отважных и таких незащищённых, – про детей. События, описанные на страницах книги, происходили в Уфе в период с конца 1990-х годов и продолжаются до настоящего времени. Истории красоты, памяти и приобретённых смыслов. Истории благодарности и настоящего горя. Истории НЕОбычного времени. Это история о том, как из инициативной группы выросла профессиональная команда специалистов АНО «Общества помощи детям „Возможность“». Также в книгу вошла повесть «НЕОлев», в центре которой – надежда на чудо, тонкая грань между реальностью и мечтой. В мир неслышно вошла она – Тайна. И разглядеть ее может каждый, даже малыш.

Николай

Коля — просто чудо! Так, как он, решать задачки по математике не мог никто. Куда там нашим пыхальщикам! Все мозги себе пропыхали… Хотя, конечно, большинство из них — из кризисных семей, и они не получили положенного навыка обучения. У них навык — выжить, отличный навык для них.

А этот тоже на клее сидит, но мозги в полном порядке. Как только мы его не загружали! И на логику, и на интеллект, и на сообразительность — любую задачу решит. Мама у него руководит студией, папа — бизнесом. И оба любят старшую сестру. Почему? Кто его знает! Любят, и всё. Квартиру на неё переписали, всё лучшее — ей…

А Коле любви не досталось ни капли.

Мама и не скрывает своей неприязни, стыдится сына. Приходит к нам, общается. Мы пытаемся ей объяснить, что всё-таки это её сын.

Бес-по-лез-но…

Коля на маму никак не реагирует: ни злости, ни раздражения. Про папу говорить не любит, это его задевает: папа — равнодушие, нелюбовь.

Для него большая радость, когда мужчины-волонтёры садятся с ним решать задачки. Он наслаждается жизнью, вниманием и восхищением. И заслуженно: парень-то умный.

Одет хорошо. Мама хотя бы этот вопрос для него решает, но жизнь на улице быстро приводит в негодность всю одежду. Мама злится, берёт сына домой, моет, переодевает и… снова выгоняет. Буквально выгоняет! Надоедает он ей быстро… Зато деньги даёт всегда, компенсируя недостаток любви.

Поэтому Коля быстро перешёл на наркоту дороже клея, начал скатываться в бездну.

Однажды в подъезде он принял дозу и сразу вырубился. Рука была на батарее, её внутренняя сторона просто сварилась. Ожог страшный. Лечим его, он терпит. Рука заживала долго: ожог был серьёзный.

Друзья Коли к нам не приходили. Статус у них совсем не беспризорный, понятно… Он только рассказывал, как спасал ихот передоза, заливая в них литрами томатный сок, как затаскивал их в подъезд, чтобы они не замёрзли. Заботился искренне, без осуждения.

— Коля, давай завязывай! Ну что ты с собой делаешь?

Коля смотрит в ответ глазами, познавшими дзен. Они у него спокойные, ничего не выражающие, сияют внутренним светом и смышлёностью.

Общается он не со всеми. Неинтересно ему. Не его статус, понятно. Успевает ещё и колледж посещать…

Долго мы общаемся. Приходит он постоянно. И с ним общаемся, и с его мамой. Надеемся на чудо — на то, что наша поддержка поможет.

Парень уже плотно сидит на наркоте, а мама прилежно снабжает его деньгами. Просим не давать ему, а она удивляется:

— Что ж я, совсем не мать?

* * *

Потом Коля пропал. Надолго. Где-то через полгода пришла мама.

— Похоронили Колю, как бомжа. Не опознали, документов при нём не было, уже месяцев пять как прошло, а мы вот только сегодня об этом услышали. Вот и не знаю, перезахоронить, что ли? Или уже пусть так будет?

Мама сидит, пьёт чай. Пытаюсь угадать, что она чувствует. Не знаю, о чём с ней говорить…

— Ладно, пойду я… Так что посоветуете? Перезахоронить его или не надо?

Я боюсь, что становлюсь циником. Потому что ловлю себя на мысли: «Коле это вряд ли поможет, оставьте его уже в покое…»