Артефакт. В поисках неизвестного

Наталья Скоробогатова, 2023

Потеряв в авиакатастрофе своих родителей, учёный-историк Марта отправляется на поиски артефакта, способного исполнять любые желания. Её желание – вернуть их к жизни. В то же время информация об артефакте попадает в руки бывшему наёмнику Алексу. Его желание… Впрочем, он пока не решил, но решит точно, как только артефакт окажется в его руках. Ну и как же без злодеев, которые хотят заполучить средство исполнения всех желаний только для себя?

Глава первая. Трагедия

1.

— Итак, подведём итог сегодняшней лекции.

Марта посмотрела на последние пять минут беззвучно надрывающийся мобильник. Номер неизвестный, такой, на которые она обычно не отвечала: по ним предлагали либо взять кредит, либо пройти обследование в «самом лучшем медицинском центре» города. В деньгах Марта особо не нуждалась, а превращать какой-никакой, но достаток в нужду желанием не горела.

Оглядев притихшую аудиторию, она продолжила:

— Буддизм — одна из наиболее распространённых в наше время религий, возраст которой по подсчётам современных учёных-религиоведов составляет более двух с половиной тысяч лет. Государственной религией буддизм считается в Лаосе, Бутане, Камбодже и Таиланде…

— Марта Андреевна, — не дал договорить Олег Кряжев, — а почему не в Китае? Нам же по телеку постоянно показывают китайцев, которые поклоняются Будде.

Марта смерила взглядом парня, который непонятно каким образом оказался на их факультете. Имея отца — мэра их города, тот вполне мог поступить, например, в МГИМО. Впрочем, судя по оценкам в зачётке и отзывам коллег-преподавателей, у него не было никаких способностей к языкам, поэтому международные отношения точно не для этого… золотого мальчика. Но в таком случае существовал вариант с МГУ, а не каким-то заштатным, пусть и государственным университетом города Нежнина.

— В Китае буддизм — это действительно одна из официально признанных религий, и об этом я говорила, — взгляд на настенные часы показал, что до конца пары осталось две минуты, — примерно час назад. И, дорогие мои, благодаря Кряжеву на дом вам сегодня будет письменное задание.

Студенты зашумели, раздались выкрики: «Ну спасибо, братан!», «Олег, твою мать!», «Я к тебе лично за домашкой приду!» — и Марта улыбнулась. Она любила подобную реакцию от тех, кого учила, и иногда даже подводила к ней специально. Чувство собственной значимости, которое, несмотря на статус самого молодого профессора на их кафедре, находилось чуть ниже ему положенного, в такие моменты поднималось на нужный уровень, повышая настроение и даря желание заняться чем-то помимо работы. Тогда Марта шла в «Леонардо», покупала очередную раскраску и, повозившись с ней пару часов, убирала в шкаф, к куче таких же — незаконченных. Иногда она думала о том, что если когда-нибудь допишет все, то сможет устроить небольшую выставку под названием «Я и моё настроение».

— Тихо! — Марта хлопнула ладонью по столу. В этот момент раздался звонок, но все, зная её характер, остались сидеть на своих местах. — Записываем задание. К следующему занятию от каждого из вас я жду эссе о моменте зарождения одной из официально утверждённых мировых религий. Минимум — пять печатных листов. Оформление стандартное. И если все принесёте одно и то же, за допуском на экзамен пойдёте в деканат. — Она обвела суровым взглядом притихших студентов и, улыбнувшись, кивнула. — А вот теперь можете быть свободны.

Иногда после произнесения последней фразы Марте хотелось включить секундомер и засечь время, за которое учащиеся буквально испарялись из аудитории. Она и сама в студенчестве не особо любила тот предмет, который сейчас преподавала. Все эти кармы, дхармы, будды и тому подобное были совсем не тем, что ей нравилось. Марта, сколько себя помнила, хотела стать археологом, изучать древние индийские и китайские храмы и гробницы, обязательно поучаствовать в раскопках на границе Великой Китайской стены, пройтись с паломниками по Восточному Тибету…

— Мелочь, — подошёл как-то раз к ней, трёхлетней, брат, который был на десять лет её старше, — кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Дра… драк… дракологом, вот! — с трудом выговорила Марта, тыча ему в лицо зелёным с золотыми разводами драконом. — Буду искать драконов!

— Драконов не существует. Это динозавры! А динозавров ищут палеонтологи! — рассмеялся брат, улепётывая от неё, пока она с криком: «Сам ты палетолог!» — пыталась догнать его и ударить тем самым драконом.

— Доченька, — однажды обратилась к ней мама, когда к ним пришли гости, — кем ты хочешь работать?

— Я хочу работать археологом и изучать мумии и шумер! — С гордо вскинутой головой Марта внесла в большую комнату свою любимую книгу, в которой были собраны мифы со всего мира.

— Мумий и Шумерское царство, — поправил её дядя Коля, папин друг, который и подарил ей эту книгу на отмечаемый сегодня седьмой день рождения. И после они все вместе почти весь вечер обсуждали приключения Гильгамеша.

— А сейчас Марта расскажет нам о том, в какой сфере деятельности она видит себя по окончании школы. — Весь класс, все тридцать человек, наблюдал, как Марта шла к доске, нервно сжимая в руках свой первый в жизни реферат.

— Когда вырасту и окончу школу, хочу стать историком, чтобы рассказывать людям об их предках и раскрывать тайны. В своей работе я рассказала о богах и героях, которые сформировали жизненный уклад в Древней Греции. — Перевернув первую страницу, она, глубоко вдохнув, начала читать: — Сначала был Хаос…

Желаний оказалось много, но все — только на бумаге. Хотя, история осталась. Вот в таком странном виде — востоковедение. И пихали его везде, где только было можно, даже юристы изучали целый семестр, хотя зачем это им, Марта не понимала. Впрочем, государственная дружба со странами востока вполне могла стать толчком к изучению их культуры.

Она взяла мобильник, включила звук и вбила в адресную строку поисковика номер, с которого названивали последние полчаса. Тот, как и антиспам-программа, не показали ничего вредоносного. Вот только кто и зачем тогда так старался с ней поговорить? И только Марта собралась набрать странный номер, как мобильник разразился вступительной мелодией песни «We Are the Champions».

— Слушаю! — произнесла она, нажав кнопку приема звонка и поднеся трубку к уху.

— Марта Андреевна Звонарь? — раздался из динамика усталый мужской голос.

— Я вас слушаю, — снова произнесла Марта.

Начитавшись статей о разного рода мошенниках, в телефонных разговорах с незнакомцами она старалась никогда не произносить «да», заменяя его различными, порой довольно странными оборотами. Когда была жива бабуля, Марта и её этому учила, только та, снимая трубку, всё равно всегда говорила: «Алло! Да!»

— Вас беспокоят из управления внутренних дел на транспорте.

— На транспорте? — повторила Марта за голосом, не понимая, какое отношение она может иметь к этой странной структуре. У неё и машины-то не было никогда.

— Да. Линейный отдел аэропорта.

Аэропорта. После этого слова Марте показалось, что в голове что-то взорвалось. Родители должны были прилететь сегодня из отпуска. Но до посадки — она снова посмотрела на часы на стене — оставалось ещё целых два с лишним часа. И Толик должен их встречать… Он бы точно набрал её, если что-то случилось, а звонка от него — Марта отняла трубку от уха и проверила входящие звонки в журнале — не было!

— Марта Андреевна?

— А? Да, я слушаю.

— Марта Андреевна, примите мои искренние соболезнования. Я понимаю, что это сложно, но мы не смогли дозвониться до Анатолия Андреевича, а вторым номером был ваш. Нам необходимо записать вас на опознание. Это стандартная процедура.

— Да, я понимаю. — Марта села на стоящий у преподавательского стола стул и поняла, что, кажется, всё время, пока ей сообщали о гибели родителей, не дышала. — Когда?

2.

Городской морг выглядел совсем не так, как показывают в детективных сериалах. Здесь не было ни обшарпанных, покрытых старой советской плиткой стен, ни тех же стен, но более осовремененных — сделанных из стекла и металла. Простой коридор, под ногами пол из бетонной вперемешку с керамической крошки, стены, покрытые моющимися ПВХ-панелями, такой же моющийся потолок.

«Интересно, это для того, чтобы было проще убираться? А под такими панелями часто плесень образовывается, соседи жаловались… Я же обещала Ирине Владимировне отправить тот рецепт из группы и забыла. Надо отправить, а то подумает ещё, что я очень необязательная, а доктор наук не может быть необязательным. И зачем он жену сюда приволок? Наверняка скажет — чтобы меня успокаивать, если вдруг истерика случится. А какая у меня истерика? Сам же меня ледышкой называет», — думала Марта, идя следом за Толиком и его Любашей. Мысли, почти никак не связанные друг с другом, скакали с одной на другую, но поделать с этим она ничего не могла. Да и не хотела. В конце концов, последние три дня и так думала только о случившемся, не хватало ещё и здесь расклеиться.

Ледышка… С ней и в школе не дружили, потому что Марта никогда никому не открывалась, и в универе. А зачем? Вот откройся, покажи себя, и всё, подцепит кто-нибудь на крючок: будешь болтаться, а он всё, что можно, от тебя получит и уйдёт. Сколько подобного вокруг происходит?! Да и с ней самой, что уж перед собой-то душой кривить.

«Мамина дочка съела сыночка!» — кричали ей в младших классах, когда Марту в школу провожала мама. Она срывалась, ревела, сбегала с уроков, вываливала завтраки в портфели главным обидчикам. А ведь у них был не самый благополучный район, и соседи не самые спокойные, так что отпустить её одну родители не решались класса до седьмого. Да и после продолжали контролировать — мало ли что.

«Выскочка!» — обзывались в старшей школе, и Марта била всех, кто попадался под руку, тетрадями, под завязку набитыми пеналами и утяжелёнными линейками. Как сделать последние, ей Толик подсказал. А почему она выскочка? В чём проблема, если Марта просто любит учиться? Нравятся ей и русский язык, и история, и даже дурацкая химия. Хотя, химия многим у них нравилась.

«Такие, как она, только одним местом оценки зарабатывают!» — шептались за её спиной, но уж подобного она точно не заслужила. Все её оценки, зачёты, все похвалы от преподавателей были исключительно за знания и старание. И это подтверждал даже тот факт, что уже на четвёртом курсе профессор Терентьев пообещал включить её в список в аспирантуру вне очереди. На бюджетной основе. Марта улыбалась тем, кто шептался, днём и плакала ночью.

«Дура набитая! Селёдка фригидная!» — кричал Юра, и она ревела в голос, сидя в прихожей квартиры, которую они вдвоём снимали вот уже полгода, наблюдая, как её теперь уже бывший парень собирает свои вещи. Ну, да, она не самая красивая, и усталость — не лучший помощник в личных делах, но всё же можно исправить? Зачем уходить к Светке? Той самой, которая со всем двором переспала.

Да уж, если на всё реагировать так, можно и с ума сойти. Лучше перестраховаться и побыть ледышкой. Так спокойнее, и нервы целее.

— Проходите, — приведший их санитар толкнул дверь в один из кабинетов, и Марта с Толиком и его женой прошли внутрь.

Вопреки ожиданиям это не была комната с кучей холодильников и прозекторским столом по центру. Нет, за дверью оказался обычный врачебный кабинет со столом, несколькими стульями, медицинским шкафчиком с лекарствами и кучей плакатов с информацией о пользе здорового образа жизни и изображениями человеческого тела в разрезе. А вот его хозяина не было, но их всё равно оставили одних.

Марта села на стул и уставилась в окно. Осень в этом году оказалась серая, дожди шли почти не переставая, и было так промозгло, что из дома, где на полную мощность работал обогреватель, выходить не хотелось совсем. Но сегодня внезапно из-за чёрных туч выползло солнце. Очередное подтверждение того, что в мире всё не так, как должно быть. Почему именно сегодня, когда ей придётся самой убедиться в смерти родителей, такая погода? Почему не неделю назад, когда она сидела на лоджии и раскрашивала подаренные мамой Маки?

— Смотри, какая красота! — В тот день они гуляли по торговому центру, и мама подошла к пятачку, на котором расположился павильон с товарами для рисования. — Это же Маки!

— «Поле маков», если быть точным, — поправила подошедшая к ним девушка с бейджиком «продавец-консультант Ольга». — Кисти Клода Моне.

— Я её хочу! — Марте показалось, что кабы не возраст и проблемы со спиной, мама запрыгала бы на месте и захлопала в ладоши, словно маленький ребёнок.

— Но ты не сможешь её нарисовать, даже по номерам, — покачала Марта головой. — Не с твоими проблемами со зрением.

— Я не смогу, зато у тебя куча времени! — Мама ткнула указательным пальцем Марте в плечо и повернулась к консультанту: — Заверните!

Яркий оранжевый листок влетел в открытую форточку. Марта проследила за тем, как он опустился на рабочий стол и перевела взгляд на всхлипывающую Любашу. Ну и кого тут нужно успокаивать? Сидит почти ревёт, а сама только и ждала, что их с Толиком родители свалят на лето на дачу, чтобы остаться полноправной хозяйкой в их огромной четырёхкомнатной квартире. Лицемерка!

— Здравствуйте!

Марта вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей, и посмотрела на неслышно вошедшего в кабинет врача. Невысокий, седой, с густыми усами, небольшими залысинами и смеющимися глазами, он совсем не походил на того, кого она ожидала увидеть. Чёрт бы побрал все эти сериалы! И ещё одна странность — отсутствие на нём привычного для врачей белого халата. Нет, на нём был костюм, больше похожий на пижаму: голубая хлопковая футболка, такие же брюки, белые тапочки-кроксы, а на голове — колпак с рисунком в виде повторяющихся мишек Тедди. Мишки Тедди в морге. Смешно!

— Вы… — врач подошёл к столу, аккуратно отложил листок в сторону и начал перекладывать лежащие на нём распечатки, вчитываясь в каждую.

— Звонарь Анатолий Андреевич, — сказал Толик.

— Звонарь Марта Андреевна, — следом за ним произнесла Марта.

— Дети, — кивнул врач. — Что ж, как вы понимаете, опознание по телам невозможно. По правилам, подтверждение личностей произведено по документам: паспорта, билеты, посадочные талоны.

— Да, это опознание мы уже подписали, но нам хотелось бы точно знать, что мы хороним наших родителей, — согласился Толик. — В полиции сказали, что это возможно, если сделать генетическую экспертизу. Собственно, за этим мы сюда и приехали.

— Конечно, мне сообщили, — врач ещё раз кивнул, показавшись Марте смешным китайским болванчиком. — Но это платная процедура, как вы понимаете.

— Понимаем, — теперь кивнула Марта, чуть не рассмеявшись. Кажется, у неё тоже начинается истерика. — Нам озвучили сумму, если скажете, где, мы заплатим сейчас же.

— Да, я… — Врач на несколько секунд замолк, словно что-то вспоминая, потом снял трубку со старого кнопочного телефона и, не набирая номера, произнес: — Валерия Сергеевна, позовите Игоря, пожалуйста, — а затем снова посмотрел на Марту: — Сейчас подойдёт медбрат, он вас проводит. У нас, как вы понимаете, очень сложно сориентироваться на территории. — Он развёл руками и внезапно рассмеялся: — А уж кассу найти мы и сами порой с трудом можем, хорошо, что зарплату на карточки переводят.

— Да, — кивнула Марта, не понимая, с чем именно соглашается: с тем, что территория городской больницы — это лабиринт из построек разного назначения, или тем, что раз в две недели тратить рабочее время на то, чтобы получить деньги на руки, больше не требуется? Или они зарплату чаще получают? Кажется, такое возможно.

Сидеть становилось тяжело. Нет, Марта всегда много сидела — работа такая: читать, писать, проверять, разбирать — всё делается за столом. Но вот так, ничего не делая, просто в ожидании непонятно чего… Она уже готова была встать и выйти на улицу, сказав, что самостоятельно найдёт административный корпус, как в кабинет вошёл медбрат.

— Антон Егорович? — произнёс он глубоким чуть с хрипотцой голосом.

— Да, Игорь, вот, Марта Андреевна, проводи её в кассу, пожалуйста. И потом обратно.

— Хорошо, — медбрат посмотрел на Марту и вышел, даже не пригласив её следовать за собой. Впрочем, этого и не требовалось, она сама с такой скоростью покинула кабинет, что, казалось, ещё чуть-чуть, и можно делать заявку на марафон по спортивной ходьбе.

3.

Тела родителей, а точнее — то, что от них осталось, отдали только через две недели, когда закончился предварительный разбор катастрофы и вынесли постановление о возбуждении уголовного дела. Это было странно, потому что всем сообщили, что виноватых в ней нет, всё произошло из-за проблем с автоматикой, но загружать голову ещё и этим не хотелось. Марта уже устала думать о том, что было бы, полети они все вместе. А ведь такой вариант существовал, и проректор по учебной работе даже пообещал подписать ей заявление на отпуск. С одним условием: её замещает самый заклятый друг по кафедре Радик Смирнов, точнее — Смирнов Радислав Игнатьевич, кандидат исторических наук, восходящее светило в области изучения восточных религий и, как говорят, по совместительству — внук ректора. Марта вроде и не была против, Радик в качестве временного заместителя её в целом устраивал, но она не хотела оставлять кафедру тогда, когда учебный год ещё только-только начался. А родители могли отдохнуть и сами. В конце концов, мама с папой так давно вдвоём никуда не выбирались. И вот выбрались…

Вздохнув, Марта накинула на голову чёрный платок и вышла в подъезд, где её уже ждал Игорь. Единственный, кто оставался с ней на связи всё время со дня посещения морга.

Тогда она вышла на улицу и почти врезалась в его широкую очень твёрдую спину, на которую была накинута тёмно-синяя куртка с эмблемой больницы. Он повернулся, кивнул ей и пошёл в глубину парка.

— Извините, вы не могли бы идти чуть медленнее? — Марта не успевала за этим высоким стремительным мужчиной, в мозг которого, она могла бы поклясться, был встроен навигатор.

— Простите, — медбрат остановился, — я не подумал. Пойдёмте медленнее. Я, наверное, слишком бесцеремонен?

— Ничего, я уже всё выплакала, — Марта натянуто улыбнулась, — просто устала сидеть. У меня работа сидячая.

— Тогда давайте пройдёмся? У нас тут хороший парк для пациентов, большой. И погода вроде ничего сегодня. У меня как раз через полчаса смена заканчивается.

— Я…

— Это не свидание, нет. Просто погуляем. Это помогает. Честно! Давайте так, я вас сейчас доведу до кассы, вы за всё заплатите, потом провожу в процедурку, дождусь, пока вы сдадите материал на анализ, и после просто погуляем. Вам нужно отдохнуть и выговориться, я же вижу.

Он взял её за руку и аккуратно потёр большим пальцем её начавшую замерзать ладонь. И Марта согласилась. А потом, после всего, вывалила на медбрата… Игоря всё, что было у неё на душе.

Они молча спустились во двор, где их уже ждал автобус, собиравший всех, кто пожелал проститься с Андреем и Анной Звонарь. Здесь были их коллеги, пара друзей отца, мамины подруги, друзья семьи и соседка Ирина Владимировна. Последняя смотрела на Марту и, казалось, хотела что-то спросить, но не решалась. Похоже, виной этому был как раз Игорь.

Марта не знала, что заставило её взять у него номер телефона и потом позвонить. Изначально думала, что вот сейчас выговорится, потом они расстанутся, и всё. И что она, скорее всего, у него такая не первая, ведь он ничего не спрашивал, просто слушал. И по телефону слушал, потом пригласил поужинать, а ужин, прогнозируемо, закончился завтраком. Дружеским. Ничего такого. И вот теперь Игорь сидел рядом, держал за руку, и ей было спокойно. Настолько, что даже немой вопрос в глазах Ирины Владимировны не раздражал.

Церемония в зале прощания местного кладбища продлилась чуть больше часа. Сначала люди подходили к двум стоящим рядом закрытым гробам, клали на них цветы, что-то тихо говорили или плакали и отходили, освобождая место другим. Потом пришло время для заупокойной службы, и хотя родители не были крещёными, во всяком случае, о таком не знали ни Марта, ни Толик, батюшка всё-таки прочитал требуемые молитвы, «открыв Царство Господне для двух неупокоенных душ».

На этом Марта решила, что с неё хватит, и вышла из зала. Смотреть на то, как плачет Любаша и как Толик обнимает её, не пытаясь даже помочь сестре, стало невыносимо. Когда они с братом так разошлись? Ведь всегда были не разлей вода. Толик защищал Марту во всех дворовых потасовках и грозился «набить морду» всем её ухажёрам, а Марта проверяла всех его зазноб и помогала выбрать. Что случилось, раз сейчас он совсем не смотрит на сестру? Или их не совпавшее мнение насчёт вертихвостки Любаши так всё испортило? Но разве разница почти в пятнадцать лет — это нормально?

— Возьми, — вышедший следом за ней Игорь подал ей носовой платок и раскрыл над ними зонт, прикрывая от внезапно начавшегося дождя.

— Спасибо! — Марта громко высморкалась и грустно улыбнулась. — Вот бы мне такого мужчину.

— Ну, не всё ещё потеряно. Где-то он обязательно бродит. — Игорь улыбнулся в ответ. — В конце концов, если у тебя будет желание, можешь позвонить мне. Я не всегда на круглосуточном.

— Не уверена, что у меня когда-нибудь появится кто-то, хоть на каплю похожий на тебя. Спасибо! — Марта сунула платок в карман пальто и сжала свободную от зонта руку Игоря.

— Не грусти, всё когда-нибудь закончится. И брат твой придёт в себя, он просто не знает, как это пережить.

— Поверю на слово, ты, наверное, таких много видел.

— Достаточно. — Улыбка исчезла с лица Игоря. — Я не останусь на поминки, мне надо на дежурство.

— Понимаю, и спасибо тебе! — повторила Марта, целуя его в щёку. — Я позвоню?

Он кивнул и, оставив ей зонтик, двинулся в сторону выхода с кладбища. Дождь заливался за воротник кожаной куртки, но Игорь словно не замечал этого, и его мощная фигура ещё долго маячила на дорожке, ведущей к большим кованым воротам.

«Почему у нас не получилось?» — внезапно подумала Марта.

Вопрос не казался странным, как и ответ на него. Просто сразу, ещё в тот первый ужин, всё их общение превратилось в чисто приятельское. Они выпили, потом ещё и ещё. Затем поехали к ней и, следуя сюжетам плохих мелодрам, выпили снова. И проснулись в одной кровати, одетыми и не готовыми перейти на следующую стадию отношений. Зато за эти несколько часов стали друзьями. Вторую ночь Игорь спал уже на её кухне, на старой принесённой им с собой раскладушке, которая скрипела под ним всю ночь, но не раздражала, и которую на следующий день всё-таки заменили новой, более современной и удобной.

4.

Дождь никак не кончался, и Игорь в который раз мысленно обругал себя за то, что решил не брать машину. «Автобусы мимо городского кладбища часто ходят, а вот парковок там маловато», — подумал он, собираясь утром на панихиду. Игорь не был знаком с родителями Марты, но работа есть работа. Да и сам он за это короткое время успел как-то прикипеть к этой странной девушке.

С его точки зрения, Марта не была красавицей: обычная, серая, таких вагон и маленькая тележка по улицам Нежнина, да и других городов ходит. И она это совершенно точно знает, поэтому подкатить к ней, используя привычную практику, вряд ли бы получилось. И он сам, скорее всего, не согласился бы закрутить с ней по собственной инициативе, но Папа объяснил, что это важно и что Игорь получит приличного размера сумму на карман. Это показалось странным, и тогда он решил разобраться в происходящем и начал искать информацию о Марте. Папе пояснил, что это необходимо для того, чтобы легче её зацепить, а себе — для того, чтобы понять, стоит ли в это ввязываться.

Марта Андреевна Звонарь была дочерью адвоката Звонаря Андрея Аркадьевича и домохозяйки Звонарь Алёны Яковлевны. У неё был старший брат Звонарь Анатолий Андреевич, который совсем недавно женился на девушке на пятнадцать лет младше Орловой Любови Дмитриевне, и сейчас они ждали ребёнка. Сына. Марта закончила исторический факультет государственного университета Нежнина, через год защитила кандидатскую, а ещё через четыре — докторскую диссертацию на тему «Второе разделение Китайской империи». Преподаёт в том же университете, последний год занимает должность заведующей кафедрой. Друзей и подруг в Нежнине не имеет, особых увлечений тоже.

«И зачем Папе нужна эта заучка? — раздумывал Игорь, стоя на остановке и чувствуя, как постепенно намокает не скрытый курткой ворот рубашки. — Он решил организовать дело в Китае? Ну, так тогда ему нужен совсем другой человек, а не историчка, которая и разговаривать-то может только о том, что ей интересно…»

Подошедший к остановке автобус резко затормозил в натёкшей за время дождя луже, окатив Игоря грязью. Он поморщился, отряхивая ботинки, и влез в открытую перед ним дверь старого пазика. Пахнуло неразбавленным дизельным топливом, протухшей шаурмой и рвотой. Пройдя в конец салона, Игорь уселся на свободное место, выставив в проход между креслами не помещающиеся ноги, и, ловя свежий воздух и капли дождя в открытую над ним форточку, продолжил размышлять.

Если Папе нужен специалист по истории Китая, то значит, он что-то нашёл в ней — в этой истории. А Игорь не дурак, понимает, что такие находки стоят совсем не тех денег, которые Папа пообещал ему за то, что он взялся за Марту. Одна проблема: заплатят ему, если Марта за Игоря зацепится, а обычно это означало влюблённость. Но влюбить её в себя не получилось. С другой стороны, иногда дружба держит крепче, чем любовь. Главное — не перестараться.

Но даже если всё так, и дело в какой-то истории из Китая, зачем вот это? Зачем цеплять историчку? Неужели нельзя просто прийти к ней, поговорить, заплатить, в конце концов? Что там такого, что её нужно обязательно сажать на крючок? Да ещё и не просто на привычную всем дрянь, а на человека? Что там такого?

— Эй ты, хлыщ казённый!

Игорь посмотрел на подошедшего к нему насквозь пропитого мужика, пнувшего его ботинок. Мужик глядел зло и скалился, как шакал из Маугли: вроде и укусить хочет, а страшно.

— Да?

— Ноги убрал! Тут рабочие люди ездят, а не такие… — Мужик сморщился, став похожим на старый скукоженный временем башмак, и плюнул на пол. Слюна тут же впиталась в покрывающую тот грязь.

— Не вопрос, извините.

Стараясь не улыбнуться, Игорь подобрал ногу, впихивая её в пространство между своим сиденьем и спинкой впереди стоящего кресла. Он знал, что задирать вот таких «маргиналов» — иначе Игорь их не называл — не стоит: только руки испачкаешь да одежду, а удовольствия от драки ноль целых ноль десятых. А драться, когда нет удовольствия — это тратить время зря, так тренер учил, и Игорь понял это после первой серьёзной заварушки.

Он, тогда ещё совсем зелёный пацан, участвовал в перевозке партии золота из Казахстана в Россию. Погранцам дали на лапу, полиция — вернее, тогда ещё милиция — тоже была куплена, и никаких проблем не предвиделось. А вот поди ж ты. Пятьдесят с небольшим километров от пограничного поста, и их подрезала красная девятка. Думали, что дебилы-малолетки, но когда из салона выскочили мужики в армейском камуфляже, балаклавах и с калашами наперевес, как-то вся думка пропала, осталась лишь одна мысль: как выжить?

Но стрелять не стали. Их — четверых, для троих из которых это был не первый рейс — вытащили из их старенькой Нивы, поставили коленями на обочину, связав руки за спиной, и принялись потрошить машину.

— Пизда нам, мужики, — прошептал один из старичков по кличке Дербент, когда почти всё, что можно было, вытащили, и осталось только вскрыть покрышки, — сейчас вычистят всю, и нас в ней и спалят.

— Молчать! — прикрикнул на Дербента один из нападавших, стоявший рядом с ними, и с размаху ударил его прикладом калаша в висок.

Дербент повалился в дорожную пыль. Это стало спусковым крючком для Игоря. Его не забрали в армию, потому что тренер сказал: «Стоит пропустить одну тренировку, и вся твоя подготовка пойдёт псу под хвост!» И Игорь согласился, отправившись в эту поездку, которая позволила бы купить белый билет. Это, и появление неизвестного молодого мужчины.

В старинных китайских одеждах, словно сошедший с экрана телевизора, тот появился из ниоткуда и просто прыгнул. И Игорь, глядя на него, внезапно понял, что и у него получится. Он так и не смог после понять, как это возможно из той позы, но у него действительно получилось. А потом вдвоём с тем «китайским» мужчиной они положили всех нападавших, не ожидавших такого от какого-то сопляка в паре с… А с кем? В любом случае, мужчина смог противостоять не только ударам, но и пулям, словно был отлит из титана. Хотя, бандиты почти не стреляли — не успели.

Именно тогда Игорь впервые почувствовал радость и удовольствие от того, какими глазами смотрели на них нападавшие, какой ужас читался на их лицах, как легко входило в их тела лезвие выкидушки и как в этом лезвии отражались солнечные блики… А потом «китайский» мужчина внезапно пропал, оставив их разбираться с оставшимися.

Игорь, как смог, отвернулся от прохода и продолжил смотреть в грязное окно на пробегающий мимо такой же грязный городской пейзаж, размышляя о том, что его пытаются обмануть. Другой причины он не находил.