Королевская невеста

Наталья Сапункова, 2020

Когда-то отец-барон попросил у феи подарок для нерождённой еще дочери: пусть-де она выйдет замуж за короля! Неслыханно. Нахально. И фея пообещала! Но всё пошло не так, как было задумано, и подарки фея вручила не одной, а двум дочерям барона! Одной – обещание выйти за короля, другой – за кучера! И вот прошло семнадцать лет…Зимняя сказка.

Глава 3. Бегите от кучера!

Верховая езда была одной из радостей, что перепадали Азельме в отцовском замке. Какой костюм для езды, какое женское седло? Это полагалось только леди Орсе. Та получала приглашения на охоты и конные прогулки, где могла красоваться и любезничать с молодыми людьми — а зачем ещё, как вы думаете, всё это молодым и знатным девицам?

Широкая крестьянская юбка Азельмы — можно взяться за подол с двух сторон и соединить руки над головой! — не стесняла движений и позволяла не только работать по дому, но и скакать верхом в обычном седле, закрывая ноги почти до щиколоток, а если нескромному взору и открывались иногда толстые полосатые чулки — так у всех крестьянских девчонок такое бывало и вряд ли кого-нибудь возмутило бы. Азельма не слишком любила женское седло, предпочитала мужское, в котором было гораздо ловчее держаться. Хотя проехалась бы и в женском, пригласи её кто из знатных соседей на конную прогулку. Но нет, конечно, её не пригласят!

Охраной северных ворот Калани ведал дядька Валя, так что молодых людей обычно выпускали без лишних вопросов. Вот и теперь старый усатый стражник распахнул одну створку ворот, и Валь верхом на вороном коне первым выскочил на опущенный по дневному времени мост. Следом мчалась Азельма на чалой кобыле. До леса по северной дороге было рукой подать, а там — пара часов свободы и счастья…

— Давай сбежим вместе? — несмело предложил Валь, когда они устали скакать наперегонки, перепрыгивая через поваленные стволы и окатывая себя и друг друга снегом с потревоженных веток. — Ты ведь собираешься сбежать, я знаю. Так давай вместе!

— Что ты, Валь, — вздохнула Азельма. — Вместе невозможно. Намного труднее. Что мы будем делать вместе?

— Смешная ты. Мы обвенчаемся в Храме, и… просто будем жить, как все люди! И ничего не труднее. Это одному трудно, а вдвоём…

Она покачала головой.

Он замолчал, подбирая слова, да и не стоило, по-хорошему, продолжать — Азельма и так всё прекрасно понимала, но ответить ей было нечем. Но Валь не закончил мысль потому, что заметил впереди, за поворотом дороги, большую дорожную карету.

Кругом замер заснеженный лес. Запряжённая в карету гнедая пара тоже выглядела неподвижной. Карета… действительно большая, но без украшений и гербов. Всё вместе это выглядело мрачновато и как-то тревожно.

— Интересно, есть там кто-нибудь? — тихо спросила Азельма.

— Поеду узнаю. Оставайся тут, — сказал Валь.

— Валь, нет. Прошу тебя. Поехали обратно. Предупредим нашу стражу.

— О чём предупредишь? Просто люди, куда-то направляются через земли Калани.

— Людей как раз не видно. И сам знаешь, что этой дорогой только лесорубы пользуются. Куда они, по-твоему, едут?

— Может, заблудились. Сейчас спросим! — не обращая больше внимания на недовольство подруги, Валь толкнул коня коленями и подъехал к карете.

И тут же из-за неё показался человек с увесистой палкой в руке. Если судить по одежде, простой и довольно старой — слуга у не слишком богатых людей.

— Пламя мне тебя послало, парень. Добра тебе. У меня тут колесо застряло, пособи!

Он смотрел приветливо, улыбался. А колесо, Валь теперь разглядел, и на самом деле застряло в припорошенной снегом колее — наверное, затем и палка, чтобы под колесо подвести и вытолкнуть. А что сразу не показался на глаза — так и сам Валь тоже поосторожничал бы, мало ли кто там выехал из леса.

— Конечно помогу. Сейчас, — он спрыгнул с коня, — подтолкну. Хотя, постой, — он отошёл на пару шагов, поднял подходящий сук. — Вот, под колесо подложить.

Колесо действительно провалилось так, что если только тянуть лошадьми — скорее переломится.

— Тебе виднее, наверное. Небось не впервые толкаешь кареты?

— Точно, — засмеялся Валь. — ты как будто кучер?

— Ну да. На кого я ещё похож?

— Ни на кого, кучер и есть, — согласился Валь. — Меня зовут Валантен, я помощник конюха. А как твоё имя?

— Валантен! — отчего-то расхохотался незнакомец. — Слишком шикарное имя даже для целого конюха, не то что для помощника! Я знаю герцога, которого так зовут!

— Видимо, поэтому все зовут меня просто Валем, — не стал обижаться Валь, — а как будет твоё имя?

— Гантер, — назвался кучер.

— Гантер так Гантер, — Валь забрал у кучера палку, — вот так я сейчас подложу, а ты иди на козлы, как крикну — тронь коней, а я тут нажму, — он умело сунул деревяшки под колесо.

Скоро карета была свободна.

— А у тебя свидание, как я погляжу, а, помощник конюха? — довольный Гантер спрыгнул с козел и показал на Азельму, — а мы помешали.

— Нет, это мы с сестрёнкой коней размять поехали, — уверенно соврал Валь. — Она трусиха, скромница. Стесняется тебя, не обижайся. А проводить вас в деревню, коней обиходить надо, да и вам переночевать?

В замок он предпочел бы вернуться без лишнего шума, не привлекать внимание графини — если та вдруг уже дома. Да если и нет — завтра ей, конечно, доложат. Поэтому в замок этих непонятных гостей он звать не стал. Гостей — потому что в карете явно был кто-то ещё. Валь уверен был, что слышал оттуда то ли голос, то ли стон…

Всё это время Азельма оставалась на том же месте, но то, как плясала под ней кобыла, с головой выдавало волнение девушки. Она видела, что Валь и незнакомец вместе освобождают карету, и вся эта картина была такой согласной и мирной, но она заметила поданный другом знак — не приближайся!

А Валь за это недолгое время то проникался доверием к Гантеру — человек как человек, приятный, весёлый, чего выдумывать глупости? — то, напротив, решительно причислял его к разбойникам и мечтал, чтобы здесь немедленно появилась стража из Лисса. Сбежать? То есть, конь стоит неподалёку, добежать, запрыгнуть и умчаться? Возможно. Однако Валь хоть и помощник конюха, но не совсем слепой дурак, а не разглядеть характерные мозоли лучника на пальцах этого кучера ещё суметь надо, как и потёртый ременной браслет на его запястье.

Лука Валь не видел. Но ему пока что старательно ничего не показывали.

— Пусть она уезжает, — он махнул Азельме рукой, — а то от отца влетит, он у нас строгий!

— Не надо ей уезжать, — и бровью не повел Гантер. — Зови сестру сюда.

— И не подумаю даже.

— Зови, — и парень сам не понял, как это вдруг оказался прижатым к дверке кареты, а его горла коснулось отвратительно холодная сталь ножа.

Гантер помахал рукой Азельме, подзывая, и знаками показал, что сделает с Валем — провел ладонью возле его горла. Она поняла, конечно.

— Уезжай! — успел что есть мочи проорать Валь, пока не получил под дых, после чего ему пришлось замолчать и хватать ртом воздух.

Гантер ударил умело, видно, не дурак был драться.

Азельма подъехала.

— Ты не бойся, девочка, — начал было Гантер, но вдруг замолчал и присвистнул, некоторое время удивлённо смотрел на девушку.

— Ничего себе! — изрёк он наконец, — ты откуда ж взялась, прекрасное видение? Я считал, что такие только во сне бывают. Ты точно человек?

— Отпусти мою сестру, а то отец тебя из-под земли достанет! — прохрипел Валь. — И наши братья. И… наш господин!

— Всех вспомнил? — хохотнул Гантер. — Ладно-ладно. Я испугался. Молчи пока и не мешай. Слушай-ка, девочка, — он серьезно взглянул на Азельму. — Меня зовут Гантер. Сожалею, но мне сейчас не до твоей красоты, хотя, прямо скажем, я таких, как ты, ещё не видел.

— Думаю, это не самое важное, — прервала его Азельма, даже не подумав представиться в ответ. — Ты не просишь помощи, а собираешься её требовать, я угадала?

— Умница, — улыбнулся мужчина. — Если и дальше будешь такой, всё хорошо закончится. А теперь слушай. Со мной больной. Его надо отогреть, подлечить. Укрыться нам надо где-нибудь, ненадолго, понимаешь? Раздобыть еды. У нас есть только немного овса лошадям. Я заплачу щедро, девочка. Но если хоть слово о нас скажешь кому — не сдобровать твоему братишке. Что скажешь? Да тихо ты, птенчик, не геройствуй! — он снова легонько пнул Валя. — Мешаешь только. С такими я всегда справлялся.

— Я поняла, — кивнула девушка, — тут неподалёку деревня, а также баронский замок. Вот где бы искать помощь, но вам это не подходит, правильно?

— Именно, — согласился мужчина.

Азельма мысленно взмолилась Светлому Пламени, чтобы судьба свела их сейчас не с самыми страшными злодеями и убийцами. Они прячутся — от кого? Что натворили? Пока она, как ни странно, не слишком испугалась, хотя серьезность ситуации, конечно, осознала. Пока разбойник, можно сказать, справился с ними обоими, и она постарается выполнять его требования — ради Валя, но ведь ему нужно несколько дней? И он не сможет не спать, например?..

— Эй, не вздумай хитрить, девчонка! — Гантер словно прочёл её мысли. — Клянусь Пламенем, я убью этого дурачка, не задумываясь! Ну давай же к делу. Кто тут живёт на отшибе, и чтобы можно было столковаться? Мы заплатим. А может, есть какие развалины, где можно развести огонь и переночевать? Ты добудешь нам продукты.

— Я поняла вас, добрый эсс. Но я должна подумать… Вот что, здесь неподалёку есть старый домик егеря. Там ночевали лесорубы, и наверняка есть дрова и какие-то продукты. И никто не придёт, не волнуйтесь, и близко не подойдут. В ближайшее время точно.

— Почему это? — Гантер подозрительно прищурился.

— Потому что люди верят, что неподалёку живёт фея, её боятся беспокоить зимой, перед Новогодьем уж точно. Все, кто как-то связан с лесом, верят в неё. Если вы не боитесь феи, то можете считать себя в безопасности. А вы, конечно, не боитесь. Я всегда хожу тут зимой и бываю в той сторожке, и всё хорошо.

— Хорошо, поехали, — согласился Гантер. — Но помни, милая…

— Я помню, помню, — заверила Азельма.

Она готова была поклясться, что разбойник смутился, услышав про фею, но старался выглядеть браво.

Гантер связал Валя и запихнул на козлы, а его коня привязал к задку кареты. Сам он сел рядом с юношей и взял вожжи. Азельма поехала впереди.

До егерского домика они добрались быстро. Егеря, отец и два неженатых сына, съехали отсюда давно, ещё при жизни барона. Старый егерь сломал ногу в зимнем лесу и потом нёс околесицу, уверяя, что это на него рассердилась здешняя фея, которую он обидел случайно и исключительно по невинной глупости, и в лес он больше не ногой. Многие поверили, некоторые резонно замечали, что настолько пьяному человеку могла бы явиться не только фея, но и демоны всех мастей одновременно…

Барон отнёсся с пониманием, и с тех пор его егеря жили в деревне, а домик использовался сначала как охотничий, потом — как придётся. Эконом из Калани приглядывал, считая лесную усадьбу баронским имуществом, и даже пару раз обновлял замки, и выдавал ключ кому следует. А ещё некоторые и не спрашивались…

Азельма пролезла в дыру в заборе и открыла ворота, впуская карету. Валь на козлах нахохлился и ни на кого не смотрел. Гантер, напротив, зорко поглядывал по сторонам. Ключ от входной двери нашёлся на своём месте, в щели над притолокой.

— Заходите, добрый эсс, — Азельма распахнула дверь, Гантер внес того, второго, что до сих пор находился в глубине кареты, не раздевая положил на лежанку в углу.

— Тут холодно, как в могиле, — проворчал он.

— Странно, что вас это удивляет, — не удержалась девушка. — Но мы поправим дело, если сейчас затопим печь.

— Это мой господин, он знатный человек. Он щедро отблагодарит вас обоих, девушка. И тебя и твоего братца. И не смотри так, мы ничего ужасного не сделали. Я — кучер его светлости, а другие слуги… у нас небольшие сложности, девушка. И ничего больше не спрашивай.

— Я поняла, — сказала Азельма.

— Что ты поняла?! — вскинулся он.

— Что вы кучер его светлости. Дрова под стеной, за домом, соблаговолите принести?

— Эй, ты… — он повернулся к связанному Валю, махнул рукой и отправился за дровами.

Валь молчал, присев у стены. Азельма нагнулась над больным, сунула ему под голову набитую сеном подушечку и стала расстегивать куртку из овчины — простую, потёртую, в деревне такие носят. Под курткой обнаружился стеганый шёлковый колет до бёдер и тонкая полотняная рубашка с кружевом на вороте. Правильно, сказано же — его светлость.

Грудь его светлости была туго перетянута повязкой, сквозь которую проступила кровь.

— Эй, ты, девка! А ну-ка отойди от него! — проорал Гантер, с грохотом бросая на пол кучу дров.

— Тише, кучер, — Азельма посмотрела на него через плечо. — Если хотите помощи, не кричите и не пугайте меня до смерти. Я же должна взглянуть, что за болезнь у вашего лорда?

Такое с ней иногда бывало в лесу — накатывало приятное чувство свободы, уверенности и желание быть нахальной. В городе, в замке — никогда…

— Затопите печь, будьте так добры, — сказала она. — И развяжите Валя, пусть он помогает.

— Что ещё прикажете, миледи? — заискрил глазами кучер.

— Я бы на вашем месте занялась лошадьми, не то уморите их. Хорошо, я сама затоплю печь. Спасибо за дрова.

— Потом пойдёшь и обиходишь лошадей.

— Нет. Я не кучер и не конюх.

Взглянув на раненого, она вздрогнула, вдруг встретившись с взглядом, поражающим яркой голубизной — так же, как поразила её утром синева глаз короля. И — вот это да, — он улыбнулся. Раненый улыбнулся.

— Успокойся, Ган, — сказал он чуть хрипло. — Не серди нашу спасительницу. Заплати мальчику и пусть поможет тебе с лошадьми. А она пусть останется. Как тебя зовут, девушка?

— М-м… Азельма. Мое имя Азельма, милорд.

— Моё имя Найрин. Ты иди, Ган, — он теперь смотрел на кучера. — Нам нельзя потерять лошадей.

Кучер подчинился.

— Пошли, — он взял за плечо Валя, и оба вышли.

Азельма занялась печкой. Где лежит огниво, она знала — в ящике под столом среди других мелочей. Огонь разгорелся легко — кучер молодец, дрова принёс сухие, из середины поленницы. Согреть воды…

Она взяла ведро и направилась к выходу.

— Куда ты? — окликнул раненый, — вернись!

— Я за водой, колодец сразу за домом, — любезно пояснила девушка. — Вы бы не волновались, милорд. Я обещаю, что не убегу. И Валя не брошу, вы же понимаете.

— Хорошо, я верю.

— Да и ваш кучер вряд ли меня упустит, милорд.

— Я Найрин. Не зови меня милордом. Ган пошутил. Говоришь, и колодец в порядке, и рядом? И дом неплох. Хорошее место, и пустует, — он обвел взглядом комнату и остановил его на лице девушки.

— Я же сказала, отец устроил тут охотничий дом. Сейчас тут бывают охотники и лесорубы. За этим колодцем следят, потому что не всем охота ходить на ручей феи…

— Он совсем близко? Ручей феи? — аж дернулся Найрин. — Я бы тоже хотел…

Азельма похолодела, сообразив, что чуть не выдала себя — проговорившись, назвав барона отцом. К счастью, Найрин не понял или не обратил внимания.

— Близко. Вам лучше пока полежать…

Она поспешно вышла, скоро вернулась с полным ведром и поставила воду греться.

— Вам, должно быть, хочется выпить горячего, милорд… Найрин. Как вы себя чувствуете? Больно?

— Не очень, — он слабо улыбнулся. — Дай мне пока простой воды, пожалуйста.

— Да-да, — она ковшиком зачерпнула воды и напоила раненого, он попробовал забрать у неё ковшик, но только расплескал.

— Вы так слабы, — вздохнула она, и положила руку на его щёку, — у вас есть жар? О да. Есть.

— Несколько дней придётся отлежаться, — сказал он. — На тебя вся надежда.

— Я должна посмотреть рану.

— Смотри, если должна.

Она опять аккуратно расстегнула на нём одежду, размотала повязку, и только покачала головой — кожа вокруг раны покраснела, и кровь сочилась, стоило Найрину пошевелиться.

— Что скажешь, фея? — он чуть улыбнулся.

— Ну какая я фея! — вздохнула она, — лекарь был бы вам куда полезнее меня, милорд.

Отлежаться несколько дней, всего-то — это был бы прекрасный расклад.

— Ты знаешь лекаря, которому полностью доверяешь?

— Нет, увы. Здешняя знахарка уехала к дочери в Лисс, вернется не скоро. Есть лекарь в замке, но ему я бы не доверилась. Вы ведь от кого-то убегаете, да?

— Догадливая фея. За нас ты можешь получить награду, а за помощь нам — наказание. Потому Ган взялся вас запугивать. Нам слишком важна ваша помощь и ваша верность. Ради брата ты постаралась бы, да?

— Конечно, — она кивнула.

— Только мне кажется, что он тебе не брат. Верно?

Она отвернулась и промолчала.

— Любимый? Жених? Просто попутчик? — настаивал Найрин.

— Неважно, милорд. Я сделаю для него всё то, что сделала бы для брата. Я постараюсь придумать что-нибудь. А пока присыплю рану золой, не станете возражать?

— Нет. Я не раз слышал о таком. Доверюсь тебе…

Она нагребла свежей золы в плошку и отставила остудить, а пока вымыла просяную крупу, которую нашла среди запасов, и поставила варить кашу. О масле в кашу, конечно, можно только мечтать, по крайней мере до завтра, но придётся уж господам разбойникам, или кто они там, довольствоваться тем, что есть. Там же, в запасах, она обнаружила мешочек с сушёной ромашкой, заботливо собранной кем-то летом, и заварила. Не самое сильное лекарство в данном случае, но хоть что-то. В замке есть травы получше, завтра она привезёт их и приготовит отвар. Как ни странно, Азельме подумалось, что она вовсе не боится этих двоих. И не слишком сердится… ну разве только немного. Вот из-за угроз в адрес Валя и сердится. И ей хочется им помочь, что бы они там не натворили. И конечно, это всё как-то неправильно… настолько неправильно, что об этом стоит поразмыслить!

Азельма густо присыпала рану Найрина свежей золой. Это хорошее средство, а лучшего всё равно нет. Не завязывая, прикрыла полотном.

— Теперь просто отдыхайте, милорд.

— Успеется, — улыбнулся тот. — Скажи, здешняя фея — она добрая? Добро или зло она делает людям чаще всего?

— Я не знаю, — она даже растерялась. — Наверное, поступки фей трудно оценить, и понять непросто. Феи не добрые и не злые…

— Там, где я рос, тоже жила фея. Возле маленького озера. Его так и называли — Озеро Феи. Мы с моей нянькой раз в год ходили к озеру делать подарки этой фее. Я не слишком понимал, зачем, но няня считала, что фея будет защищать меня и помогать. Кажется, сейчас я в этом нуждаюсь, так что хочу сделать подарок и здешней фее. Ты мне поможешь?

— Вы хотите, чтобы я пошла к источнику, милорд?

— Ты ведь говорила, что не боишься? Прошу тебя. Вот, — он снял с пальца небольшой перстень с белым камнем, — брось его в источник и попроси… ты сама найдёшь, что сказать, да? Чтобы беда миновала, чтобы планы сбылись, я оказался дома, и все были счастливы.

— Хорошо, — продолжая удивляться, Азельма взяла кольцо. — Тогда подождите. Я скоро вернусь. Присмотрите, чтобы ваш кучер ничего не подумал и не обидел моего Валя.

— За это не беспокойся.

Она выскользнула из дома, но к воротам не пошла — не хотелось попасть на глаза кучеру и объясняться с ним. Выбралась через дыру в заборе — тут их было много, для того, кто знает.

Ей даже в голову никогда не приходило идти к источнику, чтобы просить фею о чем-то. Но тут… Этот Найрин в опасности, и кто знает, возможно, фея и захочет вмешаться…

Вообще, она бывала у знаменитого ручья множество раз, зимой и летом. Это был родник, который появлялся из земли между двух больших камней, падал в каменную чашу, чем-то напоминающую грубо вытесанную раскрытую ладонь, весело стекал по склону и уже скоро терялся между травы и камней, а зимой — под ледяной коркой. Родник никогда не замерзал, вода текла даже в лютые морозы, кого-то это восхищало, кого-то пугало. И где-то рядом обитала фея. Вон за теми кустами якобы отец её и встретил! Вода в роднике была очень вкусная, но мало кто наклоняется к нему, чтобы напиться — люди сюда не часто приходят. Боятся феи?

И где тут, скажите на милость, может скрываться фея? Холодный зимний лес. Разве фея не должна жить в прекрасном дворце?

Азельма подошла к роднику вплотную. Это потому что снега так мало выпало этой зимой, а то пришлось бы тонуть в сугробах. Она перевела дух, даже улыбнулась. Стало спокойно, пусть ненадолго — ведь сейчас же придётся вернуться. Конечно, она волновалась из-за встречи с этими непонятными «разбойниками», хотя и старалась виду не показывать. И захотелось пить. Глядя на эту сверкающую, звонкую воду, наверное, всем хотелось пить!

Сначала она положила кольцо Найрина на край чаши. Поклонилась низко.

— Добрый вечер, светлая леди! Я пришла передать тебе подарок от одного… хорошего человека, — Азельма затруднялась, как лучше представить Найрина, но, кажется, такая рекомендация вполне годилась. — Он ранен, светлая леди, его рана воспалилась! Прошу тебя, верни ему здоровье, пусть он благополучно доберётся до своего дома и будет здоров и счастлив! Прошу тебя, светлая леди, очень прошу! И пусть этот… кучер не навредит Валю! — имя кучера она отчего-то позабыла, — я верю, что они не собираются вредить, но Валь сам бывает горяч и не всегда разумен! О, пожалуйста! И если я могу услужить тебе в ответ — только дай знать!

Вот, вроде всё сказано. Азельма всё-таки зачерпнула в горсть воды, напилась. В который раз подумала — вкусная какая! А синеглазый король пробует разные изыски за графским столом, но приходилось ли ему хоть однажды отведать такой воды? И оценил бы он, если пришлось бы?

— Спасибо за воду, светлая леди! — она опять поклонилась и собралась уходить, но взглянула напоследок на чашу…

Кольца не было.

Только что кольцо с белым камнем лежало там, Азельма сама видела — и пропало! Не могла же она его смахнуть случайно? А вода, что падает в чашу и разбивается хрустальными брызгами — такая яркая, светлая, хотя уже смеркается…

Азельме захотелось убежать, и побыстрее! Но вдруг…

Откуда-то прилетела шишка и ударила её в плечо. Откуда шишка, почему шишка?..

Белка. Большая рыжая белка с пышным хвостом прыгнула на ветку в нескольких шагах от девушки. Таких белок много было в этом лесу, но они не вели себя столь нахально, а удирали со всех лап. В Лиссе их пушистые зимние шкурки хорошо продавались.

— Постой-ка, не спеши, не поговорили ещё! — проговорила белка и подпрыгнула на ветке, раскачавшись.

Девушка замерла, забыв, как дышать. Она ведь… не спит?.. И не бредит?..

А белка заверещала, как будто засмеялась, и продолжала:

— Почему себе ничего не просишь, дурочка маленькая? Хотя бы защиты? Взаперти в сторожке с тремя мужчинами — и не боишься ничего?

— Ты ли это, светлая леди? — опомнилась Азельма.

— Я, не я — отвечай!

— Я с тремя мужчинами, но Валь мне как брат, Найрин ранен и нуждается в помощи, а кучер кажется мне благородным человеком, светлая леди. Поэтому мне нечего просить. Спаси только Найрина, прошу тебя!

— Дурочка и есть, — отозвалась белка. — Куда тебе без короля?! Чтобы весь королевский курятник тебе служил, и стража хвостом ходила, тогда будет хорошо…

— Нет, светлая леди, такого мне не надо! — взвилась Азельма, потому что слова нахальной белки… точнее, добрейшей феи отчего-то ударили её в самое сердце. — Не хочу я ни короля, ни его курятника! Даже видеть больше не хочу никогда! Я сама как-нибудь… — она быстро вытерла пальцами слезы, которые навернулись на глаза. — Спаси только Найрина. Прошу тебя, спаси Найрина!

— Я тебя поняла, — недовольно проворчала белка, — не хочешь так не хочешь, как будто тебе его кто-то навязывает! Ишь, король ей не надобен! Гордячка глупая!

— Нет, я не… — совсем смутилась девушка. — Но не надо, прошу вас…

— Слушай, как лечить того дурня! — перебила белка. — Под чашей найдёшь кувшинчик. Наполни его моей водой. И пусть понемногу пьет. За день кувшинчик выпьет — придёшь и ещё наберешь. И так семь дней. Меньше и не надо! Не сможешь ты — пусть твоя сестра приходит. Моя вода и будет ему лекарством.

— Смогу конечно! — обрадовалась Азельма. — Что бы ни случилось, я смогу! А сестра — это Фалина?

— У тебя что ли много сестёр?

— Только Фалина… Но захочет ли она хотя бы разговаривать со мной?

— Сами договаривайтесь, сестрички. А то ишь ты — что бы ни случилось… Всё, ступай! Ах, да. Тому скажи — подарком он мне угодил. Я люблю, когда подарки не золотом оплачены, а сердцем, это кольцо как раз такое! Но расстался он с ним оттого, что жить очень хочет. Я помогаю ему, потому что ты просишь, девочка! И пусть не боится, никто их тут не найдёт! Если ты не приведёшь. Ну или твоя сестрица. Всё, всё, иди! — она махнула хвостом и одним скачком перемахнула на соседнее дерево.

— Спасибо, светлая леди! — Азельма помахала ей вслед и принялась искать обещанный кувшинчик.

Нашла, доверху наполнила водой из родника и заторопилась в сторожку.

— Где тебя носит так долго? — взъярился кучер при её появлении.

Гантер. Вот, сразу вспомнилось, как его зовут.

— Эй, ты, не смей на неё кричать! — возмутился Валь.

— Тебя не спрашивают, мальчишка!

Может, он и благородный человек, но не слишком любезный. Азельма обошла Гантера, приблизилась к спящему Найрину.

Он тут же открыл глаза — выходит, не спал. Выдохнул с жадной надеждой:

— Вернулась? Сделала?..

— Да, милорд. Я даже поговорила с феей.

Все замерли.

— Ей понравился ваш подарок, милорд. Она сказала, что ценит подарки, оплаченные не золотом, а сердцем, а ваш как раз такой. Не знаю, что именно это значит…

— Это кольцо — память о моей матери. Я отдал его, но оно словно всё ещё на моей руке.

— Эта вода — ваше лекарство, пейте по нескольку глотков, а завтра я принесу ещё. И так семь дней.

— Целый семь дней?! О, да у вас тут все мастера байки рассказывать, — пробормотал Гантер. — А ну, отпей сама из своего кувшина! — он был не только нелюбезен, но и подозрителен не в меру.

— Фея обещала, что вас тут никто не найдёт. А отравить вас я смогу и завтра, добрый эсс. Когда привезу продукты, — мило улыбнулась ему Азельма, но отпила глоточек из кувшина.

Она налила немного целебной воды в чашку и напоила Найрина.

— Спасибо, сиятельная леди, — улыбнулся тот.

— Вот, он бредит. Чего я и боялся, — сокрушённо вздохнул Гантер. — Ладно, уезжай, девочка. Жду тебя завтра пораньше, и помни, что его жизнь в твоих руках, — он показал на сжавшегося в углу Валя.

— А ваша — в руках феи, постарайтесь не рассердить её, — напомнила девушка. — Не забывайте поить лорда Найрина лекарством, ведь лучшего у вас всё равно нет. Уж постарайтесь, добрый эсс. А я завишу не только от своей воли, но приеду завтра, как только смогу.

Уходя, она кивнула Валю. Найрин, похоже, заснул. Ему очень требовались если не милость феи, то какое-нибудь другое чудо.

Солнце уже опустилось совсем низко, синие тени легли под деревьями. Им с Валем следовало вернуться много раньше. Вот именно, с Валем, вдвоём. И теперь ей придётся объясняться с его дядькой-стражником, что-то врать!

Азельма торопилась, понукала лошадь. Дорога была знакомой настолько, что сбиться — ни малейшего риска…