Запах Дождя

Наталья Порядина

В нашем мире все очень хрупко, невесомо, все стоит так немыслимо дорого, и именно поэтому оно бесценно, пока оно есть. Может случится иначе, что что-то изменится, и наше настоящее останется в прошлом. Именно в настоящем мы можем изменить свое будущее и сделать его нерушимым. В жизни не так много времени. И если каждый раз благословлять небеса, целовать каждый раз таинство жизни, открывающееся тебе с каждым днем, то тогда, может быть, никогда не наступит смерить, никогда не наступит война, может быть, никогда бедствия не коснутся твоей страны, твоей семьи, твоего дома, и, может быть, то счастье, которое мы пытаемся создать при жизни, продлится и для наших детей и внуков. Обо всем этом рассказы из книги «Запах Дождя» – о том, что достаточно сделать хоть немного земного, и оно превратится в вечное, и это – единственное, ради чего стоит жить.

Никому. Никогда

Когда ты поцеловал меня в первый раз, ты передал мне свою душу. С тех пор я целую, когда глажу, твои футболки, чтобы ты, когда их наденешь, почувствовал мой поцелуй. Я не поехала на дачу к нашей дочурке, сейчас в воскресенье последнее сентябрьское солнце и жара, но мне нужно тебе об этом рассказать. Ты летишь сейчас в самолете в далекую Барселону, и у меня замирает сердце от скорого приземления, потому что я лечу сейчас рядом с тобой. Пока ты летишь, я хочу тебе об этом рассказать.

О том, что, когда ты улетаешь от меня далеко на целых невозможных пять дней и оставляешь после себя самый вкусный недопитый глоточек кофе, то я берегу его, как святыню, и хожу вокруг твоей чашечки. Вот до чего можно дойти за счастливые восемь лет рядом с тобой.

О том, что у меня перестают действовать без тебя все органы чувств: зрение, слух, осязание, обоняние и дыхание тоже — об этом ты уже знаешь. Я хотела совсем не об этом.

Ты стоял на лестнице. Мы поднимались в первый раз к тебе на пятый этаж, в твой дом у самого неба, ты подождал меня на площадке и поцеловал в губы, мгновенно лишив прошлого и сделавшись на всю жизнь самым первым и единственным. Жизнь поменяла все законы, все изменилось. Мы долго ждали этой первой встречи, ты — пятьдесят лет, а я тридцать. Еще не зная тебя, но предчувствуя и уже догадываясь, что ты где-то рядом, я ехала на машине с отцом моего будущего ребенка и, отвернувшись к окошку, думала о том, что с тобой — все теперь другое, новая земля и новое небо, с тобой — все мое настоящее, наша новая жизнь, и это было так громогласно и всепобеждающе, что оставалось только заиграть прекрасной музыке, она и заиграла, «21 концерт Моцарта, 2-я часть», не помню, наяву или у меня в душе.

Ты вот-вот подлетишь к Барселоне. Ты говорил: «Я ни на что не имею права» во время наших первых встреч, да и я хотела быть примерной женой и матерью для другого. Но наша доченька, которая была рядом с тобой уже с третьего месяца своей жизни еще до своего рождения и очень любила поддавать тебя ножками, когда ты гладил ее, родилась уже вместе с тобой. Господи, мне бы заветный гудочек сейчас какой, что ты уже подлетаешь. Сегодня ночью я отвезла тебя в аэропорт, наша машина так не хотела везти тебя в командировку, что по дороге сломалась, и только усилием воли мы с ней довезли тебя до самолета. Прошло всего несколько часов, ну ладно, я просто боюсь летать, и мы с тобой сейчас окажемся на твердой земле, и я чуть-чуть успокоюсь.

Между небом и землей. Вся моя жизнь с тобой была между небом и землей, по дороге на пятый этаж, в самолете по пути в Барселону. Вот сейчас на абсолютно голубом небе проплывает такое невесомое лучистое облачко, что нежность твоих ресниц, потому что ты есть, а на даче в сентябре такая трава зеленая, потому что ты есть, Бог меня родил и дал мне пожить на земле, потому что ты есть.

С тех пор душа твоя жила во мне. Отражалась в моем лице, — когда я смотрела на тебя, мне казалось, что это — не ты, а я, я стала тобой, ты — это я, когда я вижу себя со стороны. Мы не различали границы одного человека, границы движений, границы тел. Твоя рука была моей рукой, а когда у меня чесалась щека, я ласково чесала по щечке в этом месте тебя. Правда, то, что я думала, ты всегда вслух говорил первый, один или два раза всего мне удалось сказать это с тобой одновременно.

Твои студенты из-за океана прислали в подарок в огромном деревянном ящике электронный велосипед, которые еще не продавались в России. Я уверена, что, если я нащупаю тебя в этом мире, ты ко мне поскорее вернешься и снова будешь рядом со мной. Я хочу тебя материализовать.

Я любила тебя несмотря вопреки всем законам мироустройства. Ты очень похож на Ангела. Я научилась понимать это не сразу, когда пыталась за эти годы по мелочам ослушаться тебя, зато научилась со временем понимать это безоговорочно. Ни у кого не было рядом Ангела, а у меня был ты — мой Ангел рядом со мной. Через пять дней, на шестой я поеду в аэропорт тебя встречать и буду также приземляться вместе с тобой, когда ты включишь телефон, в моем телефоне загорится надпись, что ты наконец в зоне доступа, но еще раньше я увижу на табло заветное слово о твоем самолете, и все звуки мира будут заключены тогда для меня в слове «Landed». Наша семилетняя доченька в перчаточках будет стоять рядом, пить горячий чай из автомата, стараясь не обжечься. Я знаю, что я не могу ничего, но Бог может все, и Бог вернет нам тебя.

Никому. Никогда. Я никому никогда не расскажу об этом. Только тебе.

Ты поцеловал меня на лестнице. И с тех пор мы живем счастливо в нашем доме, «Вот наш дом и мы в нем», — как ты загадал еще тогда. Я обещаю тебе, что мы полетим вместе снова на море, снова и снова. Что я буду летать всегда и везде только вместе с тобой. Что я посвящу тебе еще тысячи фиалок в этой жизни. И что море будет нашептывать только для нас троих: «Никогда. Никому…»

И я знаю, что сейчас в далекой Барселоне приземлился твой самолет, это моя нежность донесла тебя туда на руках.

13 сентября 2015 г.