Пещера Тимура

Наталья Низамудинова

Описанные путешествия пронизаны романтикой, удивительными приключениями, искрометным юмором и, конечно, любовью. С именем Амира Тимура – основателя империи тимуридов на Востоке в Средние века – связано множество легенд, с одной из них героям этого романа пришлось соприкоснуться в 80-е годы прошлого века.

***

В понедельник, как и предсказывал Коля, Рашид поорал на всех товароведов — вообще, на каждого — в частности, конечно, досталось и Ане. Но ругань была больше профилактической, беззлобной, потому, что в субботу починили городской холодильник, мясо — списали, все виновники этого ЧП тоже получили по порции взбучки, на том скандал и закончился — из «Партии» никого не исключили, с работы — не выгнали, в тюрьму — не посадили. Буря улеглась.

Сашка

Сашка всегда бежала на работу с радостью. Бежала — потому, что опаздывала, с радостью — потому, что любила свою профессию архитектора, коллектив молодых проектировщиков, елочки перед фасадом «Гражданстроя», широкие лестницы, светлые, просторные кабинеты с аккуратными рядами чертежных столов и, самое главное, — творческий процесс появления нового проекта! — Получив задание на проектирование, прежде всего надо было определить функции строения, т.е. выяснить необходимые условия, при которых обитателям этого здания будет удобно там жить, работать, или отдыхать — в зависимости от того, что это будет за сооружение — жилой дом, предприятие, или, скажем, — санаторий. Потом — просчитать его мощность т.е. — определить количество воды, тепла, света, лестниц, лифтов, сан. узлов и т. д. Затем все это разместить — прикинуть план, набросать разрезы и, наконец, сформировать общий вид, объем здания. Следующий этап — разработка фасадов, который наверняка потребует переделку планов, а затем, естественно — и разрезов… Этот процесс длинный, кропотливый и необыкновенно захватывающий! Спорили до хрипоты, доказывая, что дверь необходимо передвинуть на 30см., а высоту окна увеличить — на 15см. Здесь каждая мелочь была важна для достижения гармонии в пропорциях. Иногда, вдруг, приходила шикарная идея, а иногда творчество «топталось» на одном месте, раздражая неясными образами…

Сашка проработала в «Гражданстрое» уже 7 лет и считалась хорошим архитектором. Ее муж — Костик, был инженером АСУ (автоматическая система управления) на швейной фабрике им. Клары Цеткин. Сашка подсознательно ревновала его — ведь фабрика была набита сплошным бабьем! Но он каждый вечер поджидал ее после работы (Сашка специально мешкала с выходом, подкрашивая губы, протирая обувь, или наводя порядок на рабочем столе). Фабрика находилась совсем рядом, в 5-ти минутах ходьбы от проектного института. Они возвращались всегда вместе, иногда заходили в кафешку и пили пиво с «косточками» (соленые абрикосовые косточки, жареные в золе). Это неторопливое возвращение домой наполняло их теплым, романтическим счастьем. Правда, иногда и, слава Богу, все реже, у Сашки больно покалывало старое воспоминание о Венгрии, Гордищевой и того пьяного дня рождения… Но Сашка мужественно гнала его от себя и держа Костика под руку, крепче прижималась к его плечу.

Впервые она увидела его на Новый Год. Справляли у нее. Народу было! Человек 40! Они с Анькой тогда задумали устроить настоящее торжество, по-взрослому, всем классом! Но тут вдруг обнаружился неприятный факт — в классе-то было всего 4 мальчика и 19 девочек! Для праздника такого масштаба необходимо, чтоб мальчиков было примерно в 5 раз больше!

— Что же делать? — Анька беспомощно хлопала густыми, пушистыми ресницами.

— Искать фраеров! — коротко отчеканила Сашка (надо отметить, что «фраер» в 60-тые годы на тогдашнем жаргоне означало — «жених», а производное от него — «фраериться» — подразумевало «прихорашиваться», модно одеваться, или — выглядеть шикарно)

— Но где?

— Надо подумать…

— Да что тут придумаешь? На улице к незнакомым, что ли подваливать?: — «Не хотите ли с нами Новый Год справить?»

— Надо сначала у наших пацанов спросить, какие у них есть друзья, ведь должны же у них быть какие-то товарищи?

— Логично…

— У тех друзей — тоже должны быть какие-то знакомые, и так далее! Так можно будет набрать их даже больше, чем нас, девченок!

— Ну ты уж хватила! — недоверчиво пробормотала Аня.

— А что?! — Сашку уже «понесло». — Сейчас позвоним Жорке, пусть ищет. Вильке и Сашке завтра в школе дадим «комсомольское поручение», а «Егорушка» и так уже сам спрашивал — можно ли ему друга привести с собой? Да можно! И не — одного!! Все будет тип-топ!!

Аня вырвала листок из тетради и начала составлять список.

А через несколько дней «вылезла» новая неприятность — некоторых девочек родители не отпускали на всю ночь. Сашка с Аней взяли с собой «Егорушку» и отправились по адресам уговаривать «предков» («Егорушка» был положительный, басовитый, большой, немногословный — скорее от робости, чем от уверенности в себе. Своим спокойным, серьезным тоном, он действовал как-то убедительно на взрослых).

Двоих — Райку и Галку — «отмазали» без особого напряга, а с Розкой — пришлось «попотеть»…

Розка Амборцумян — армянка. Ее родители категорично считали, что девушке неприлично ночевать вне дома!

— Но это же — Новый Год! Спать никто не будет! — ныла Розка

— Всо равно — нэ пайдещь!

— Пайдещь! — вдруг взорвалась Розка, непроизвольно повторяя акцент матери, хотя в школе всегда говорила на правильном русском…

— Нэ пайдещь!! — в один голос заорали отец и мать.

— Пайдещь!!! — взвизгнула Розка и топнула ногой.

Тут Сашка дипломатичненько, почти заискивающе проворковала:

— Ну, Тигран Петросович, ведь мои родители будут с нами всю ночь. Хотите? — Тоже приходите, им будет веселее с Вами! Нам нечего скрывать от взрослых, потому, что ничего плохого просто не может быть!

— Наконец повисла нерешительная пауза. Не давая Розкиным родичам снова перейти в «отказуху», Сашка продолжала:

— У нас телефон есть, Роза может звонить Вам хоть каждый час!

— Нет… Пойти-то мы, конечно не сможем, к нам родные придут…

— Ну, Айшет Сергеевна, ну — пожалуйста? — продолжала сюсюкать Сашка, приятно улыбаясь.

— Тигран Петросович, родители всего класса доверяют своим детям. Неужели Вы не доверяете своей дочери? — как-то обиженно «выступил» «Егорушка».

Розкины «предки» пристыжено молчали, хлопая огромными черными глазищами…

— А Роза платье сама себе сшила! Покажи, Роз? — не давая родичам опомниться, Сашка вновь поспешила заполнить паузу.

Розка метнулась в соседнюю комнату и через минуту вышла в розовом платье с ужасной огромной искусственной розой на поясе! Сашка онемела от такого кошмара! — Роза — в ядовито-розовом платье — с розой на животе!! Сдерживаемый смех полез наружу через вытаращенные глаза в виде слез… Анька, извинившись, выскочила в коридор, а «Егорушка» смущенно кашлянул…

Родители посчитали, что цветок очень не скромен и потребовали его убрать!

Розка — ни в какую!!! Сашка тихонько ущипнула ее и шепнула:

— Соглашайся на все! А то — не пустят!

Розка вдруг сообразила, что ей уже РАЗРЕШИЛИ идти на этот долгожданный, почти недосягаемый праздник и с поспешной покорностью оторвала безвкусное украшение…

Потом, позже, Анька сшила из белой кисеи платье-накидку, которая хорошенько приглушила яркий цвет, и придало наряду трогательную, почти ангельскую нежность, а Сашка соорудила из старой белой кожаной сумки — «сжатый», или «мятый», короче — наимоднейший широкий пояс! И Розка благодарно похорошела…

После того, как «девичий вопрос» был решен, Анька приперла «Айдес» — тяжаленный катушечный магнитофон, килограммов 15, наверное.

— На фига? У меня же есть такой! Ты что, забыла? — удивилась Сшка.

— Не-е-т, не забыла. Мы сейчас с тобой перепишем все записи. На одну кассету — «балдежные», медленные, а на другую — быстрые, чтоб танцевать до упаду! И в разных комнатах поставим! Кто хочет балдеть — пожалуйста туда, а кто — веселиться — сюда, под елочку! Во, классно будет!!

Переписали. «Мишель», «Ес ту дей» и тому подобные — на «медленную» катушку, «Береговые парни» — на «быструю». Подписали бабины, сложили по отдельности. Покончив с подборкой музыки, девочки купили 10 листов ватмана, акварельные краски и принялись рисовать Новогодние картинки. Взбудораженные творческим подъемом, они с азартным смехом, придумали Деда Мороза, танцующего в трусах до того самозабвенно, что от него летели огромные капли пота. (Естественно Дед М. танцевал «твист») Потом появилась «хиповая» Снегурочка в «мини» и модных красных сапогах на высоком каблуке. Ну и, конечно, ежики, зайчики, часы со стрелками на «12», украшенные еловыми ветками, серпантином и конфетти.

Ожидание праздника длилось почти 2 месяца. В каждой эпохе повторяется «Первый бал Наташи Ростовой»…

А пока шел декабрь 65-го. Теперь пришла очередь новогодним платьям. Чтоб заработать деньги на дешевенькую материю подруги подрядились побелить Анькиной соседке большую комнату с высоченными потолками. Уставшие, вымазанные известкой, они все же справились с этой «каторгой» за 1 день, заработав по 10 рублей!

А вот с фасонами — промучились почти неделю! Любая идея, приходившая на ум, тут же перечеркивалась, как «избитая», не оригинальная и не модная…

Наконец, после бесконечных исканий, девчонки « выродили» неповторимые, действительно — эксклюзивные модели! У Ани было светло-бежевое, чуть приталенное и расклешенное к низу платье с ярко-оранжевой треуогольной вставкой на груди (острым концом вниз), обычный, чуть крупнее «школьного», воротничек — тоже песочного цвета, завязывался бантиком на тоненькие жгутики с коричневыми меховыми шариками на концах! Ну — прелесть!

У Сашки платье было — «маленькое-черное», но «фишка» была в «висюльках»! Большая кокетка с круглом вырезом была расшита по линии отреза на груди, черными маленькими виноградными кистями, которые свободно покачивались при движении. И поле самой кокетки — тоже было расшито необыкновенным стеклярусом. Тогда это было «ноу хау» потому, что ни стекляруса, ни, тем более — страз и прочих блестяшек НЕ БЫЛО! Как-то старенькая Анина тетка — «из бывших», прислала из Ленинграда посылку со своими старинными платьями, чтоб современная молодежь хотя бы посмотрела какие произведения искусства носили барышни «раньше». Девчонки обомлели от такого великолепия! Несколько дней подряд они наряжались в эти чудесные одежды и чувствовали себя «дамами из высшего света»!… И вот теперь, спустя почти 2 года, Аня вспомнила про эти платья и безжалостно пожертвовала подруге споротый стеклярус.

Наконец наступило 31 декабря. Сашкина мама приготовила винегрет, салат оливье и сметанник типа «наполеона», но гораздо дешевле — коржи из теста, замешанного на сметане с одним яйцом, крем — тоже из сметаны с сахаром — вот и все! Но вку-усно-о! А папа — Евгений Борисович — собственноручно сделал плов. Конечно, на столе были соленья, картошка-фри, селедка и докторская колбаска! Ну, просто — шикарно!!

Гостей по списку насчитывалось 42 человека. Сашкины родители вытащили свои железные кровати на террасу и в пустую комнату «завернули» длинный стол из главного зала, где в углу стояла сверкающая огнями, елка. Прямо на полу возле нее стоял один магнитофон с приглушенной веселой музыкой. Все стены были увешаны новогодними картинками — яркими и веселыми!

К 8-ми вечера одна за другой стали появляться девочки, сопровождаемые родителями, которые с улыбками вручали своих сокровищ Ольге Сергеевне и Евгению Борисовичу, выслушивая от них обещания «звонить, если что».

Мальчики, серьезные, в белых рубашках и галстуках приходили без провожатых, но по 2—3 человека, скрывая робость, тихонько бубнили что-то про велосипеды, перегоревшие предохранители и последние пластинки Горовца.

Наконец, Евгений Борисович дал команду:

— Ну, что, молодые люди? Пора за стол! Кто опоздал, присоединится к нам позже — места всем хватит!

Под тихую музыку, немного скрашивающую общее смущение, ребята уселись непроизвольно «кучками» — мальчики в одну сторону, девочки — в другую.

— Э-э-э! Так не пойдет! — Евгений Борисович опять взял на себя руководство. — А ну-ка пересели «вперемежку»! Ну, ну? Давайте, мужики, разбавляйте девичье царство!

Стесняясь и краснея, ребята, наконец, уселись через одного — мальчик — девочка.

— Ну вот, теперь порядок! Давайте проводим старый год и поблагодарим его за все, что он нам принес — мирную жизнь, здоровье, успехи в учебе и за то, что он собрал вас всех за этим столом!

Выпили. Девочки — сухого вина, мальчики — портвейна. Через 5—7 минут говорливый гомон чуть усилился. Налили по второй — «За школу, за счастливую юность, за чистое небо. (Имелось в виду — чистое от бомб небо)». Шутки посыпались непринужденнее, насыщая комнату праздничным настроением. И вот уже тесновато стало эмоциям, захотелось немножко выплеснуть их в танце…

И тут вошел ОН!

— Извините за опоздание — высокий, взрослый 19-летний красавец! Длинные волосы, как у «битлов», наимоднейшая белая водолазка, и — ДЖИНСЫ!! Все мальчики ревниво неприветливо поежились. Девочки — ахнули! — (Костик! Костик пришел! — прошелестело легким ветерком вдоль стола).

— С наступающим, всех! — сверкая белозубой улыбкой, он царственным жестом развернул принесенный белый рулон бумаги. Хорошенький кругленький Дед-Морозик, явно скопированный с ЗАГРАНИЧНОЙ открытки, затмил все развешанные рисунки своей оригинальностью. Костик, наконец, обвел взглядом комнату — куда бы повесить свой подарок? — и, не обнаружив свободного места, вдруг смутился….

Тогда Сашка легко вспорхнула на сундук (игравший роль дивана) и швейными иголками приколола ватман к бархатной немецкой (трофейной) скатерти (заменявшей ковер).

ОН подал ей руку и Сашка упруго — влет спустилась на пол. Все захлопали — Сашке — за то, что она так здорово выкрутилась из безвыходного положения, и новому шикарному гостю — за его, правда, лишний, но такой красивый рисунок.

Он не отходил от нее всю ночь! Они танцевали, шутили, смеялись, пили вино и снова танцевали под елкой, визжа от восторга.

Потом, как-то незаметно, они оказались в темной, «медленной» комнате. «Битлы», поцелуи, любовь с первого взгляда, сказочный Новый Год — спрессовались в неожиданное бешеное счастье…

— Костик, а почему Вас… так.. все называют?

— Это моя фамилия.

— Фамилия?

— Ага. Я — Константин Степанович Костик. — Костик по-гусарски щелкнул каблуками и кивнул головой.