Знамя эльфов

Наталья Небесная, 2023

Крапинки на знамени эльфов сияют, предупреждая об опасности. Король темных эльфов собирается уничтожать волшебные миры один за другим ради добычи необычного камня – унакита. Эстель приходится столкнуться с новой стороной уже знакомого ей мира и своего возлюбленного – принца Бенедикта. Выдержат ли их отношения проверку на прочность? Сможет ли Эстель принять принца таким, какой он есть на самом деле и остановить грядущую войну?Иллюстрации созданы с помощью Playground AI.

Глава 3

— А можно как-то обратить эффект обратно, чтобы Антуриас вновь стал пегасом, а не темным пегом? — спросила Эстель тихо.

— Если унакит вдохнуть или проглотить, и не сделать этого во вторые сутки подряд, то эффект обратим. Но когда песчинки унакита попадают сразу в кровь, то и трех суток ждать не нужно. Достаточно одной царапины… — Бенедикт вздохнул и покачал головой. — Гвил исследовала унакит, она пыталась… — начал Бен и сразу осекся, оглянувшись на стражников.

Совсем скоро все четверо подошли к клети для спуска.

— Советую обойтись без Светинок, — кивнул вниз Рейнар. — Узники унакита не такие сдержанные, как свободные темные эльфы…

— Узники унакита — это заключенные фойна? — почти шепотом поинтересовалась Эстель.

— Хуже. Они — рабы Роршарха, короля темных эльфов, — объяснил Бенедикт.

— Подожди, то есть Улрой и Зангара…

— Сын и дочь короля фойна, да, — закончил за Эстель Бен.

«Постарайся не пораниться внутри шахты. Там полным-полно острых осколков унакита», — в сознание ворвались взволнованные мысли принца.

Они вчетвером простояли у лифта минут пятнадцать, пока вдруг Рейнар не стукнул себя по лбу.

— Этот спуск ближайший, но он не работает, запамятовал, — пояснил он.

Второй стражник ругнулся, и им пришлось идти по холоду ещё минут двадцать до следующего лифта вниз. Когда Эстель ступила в клеть, лучше не стало: ледяной ветер хлестал со всех сторон еще беспощаднее, сопровождаясь сильным гулом, а сам спуск вниз напомнил девушке американские горки, которые она не любила.

— Двести двадцать метров, шестой горизонт, — произнёс Рейнар сквозь шум, который стал здесь постоянным, и кивнул стражникам, стоящим внутри.

После спуска стражники вели Бенедикта и Эстель по тоннелям ещё минут двадцать. Девушке казалось, что ее легкие сжало в тиски и не отпускало. Дышать в этой темноте ей становилось почти мучительно больно, если бы не Бенедикт, который крепко сжимал ее руку, она бы начала метаться в поисках света, воздуха и выхода. Кожаные сапоги Эстель можно было после этого похода просто выкинуть: пол состоял исключительно из жидкой грязи.

Но то, что она увидела дальше, заставило ее сердце сжаться в ужасе. Скованные цепями между собой, фойна кирками выбивали унакит. Их золотые крылья сияли в темноте, и Эстель не понимала, как такое прекрасное зрелище могло превратиться в настоящий кошмар. Тех, что она видела отсюда, было не менее пятидесяти эльфов. Сколько же их там всего? Как Титания и остальные королевы позволили это? И тут Эстель увидела то, на что не отрывая взгляд смотрел Бенедикт. Слева у стены лежала мертвая эльфийка. Блеск ее запачканных грязью крыльев теперь напоминал больше не золото, а медь. Они были совсем тусклыми. Только сейчас Эстель заметила, что туннель буквально пропитан запахом крови.

— Почему они не излечили ее унакитом? Ведь, как я поняла, темные эльфы исцеляют все раны именно им, а здесь его предостаточно, — вопрос сам сорвался с ее губ.

— Очевидно, не смогли. Унакит на нее не подействовал, — заключил Бенедикт. — И тогда у меня возникает вопрос, — Принц обратился к страже: — Если вы считаете, что ее убил светлый эльф, то это нарушение договора о мире. А значит, этот случай будет предан гласности — все узнают, что теперь унакит на темных эльфов по какой-то причине не действует. В войне для нас это — невероятное преимущество, поэтому ваш король, скорее всего, захочет замять случившееся. Поэтому в ваших интересах сделать вид, что ничего не произошло, и выпустить принца рода Сапфиров и принцессу рода Ирилисов отсюда живыми и невредимыми.

Бенедикт блефовал и надеялся, что этот блеф пройдет незамеченным.

— Но ведь светлые эльфы не хотят войны, — неуверенно начала Эстель. — Но и темные, получается, не убивали Лейану, ведь объявлять войну из-за этого случая для них невыгодно…

«Поговорим об этом наверху», — мысленно передал ей Бенедикт, а вслух сказал:

— Только фойна видят унакит, а значит — могут его добывать. Первые темные эльфы открыли портал в другой мир и поселились там. На планете, которую они заняли, унакита было даже в избытке: они построили свой быт так, что ничего не обходилось без него. По прошествии времени становилось ясно: экология планеты ухудшается, все живое изменяется из-за применения камня, а сами темные эльфы все больше уходят от реальности в мир голограмм. Они попросту перестали замечать все, что происходило вокруг. Постепенно запасы унакита на Тельте начали иссякать. К тому времени фойна уже правил наследник Пируса — Бердир. И тогда он исследовал записи своего отца и узнал о нашем мире. Он отправил сюда своего правнука — тогда еще лишь принца — Роршарха, так началась столетняя война. Затем светлые эльфы заключили с Роршархом соглашение: он добывает здесь унакит до тех пор, пока его запасы не окажутся на уровне пятидесяти процентов. А в это время светлые эльфы не должны убивать фойна. Роршарх оставил здесь часть армии и узников унакита, а также своих детей — сына и дочь, которые смотрят за тем, чтобы условия договора соблюдались. Он вернулся к себе в мир, убил своего прадеда, деда и отца и завладел троном.

— Какой интересный экскурс в историю, — иронично заметил Рейнар. — Пусть уходят, — он махнул рукой в их сторону.

Эстель подняла только что отлетевший в ее сторону кусочек породы и повертела в руках: зеленый, с красно-розовыми крапинками… На вид обычный камешек. А на самом деле — ничего обычного в нем нет.

«Я вижу унакит потому, что мы с тобой вдохнули его порошок? А сколько ещё продлится эффект? Когда моя Светинка вновь станет Светинкой?», — заволновалась Эстель.

«Да, потому что мы вдохнули порошок. Он действует сутки. То есть еще примерно пятнадцать часов… Извини, я должен был предупредить тебя заранее», — Бенедикт повел эльфийскую принцессу к шахтовой клети.

Уже наверху, когда они добрались до Антуриаса, у которого за это время больше половины перьев успели стать золотыми, Эстель вдруг спросила:

— А знамя эльфов… Которое в Данвегане. Его цвета напоминают мне унакит. Неужели это знамя фойна?

В глазах Бенедикта что-то опасно блеснуло. Он кивнул, словно в замедленной съемке.

— Но как тогда оно оказалось у Титании?

Принц нетерпеливо подсадил ее на пега.

— Титания — сестра Роршарха.

— Но у нее нет золотых крыльев! — чуть было не отпустила руки Эстель, но Бенедикт вовремя крепче прижал ее к себе.

— Потому что ее мать — не фойна, — объяснил эльф. — Чаще всего, если девочка рождалась у пары, где один из родителей был светлым, она оказывалась светлой. Мальчики же наоборот, получали золотые крылья даже тогда, когда лишь один из родителей оказывался фойна.

Эстель подумалось, что когда она проводила время два года назад в королевской библиотеке рода Сапфиров, ей нужно было внимательнее изучать родословные.

Казалось, Антуриасу теперь ни метель, ни ужасный, пробирающий до костей ветер нипочем. Он летел вперед, словно молния.

«Он стал быстрее, выносливее. Его крылья светятся, будто тысяча солнц», — шепнула в мыслях Эстель.

«Беда темных не в том, что они стали или родились темными. А в том, что они даже сейчас постоянно применяют унакит. Они почти разрушили свой мир и не хотят остановиться. Со временем фойна теряют от унакита рассудок», — глаза Бена будто бы застелило туманом.

«Ещё позавчера мне казалось, что за эти два года, пока я здесь, я успела многое узнать об этом мире, действительно стать его частью. Но теперь мне кажется, что я жестоко обманулась. Я до сих пор не знаю и десятой доли того, что здесь происходит и почему это происходит», — грустно покачала головой Эстель.

«Дай себе время. Я здесь живу всю жизнь, но все равно иногда не понимаю, что и почему происходит», — тихо засмеялся принц.

На горизонте наконец показался Дар Руад. Посреди белоснежных горных вершин, занесенных снегом, он казался Эстель настоящим кольцом пламени. Над замком растянулся магический тепловой купол, поэтому в его внутреннем дворике всегда царило лето. В хорошую погоду с высоты птичьего полета можно было разглядеть цветущие бархатцы, целозии и огненные лилии.

К удивлению Эстель Антуриас пошел на снижение в лесу у замка.

— Силовые линии Дар Руада его не пропустят, — пояснил Бенедикт. — Я полечу с ним в Академию и объясню, что произошло. Линии в Академии настроены иначе из-за Зангары, Улроя и их свиты…

— Почему ты не собирался остаться со мной на выходные в Дар Руаде, ещё когда с Антуриасом было все нормально? — более высоким, чем обычно, голосом спросила Эстель.

— С ним и сейчас все нормально, — отчеканил холодным, как сталь, тоном Бенедикт и похлопал по спине пега.

— Я не это имела в виду, — пошла на попятную Эстель, увидев, насколько сильно эти слова задели эльфа.

— Потому что Гвил пропала! А я не хочу, чтобы ты опять подвергала себя опасности. Талион с группой королевских гвардейцев уже ищут ее.

Эстель ошарашенно посмотрела на Бена, а потом толкнула его в грудь.

— Гвил пропала, а ты тратишь время на то, чтобы решать за меня и сопровождать меня к родителям, вместо того, чтобы искать ее! Из-за твоего страха Антуриас теперь темный пег! — девушка раздраженно схватилась за голову. — Мы возвращаемся в Академию.

— Если ты вернешься со мной сейчас в Академию, то все это путешествие, в том числе то, что стало с Антуриасом, окажется напрасным, — голос Бена был натянут, как струна.

— А я всего этого и не просила! Любить — не равно решать за другого. Даже если ты боишься за меня.

— Тогда хотя бы предупреди родителей о том, что Нугур сбежал, а Гвил…

— Только если мы отправимся в замок вдвоем, — перебила Эстель Бенедикта, пристально смотря ему в глаза.

— Ты что, боишься, что я обману тебя и улечу один?

Он изучающе посмотрел на нее и, поняв, что она не собирается отступать, согласился. У его рта образовалась жесткая складочка, а с лица мгновенно будто бы стерли все эмоции. В этот момент Эстель подметила, что даже сейчас, обиженный эльфийский принц выглядел безупречно. И почему у нее, обиженной, так не получается? Она шагнула от него в сторону, создавая между ними дистанцию. Бен сделал вид, что не заметил этого жеста. Эстель сразу почувствовала, как ей вдруг стало ещё холоднее. К холоду прибавился липкий страх и дурное предчувствие — Нугур сбежал, а Гвил пропала, и это не может быть совпадением. Эта мысль теперь стучалась тревожным молоточком, не давая девушке успокоиться.