Больше, чем я мог мечтать

Наталья Михайловна Мацко, 2021

Сборник коротких зарисовок из жизни подростков будущего. Недалекое фантастическое будущее, где управление городом передано роботам, а вся жизнь людей проходит на созданном роботами месте – Заводе. Что чувствуют подростки будущего? Влюбляются ли? О чем они мечтают? Чего боятся? Вместе с героями книги найдите ответы на важные вопросы подросткового возраста.

Глава 1. Прогулка в парке

Никто в это не верил и не предсказывал. Никто не готовился. Весь город, как обычно лег спать. А на утро, город разрушился от землетрясения. Жители не пострадали. Стихия разрушила то, что было очень ценно им — Завод, на котором работали все. В этом городе не было продавцов — в магазинах стояли кассы самообслуживания, роботы — грузчики разгружали машины с продуктами, которыми, в свою очередь, тоже управляли роботы. Роботы-курьеры разносили продукты и товары из магазинов, почту тем, кто не пользовался электронной почтой (а таких с каждым годом становилось все меньше). Их называли чудаками. Чудак не только не пользовался электронной почтой, обычно у него (или неё) во дворе росли фруктовые деревья (яблони, груши, вишни, абрикосы, алыча), которые они собирали сами. Не только собирали, но и сохраняли на будущее в банках. Чудаки ездили на велосипедах неэлектрических, а самых простых, изобретенных еще в далеком 20 веке, и, к большому изумлению, других, современных жителей купались в море или океане.

Всё в городе было подчинено одной большой и важной цели — Завод должен расти и постепенно разрастаться за пределы города, занимать территории, расположенные рядом: леса, озера, горы и превращать их в свои склады, базы. Жители работали по инструкциям, никто не задавался вопросом «Для чего я это делаю?». Никто не волновался и не бедствовал — все жили одинаково хорошо. Не нужно думать, что не было в городе бед или происшествий. Конечно, они были, но по мере того, как люди лишались все большей ответственности, у них оставалось все меньше поводов для проявления собственных желаний и идей, что обычно представляет угрозу общественному порядку. Прежде чем получить работу на Заводе, проходил собеседование с АННОЙ — Автоматическим Независимым Не Ошибающимся Ассистентом. Пройти собеседование было обязательным требованием для каждого, достигшего возраста 17 лет. На таком собеседовании и решалось, какая профессия подходит жителю города.

Однажды на такое собеседование пришла Женя. Она училась в выпускном классе школе и скоро ей предстояло определиться с профессией.

— Какой у вас любимый предмет в школе?

Первый вопрос стандартный, подумала про себя Женя:

— Ммм… Не знаю.

— По каким предметам у вас оценки выше «удовлетворительно?»

И об этом предупреждали.

— Физкультура, рисование, история,…

Женя не закончила фразу, голос перебил её:

— Достаточно. Вы любите проводить время с другими людьми?

Чушь какая-то. Ладно, отвечу.

— Иногда да. Иногда — нет.

— Вы предпочитаете мясо или овощи?

Это что ещё за вопрос? Она выжидающе молчала.

АННА повторила:

— Вы предпочитаете мясо или овощи?

Похоже, не отвертеться.

— И то, и другое.

Интересно, я правильно ответила? Есть ли вообще правильный ответ?

— Вес и рост?

И высота над уровнем моря, вспомнилось Жене из сказки про «Пеппи Длинный Чулок».

— 55 килограмм, 170 сантиметров.

АННА замолчала.

— Можно вопрос? — робко спросила Женя, пытаясь заглянуть в экран планшета у робота на руках.

— Готово: наиболее подходящая деятельность, выбранная на основе ваших интересов, которые, в свою очередь, определены вашими ответами на вопросы — инженер-делопроизводитель, столяр или водитель. У вас есть три дня, чтобы определиться с решением и подать заявку на включение в соответствующий департамент.

— У меня есть вопрос.

— Если у вас есть возражения, вы можете подать заявку на повторное собеседование. В таком случае оно вам будет назначено через месяц, а за время вашего бездействия вы будете направлены на общественные работы.

— Я только хотела спросить…

— Ну, что у вас такое?

— Я слышала, что некоторым людям не нравится делать то, что они выбрали изначально и…

Робот вновь не дала девушке договорить:

— Изменение места работы возможно только в том случае, если руководитель департамента запросит соответствующее прошение по истечению трех лет с даты зачисления в департамент.

— Как же так?

Робот не реагировал.

— Ты что, сломалась? — спросила Женя, смотря в глаза роботу.

— Она не понимает вопросы, — услышала она голос за собой. Сашка. Одноклассник и сосед. Только его здесь не хватало. Как всегда с улыбкой и в наспех заправленной рубашке, разбавлявшей его идеальной вид.

— Как это не понимает?

— Просто начни фразу, она продолжит, — сказал он, отправлял в рот чипсы из блестящей упаковки. Довольный, как кот.

— Если мне не нравится ни один из предложенных вами вариантов, — тут она сама сделала паузу в ожидании продолжения фразы.

— Вам нужно выбрать тот, который наименее не нравится.

Ей показалось, что робот ухмыльнулась. Конечно, показалось — АННА не выражала никаких чувств и состояний, кроме нейтрально-делового.

Женя стояла посреди огромного стеклянного атриума, в котором туда-сюда бегали жители и роботы, занятые своими делами, и чувствовала себя крошечной рыбкой в океане, которую вот-вот съест приближающаяся акула. Бежать некуда. Никто похоже не поможет.

Собеседование обычно занимало двадцать минут, восемнадцать из которых уже прошли.

— Ваши интересы могут быть реализованы в нерабочее время с минимальными потерями для Завода. Бланк заявления на поступление в департамент уже направлен на вашу электронную почту. В графе департамент выберите один из трех вариантов, которые вы сегодня услышали.

У Жени тренькнул телефон в кармане — пришло письмо от АННЫ.

— Анкета не вызывает трудностей у 100 % жителей. Вы справитесь! Всего доброго! — робот смотрела на Женю и как будто чего-то ждала.

— Скажи: «До свидания!», — подсказал Саша.

— До свидания! — повторила Женя машинально, все еще не до конца осознавшая, что произошло.

Дисплей робота потух, АННА развернулась и уехала в другую сторону.

А ведь начинался так хорошо: чай с медом у дедушки, яблоки собирала в саду. Теперь что же, мне инженером, как его там, — она заглянула в бланк заявления в телефон, — делопроизводителем становится? Женя поспешила выйти из атриума, расталкивая по пути жителей.

Саша догнал её уже на улице. Ещё на прошлой неделе он прошёл собеседование и получил на выбор архитектора, повара и учителя — заполнил заявление в департамент архитектуры, там уже работали его родители, дедушка с бабушкой.

— Пойдем на Большую реку? — предложил он.

— Я сегодня с Лешей иду в кафе, — Женя шла задумчиво, пиная камни под ногами.

С Лешей? С тем, который учился в нашей школе, на год старше? Он сейчас ведет статистику по сахару. Вот почему она про него так много говорила, а он и не подумал, что между ними может быть какая-то связь.

Немного помолчав, Женя предложила:

— А давай сейчас пойдем, рыб покормим? Лешка все равно не любит туда ходить, а мне давно хочется.

Саша хотел, чтобы его голос прозвучал ровно, не выдавая его волнения, но у него не получилось. И он ответил слишком быстро и слишком радостно, как будто ухватился за веревку, брошенную ему для спасения:

— Давай!

— Мне только домой переодеться, не могу же я в таком виде ходить, — она развела руками, как будто этот жест должен был убедить собеседника в неловкости и несуразности ее внешнего вида. Как и любой девушке ее возраста, Жене были непривычны костюмы и любые другие официальные наряды. Зато Саша отметил, что этот костюм был ей очень к лицу.

— Как хочешь, — согласился он с ней.

Всю дорогу к дому Жени они молчали. Женя любовалась пудровым небом. Саша любовался Женей. Ему нравилось у Жени дома: большие стеклянные окна, через которые открывался вид на сохранившиеся невысокие городские одноэтажные и двухэтажные домики (в таких, как правило, жили чудаки или очень решительные жители, выдерживающие многочисленные запросы роботов на продажу имущества и переезд в многоэтажку), а за ними — горы, выступающие темными линиями где-то на горизонте. Ничего величественнее он не видел. Завод не в счёт, он был огромным, необъятным, пугающим, — но точно не величественным. А вот горы его всегда манили своей красотой и неизвестностью. Уже давно он мечтал отправиться в поход на вершину, и вполне мог осуществить свою мечту — его крепкое молодое тело выдерживало череду футбольных тренировок, греблю и плаванье — и все это в течение недели. Была еще школа, где он тоже хорошо справлялся. Вообще, все, к чему он прикасался или за что брался, будь то учеба, спорт, дела по дому, — все выходило у него хорошо.

Пока они поднимались в лифте на тридцатый этаж, Саша нащупал в кармане мятную жвачку. Не то, чтобы он очень стремился ее использовать, но само ее присутствие как будто добавляло ему уверенность. Стоило Жене открыть дверь квартиры, как их обоих накрыл сладкий аромат то ли ванили, то ли вишни. «Так хорошо, что некоторые вещи не меняются», — подумал Саша, вспомнив, что в прошлый раз было ровно такой же «приветствие».

— Мам, привет! — Женя ловко выпрыгнула из черных туфель. — Мы с Сашей идём рыб кормить. Есть не будем — я только переодеться.

С этими словами Женя юркнула в комнату, оставив Сашу по ее другую сторону. Женя была сама как ветер: когда надо, сметала все на своем пути, иногда — мягко щекотала своим смехом, иногда была леденящим норд-остом, которым можно раскаленный утюг остудить.

— Здравствуйте, Ольга Васильевна! — Саша прошел в кухню, которая одновременно была и гостиной.

— Привет, Саша! — поприветствовал его голос мамы ветра. Она жарила блины, и по-видимому, сладкий аромат ванили принадлежал им.

Она предложила чай.

— Спасибо, мы ненадолго, — вежливо отказался. Хотя пить чай вместе с мамой Жени было одно удовольствие: она рассказывала истории из своего детства, учебы в университете, тех временах, когда роботы ещё только обучались человеком (было же такое!), а на месте Завода стоял густой еловый лес.

Жвачка уже потеряла вкус, но он продолжал её жевать. он и подумать не мог, чтобы спросить, где мусорное ведро в жениной квартире. Что-то тёмное промелькнуло в ногах — Дабл О. Саша погладил кота. Несколько лет назад он вместе с Женей нашли его совсем маленьким на улице. В тот день моросящий дождь шел не переставая, пустые улицы, они с Женей вдвоем слонялись под зонтом в поисках каких-то приключений. И тогда им попался грязный, испуганный и голодный котенок. Грязи на нем было больше, чем голода внутри. Женя тут же решила, что возьмет себе этого бедолагу: «Назову его Дабл о! Первая «о», потому что очаровательный, а вторая «о» за наше озорство сегодня, подарившее нам кота».

— Куда идете сегодня? — Ольга Васильевна заворачивала горячие блины в фольгу.

Саша наблюдал за её спокойными и уверенными движениями. Как здорово она придумала с блинами — на улице есть обязательно захочется, блины будут кстати. Интересно, она знает про Лешку? Или у них не все так серьезно?

— На Большую реку.

— Когда-то и я ходила на Большую реку купаться. Родители не разрешали, и мы с друзьями тайно убегали. А потом нас однажды поймали всё-таки. Ругали. Дома просидела весь день. До сих пор помню, как бежала на реку и солнце светило прямо в глаза, а я щурилась. Счастье было!

Мама Жени закрыла глаза и улыбнулась. Женька так иногда тоже улыбалась — спокойно и по ей одной понятной причине. Такой улыбке не нужны зрители или подражатели. Один из тех моментов, когда никто не подслушает, не прервет и не влезет со своими советами.

— Вы хотите снова пойти туда?

Она посмотрела на него как-то отвлеченно, но в то же время внимательно:

— За былые вечера и далекий смех, что уже не вернуть! — и подмигнула ему, улыбаясь. Он заметил, что улыбка была грустной. — Нет, там нет того уже.

Женя появилась в комнате. Ее ноги впрыгнули в любимые кроссовки, шапка на голову — и вот она стоит перед ним и улыбается. Не было ни одной причины не улыбнуться ей, и он не сопротивлялся своему желанию.

— Держите блины, — услышал он голос Ольги Васильевны, возвративший его в реальность откуда-то издалека.

Улица встретила их порывом ветра, поднявшим пыль с земли и бросившим ее в глаза подростков. Женя ела блины по дороге и говорила без остановки о самом разном. Школьный футбольный турнир, выпускной («Кстати, с кем ты пойдешь, решил уже или нет?», — спросила она), та кондитерская, где нужно непременно попробовать фисташковый круассан и кофе фраппе с миндалем, звезды на ночном небе, цены на сахар: «Об этом мне Леша рассказывает, жутко интересно!». Девушка поправляла свои кудряшки, которые тут же возвращались на привычное им место на лбу, не думая поддаваться хозяйке. Саша наблюдал за ней и ловил каждое её движение. Пусть говорит о чем захочет. Только говорит.

— Я напишу заявление сегодня. Буду водителем — возить людей или грузы по Заводу. Рассказывать им истории, если получится. А после работы буду заниматься тем, чем захочу — хоть за животными ухаживать, хоть придумывать новые рецепты кошачьих кормов или рыб кормить на Большую реку.

Слова её прозвучали так, будто она сама себя старалась убедить в том, что говорит. Их неестественность чувствовалась и в ее интонации, излишне равнодушной. «Неубедительно, Женя, говоришь», — уже самой себе сказала девушка. И все равно продолжила:

— Я видела сегодня много улыбающихся людей в атриуме. Где-то я читала, что, если люди улыбаются на работе, значит, им там хорошо и место им подходит. И Леша говорит, что на Заводе классно. Я ему уже написала в мессенджер, что выбрала департамент.

«Уже ему написала?» — повторил он про себя как приговор слова девушки. Что она в нем нашла? Он, конечно, был умным, скорее хитрым, очень сообразительным. Все, что он делал, он делал с определенной целью. Не было ни одного лишнего или случайного движения, даже на ногу ему наступали не случайно, а как будто по его собственному плану. Он никому не делал ничего дурного, но, встретив его, любой сразу понимал, что с ним не стоит шутить. Прямолинейный, он не знал полумер: или был врагом, или преданным другом. И, встав однажды на его пути врагом, никто не мог больше изменить этого статуса.

Попасть к реке можно было двумя путями — быстрым путем или долгим. Быстро — через парк, но там слишком много роботов. Погода была хорошей и птицы в парке маняще пели, ребята пошли длинным путем — через городские улицы. Там было меньше роботов. АННА считала улицы тем местом, где человек находится в промежуточном состоянии между домом и работой, а значит, времени на забавы и хулиганство у него не будет. Цвела вишня. Мальчик на уродливом билборде призывал своих сверстников быстрее проходить собеседование и смело вступать в грандиозное будущее.

Неужели Женя будет водителем? Это и есть её грандиозное будущее? Он размышлял про себя. И не выдержал наконец. Хоть и обещал себе не спорить с ней. Быть тем, кто просто рядом. Всегда, чтобы она не решила:

— Женя, слушай, ты чего это — зачем тебе быть водителем?

— Быть водителем — лучший из худших вариантов, — сказала она так, будто выучила эту фразу заранее. И пригладила свои кудряшки, чтобы как-то унять дрожь в руках.

— А что было бы самым лучшим вариантом? — не унимался Саша.

Она помолчала немного, а потом быстро и решительно сказала:

— Уехать бы отсюда, а там, может и лучше сложится.

Вот это было уже в ее духе. Он улыбнулся. Это была его Жека, смелая бунтарка, живая и настоящая, со своим мнением, ни ведомая никем другим.

— Давай вдвоем убежим?

Она посмотрела на него удивленно:

— Ты серьезно?

Он понимал, что медлить нельзя, вот наступил тот момент, которого он так долго ждал. Каждый миг момента очень важен.

— Да, — сказал он. — Моя бабушка говорила, что самое главное в жизни быть счастливым и делать то, что любишь.

— Но ведь ты уже написал заявление.

— Ну и что?

— Значит, ты не хочешь работать на Заводе?

— Не хочу. Но выбрал, потому что надо было, родителей не хотел подводить.

— Так что же правда: то, что ты сейчас только сказал или то, что ты уже сделал?

Говорить и делать — всегда ли это неравноценно? Бывает ли так, что слово, произнесенное одним, медленно, но верно, перетекает в дело, совершенное другим? Всякий план есть предсказанье.

— Правда то, что я хочу быть там, где ты.

Мимо проехал робот-курьер с большой корзиной продуктов. Женя подумала, что в последний раз в магазин она ходила несколько лет назад. Тогда ещё в магазинах работали продавцы, некоторые были особенно приветливы и советовали что-то из свежего или с очень хорошей ценой. Девочке вспомнилась тётя Люба, соседка со второго этажа — всегда улыбчивая и приветливая. У неё всегда была очередь, потому что людям нравилось с ней просто разговаривать о самых разных, простых вещах. Некоторые приходили к ней за советом, и она всегда старалась помочь. Интересно, где сейчас тётя Люба?

Вскоре они подошли к Большой реке. Река была глубокая (дна не было видно) и тихая. У реки всегда было много жителей и роботов. Дети и взрослые, одинокие и в компании гуляли, катались на лодках, читали на скамейках, устраивали пикники. Кто-то рыбачил. У реки хорошо дышалось, и Женя немного повеселела. В городе не было другого такого места, и Женя подумала, что пришла сюда именно этим чувством радости. Ну, и рыб, конечно, покормить. Хотя еды им и так хватает.

— Держи, тебе булку, а мне батон, — в руку Саше она отправила рыбью кормежку. — Сразу всё не бросай, примани их сначала крошками.

Ребята поначалу осторожно бросали хлеб в воду, но вскоре разошлись не на шутку — к ним подплыли уже два десятка рыб, среди которых были и радужные, отливающие на солнце золотом, и быстрохвосты с голубой чешуей, и кокетливые желтоглазки (так их называла Женя). Ребята расшумелись и громко смеялись, чем привлекли к себе внимание роботов, включавших камеры в соответствии с протоколом об общественном порядке.

Конец ознакомительного фрагмента.