Не все дракону ведьма

Наталья Мазуркевич, 2023

Чтобы спасти подругу и разобраться в ее прошлом, мне пришлось поехать за море. В страну древних легенд, что давно стали детскими сказками про принцесс и драконов. Хотя постойте! В алхимических трактатах до сих пор упоминается драконья чешуя! А алхимики – не те люди, кто готов верить в сказку. Значит ли это, что драконы существуют, а благородные виеры нагло врут своим гостям? Определенно, это нуждается в проверке. Разве я могу допустить, чтобы моя кузина вышла замуж за лжеца, да еще и чешуйчатого?!

Глава 1

Сплю на новом месте, приснись виер невесте

Дома царила суета. Но не та уютная нерасторопность, когда в дом прибывают долгожданные гости и все вместе накрывают стол, обсуждают последние новости и хвастаются успехами. Вовсе нет, причиной нынешнего переполоха в доме моей уважаемой кузины был наш отъезд. И если я намеревалась вернуться, то Терезу собирали как в последний путь.

Впрочем, после замужества кузина, по крайней мере официально, переставала считаться частью семьи. А потому путь был действительно последним. В статусе незамужней госпожи Загресси. Обратно вернется, если муж окажет такую любезность и они навестят родственников жены, виера ЭльРаунди. При упоминании своего будущего статуса Тереза заливалась краской, но не переставала улыбаться. И я была рада за нее. Со своим будущим мужем кузина познакомилась больше года назад, когда сопровождала брата в его поездке в Марголин. И теперь, спустя год периодических встреч и страстных — она мне показывала — переписок, пара наконец получила согласие обеих семей на брак.

— Ларин, где ты витаешь? — Кузина замерла в центре комнаты и требовательно посмотрела на меня.

— О тебе думаю, — охотно призналась я, моргая и переводя все свое внимание на кузину.

Тереза довольно улыбнулась.

— Только ли обо мне? — Она плюхнулась на кровать и взяла меня за руку.

— О тебе и Антиоре, — легко исправилась я, заглядывая в глаза кузины. Они сияли, и я даже ощутила нечто сродни зависти, но тут же одернула себя: завидовать дорогим людям не следует, следует радоваться за них.

— А о Марголине? — понизив голос, уточнила Тереза и заговорщицки добавила: — Тетушка надеется, что в этой поездке и ты встретишь кого-нибудь, кто заставит твое сердце биться чаще.

Кузина приложила мою ладонь к своей часто вздымающейся груди. И не знай я, что она уже несколько дней места себе не находит от волнения, решила бы, что Тереза больна. Все симптомы были, как говорится, налицо: пульс, жар, резкие приступы дурноты по незначительному поводу вроде задержки лент. Я смотрела на это и все сильнее убеждалась в мысли: влюбленность — это болезнь.

— Пока мое сердце заставляет биться чаще понимание, сколько я сэкономила, пропустив выпускной в Вальехе, — хмыкнула я, желая перевести тему и… прервать воспоминания о Ринталь. Подружка должна была уже благополучно добраться, но вестника от нее все не было. И я волновалась, все ли с ней в порядке, сумела ли она покинуть город незамеченной, не перехватила ли ее по дороге леди Шарлотта…

— Прости, — протянула Тереза, обнимая меня. Ойкнула, заметив, как мнется платье, но рук не убрала.

— Не за что, — улыбнулась я, обнимая кузину в ответ и заглядывая в ее глаза. — Все хорошо, Тери. Мне и самой нужно попасть в Марголин побыстрее.

— Если я могу тебе чем-то помочь?.. — тут же вызвалась Тереза.

И я кивнула:

— Можешь. Мне твой брат, а жених и тем более, могут отказать, а тебе…

— Обещаю поспособствовать любому твоему начинанию, — пообещала Тереза и нахмурилась: — Но для тебя самой это безопасно?

— Мы же будем в Марголине, — напомнила я. — И если ты считаешь, что там безопасно, то я буду абсолютно защищена. Насколько это возможно.

Кузина нахмурилась, будто не все в стране виеров было так, как она с восторгом рассказывала, но промолчала.

— Мне всего лишь надо посидеть в библиотеке, покопаться в старых новостях. Не верю я, что Шарлотта Калиори — хороший человек. Вот не верю — и все!

— Это тетушка твоей подруги? — припомнила Тереза.

— Опекун. — Я поморщилась. — Настоящая тетушка — это как твоя матушка для меня. А Шарлотта для Ринталь как мачеха. Привезла ее сюда десять лет назад, начала деньгами сорить, а теперь, когда Ринталь должна стать совершеннолетней, хочет выдать ее замуж не пойми за кого. И я не я, если вопрос там не в деньгах!

— И мы должны этому помешать? — В голосе кузины послышался азарт.

— В силу своих возможностей помочь Ринталь, — остудила я пыл кузины. Не хватало еще, чтобы она накануне свадьбы угодила в приключение. Дядя с тетей — да и жених Терезы — едва ли мне это простят. — Поэтому… ты же меня прикроешь? Если мне нужно будет отлучиться по делам.

— Если возьмешь с собой охрану, — заметила Тери и понизила голос: — Или хотя бы защитный артефакт.

— Обязательно, — пообещала я, и заговор можно было считать состоявшимся.

* * *

Меня разбудил стук. Что-то билось в запертое окно. Упрямо, непреклонно, будто имело полное право будить меня среди ночи и требовать внимания.

Я зевнула, садясь на кровати, потянулась, протерла глаза и торопливо бросилась распахивать створку. По ту сторону стекла завис вестник. Черный вестник, заклятый на мою кровь, тот, что нашел бы меня даже в Марголине, успей я покинуть Балиар. Тот, которого я подарила Ринталь.

Попав наконец в руки адресата, черный сгусток магии превратился в испещренный ровными рунами лист. Негнущимися пальцами я провела по строчкам, вчиталась и… выдохнула с облегчением. Что бы я ни говорила кузине, как бы ни уверяла саму себя, что у Ринталь все будет в порядке, я переживала за подругу. Ей предстояло одной проделать путь из Билена, который ей раньше не доводилось покидать без сопровождения, до… Я нахмурилась, выискивая адрес, и повторила про себя, чтобы не забыть: Грастин, улица Текстильщиков, дом шесть, чердак.

Ущипнула себя. Глубоко вдохнула и, коснувшись пальцами управляющего кристалла на столе, заставила вспыхнуть осветительный шар под потолком. Увы, магия мне была недоступна. Ни классическая, ни ведьминская. Зато удача любила и папины гости не обделяли комплиментами. В последние два года особенно, но я предпочитала относиться к ним как к должному. Не могут же уважаемые господа и даже несколько лордов не проявлять учтивость по отношению к дочери своего партнера? Вот и я считала, что их внимание — лишь дань уважения отцу, а потому отвечала вежливо и ни на ком не задерживала взгляд.

Растянула губы в улыбке, хмыкнула и вернулась к посланию Ринталь. Подруга смогла благополучно добраться до Грастина, найти жилье на полгода и даже обзавестись знакомствами. Правда, Рин пока не была уверена, что ее новые знакомые — спутники удачи, так настойчиво они взяли ее в оборот. Даже практически нашли мужа, заявив, что священный долг каждой ведьмы — испортить жизнь хоть одному неженатому мужчине. А кандидат у грастинских ведьм уже имелся и предназначался моей дорогой простодушной подруге.

— Рин — ведьма? — нахмурившись, спросила я у самой себя.

Никаких проявлений неклассического дара я за ней не замечала, да и леди Калиори не стала отправлять Рин на дополнительные занятия, хотя это наверняка бы повысило ее ценность на брачном рынке. Если, конечно, леди Шарлотта хотела подыскать выгодную партию не только по собственному мнению, но и для Ринталь. А она определенно не собиралась этого делать. Как и давать подопечной больше свободы: ведь будь Рин ведьмой… не пришлось бы сейчас прятаться.

Я прикусила кончик металлического пера. По всему выходило, что вероятность того, что моя подружка неклассическая одаренная, могла быть не гипотетической. А потому провинциальный Грастин, полный ведьм, мог стать для нее не самым плохим местом. Особенно в свете того, что ничем порадовать Ринталь я пока не могла. А потому, макнув перо в чернильницу, я сунула руку в верхний ящик стола, извлекая серый лист вестника, указала новый адрес Ринталь и принялась писать:

«Моя дорогая подруга, с сожалением должна признать, что мои опасения были небеспочвенны. Мне нечем тебя порадовать, а то, что удалось узнать, скорее заставит тебя страдать, чем облегчит муки твоего сердца.

У леди действительно есть право опекать тебя, но, как я и предполагала, она получила его не благодаря вашим родственным связям. Чтобы это узнать, я забралась в кабинет директрисы, пока та проводила экскурсию для родителей моей кузины.

Документы настоящие, иначе леди не смогла бы тебя устроить в пансион, но согласно им она является удочерителем и твоим опекуном. Условий, на которых она это опекунство получила, в бумагах директрисы нет, но я не сомневаюсь, что там будет что-то о деньгах.

Ни отец, ни брат не нашли ничего, что могло бы объяснить иное появление таких средств в роду леди, кроме тебя. Именно с тобой она вернулась из Марголина спустя десять лет отсутствия и начала сорить деньгами.

К сожалению, это все, что я могу тебе пока сказать. Надеюсь к следующему письму узнать больше. Мы решили не дожидаться выпускного и выехать в Висталь раньше. Думаю, к тому моменту, как вестник до тебя доберется, мы будем уже там. Как и леди. Брат заметил слежку.

О документах не беспокойся. Отец сделал мне дубликат, но не отзывал прежние. Ты все еще можешь ими пользоваться, главное — не нарушай по-крупному закон (если нарушишь — обратимся к дядюшке, он что-нибудь придумает).

Рассказала о твоей ситуации Терезе. Она обещала поговорить с Мариусом, да и я сама жду с ним встречи. Надеюсь, удастся выяснить что-нибудь в Марголине. Как удачно мы учили их язык, да? И, кажется, теперь я знаю, почему тебе он давался легче.

Обнимаю тебя и крепко целую в щеку.

Твоя подруга

P. S. Напишу, как только мы доберемся до Марголина.

P. P. S. Если придется быстро уезжать, чтобы вновь со мной связаться, зайди в любое отделение банка «Риастель и K°», день нашего знакомства и самого большого разочарования позволят тебе передать весточку».

Я отложила перо, перечитала письмо еще раз и, лишь убедившись, что более не имею никаких хороших или обнадеживающих новостей, свернула лист вестника, активируя вложенные в него чары. В открытое окно дунул холодный ветер. Серый сгусток магии легко взлетел к облакам, затерявшись в серой туче.

Часы внизу пробили шесть утра. Пора было вставать. До нашего отправления в Висталь оставалось меньше часа.

Завтракали в экипаже. Сонная Тереза неохотно жевала бутерброд. Мариус, так и не легший спать, читал утреннюю газету, периодически отпивая из фляжки. Судя по запаху, кузен успел посетить мастера Рудольфа с соседней улицы и закупиться бодрящими зельями. Вкупе с чемоданом, полным типовых контрактов и нескольких демонстрационных артефактов, кузен не собирался сидеть сложа руки, дожидаясь свадьбы сестренки.

На выезде из города нас остановили. Впрочем, ненадолго. Покинувший карету кузен вернулся спустя четверть часа. Поправил манжеты, расстегнул верхнюю пуговичку на рубашке, ослабил галстук. Хмыкнул, перехватив наши с Терезой осуждающие взгляды, и вовсе избавился от удавки, сунув в карман.

— Если вы не против, дорогие сестрицы, я, пожалуй, вздремну, — заметил он, откидываясь на спинку сиденья.

— Поспи нормально! — Тереза торопливо пересела ко мне, освобождая для брата всю сторону.

Мариус благодарно кивнул и, подложив под голову подушку, уснул. Слишком быстро для человека, который лишь первую ночь провел без сна.

— Хотел все предусмотреть, — шепнула мне Тереза, укладывая голову на плечо. — Ответственный… В прошлый наш визит в Марголин я боялась, что он там и останется. И сейчас столько зелья набрал…

— Зелье может испортиться. — Я пожала плечами, из-за чего Терезе пришлось поднять голову.

— Не получится, — шепотом предупредила она. — В прошлый раз испортилось. В этот он меня и близко к нему не подпустит.

— А меня? — уточнила заговорщицки.

— Я все слышу, девочки, — мрачно заметил Мариус, открывая глаза и с осуждением на нас глядя.

— Тогда постарайся сделать так, чтобы мы не волновались. И тогда твое зелье будет в целости и сохранности. — Тереза и не думала оправдываться. — Иначе я расскажу отцу и дяде, что ты всю дорогу домой спал. Все те три дня. А должен был за мной присматривать.

— Тери… — устало выдохнул Мариус.

— Спи давай, — потребовала она и, нагнувшись, извлекла из сундука под сиденьем плед. — Вот, чтоб не замерз.

Мариус закатил глаза, но спорить не стал. На сей раз, прежде чем вновь начинать разговор, мы выждали с четверть часа. И, лишь убедившись, что кузен действительно уснул, вернулись к прерванной беседе.

— Надеюсь, моя свадьба не превратится в заседание акционеров, — тяжело вздохнула Тереза и зевнула.

— Надейся, — хмыкнула я и тоже зевнула. Просто поветрие какое-то. Зевоте, как и смеху, было очень сложно противостоять. Практически невозможно. А потому мы еще с полчаса передавали друг другу эту почетную эстафету.

Наконец и Тереза не выдержала — прикорнула у меня на плече. Я не протестовала. Мне следовало подумать и по возможности повторить свои конспекты по марголинскому. Увы, таких способностей к этому порыкивающему языку, как у Ринталь, у меня не было, а необходимость его учить — еще какая.

Отец планировал расширение семейного дела, а потому я не сомневалась, что рано или поздно нам придется покинуть Балиар. А поскольку к Таласке или Шехаину у меня не лежала душа даже в детстве (хватило пару раз сходить с мамой на рынок и посмотреть на выходцев из этих излишне патриархальных стран), выбор пал на Марголин. Папа одобрил. А уж с тех пор, как просватали Терезу…

Я тряхнула головой и тут же замерла, почувствовав, как завозилась кузина. Притихла, выжидая, и, лишь убедившись, что она крепко спит, аккуратно раскрыла конспект. Пусть я и завидовала кузине (самую малость!), но не могла равнодушно смотреть на ее сияющую улыбку и мечтательный взгляд — идти по ее пути я пока не собиралась. И других дел хватало. Например, помочь подруге найти свою настоящую семью. Или изучить рынок сбыта для зелий мастера Рудольфа. А если повезет найти ему клиентов, то старый мастер обещал (нотариально заверено, между прочим) мне тридцать процентов от прибыли. Потому в моем багаже эликсиров было хоть отбавляй. От всего и, хм, для всего. Так что, случись что, портить бодрящие настойки Мариуса не придется — можно будет просто подменить.

Я покосилась на кузена и усмехнулась. Тот, словно почувствовав мой взгляд, завозился, но сон держал младшего партнера торгового дома Загресси в цепких когтях мечтаний.

Я вернулась к конспекту.

* * *

Успела проснуться Тереза, Мариус трижды отхлебнул из фляжки, прежде чем мы наконец добрались до Висталя.

Портовый город встретил нас шумом, запахом йода и, к сожалению, гнилой рыбы. Тереза поморщилась, приложила к носу надушенный платочек и протянула мне еще один, но я отрицательно качнула головой. Все же обучение в Вальехе если чему и учило, так это смирению.

Чем только не пахло в общежитии! Порой по ночам в коридоре одновременно можно было встретить и розовые эфиры, и вытяжки из калерии болотной, и отголоски купленного под большим секретом алориуса — все вместе это давало такой аромат, что лучше было зажать нос прищепкой и спать с открытыми окнами. Но никто не жаловался и директрисе не доносил. Уж я-то знаю. Староста как-никак. Первая, кто смог продержаться на посту с первого курса и до выпуска. Так что мне было чем гордиться.

Довольная собой, задрала нос, что не могло укрыться от Мариуса. Кузен вздернул бровь, но я качнула головой, давая понять, что объяснений он не дождется. Впрочем, ему и так было чем заняться.

Все то время, что Мариус решал формальности в заказанной еще в Билене гостинице, мы с Терезой оставались в карете. Вечер клонился к закату, и, несмотря на сон днем, кузина не выглядела отдохнувшей и отчаянно зевала.

— Скорее бы уже заселились, — сонно протянула она, прикрывая рот ладошкой и поворачиваясь ко мне.

Я видела ее лишь краем глаза, все мое внимание занимала улица. Аккуратно отодвинув занавеску, я осматривала близлежащие дома.

От самого порта мы были определенно далеко. Небольшие двух — и трехэтажные домики с цветочными горшками под окнами, невысокие заборчики — скорее декоративные, чем призванные обеспечить хозяевам безопасность, полное отсутствие горланящих лавочников и присутствие почтенных дам, устроившихся на скамейке поодаль. Они о чем-то тихо переговаривались: слов я не разбирала, одни лишь интонации.

С улицы послышался шум, а спустя минуту дверца кареты распахнулась и Мариус протянул руку сначала сестре, а после уже и мне помог выбраться. Сумка с конспектами, парочкой бутербродов и серым вестником ударила меня по бедру: расставаться с ней даже на ночь я не собиралась.

Затекшие ноги отозвались покалыванием тысячи иголочек, и, желая ускорить неприятный процесс, я походила взад-вперед, не смущаясь заинтересованных взглядов пожилых наблюдательниц.

Управляющий, а точнее, управляющая гостиницы терпеливо стояла на пороге и, сложив руки на груди, наблюдала за нами, не забывая одаривать благосклонной, заботливой улыбкой. Будто мы и не гости вовсе, а любимые племянники.

— Прошу. — Она отступила на шаг, повернулась боком и указала на вход. Узкая дверца, через которую нам полагалось входить, едва ли способна была пропустить внутрь наши сундуки. — Вещи принесут через другой вход, — пояснила женщина, перехватив мой задумчивый взгляд. — Вы как раз успеете поужинать, пока ваши сундуки доставят и подготовят воду для купания.

— Если вы готовы поручиться, что наши вещи будут в безопасности у вас на территории, заносить все сундуки не придется, — вмешался Мариус. — Девочкам хватит… — Он замялся, не зная, где именно скрывается наш походный набор, но Тереза быстро указала на искомый сундук. — Доставьте им его.

— А вам, господин? — уточнила управляющая.

— Я привык обходиться малым, — пояснил Мариус. — Проводите девочек, я прослежу за разгрузкой.

И он шагнул прямо в колючую изгородь, оказавшуюся ловкой иллюзией, отделявшей улицу от территории семейной гостиницы госпожи Халиан. Последняя оказалась вдовой, простившейся с мужем несколько лет назад. Потеря не сломила ее, а свалившиеся обязанности лишь придали жизни новый смысл. А потому, не имея возможности дарить свою любовь уже выросшим и покинувшим Висталь детям, госпожа Халиан окружила заботой свое детище — небольшую гостиницу с лучшей репутацией в городе.

И, глядя на уютную комнату, где не было ни пыли, ни пауков, ни даже моли, зато имелись чайник с нагревательным артефактом, чашки, печенье в вазочке, запасные одеяла, подушки, три кресла — по одному на гостя и дополнительное для новых или старых знакомых, — я и сама готова была поставить высокую оценку гостеприимству хозяйки. А уж когда в соседней комнате подготовили бадью для купания — и вовсе высшую.

— Кто пойдет? — уточнила Тереза. Ей не терпелось понежиться в воде, потому я уступила кузине первенство. Сама же подошла к окну и выглянула наружу.

Уже горели фонари, разгоняя мрак опустившейся на Висталь ночи. Но даже сейчас, казалось, по ту сторону красивого ажурного заборчика, при виде которого Мариус удовлетворенно хмыкнул, разглядев недоступную моему глазу структуру охранных чар, кто-то был.

— Привет от Калиори? — проговорила я и тряхнула головой. Ринталь с нами не было. Это было очевидно, но раз уж любимой тетушке подруги настолько некуда девать деньги, что она готова оплачивать слежку, — пусть. Чем больше она потратит на слежку за мной — тем меньше средств у нее останется для того, чтобы искать Ринталь. К тому же все равно отправиться с нами в Марголин никто из посторонних не сможет: Мариус специально записывал кристалл с моей аурой, снимал копию с портрета и заполнял подробную анкету. Все это заранее отправлялось в посольство, чтобы по прибытии меня пропустили охранные чары.

Усмехнувшись примерным подсчетам убытков Шарлотты Калиори, я села в кресло и вернулась к чтению конспекта. Пусть и Тереза, и Мариус уверяли, что моего уровня владения языком достаточно, я снова и снова повторяла устойчивые выражения, не желая выглядеть необразованной деревенщиной. А если честно, то просто боялась утратить дар речи в неподходящий момент и надеялась, что если зазубрю что-нибудь намертво, то смогу хоть так сохранить лицо.

— Лари, прости, что так долго, — донеслось до меня.

Я моргнула и оторвалась от чтения. Тереза стояла на пороге и смотрела так виновато, будто всю ночь плескалась, а не каких-то… Я покосилась на часы и хмыкнула: полтора часа прошло, а я и не заметила. Впрочем, после сытного ужина, что предшествовал нашему подъему в комнату, можно было и ночь провести за чтением и не испытать голодных позывов.

— Все хорошо, укладывайся спать. Я скоро присоединюсь, — заверила я и отправилась купаться.

Воду уже успели поменять, а Тереза заботливо оставила на полочке фиалковое мыло и шампунь. Конечно, ложиться спать с мокрой головой было не лучшей идеей, но здесь имелось и запечатанное заклятие теплого ветра. Как раз для таких обделенных даром гостей, как я. Так что, когда я закончила с купанием, достаточно было лишь сжать шарик и дождаться, пока волосы в считаные секунды высохнут.

Но я не я, если бы просто стояла и смотрела в окно на луну, дожидаясь эффекта. А потому я крутила в руках консервирующий артефакт, как называли такие хранители заклинаний, и искала метку, хм, производителя. Аккумулирующие кристаллы, которые были достоянием торгового дома Загресси, тоже ведь можно было так использовать. Не очень выгодно — за накопители маги платили больше, — но возможно.

Я завистливо вздохнула: для одаренных мир был куда проще, чем для таких лишенцев, как я. И перспективы у неодаренных были нерадужные. Даже по последним подсчетам статистического бюро, выполнявшего королевский заказ, за двадцать лет произошел резкий рост числа одаренных. Так, если раньше одарен был лишь каждый десятый житель страны, из них двадцать процентов приходилось на неклассических одаренных — ведьм и колдунов, то сейчас уже каждый восьмой мог похвастаться пусть и совсем слабым, но даром. А мне не досталось никакого.

Тереза — и та могла видеть потоки, Мариус окончил обязательный курс для слабых одаренных — целых два года ежедневных занятий в Карлтоне, школе для мальчиков; Шарен мог похвастаться средним уровнем дара и теперь работал в королевском архиве, а я… Я собиралась с умом распорядиться тем, что имела! И точка! Не всем же быть великими магами — кто-то должен и обычных людей понимать!

Дождавшись, пока высохнут кончики волос, я прокралась обратно в комнату. Комната утопала в тенях. Лишь на столе горел оставленный специально для меня ночник, позволявший выхватывать очертания предметов и уберечься от столкновения с ними. На ощупь закрыла дверь, отрезая купальню от покоев. Табличка «не беспокоить» была, конечно, хороша, но засов я считала надежнее, что бы кто ни утверждал. А потому, проверив обе двери — и в коридор, и в купальню — и убедившись, что никто бесшумно не сможет войти, я прокралась в расстеленную кровать. Нырнула под одеяло, поежилась от внезапного холода и закрыла глаза, привыкая к новому ложу.

— Я волнуюсь, Лари, — нарушила тишину Тереза.

Я услышала, как прогибается матрас, как босые пятки шлепают по полу, а потом кузина села на край моей кровати.

— Забирайся? — Я распахнула одеяло. Не оставлять же сестренку мерзнуть.

Та прошмыгнула ко мне. Лежать вдвоем на узкой кровати было неудобно, зато тепло.

— Я боюсь, что он передумал, — прошептала Тереза.

Тихо-тихо прошептала, будто боялась, что кто-то, кроме меня, может услышать и исполнить дурное предсказание.

— Вряд ли. — Я нашла ладонь кузины и сжала ее холодные, так и не согревшиеся под одеялом пальцы. — Брачный контракт подписан, приданое уже доставлено, так что, будущая виера АльРаунди, ваша свадьба — чистая формальность, — заверила я и почувствовала, как меня пнули в бок.

— Лари, ну нельзя же так!

— Можно, — фыркнула я. — Если в крепости чувств избранника ты можешь сомневаться, то в упрямстве брата и подписанных и заверенных документах — нет. А знаешь, какая там неустойка? Даже если твой Антиор и передумает, упав с лошади и повредив голову — иначе от такой чудесной девушки, как моя кузина, просто невозможно отказаться, — его отец сам приворотным зельем напоит. Для верности.

— Ла-ари, — простонала Тереза.

— Те-ери, — в тон ей ответила я и повернулась к ней. — Все хорошо будет. Вот увидишь. Ты самая-самая лучшая. И он тебя любит. Тебя все любят. Иначе — просто невозможно. Ты вспомни, сколько ухажеров в Билене обивали порог дома дядюшки, чтобы просто получить позволение за тобой ухаживать? А сколько цветов тебе доставили?

— Ты об этом знаешь лучше меня, — усмехнулась кузина, определенно припомнив, кто занимался последующей перепродажей букетов.

— Ты с этого имела больше моего, — напомнила непреклонно. — И денег, и приятностей. Так что вспомни и успокойся. Твой Антиор, пусть мы еще и не представлены, определенно счастлив. У него такая красивая невеста!..

Я не видела лица кузины, но готова была поклясться, что та улыбается.

— Антиор нас завтра встретит, — перевела тему кузина. — Мы раньше выехали, и он не успевал вернуться…

— Так вот почему ты нервничаешь, — понятливо протянула я и предложила: — Можем встать пораньше. Я схожу к нашим сундукам и принесу что-нибудь понаряднее? Хочешь?

— Хочу, — тихо призналась Тереза.

— Тогда так и сделаем, — пообещала я, перевернулась на спину и, глядя в потолок, напомнила: — Чтобы не было мешков под глазами, полезен сон.

— Так бы и сказала, что со мной неудобно, — заметила Тереза, выбираясь из моей кровати.

— Ничего подобного, — фыркнула я. — Просто не хочу, чтобы у тебя завтра болела спина и вид был невыспавшийся и помятый.

— И у тебя тоже, — хмыкнула Тереза.

— И у меня, — согласилась я, зевая и переворачиваясь на бок. Усталость, которой наконец дали волю, придавила к кровати.

— Лари, а ты не хочешь погадать? — заметила вдруг кузина, когда я уже практически заснула и готова была согласиться на что угодно, лишь бы мне не мешали спать.

— Только если не придется вставать с кровати, — простонала я, не открывая глаз.

— Не придется, — заверила кузина и потребовала: — Повторяй: сплю на новом месте…

— Только не говори, что веришь в это?.. — Я даже проснулась, услышав знакомые и такие популярные слова, что каждый год сотрясали Вальех в первую ночь учебного года.

— Повторяй, — напомнила Тереза, и я, тяжело вздохнув, сказала:

— Сплю на новом месте…

–…приснись виер^[1] невесте, — закончила кузина, и я повторила, уступая желанию Терезы.

А потом перевернулась на другой бок и заснула.

Цветы были повсюду. Белый ковер устилал склон холма, на котором я стояла и жадно вглядывалась в небо. Солнце нещадно палило, и я прикрывала глаза ладонью, чтобы окончательно не ослепнуть. Ветер трепал волосы, бросал пряди мне на лицо, заставляя отвлекаться от ожидания. И я пропустила момент, когда что-то большое, крылатое закрыло небо надо мной. Вскинула голову, и на моих губах появилась улыбка.

Он пришел.

Я резко села и потерла глаза. Сердце билось так часто, словно мне приснился кошмар, но страха я не чувствовала. Лишь ускользавшее чувство необъяснимой радости. Я глубоко вдохнула, беря себя в руки, и мотнула головой, избавляясь от наваждения.

— Всего лишь сон, — сорвалось с губ.

На соседней кровати завозилась Тереза, сонно пробормотала что-то себе под нос и, перевернувшись на бок, затихла. Я же чувствовала себя выспавшейся и… потерянной. Поежилась, вспомнив крылатую тень, заслонившую небо.

— Чего только не приснится, — хмыкнула я и выбралась из-под одеяла.

Темное небо медленно разрезал на полосы рассвет. Я погасила ночник и, подойдя к окну, выглянула наружу. Дымка тумана покрывала всю улицу, скрадывала очертания домов, рассеивала свет еще горевших фонарей. Улица спала, еще не сбросившая чары ночи: не хлопали двери, не скрипели колеса извозчиков, не поднимался дым из труб.

Фигура человека вынырнула из тумана так резко, что я непроизвольно отпрянула назад, чуть не свалив со столика ночник и не ударившись об угол стола. Чудом, не иначе, я разминулась с опасным углом, а когда вновь посмотрела на улицу — никого уже не было. Как прежде спала скованная туманом улица, а небо медленно, будто кто-то ленивый вперевалочку тащил солнце, светлело.

Я вернулась в кровать, но заснуть так и не смогла. Что-то мешало, будто сознание не хотело, чтобы новые сны вытеснили из памяти предыдущий.

— Зато замуж в ближайшие годы не грозит, — хмыкнула я, вспомнив о вечернем гадании. Вспомнила — и все-таки уснула без сновидений.

* * *

Будила меня Тереза, нещадно толкая в бок и отбирая подушку. Последнюю я обнимала так крепко, будто в ней были спрятаны миллионы и от чужого прикосновения они могли исчезнуть.

— Лари, пора вставать, — ныла над ухом кузина. — Лари! Ты обещала мне помочь. Скоро все поднимутся, а мы еще не готовы. Ла-ари.

— Уже встаю, — простонала я, открывая глаза. Все болело, будто я и не спала, а колоды тягала. Или это дорогая кузина переусердствовала и случайно отпинала меня за нежелание вставать?

— Наконец-то, — выдохнула она, отступая на шаг и пряча руки за спиной. — Я уж думала — не проснешься. — Ее лицо озарилось предвкушающей улыбкой: — Делись, кто приснился?

Она села у моей кровати, положила локти на матрас и с азартом заглянула мне в глаза.

— Белое поле и чудовище, — хмыкнула я, не желая вдаваться в подробности. Села, свесила босые ноги на пол и принялась одеваться.

— Белое поле… — задумчиво протянула Тереза, будто это имело какое-то значение. Порывисто поднялась, обнажив добротные вязаные носки, и пробормотала: — Надо у Антиора спросить, что это значит…

— Вероятно, то, что кому-то в гостинице подарили очень пахучий букет, — предположила я, натягивая платье поверх ночной рубашки. В отличие от кузины, мое платье шнуровалось спереди, делая наличие слуг необязательным и экономя мне деньги и нервы.

Кузина помотала головой, будто хотела возразить, но… промолчала. То ли разочаровалась в гадании, то ли не готова была поручиться, что цветы действительно никому не дарили.

Вот только стоило мне вернуться с ее платьем, Тереза спросила:

— А что там было за чудовище?

— Тери. — Я укоризненно на нее взглянула. — Думаешь, я бы стала запоминать каких-то монстров?

— Разве что они бы покусились на твой шоколад, — хмыкнула Тереза, определенно вспомнив, как в детстве — нам было по шесть и семь лет соответственно — «одолжила» у меня целых три шоколадки. Ореховых, между прочим, самых вкусных из тех, что продавались в лавке господина Лакорни. И пусть я понимала, что угостить гостей кузины было необходимо, но ведь она сама могла позаботиться об угощении и заранее сходить с тетушкой на соседнюю улицу, а не лезть в мои шоколадные запасы! Пусть мне и вернули на плитку больше — я все равно долго не могла простить кузину.

— Никто не имеет права трогать мой шоколад, — мрачно заметила я.

— Ай, — больше чтобы перевести тему, чем оттого, что я дернула ее волосы, заплетая косу, выдала кузина. — Я все вернула, пощади мои волосы, — взмолилась она, и я не смогла сдержать улыбку.

— Прощаю, так и быть, — великодушно отмахнулась от обиды и отступила на шаг. — Готово.

Зеркала в номере, к сожалению, не было, а потому пришлось не меньше дюжины раз заверить Тери, что выглядит она превосходно, прежде чем та, осмотрев себя в карманное зеркальце, благосклонно кивнула и осталась стоять посреди комнаты.

— Если платье помнется, Мариус может тебе помочь, — напомнила я, сама с удовольствием разваливаясь в кресле и размышляя, все ли уложила в сумку. Не выдержала — и полезла пересчитать конспекты, проверить кошелек… Надкусила засохший бутерброд — и, услышав, что в нашу дверь стучат, сунула его обратно.

— Завтрак, — кратко сообщил Мариус, заглянул в комнату и усмехнулся при виде сестры. — Антиор уже прибыл, — предупредил кузен и…

Вот зря он это сделал. Тереза, только-только успокоившаяся, побледнела, потом покраснела, а затем бросилась ко мне.

— Лари, как я выгляжу?

— Прекрасно, — заверила я. — Идем. Ты же слышала. Нас уже ждут.

— Но… — Тереза беспомощно посмотрела на меня.

— Все в порядке. Ты — великолепна, платье — красивое и чистое. Пятен от соуса нигде нет. Туфли у тебя без каблука — на лестнице, если будешь за перила держаться, не упадешь. Я рядом. Идем.

Тереза глубоко вздохнула и медленно, будто шла на заклание, а не на встречу с любимым женихом, последовала за мной завтракать.

Я не торопила. Пусть мое сердце ныне не было занято кем-то определенным, я прекрасно помнила, как впервые влюбилась. Безнадежно, как и полагалось, и скоротечно.

Здесь мне очень повезло, иначе могла бы лишиться статуса старосты: времени на учебу и обязанности практически не оставалось. Все мои мысли занимал он: сын торговца с соседней улицы. Он был таким взрослым, мужественным, немногословным и очень, как мне казалось, талантливым. Я искала с ним встречи, заходила купить ненужную мелочовку в лавку его отца, лишь бы он поприветствовал меня, улыбнулся и о чем-нибудь спросил.

Увы, меня, в отличие от дочери пекаря, он спрашивал лишь об одном…

–…вам завернуть с собой? — раздалось предупредительное с первого этажа: госпожа Халиан обсуждала с кем-то завтрак.

А я испытала жгучий стыд, вспомнив свою безнадежную влюбленность. Любовь прошла, а стыд за бездарно потраченные время и средства до сих пор был со мной. Хорошо еще, что пережитое разочарование помогло мне впоследствии заработать. Иначе я бы себя не смогла простить. Наверное.

— Лари, посмотри, он там?

Тереза замерла у двери в столовую, не в силах сделать ни шаг вперед, ни назад. Я осторожно заглянула в комнату, нашла взглядом Мариуса и, обнаружив рядом с ним незнакомого загорелого темноволосого мужчину с выбритыми висками, кивнула кузине.

— Я не могу, — шепотом проговорила она и хотела было позорно ретироваться, но я удержала.

— Можешь. Ты так ждала эту встречу, разве можно сейчас развернуться и уйти?

Тереза кивнула. Дескать, еще как можно.

— А если на корабле кормить не будут и это твой последний шанс поесть перед плаванием? Или того хуже: начнется внезапная морская болезнь, твое лицо станет зеленым, а каждый шаг будет сопровождаться позывом в уборную? Хочешь, чтобы он тебя такой запомнил?

Испуганная перспективой, кузина отрицательно покачала головой.

— Тогда идем сейчас. Пока ты красивая и голодная.

— Умеешь ты подбодрить, — укоризненно заметила Тереза.

Я пожала плечами: главное — результат. А он у моего пассажа был самый положительный: кузина сжала кулачки, собираясь с духом, и шагнула в столовую, тут же привлекая к себе всеобщее внимание.

Темноволосый незнакомец первым из присутствовавших мужчин поднялся, но оказался единственным, кому кузина подарила смущенную улыбку. Мариус, наблюдавший за воссоединением пары, довольно усмехнулся и кивнул мне на освободившийся рядом стул. Никто не сомневался, что жених с невестой не станут сидеть по разные стороны стола.

— Виер Антиор, позвольте представить вам Ларин, нашу кузину и младшую дочь Штефана и Мелинды Загресси.

— Чрезвычайно рад знакомству.

Жених кузины учтиво склонил голову. Целовать мне руку он не стал, и я немного расслабилась: не хотелось, чтобы Тереза расстраивалась, а сейчас ее все что угодно могло задеть — слишком уязвимо она себя чувствовала перед грядущей свадьбой.

— Ларин, виер Антиор — жених Терезы, наш уважаемый партнер, наследник великого рода ЭльРаунди, — представил мне мужчину кузен. И я вежливо улыбнулась, обозначив книксен.

— Счастлива увидеть вас воочию, виер ЭльРаунди, — охрипшим от смущения голосом сказала я по-марголински. И с облегчением выдохнула, не услышав смешков и не заметив недоуменно вздернутых бровей.

— Весьма польщен вашим стремлением изучить язык будущих родственников, — перешел на родной язык и Антиор. — Надеюсь, путешествие в Шарган принесет вам множество радостных открытий, — вернулся на всем понятный язык виер, и я поняла, что кузина, судя по облегченному вздоху, оказалась не так сильна в марголинском, как я думала. — В Шаргане вы не встретите трудностей, даже если не будете знать наш язык. Иностранцам нелегко дается произношение.

— В таком случае постараюсь не оскорблять ваш слух своими попытками.

— Что вы, — пошел на попятную Антиор. — Слушать юную вьеру — сплошное удовольствие.

«…которым лучше не злоупотреблять», — мрачно отметила я про себя.

— Моя лучшая подруга очень талантлива в марголинском, — забросила я удочку. — Она родилась в Марголине. Возможно, вы знаете кого-то из ее семьи. Ринталь Калиори?

Антиор нахмурился, словно пытался отыскать в памяти нужную фамилию или имя, но с сожалением покачал головой.

— Увы, я ничего не слышал ни о вашей подруге, ни о ее роде. Калиори — неместная фамилия, возможно, переселенцы…

— А у кого можно узнать точнее? — включилась в беседу Тереза, вспомнив о своем обещании помочь мне в поисках настоящей семьи Ринталь.

— Вероятно, в архиве должна быть какая-нибудь информация. Я попробую договориться, чтобы нам позволили поискать. К сожалению, посещение архива возможно лишь с одобрения глав старших кланов.

— Буду благодарна вам даже за попытку, — заверила я немного разочарованно. Впрочем, никто не обещал, что будет легко.

— В таком случае, Ларин, если ты спросила обо всем, о чем хотела… — с намеком, что не одобряет мою торопливость, начал Мариус и продолжил: — Вернемся к делам. Господин Штефан готов инвестировать в наше предприятие…

Я вздохнула и поспешила закрыть рот едой, чтобы не мешать обсуждению семейных дел. Увы, в дело добычи и обработки аккумулирующих кристаллов меня пока не посвящали, потому приходилось слушать и вникать самостоятельно.

И я бы так и оставалась за столом, пока шла беседа, если бы Тереза не пожелала вернуться в номер. Пришлось подниматься из-за стола и, извинившись, следовать за ней. Все же в данный момент мой долг перед семьей заключался в моральной поддержке кузины, а не в удовлетворении собственного любопытства.

Поднявшись наверх, я остановилась у дверей номера и осторожно постучала. Конечно, я имела полное право просто открыть дверь, но не хотела ставить Тери в неудобное положение. Как оказалось — мое решение было верным. Кузина открыла, и, пусть она улыбалась немного виновато, я по глазам поняла, что Тери расстроена. Кажется, даже плакала.

Я тронула ее за руку и, убедившись, что рукав платья влажный, обняла родственницу.

— Все хорошо, — уверенно сказала ей.

— Я никогда не смогу освоить этот язык! — обреченно выдохнула кузина, обнимая меня в ответ и шепча на самое ухо: — Я боюсь, Лари. Как я боюсь…

— Ты всегда можешь вернуться, — тихо сказала я. — Что бы ни случилось, мы — я — всегда будем тебя ждать.

— Спасибо, — шепотом поблагодарила Тереза. — Мне так важно, что хоть кто-то на моей стороне.

— Мы все на твоей стороне. — Я отстранилась от кузины и посмотрела ей прямо в глаза: — Мы — семья. А в семье всегда поддержат и помогут. Что бы ни случилось.

Тереза кивнула и утерла выступившие слезы.

— А с языком что-нибудь решится. Мне показалось, Антиор не хочет ставить тебя в неудобное положение. Да и в целом — глаз с тебя не сводил, даже когда Мариус начал говорить о прибыли. А это, поверь, — я усмехнулась, — дорогого стоит.

— Ты так считаешь?

— Конечно, — легко согласилась я, гоня от себя все мысли о том, что кузине неплохо было бы уже перестать нервничать понапрасну. Вот только вслух я бы ей этого ни за что не сказала, а значит: — Давай поправлю тебе прическу? Думаю, уже совсем скоро Мариус вспомнит, что мы должны сегодня уехать, и начнет подгонять.

Кузина согласно кивнула и села, облегчая мне доступ к своим волосам. А я взмолилась и Матери, и Отцу, чтобы мы быстрее покинули Висталь и оказались уже в Марголине. Иначе когда-нибудь мое терпение иссякнет, и я не смогу быть моральной поддержкой кузине.

Не знаю, услышали ли меня боги, но гостиницу мы покинули уже через час. И, глядя на Терезу с женихом, я чувствовала себя в карете лишней.

Оставалось надеяться, что скоро все изменится.

Примечания

1

Виер — вежливое обращение к взрослому мужчине или наследнику. К детям применяется краткое «вьер» и «вьера». Замужняя дама — виера.