Два дня из счастья. Сборник прозаических миниатюр и рассказов

Наталья Логинова

Дорогие друзья! Около трех лет назад я написала свое первое стихотворение. Думала, это случайность… Сейчас их более 300. Но в стихах не всегда можно все рассказать, это сложно. Вот я и решила попробовать себя в прозе. Это мой дебют. Надеюсь, что вам понравится… Наталья Логинова, член Российского союза писателей.

Заговор от зубной боли

Где только и кем только мне не приходилось работать в своей жизни. Говорят, что в мужских коллективах работать легче. Да, пожалуй… Это, наверное, потому, что в них постоянно чувствуешь внимание и даже некоторую заботу со стороны мужчин. Ну, и, конечно, комплименты! Представители сильной половины человечества как будто соревнуются друг с другом, стараясь быть первыми, говоря представительницам слабой половины кучу приятностей. Это я испытала на себе, когда работала экономистом в отделе оборудования на электромеханическом заводе.

Но мне в этом смысле повезло. Даже женские коллективы, где я работала, были очень милые и добрые…

Мой первый коллектив — аптека. Я ходила на работу, как на праздник. Атмосфера, царящая на предприятии, в коллективе, во многом зависит от руководителя. Наша Светлана была супер, руководитель от бога. Коллектив был молодой, доброжелательная атмосфера, легкая, даже веселая… Работали дружненько, праздники отмечали вместе, в том числе и свадьбы, и дни рождения, и рождение детей. Я с теплотой вспоминаю то время и девчонок…

Аптека работала с 8—00 до 21—00 и, поэтому, было две смены. В тот день я работала во вторую смену, в два часа села на свое рабочее место и с удовольствием открыла папку с рецептами, по которым нужно было приготовить лекарства. Я очень люблю свою профессию — фармацевт! И в этот момент в ассистентскую вошла Любаша, наш дефектар.

Дефектар — это человек, который готовит лекарства по рецептам, но в больших объемах, так называемые внутриаптечные заготовки.

В ассистентской работали, как правило: два человека — готовили по рецептам, контролер и две фасовщицы, они что-нибудь фасовали, обычно порошки. Вот и тогда напротив меня сидела Лидия Яковлевна и фасовала аскорбинку. Это была веселая и очень острая на язычок женщина лет пятидесяти.

— Что, Люб, не прошел зуб — то? — спросила она вошедшую Любашку, и я только тут увидела страдальческое выражение на Любином лице.

— Нет — чуть не плача, ответила она — Болит, сил уже никаких…

— Ну, придется помочь тебе — хитренько улыбнулась Лидия Яковлевна.

— Как? — удивилась Люба.

— Да знаю я один заговор… — таинственно произнесла «экстрасенс».

— А он не повредит ляльке? — Любашка была на шестом месяце беременности.

— Нет, после него ни у тебя, ни у ляльки никогда не будут болеть больше зубы. Повторяй за мной…

Я слегка насторожилась, зная ее, но Любашка, наивная душа, села на стул и приготовилась.

— Лоб мой, лоб, брови мои, брови, нос мой, нос… — начала завывать Лидия Яковлевна.

— Лоб мой, лоб, брови мои, брови, нос мой, нос… — забубнила Любашка.

— Уши мои, уши, щеки мои, щеки… — продолжала Лидия Яковлевна.

— Уши мои, уши, щеки мои, щеки… — старалась Любашка.

— А сейчас быстро, на одном дыхании — сказала Лидия Яковлевна и взвыла:

— Зубы мои, зубы, выпадите все, останьтесь одни губы!

— Зубы мои, зубы, выпадите все, останьтесь… Ну, Лидия Яковлевна, вам шуточки, а мне!.. — завопила Любашка и, на секунду замолчав, ошарашенно добавила — Не больно. Не больно!!!

— Испугались зубы-то — сказала Лидия Яковлевна.

Потрясенная Люба вышла из ассистентской. Зуб у нее перестал болеть, но вот у всех, кто присутствовал на этом сеансе, заболели от смеха челюсти.