Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези

Наталья Косухина, 2016

Что может быть лучше, чем поступить в Академию создателей? Ее выпускники нарасхват, они славятся своими талантами. Создать галактику? Запросто! Устроить Армагеддон? Не вопрос! И я студентка этой самой Академии, а еще нежеланный ребенок и ходячая неприятность. Что может быть хуже? Кровавые ритуалы в Академии, а я – главная подозреваемая! Но самое загадочное: неприятности начались с того, как я столкнулась с ректором…

Глава 3. Главное в жизни

В судьбе нет случайностей; человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу.

Лев Николаевич Толстой

Ариадна Элаи

Утром я уже не думала, что отсутствие удобств так уж неважно. Еле поднявшись с холодного пола и немного подлечившись, я с трудом смогла привести себя в должный вид. Мысленно стеная, отправилась на вводную лекцию, по пути отмечая хмурые, зачастую помятые со сна физиономии первокурсников. Надеюсь, я выгляжу лучше.

Надо в ближайшее время что-нибудь придумать, долго я так не протяну.

Я добрела до информационного пятачка, где в воздухе кружились цветные, согласно факультету, магические шарики — для каждого студента свой. Выловив в море разноцветных посланий то, на которое откликнулась моя сила, я схлопнула магический пузырь и впитала необходимую информацию.

Она с легким жжением враз пробежала по моему телу, предоставив разуму разбирать полученное знание, а заодно и неплохо взбодрила. В академии все идет на пользу делу!

Покрутившись немного среди не менее ошарашенных студентов, я привела в порядок мысли и отправилась на вводную лекцию для создателей. Не то чтобы раньше я сомневалась, что попаду именно на этот факультет, но все равно получить подтверждение стало большим облегчением.

Пока я добиралась до нужной аудитории, плутая по незнакомым коридорам и залам, просмотрела и полученный план академии. Нескоро я досконально ее изучу — учебное заведение было поистине огромное, а о назначении некоторых комнат можно было только догадываться. Некоторые корпуса то появлялись, то исчезали. Но предупреждали об этом лишь вскользь. Я задумалась: вот интересно, студенты тут не пропадают?

— Доброе утро, — раздался голос сзади, и я вздрогнула от неожиданности.

Обернувшись, я увидела невысокого брюнета, который заговорил со мной перед вступительным испытанием. Сейчас, облаченный в одежду синего цвета, как и я, незнакомец смотрелся на диво привлекательно.

— Доброе, — подтвердила я и, ожидая продолжения, посмотрела на парня.

Тот рассмеялся и склонился в поклоне:

— Каси Шар.

Я не слышала такой фамилии среди родов, значит, его родители не из руководящей верхушки.

— Ариадна Элаи. Приятно познакомиться.

— А уж мне-то как. Говорят, ты одна из немногих создателей на потоке, кто может занять первое место в рейтинге.

Я покраснела от похвалы, и душа в мечтах вознеслась.

— И еще ты понравилась ректору. Он положительно отзывался о твоих способностях. Шутил, что как бы академия не ожила.

Вся краска схлынула враз, и мое лицо побледнело, а душа тут же ушла в пятки, не решаясь показать носа. Перед глазами так и стояла картина, как швабра врезала ректору по макушке.

Интересно, это был он или фантом испытания?

— Не знаю, с чего это мне такая похвала… — промямлила я, невольно замедляя шаг.

— В любом случае пока нечего надеяться на достижения: первые несколько лет обучения нас ждет только теория и еще раз теория. Как со скуки не помереть?

Вспомнив об отсутствии даже кровати в своей комнате, я засомневалась в последнем утверждении. Скорее нас ждет самостоятельное и еще раз самостоятельное освоение простых знаний. Благо, библиотека открыта допоздна.

— Ты уже сотворил себе кровать в комнате? — полюбопытствовала я у оптимиста.

— Не вижу смысла напрягаться. Сначала попробую пойти обходным путем и попрошу одного из старшекурсников помочь. Есть у меня парочка знакомых.

Тут мы повернули за угол и вышли к длинным внутренним балконам, которые опоясывали корпус по кругу на каждом этаже и с которых открывался вид на огромный зал. В центре него, упираясь в самую крышу, стояли пять, согласно факультетам, колонн, на которых были начертаны фамилии студентов и их места в рейтинге. Созданные магией, они ярко светились, притягивая взгляды. На самом верху колонн находились имена самых сильных создателей — молодой элиты нашего общества.

— Впечатляет, правда? Многие из нас пошли бы на что угодно, лишь бы попасть на вершину.

Скосив взгляд на Шара, я хитро переспросила:

— Так ли уж на что угодно?

Тот пожал плечами и просто подмигнул. Позер!

— Пойдем, скоро начнется лекция, — сказала я и, развернувшись, направилась в один из коридоров, где наткнулась на двух ругающихся девушек.

Казалось, еще немного и начнется драка.

— Интересно, что они не поделили?

— Старшекурсники, а значит, скорее всего, место в рейтинге.

Я, нахмурившись, посмотрела на парня:

— С чего решил?

— А ты не замечала, пока мы сюда шли, — чем старше курс, тем группа менее дружная. Мы же все соперники. Только младшие курсы не набирают нужное количество очков и уступают в умении старшим, поэтому переплюнуть их шансов практически никаких. А вот одногодки могут и посоперничать.

Зная законы нашего общества, я совсем не удивилась таким отношениям и приблизительно была готова к чему-то подобному. Но одно дело — знать, и совсем другое — видеть.

К счастью, мы уже вошли в аудиторию и, найдя удобное место в серединке, стали осматриваться по сторонам. Конечно, не обошлось без того, чтобы я не поймала в свой адрес несколько презрительных взглядов.

Может, дошло бы и до высказываний — новички не выработали еще понимания правил академии о равенстве, но в аудиторию, немного прихрамывая, вошел ректор.

Сегодня он был уже без парадной мантии, а в черном глухом сюртуке до середины бедра, с золотым тиснением по воротнику-стойке и обшлагам рукавов, и прямых темных брюках, заправленных в высокие сапоги.

Обведя притихших студиозов внимательным взглядом, Фаранар произнес хорошо поставленным голосом:

— Добрый день. Я рад приветствовать новый набор создателей. Надеюсь, ваша учеба сложится легко и вы достигнете небывалых высот. Миллионы лет назад, когда мы с трудом смогли выиграть войну с пустотой, вселенных осталось очень мало, а ведь благодаря им в нашей реальности существует жизнь. Чем больше прекрасных миров создается, тем сильнее создатели, наше общество движется вперед, прогресс не стоит на месте.

Сердечко забилось, позволяя мечте вынырнуть и хоть на несколько мгновений поглотить меня.

— И вот мы отобрали самых одаренных, которые через десять создательских лет закончат обучение, и мы увидим лучших из лучших, чьи миры будут всем приносить больше жизни и больше сил. Но до этого нужно еще многое пройти и многого достичь. Как вы знаете, в Академию создателей мало поступить, нужно ее окончить. В этом я и желаю вам удачи и терпения.

Аудитория зааплодировала. Глава академии говорил с таким чувством и настолько правильные вещи, что сложно было остаться к его словам равнодушным.

— Теперь должен сообщить о более обыденных вещах. У нас имеется четкая система: за обучение, поединки, лабораторные работы даются баллы. И чем больше баллов получаете, тем выше ваше положение в рейтинговой таблице.

При слове «поединки» по аудитории пролетел взволнованный вздох, и ректор слегка улыбнулся. У него, видимо, каждый год одно и то же.

— Ну и конечно, нужно сказать о главном — о системе обучения. Все вы знаете, что в академии есть пять факультетов: создателей, богов, плетельщиков, деструкторов и контролеров.

Я внимательно вслушивалась, чувствуя, как важна будет для меня эта информация.

— На факультете плетельщиков обучаются боги, которые плетут судьбы всего, что существует, и даже наши. Путь высших сущностей нашей реальности они видят и знают, но не могут изменить. Остальное, что существует во времени и пространстве, подвластно их умелым рукам.

Если вспомнить все, что я слышала о плетельщиках, получается, что в академии они отщепенцы. Живут обособленно, и остальные стараются с ними лишний раз не контактировать. Страшное бремя знания они несут на себе.

— Плетельщики практически не связаны с работой остальных факультетов, как и контролеры — будущие хранители порядка. Они следят за ним в нашей реальности, а также за тем, чтобы созданные нами миры соответствовали установленным законам. Контролеры уже в академии работают в команде создателя.

Фаранар рассказывал о тонкостях обучения, а я сгорала от нетерпения приступить к нему немедленно.

— Деструкторы — это антисоздатели. Их сила в том, чтобы проверять на крепость созданные нами миры, а также те, которые уже изжили себя. Более сильные деструкторы работают с создателями во время сотворения вселенной, более слабые наблюдают за старыми мирами. В некоторых реальностях им, как и богам, даже придумали свои названия.

Я вспомнила, что в одном из технических миров им дали такое забавное название, как «Четыре всадника апокалипсиса». Впрочем, деструкторам все равно, они приходят и уничтожают саморазрушающийся мир. Без жалости и сожаления.

— Ну и еще два факультета — создателей и богов. Первые — очень сильные сущности, способные созидать живое. Вторые, из-за более скромной силы, наблюдают за уже созданными вселенными, мирами, а иногда и просто народами.

Папа рассказывал, что найти для своих миров хороших богов — большая удача, от этого зависит жизнь твоих творений.

— Ближе к концу обучения создатель набирает себе команду, с которой будет работать, и от этого зависит, насколько успешно он закончит академию, ибо диплом будет коллективным творением. Ну и конечно, место в рейтинге. А теперь вопросы.

В аудитории взметнулось множество рук, и глава академии указал на первого поднявшего руку.

— Когда у нас начнется практика?

— После пятого курса. И чем ближе к концу обучения, тем интенсивнее практика.

По аудитории пробежал вдох разочарования. Так нескоро. Я понимала студентов, мне самой не терпелось создавать миры и реальности. Эх, еще бы знать, как это делается.

— У нас будет один и тот же режим обучения? — еще один вопрос.

— Нет, в зависимости от курса режим учебы будет меняться. Обучающего персонала у нас не так много, поэтому академия живет в нескольких временных отрезках. Для каждого потока свой часовой пояс, а преподаватели и их помощники имеют возможность перескакивать из одного времени в другое. То есть пока у вас день, у другого курса может быть вечер или ночь, так как он учится в другом часовом режиме. И со многими старшекурсниками вы вполне можете пересечься лишь несколько раз, и то случайно. А чтобы найти нужного вам создателя, необходимо знать ритм жизни его курса. Ну, или надеяться на удачу.

И снова настоящий гомон в аудитории.

— Создатели расходуют время намного более затратно и небрежно, чем наши создания. Вот в академии и научат вас… экономить.

Развить дискуссию на эту тему ректор не позволил, видимо, его время дорого, и уже через несколько минут нас отпустили, предварительно снабдив новыми информационными шарами с расписанием.

Оказавшись в коридоре, я все еще под впечатлением подошла к перилам, и с высоты третьего этажа мне вновь открылся вид колонны с рейтингами. Мое имя было подсвечено синим и сейчас стояло четвертым снизу. Оно притягивало взгляд, гипнотизировало, рождая в душе что-то новое, давая надежду, позволяя помечтать о невероятных горизонтах.

Ну что, Ариадна, ближайшие десять лет придется потрудиться? Как сказал ректор, судьба любит дерзких!

А значит, идем только вперед и не сдаемся!

И кто знает, какую позицию займет мое имя через пару лет?

* * *

Семь лет спустя

Расположившись на скамейке на одном из балконов, я ожидала Каси и непроизвольно бросала взгляд на колонну с рейтингом. Знаю, что глупо постоянно следить за показателями и старшекурсников мне уж точно не переплюнуть, но… Постепенно привычка превратилась в манию.

Теперь, когда шел уже восьмой год обучения, мое имя стояло тридцать вторым в рейтинге и было выше, чем у других студентов на моем курсе.

Вздохнув, я прикрыла глаза и прислонилась затылком к холодной каменной стене. Многое изменилось за эти годы, я стала другой.

Непроизвольно я перенеслась в воспоминаниях назад.

Семья восприняла мое поступление благосклонно, я неожиданно для себя даже получила подарок. Правда, домой на каникулы ездила редко, когда срок разлуки становился совсем уж неприличным.

Как ни странно, пребывание дома проходило комфортно: я пряталась в своей комнате, занимаясь тренировками силы, или с книгой в библиотеке. И все были довольны: родные не видели меня, я — их. Совершенная идиллия, если бы не редкие светские мероприятия.

В академии же потянулся нудный первый курс.

Практических занятий с нами не проводили, и мы старались самостоятельно создать себе мебель. Причем создать ее надо было обязательно самому, в противном случае, если ты засыпал на результате чужого труда, утром просыпался на полу.

Это оказалось настоящей пыткой, и студенты косяками ходили в библиотеку, но и там всю информацию, если она не касалась учебного плана, приходилось искать самим.

Несмотря на то что шкафы и полки периодически менялись местами, через несколько месяцев я знала почти досконально, что есть полезного и где оно может очутиться.

А потом закончились канцелярские принадлежности, и новых нам никто не выдал. Дело пошло еще шустрее, потому что за отсутствие конспектов лекций наказывали.

На втором курсе нас практически перестали кормить. Еда выдавалась два раза в день — на завтрак и на полдник. В остальное время предстояло добывать ее самому. И по вечерам юноши и девушки мечтали не о романтике и своих будущих половинках, а о бутерброде с мясом, а то и о чем-то посущественнее.

В таких условиях студенты учились не жалея сил, и, по мере борьбы с разными трудностями, наша группа сплотилась. У меня появились друзья, знакомые…

Каси Шар мне не очень нравился, мы по-разному смотрели на вещи, однако было у него одно неоспоримое достоинство — верность.

Руки в кремовых лайковых перчатках крепче сжали поручень скамейки. Я отстранилась от стены, усаживаясь вновь прямо и расправив плечи. Даже несуществующие складки на темно-синем шелке пышного подола изящного легкого платья разгладила, возвращая себе безмятежный вид.

Я знала, на что шла, когда поступала в академию. Это учебное заведение умеет закалять характер лучше многих других. Если не всех!

Сейчас, на восьмом курсе, в преддверии скорого выпуска, из друзей не осталось почти никого. Вот такая судьба у создателя. И для меня этот год — один из самых ответственных: я должна набрать себе команду.

— Снова мечтаешь?

Обернувшись, взглянула на подошедшего друга.

— Жду тебя и вспоминаю годы нашей непростой учебы. — Я криво улыбнулась.

— Это прекрасно, но нам пора отправляться на первую лекцию к господину ректору. Многие говорят, они захватывающие.

Встав со скамейки, едва уловимым жестом поправила подол и с тяжелым вздохом призналась:

— Мне хватило адреналина на прошлом поединке. До сих пор волосы на голове шевелятся.

Я передернула плечами и уверенно направилась по коридору.

— Ой, ну перестань. Подумаешь, Инра создала огромную змею. Ты на своем ящере тоже смотрелась очень уверенно. Ваша схватка была прекрасна.

Да, вот так тренируются студенты: поединок или охота, и ты на своем создании должен выстоять, победить, поймать… За это получаешь самые высокие баллы.

— После того случая я стала на курсе первой, обойдя Нада. А ты знаешь, амбиции Нада соразмерны с его безмерной наглостью. Теперь опасаюсь проснуться ночью с ножом в спине.

— Создателя непросто убить, у нас же жизней больше, чем у кошки.

Так, за разговорами, мы быстро добрались до нужного места.

Войдя в аудиторию, я заняла место поближе к окну: обожаю смотреть на силу, беснующуюся или играющую с облаками.

— Вот и наша безродная пришла, — раздался сзади голос Нада.

Обернувшись, я увидела, что мой недруг, как всегда, одет по самой последней моде. Его тугой белоснежный воротник, мне кажется, был готов задушить хозяина вместо меня.

За годы в академии я поняла: с динозаврами рядом жить — метко надо бить. И научилась жесткости, в том числе благодаря этому гаду.

— Может, хватит уже? — нахмурился Каси.

— Женишься на ней, и я сразу перестану говорить правду об этой «милой» девушке, — улыбнулась эта гиена.

— И так прекратишь, — порадовала Нада я.

Вот ничему этого придурка жизнь не учит. По нашим стычкам он должен был уже понять, что подобного я не спущу, а то совсем затравят. Но все равно не обратил внимания на ожившую сзади него штору, пока та не обмоталась вокруг его шеи, начав душить.

А что? Я лишь помогла воротничку, затянула его покрепче…

Мои чары Наду было не снять, и он уже посинел, когда вошел ректор и нейтрализовал мою месть.

— Еще раз повторится ваша склока, сниму баллы.

Даже полудохлый Над, судорожно рванувший недавно идеальный воротничок, делая судорожные вдохи, проникся. Цвет лица резко поменялся с синего на бледно-серый.

Наказание… Чтобы задушить этого гада, я готова даже на кухне поработать. Он, конечно, потом оживет, зато сколько морального удовольствия.

Видимо, мысли слишком явно отражались на моем лице, потому что преподаватель сурово произнес:

— Элаи, после занятий подойдете ко мне.

Лекция только-только началась, а группа уже жадно следила за ректором. Все мы знали одно: с восьмого курса начинается постоянная практика, а все лекции у нас ведет лично глава академии.

Фаранар работал только со старшими курсами.

— Каждый год я вижу это голодное выражение на лицах студентов, которые с таким нетерпением ждут практики. А потом, когда учащиеся получают желаемое, голод сменяет мука…

Мы все переглянулись: от слов преподавателя становилось не по себе. Лабораторные, соревнования и поединки у нас проводились и раньше, но их было намного меньше теории, и вот теперь, когда все изменится, нас хотят напугать.

Ну уж нет. Больше чем уверена, что каждый мой, по сути, соперник уже заказал или, если доходы не позволяли шиковать, приобрел дополнительный гардероб для практических занятий, показывающий всем окружающим статус учащегося.

И пусть академия провозглашала на своей территории равенство, каждый из нас знал, где чье место.

Пока мы обменивались взглядами, ректор, наблюдая за нами, посмеивался.

— Раз все такие смелые и решительные, предлагаю любому добровольцу выйти и опуститься в пустоту. Именно там начинается создание миров и вселенных. Ну, кто смелый?

Мы все затаили дыхание, не решаясь поднять руку. Столько времени хотели заняться чем-то серьезным, а не зубрежкой, и теперь можно…

— Если ни у кого нет энтузиазма, пойдет Элаи. На данный момент она самая сильная, вот и покажет вам пример.

Я не сразу поняла, что сказал Фаранар, пока Каси не толкнул меня в бок. Оставив перчатки на столе, я, еле переставляя негнущиеся от волнения ноги, двинулась вперед. В наступившей гнетущей тишине шелк моего платья по ступеням кафедры шуршал неестественно громко.

— Ну же… Пустота не кусается. Может помотать, испытать, но ничего серьезного.

Услышав такое, я непроизвольно сделала шаг назад. В ответ Фаранар, хмыкнув, взял меня за руку и подвел к колодцу, который, повинуясь его воле, вырос прямо рядом с кафедрой.

Я же удивленно взглянула на преподавателя. Вроде пожилой мужчина, но в руках чувствовалась недюжинная сила, а в движениях — легкость и стремительность.

Впрочем, порой создателя одолевала старческая ломота в костях, и он начинал хромать, словно не выдерживая тяжкой ноши.

— А теперь послушай меня внимательно, Элаи. Кладешь руки на колодец и расслабляешься, потом выпускаешь силу, но по чуть-чуть, пока не получишь ответного отклика. Понятно?

— Э-э-э… — посмотрела я в живые, наполненные силой и внутренней волей глаза ректора.

— Без «э-э-э». Давай, нужно пробовать, а я, если что, подстрахую.

Последние слова вселили в меня уверенность, и я, отбросив лишние сомнения, шагнула вперед, положив руки куда было сказано. Прикрыв глаза и попробовав расслабиться, я начала понемногу отпускать силу — вроде все шло по плану.

Вокруг меня словно закружился незримый магический «ветерок» — такой родной, живой, все ускоряясь и расширяясь во все стороны. Пульсируя.

И пришел отклик, как и предупредил Фаранар. Сначала что-то дрогнуло внутри меня, опасаясь неизвестного. А затем будто из ниоткуда возникшая черная субстанция двинулась навстречу, и мне захотелось сбежать, не соприкасаться с ней.

— Элаи! — донесся крик ректора, и моя сила вырвалась из-под контроля, закружив меня в вихре магии вперемешку с пустотой.

Я оказалась беспомощна, потерялась в этом магическом хаосе и ничего не могла сделать, когда со стороны что-то теплое коснулось меня. Обволакивая, защищая, предоставляя возможность опереться на что-то надежное и несокрушимое.

Еще не понимая, что это, не видя своего спасения, я потянулась к живительному ручейку стабильности, и моя магия объединилась с чужой… нет, не так… с удивительно доброй и родной.

Наши силы сплетались, тянулись друг к другу, сливались и вместе помогли мне и пустоте понять друг друга. И едва это случилось, я забыла обо всех глупых страхах, об опасениях и сама потянулась к черной субстанции — пусть пока заискивающе, но уже уверенно и почти без страха, чтобы наладить первый контакт как с более старшим, мудрым будущим другом.

Вынырнула я довольно быстро и, отлепив руки от колодца, ошарашенно заозиралась по сторонам, не в состоянии понять, где я и что со мной. А потом взгляд наткнулся на Фаранара.

Он стоял рядом со мной, почти вплотную. Его серые глаза внимательно и с легким опасением следили за выражением моего лица. А я вспомнила, что произошло, сопоставила факты и покраснела.

Помогая мне, он соединил свою силу с моей. Это очень интимный процесс, да мы словно голые прижимались друг к другу. Нет, еще более интимно.

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула и искоса посмотрела на ректора, нечаянно представив его без одежды. Пусть все еще статный, высокий, но пожилой. Бр-р-р…

Глава академии стоически выдержал мой взгляд, хотя, держу пари, ему было не по себе, и с тяжелым вздохом признался:

— Знаете, Элаи, последние три года будут для меня настоящим испытанием. Ваша сила еще очень строптива, и сейчас… вы чудом поладили с пустотой.

— Да, мне очень повезло, — еще сильнее покраснела я, но тем не менее постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, усилием воли не отводя взгляда.

— Рекомендовал бы вам съездить на выходные домой. Это всегда благотворно сказывается на вашей силе.

Я едва сдержалась, чтобы не поморщиться, и, лишь молча кивнув, направилась к своему месту. А между тем общение с пустотой продолжилось у других студентов.

* * *

Каждые десять дней нам давали три выходных, которые мы были вольны провести, как хотим. Обычно я оставалась в академии или отдыхала с друзьями в столице, куда нас в мгновение ока переносил портал.

Однако после пятого курса друзей не осталось, кроме Каси, свою половинку я пока не нашла, а значит, отправиться на три дня к семье не такая уж потеря времени.

Выйдя из портала во дворе замка, я поздоровалась со слугами и направилась в свою комнату. Ужин только через пару часов, так что у меня еще было время привести себя в порядок и настроиться на встречу с родственниками.

Однако моим планам не суждено было сбыться. Едва я приняла душ и надела вечернее платье, как в дверь постучали.

— Войдите, — пригласила я, думая, что это служанка, но вошла жена отца — Аделаида.

— Добрый вечер, я хотела бы поговорить с тобой.

Я встала, проявляя вежливость и уважение.

— Конечно. Вам удобно здесь или, может, выйдем на террасу?

— Пожалуй, лучше терраса. Сейчас прекрасная погода и нет смысла сидеть в четырех стенах.

Кивнув, я направилась за хозяйкой дома на одно из моих любимых мест в родовом замке. С террасы открывался вид на море, которое не имело границ и падало в пустоту, из нее же и возрождаясь.

Присев на диванчик, я настороженно посмотрела на Аделаиду.

Моя мачеха — довольно высокая стройная женщина с невероятно прямой осанкой. Красивые гордые черты лица, чувственные, чуть полноватые губы с немного скорбно опущенными уголками. Собранные в высокий хвост гладкие темные волосы открывали умный лоб и изящную линию шеи и плеч, красоту которых демонстрировало и открытое, облегающее до бедер, шелковое платье бордового цвета.

Ее карие глаза сейчас сверкали от волнения почище сложных украшений, созданных сильной магией. И этот факт дал понять: меня ждет неприятный разговор.

— Я спрошу тебя о личном. Ты не моя дочь, и мне не совсем комфортно говорить с тобой об этом, но я должна выполнить свой долг.

— А может, не стоит?..

Но мачеха лишь качнула головой, присаживаясь рядом.

— Ты знаешь, что мы с твоим отцом знали друг друга задолго до свадьбы. И… я, как и он, предполагала, что мы можем быть половинками друг друга.

Услышав об этом, я не удержалась и вскочила, хватая ртом воздух.

— Немыслимо. Уверена, батюшка не поступил бы опрометчиво, если бы предполагал…

— В молодости он был бунтарем с очень непростым характером. — Слова Аделаиде, как и мне, давались непросто. — И изменился он после твоего рождения. Ты очень, очень похожа на него в молодости, и, глядя на тебя, мне неприятно вспоминать то время.

Представив отца, каким я его знала, мне было сложно найти схожесть между нами, сложно вообразить его другим.

— Может быть, со стороны… — осторожно начала я.

— Вот о чем я и говорила, — устало прикрыв глаза, сообщила мачеха. — Упрямая, недоверчивая и бескомпромиссная натура. Только тебя смягчает пол и положение. Он же был наследником рода. Я не была в восторге от твоего существования, но долгие годы достойно выполняла свой долг. Тебе не в чем меня упрекнуть.

Может, и не в чем, только все это время мне не хватало любви. Впрочем, в моем положении нужно радоваться малому. Опустив глаза и сжав кулаки на коленях, я все же искренне произнесла:

— Благодарю вас.

— Теперь я должна выполнить свою последнюю обязанность и выдать тебя замуж.

Услышав это, я едва не застонала. Такую деликатную тему можно доверить самому близкому человеку — матери, а вместо этого направлять меня будет Аделаида. Что ж так везет-то?!

Понимая, что и для мачехи это небольшая радость, более того, скорее тяжкое бремя, я смогла выдавить:

— Это очень великодушно с вашей стороны.

Я слишком отчетливо понимала: она и я — потомки великих родов, а кровь — это не водица, особенно у создателей. Нужно блюсти честь и достоинство как подобает. Иначе мы потеряем себя.

Будто собираясь с мыслями, Аделаида пару раз провела ладонью правой руки по левой, разгладив морщинки на перчатке в тон платья и с отделкой из черного кружева.

А затем продолжила неприятный разговор:

— У девяноста процентов создателей есть половинки, которые рождаются примерно в одну и ту же вечность. А значит, найти того, с кем ты будешь счастлив, кто идеально тебе подходит, может практически каждый.

— А что же оставшиеся десять процентов?

— Это создатели, которые потеряли себя. Половинка — это награда, и нужно быть ее достойным. Наши создания часто об этом забывают и из-за этого бывают несчастливы.

А мне вспомнились слова: «Создаем по своему подобию».

— Скоро ты окончишь академию, — заявила Аделаида.

— Это не факт, — вырвалось у меня.

Но мачеха лишь отмахнулась.

— Я училась в академии, хотя и была очень слабой по дару и не стала дальше работать. Способности использую только создавая что-то в мирах мужа. Поверь, я хорошо представляю, как много ты можешь. Да и Джерар внимательно следит за твоими успехами. Нет, если все пойдет как надо, ты станешь достойным представителем рода Элаи.

Отец интересуется моей учебой? Впервые слышу такое…

— Но что из этого вытекает… Будет много претендентов на твою руку, многие будут искать в тебе половинку. А ты знаешь, предназначенных бывает несколько. И с кем из них первым столкнешься, на том тебя и замкнет — начнется этап соединения, слияния. Если, конечно, ты не откажешься от своего партнера и не попытаешь счастья дальше.

Мой отец уже как-то думал отказаться, и все мы знали, чем это закончилось. Поэтому я спросила со здоровым скепсисом:

— Вы полагаете, многие предложат мне войти в род как супруге?

— Сейчас уже да. Есть кандидаты?

Встретив пристальный взгляд Аделаиды, я пожала плечами:

— В академии нет создателя, который был бы мне дорог.

— Надеюсь, он не заставит себя долго ждать. Наследнику рода Элаи повезло рано встретить свое счастье. — И кивком жена отца кивнула в дальний конец террасы.

Там мой сводный брат читал своей невесте книгу, оба были спокойны и безмятежны. Раньше я думала, что своей абсолютной выдержкой он обязан отцу, но в свете новой информации о молодых годах батюшки получается, что наследник, скорее всего, пошел в мать.

— Они просто созданы друг для друга, — подтвердила я.

Две амебы всегда найдут общий язык.

— Поэтому знай, если вдруг у тебя появится… потребность, связанная с выбором половинки, ты можешь спросить совета.

— Благодарю вас, — склонила я голову.

Мачеха, грациозно встав, неторопливо направилась вдоль террасы, а я смотрела ей вслед.

Долгое время я жалела и считала несправедливостью, что половинкой отца была не мать. Но сейчас я никому не пожелала бы судьбы Аделаиды.

Ее супруг когда-то не захотел проходить процесс слияния и наделал глупостей. Пусть по молодости, пусть это не измена, но все-таки очень болезненно. Создатели — ужасные собственники и ревнивцы.

К тому же появился ребенок, который не может не ранить, напоминая об этом случае. А она еще должна выполнять материнский долг по отношению ко мне.

Моя же мама была в отношениях с не предназначенным для нее мужчиной. И я, как создатель, понимаю, что вряд ли нашла с ним счастье.

Переведя взгляд на заходящее солнце, я решила, что пора отправляться на ужин.