Лучшее время. Стихи и проза

Наталья Коноплева-Юматова

Лучшее время для жизни – это именно то время, которое нам досталось! Пусть мы не раз посетуем, что хотелось бы оказаться в другом времени, но оно не наше! Об этом и о многом другом я и говорю в этой книге. Здесь и о творческих страницах моей жизни, и о географии моих мест работы, и о том, хорошо ли опоздать на самолёт, который разобьётся, и о книге про Поллианну, и о дуальной паре инь-ян, о любви, о встречах-невстречах, и о расставаньях. При этом треть того, что в книге, написано в этом году.

Творческие страницы моей жизни

Мои первые воспоминания о написанных стихах относятся к десятилетнему возрасту. Тогда в школе проходили «Сказку о мёртвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина и нам задали написать план к этому произведению. И я написала! Да ещё и в стихах. Для меня, любительницы сказок, это было большим удовольствием. Однако так случилось, что весь класс не выполнил задания, и я со своим планом в стихах оказалась против всех. Мне учительница поставила пятёрку, остальным — двойки. Как же я ощущала их ненависть! — Такое яркое включение эмпатии! — Мне было так плохо, что я плакала и просила учительницу поставить двойку и мне… Не будь этого, могла бы и не запомнить. Этот случай показывает, что всегда — одна, сама по себе… Было так, что меня учительница настойчиво выдвигала в старосты, но я стояла намертво: «Нет!» Готова помогать, но без должности. И это тоже — звоночек: неформальный лидер не желает быть во власти. Никогда не хотела быть начальницей. И в какой-то момент даже получила такой опыт — поручили работу двоим, но под моим руководством. И какой строгой я была! А это была моя подруга! Но я не делала скидок ни себе, ни ей. И это осталось во мне осознанием — не моё! А ещё рано поняла, что не хотела бы заниматься литературной работой — редактировать чужие стихи. Это тоже было твёрдым убеждением — на подсознательном уровне. И все мои знакомства с работой других на этом поприще только подтверждали мою правоту. Хотя всё же был опыт и редакторской работы, но прозаических текстов, и это было очень интересно, но открылось два момента: первое, что такая работа меня поглощала целиком и я с трудом отрывалась на что-то другое, а второе — именно в этот период стихи не приходили, им было просто некуда втиснуться — ни в плотный график, ни в мысли, полностью отданные редактуре. И именно тогда пришло понимание, что такая работа лишает возможности творить самому, не говоря о том, что чужие стихи — это чужая территория и перерабатывать их — нонсенс, а учить другого… А надо ли ему это? И твоя ли это задача? И ты ведь можешь учить, исходя из себя, а полезно ли это для его развития?.. При этом ты полностью занимаешь творческую часть своей личности чужими текстами, и, если это кого-то устраивает, — дело его, но мне-то хотелось другого… Поэтому я вернулась к прежде нелюбимой бухгалтерии, прося прощения у эгрегора, именно тогда поняв, что бухгалтерия — весьма подходящее занятие для поэта, поскольку, во-первых, не даст закоснеть — при постоянных изменениях в формах, методологии ты вынужден думать, помнить, перестраиваться и т. д., а во-вторых, она совсем не мешает писать стихи! Это — другая часть личности, раздела мозга. И я на самом деле полюбила бухгалтерию, которая мне помогала ещё и в другом — не включаться в отношения в коллективе, поскольку ты занят всегда и тебе всегда некогда — какое счастье! — общаться с окружающими тебя людьми. Да, я слышу их разговоры и понимаю, что участвовать в них не хочу, мне неинтересно общение на бытовом уровне. А другого нет! Но то, что занимает меня, неинтересно им, и я не собираюсь навязывать кому-то своё понимание жизни и отношений… Так сложилось, что я закончила свой трудовой путь именно бухгалтером. И не главным — хотя этот опыт уже был и «синдром главбуха», то есть того, кто видит больше, чем свой кусок работы, остался, но — внутри… И я благодарна судьбе, что всё сложилось именно так…

А теперь поговорим о сказках. Я перечитала все сказки, которые были в районной библиотеке, и только тогда переключилась на другие книги. Но сказки остались со мной — например, это камень терпения из персидских сказок: «Там, где камень терпения лопнет, женщина терпит годами. Но в женщину бросят камень, если её терпение лопнет». Наверняка есть и другие реминисценции, но важно и то, что позже это привело меня к фантастике, которую читаю до сих пор и с удовольствием, ловя идеи, перипетии отношений, разрешение ситуаций…

Про стихи в моей жизни. В юности это не было постоянным, но иногда что-то писалось и оставалось, написанное карандашом в блокноте из самой дешёвой серой бумаги. В нём же я рисовала свои первые — и единственные — портреты — бабушки, мальчика-соседа, девочки из группы в техникуме — её портрет, кстати, дорисовывался на занятиях и народ вносил свои замечания, а в итоге то, что удалось сразу — поймать образ — ушло… Почему-то не продолжила этим заниматься.

Когда-то я умела рисовать.

Теперь сама с трудом я в это верю.

Прекрасный дар получен и потерян.

Но если дар, как предъявлять права?..

Нет памяти в руке, и не решусь

Взять карандаш и выразить не в слове,

А в линии и в цвете, как с любовью

И с трепетом я к миру отношусь.

Через много лет я всё же снова вернулась к мечте рисовать. — А тогда было много предложений о двухдневных курсах, после которых люди начинали рисовать и достаточно хорошо. Но не сложилось! А еще через время — да совсем недавно, в 2014 году! — обратилась к Б. С. Илюхину, прекрасному поэту и художнику, основателю «Старой Школы», которая до сих пор занимается обучением и детской группы, и группы взрослых этому удивительному мастерству — живописи. Знаю (на моих глазах) людей, достигших больших успехов под руководством мастера. Периодически проходят выставки Б. С. и его учеников. Кстати, эта моя попытка была успешной. Мой внутренний тормоз Б. С. снял в один «клик» — мол, выбирайте натуру и рисуйте! И я выбрала фигуру вздыбленного коня. Нарисовала… Мне нравились эти занятия, но потом пошла работа над первой после большого перерыва (25 лет) книгой, и я, поняв, что у меня не получается служить двум музам, выбрала стихи. Так, кстати, было и с попыткой через несколько лет вступить в хор — и тут я поняла, что так много времени отдавать хору я не смогу. Пришлось отказаться. Да и теперь работа над стихами занимает столько времени, что не может быть и речи о другой музе. Они стали самой жизнью, поскольку стихи всегда рядом — свои или чужие. И я благодарна Всевышнему и за то, что могу так чувствовать чужие творения, так радоваться чужим успехам.

21,27.12.20