В любви все возрасты проворны. Глупые женщины ставят мужчин на колени, умные – на цыпочки

Наталья Киреева

Дата рождения женщины вовсе не указывает на ее возраст. Неужели вы думаете, что, купив шикарные босоножки, дама, которой далеко за 50, не сможет выйти в них в ноябрь, точно рассчитав, что все до единого будут смотреть на ее изящные ножки. Именно поэтому, я в свои «далеко за 50» все еще принимаю мужчин очень близко к сердцу. Потому что мне и по сей день близки их неприкрытые волнения. Именно такой мужчина и нашептал мне пересохшими от страсти губами все буквы, «произнесенные» в этой книге.

Глава 2

Кот доступа

Она нашла меня в тот самый момент, когда я прощался с жизнью. Какая-то сука в период течки, видимо, перепутала меня с особью противоположного пола (крышу сорвало!) и набросилась, словно сексуальный маньяк. Даже без петтинга, блин. (Речь и размышления животных, для облегчения понимания, немного очеловечено. — Прим. Авт.)

Случился ли у нее оргазм, не знаю, только мотала она меня зверски. Спасибо пожилой даме. Вступилась. Оттащила от меня эту оргазмичку и посадила на поводок. А тут и моя вторая спасительница появилась.

Хорошенькая. Ножки — тоненькие. Глазками хлоп, хлоп. На ручки взяла, за ушком почесала. Хоть и болело ушко, стерпел. Блин, что ни сделаешь ради таких пальчиков.

Потом был вонючий подъезд. Пятый этаж без лифта и какая-то сварливая баба в халате.

— Ой, Люсечка, откуда ты такое «чудо» тащишь? И оно тебе надо? Блохастый, поди?

— Дура! Сама ты блохастая, — возмутился я. — Мы, хоть, и не дворянских пород будем, но что такое гигиена, знаем. Моемся регулярно. Просто день сегодня не задался.

В квартире было тихо и пахло ванилью. Если б не кукушка, то подумал, что в раю. Эта оголтелая птичка выпала из настенных часов, отсчитала полдень и, наоравшись, ушла на антракт.

— Да, похоже, не так все плохо, — подумал я. — Дом, теплый, уютный, и, надеюсь, сытный.

— Ну, что Васька, пошли мыться. И лечиться, — ангельским голоском, произнесла моя новоя хозяйка.

«Но почему Васька? А, может, я не согласен?» — лениво подумал я.

Но, пораскинув своими кошачьими мозгами, решил принять новую кликуху, как родную. За колбасу я согласен носить любое имя. Даже Тузик. Что б он сдох.

Пена, мыло, вода, еще какая-то дрянь — все пришлось стерпеть, ради новой Родины (мягкой подстилки и вкусного обеда).

Меня нежно переложили в кресло и укрыли теплым пледом.

— Спи, Василек, — сказала она и закрыла за собой дверь.

Рай растекался по моему кошачьему телу. Я спал, слегка подергивая усами от удовольствия.

Мне выпал счастливый билет. И я выпал в осадок.

***

Вечером раздался гнусный звонок в дверь, и не менее гнусный мужской бас. Резко открыв комнатную дверь, он взглянул на меня, потом на Люсю и подленько произнес:

— И кто это?

— Слепой что ли, — мысленно возмутился я. — Вася я, Вася. Котом теперь вашим буду.

— Это котик, милый, — защебетала Люся. — На улице подобрала. Жалко стало. Васькой назвала.

— На улице! Жалко….! А меня тебе не жалко. Ты же знаешь, у меня аллергия на этих…., — завопил верзила.

— Ну, милый, — взмолилась Люся. — Я так давно хотела котика. И потом, ты вылечился. Давай оставим.

Верзила, продолжал вопить:

— А мыть, убирать за ним, кормить? И почему Васька? Другого имени не нашлось что ли? Я — Василий!

— Ой, и правда. Я как-то не подумала, — расхохоталась Люся. — Но так даже интереснее. Василий в квадрате. Давай оставим, смотри, какой он красивый.

***

Чего-чего, а красоты мне не занимать. Хоть происхождения я был сомнительного, но намек на голубую кровь все ж имелся. Бабка, видать, была не без греха. Захомутала прЫнца породистого — вот и загуляла «голубая» кровинушка по жилам.

…К ночи их кошачьи дебаты прекратились. Мольбами Люси я был оставлен и взят на довольствие. Не скажу, что житье мое было райским, но это лучше, чем шататься по чердакам и подвалам.

Верзила (отвратный тип) постоянно гнобил Люську. Жрал, как на убой (убил бы гада). А она легко выносила (не знаю зачем) его придурковатые выходки. И еще улыбалась.

Не понимаю я этих женщин. По мне, в два счета летел бы этот хрен через все лестничные пролеты с шилом в заднице. А на финише забыл бы, как звать его. Ну, да ладно, не мое это дело, хотя девчонку жаль. Не такого ей мужика надо.

***

— Люсь, не о том думаешь. О счастье своем думать надо, а не какой суп сварить уроду. Ты прости, но иначе назвать твоего козла не могу.

Люська чуть не подпрыгнула в кресле. Вытаращив глаза, она пыталась выдавить из себя хоть какое-нибудь слово.

— Ну, чего ты так переполошилась. Это я Василий, кот твой. С головой у тебя все в порядке. Люс-я-я-я-я, очнись.

— Ты что мысли читать умеешь? — наконец произнесла она.

— Ну да.

— Что, вот так можешь все узнать?

— Да. А в чем проблема?

— Погоди, так ты с самого начала таким был? — протянула Люся. — А чего ж такой занюханный был? Давно бы прибился к кому-нибудь.

— Тебя ждал. Предписание выполняю.

— Какое предписание? Чье?

— Не важно.

— Эвон, как заговорил! Проходимец! — нервно хихикнула Люся.

— Слышь, Люсь, ты только Ваське своему не проболтайся. Не любит он меня. Хрен знает, что в его «ученых» мозгах повернется. Продать ведь может.

— Не ссы, в обиду не дам.

— Отлично! А я за это тебе сослужу службу.

— В смысле?

— Смысл прост: оставь ты этого козла (прости, Господи) в покое. Нет, не в вечном Пусть поживет пока. А мы с тобой отправимся в путешествие.

Конец ознакомительного фрагмента.