Приключения Шерлока-Эркюля Третьего, знаменитого пса-детектива

Наталья Кадомцева

Дорогой читатель, разреши представиться. Меня зовут Шерлок-Эркюль Третий. Так, во всяком случае, записано в паспорте. Почему Третий, я не знаю, но Хозяин чаще всего зовет меня просто Шерлок или Эркюль. Или даже супер-детектив. Да, да. Я самая настоящая ищейка. Знаменитый пёс-детектив. Как, как? Вы ничего обо мне не слышали? Не может быть! Ведь я раскрыл столько громких дел, репортёры писали об этом в каждой газете. Даже телевидение приезжало. Ладно, ладно, надо быть скромным, понимаю.

Глава I. Убийство в стихах

Как-то ярким весенним днём мой Хозяин получил по почте благоухающий розовый конверт. Прочитав письмо, он поморщился и, обращаясь ко мне, произнёс:

— Послушай, что мне прислали, Эркюль.

Мой лучший друг, мой брат-творец,

Великий гений и мудрец!

Зову в обитель я свою,

С тобой стихами пропою,

Восславив жизнь и роль творца

За чашей красного винца!

Ни подписи, ни обратного адреса на конверте не было. Но это было и не нужно.

— Только из одной обители могло прийти подобное приглашение, — задумчиво проговорил Хозяин, — и попробуй не явиться. Ладно, значит, пора готовить смокинг.

Он посмотрел на меня и добавил:

— Кстати, тебе тоже придётся присутствовать на вечеринке… Нет, а как ты хотел? Ты теперь легенда! После поимки преступников, покушавшихся на мой сценарий, все звёзды хотят видеть тебя на приёмах… И не надо так вилять хвостом. Тебе тоже придется надеть смокинг.

Я очень красноречиво посмотрел на Алексея, и он сдался:

— Ну ладно, тебе можно и без смокинга. Ты и так хорош!

Потрепал меня по голове и вышел на террасу. Я обнюхал конверт и запомнил запах. Пригодится.

Дом Сюзанны Эдуардовны Крикунец, адресанта послания и хозяйки вечеринки, полностью соответствовал её имени. Я мог бы описать его такими словами: пряничный домик ведьмы из волшебного леса. Так, кажется. Снаружи это было что-то зефирно-розовое, с башенками на манер средневековых замков. Внутри шелка щеголяли вперемежку с парчой. Приторно-сладко и вызывающе. Но что поделать? Сюзанна Эдуардовна, творческая на всю голову дама, существовать иначе просто не могла. И совсем не из-за того, что была выдающейся поэтессой или прозаиком. Даже наоборот.

Богатство почившего мужа после оглашения завещания целиком и полностью досталось ей. И вот тогда душа Сюзанны Крикунец развернулась на всю катушку. О её стихотворных вечеринках стали слагаться легенды. При всей своей сумасбродности Сюзанна Эдуардовна была дама весьма и весьма неглупая. Вечеринки устраивала не абы зачем, а чтобы приметить очередную восходящую звезду. И, если сама она не преуспела на творческом поприще, то многим помогла оседлать мифического Пегаса, с помощью которого никому не известные доныне поэты и прозаики совершали свои литературные подвиги. Нас встретила сама устроительница вечеринки. В струящихся цветастых материях Сюзанна Эдуардовна выглядела, как торт со взбитыми сливками, на который пролили яркие пищевые краски. Но при своих весьма внушительных габаритах творческая дама двигалась удивительно изящно и легко.

Её голос струился прохладой живительного ручья, когда, приветственно поднимая руки, она продекламировала:

О, здравствуй, здравствуй, милый друг!

Взгляни скорее ты вокруг:

Сияет лампы яркий свет,

Но есть один большой секрет

— Стихами только говорим,

Весь мир твореньем поразим.

Она раскрыла объятия, и мой тщедушный Хозяин утонул в ворохе рюш, кружев и тонких материй.

Едва мы успели спастись от приторных объятий Сюзанны Эдуардовны, как из вороха тканей раздался яркий баритон:

— Хозяйка вечера, к твоей руке я припадаю

И чувства нежные всегда к тебе питаю…

Позволь обнять, о нимфа…

— Полно, полно…

Я рада видеть вас, мой милый друг,

Пройдите в дом, Там есть вино, закуски,

По-тайски и по-гречески, по-русски.

Все кухни мира мы собрать сумели, да…

— Я вижу, не кривит душой молва,

Что ваши вечеринки — это чудо!

Не хуже звёзд иных из Голливуда…

— Ну полно, полно лести, Пройдите в залу…

Чем закончились обоюдные расшаркивания яркого баритона и творческой дамы, мы так и не узнали, спасаясь бегством на случай оказаться вовлеченными в их оживленный диалог. Вечеринка текла размеренным ручьём: гости говорили стихами, читали стихи, пели стихи. То тут, то там раздавались аплодисменты и восторженные вопли. В пространстве висело такое множество разномастных чувств и эмоций, что в моём носу разыгралась настоящая буря, заставлявшая регулярно чихать. Хозяин уже посматривал на меня с беспокойством. Я читал его, как раскрытую книгу: «Пора отсюда сматываться. Шерлоку некомфортно. Да и мне, признаться, тоже».

Но вслух он говорил, обращаясь к высокой брюнетке с ярко накрашенными губами:

— Сердце плачет и тоскует,

Для души спасенья нет,

А зима в окне рисует

В снежном танце силуэт.

Она вторила:

— Образ твой ещё неясен,

Ты далёк, но знаю я,

Что душою ты прекрасен,

Даже если лик ужасен,

Что полюбишь ты меня.

Мой Хозяин, целуя тонкую бледную руку, унизанную перстнями, вещал:

— Сердце плачет и тоскует,

Для меня спасенья нет,

А зима в окне рисует

Долгожданный силуэт.

«Прародитель Пес, какая немыслимая тоска», — думал я, неприлично зевая и закатывая глаза.

Мимо проплыла Сюзанна Эдуардовна:

— Браво, браво! Так держать!

Приглашаю продолжать:

Всех зову на ринг — вперёд!

Победителя приз ждёт…

— О, только не литературный ринг, — тихо прошептал в мою сторону Хозяин. — Эта история надолго. Надо было раньше сматываться.

Мне было всё равно. Пока гости состязались, кто кого стихами уделает лучше, я заснул. И снились мне почему-то креветки. Они танцевали под музыку в стиле джаз и неприлично покачивали своими усиками. Или как у них называются наросты на морде? Или у них не морда? Фу ты, заговорился совсем. Вот что делают стихотворные вечеринки с нормальными собаками!

Разбудил меня громкий вопль тощей блондинки:

— Убили!!

Прокричав страшное слово, она хлопнулась в обморок. Что тут началось! Беготня, крики, заламывание рук, истерики. Особо впечатлительные натуры театрально падали на ковры. Я благоразумно спрятался под стол и оттуда наблюдал развернувшуюся картину вселенского хаоса.

— Вызовите полицию!

— Как такое могло произойти?!

— Это немыслимо!

— Боже, она была такой молодой! Кому потребовалось её убивать?!

Мне хотелось закрыть нос и уши. Но я мог только лежать и ждать. Вскоре дом заполнили люди в формах. От них исходили запахи деловитости, уверенности в себе, решительности, некоторого раздражения и предубеждения перед здешней публикой. Я с интересом рассматривал сыщиков, прислушивался к их словам и запоминал всё, что они делали.

— Уважаемая, вы видели что-нибудь необычное? — весь покрытый веснушками следователь поправил очки и уставился на Сюзанну Эдуардовну. Она покачала пальчиком перед самым носом сыщика и изрекла:

— Ай-ай-ай, а где же слог, Уникален и высок?

— Милейшая, это не ваши стихоплётские игры! — голос следователя стал жестким. — Произошло убийство! Будьте добры отвечать на вопросы… Нормально…

Сюзанна Эдуардовна надулась и недовольно буркнула:

— Я ничего не видела. Потом отошла от сыщика и сердито высморкалась в кружевной платок. Творившийся вокруг хаос забавлял и раздражал одновременно. Я было подумал дать деру, поджав хвост, как почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, увидел, как хозяйка дома манит меня рукой:

— Хороший пёсик, подойди,

Расследование впереди.

Никто не хочет слушать нас,

Особенно в недобрый час.

Вот так. Даже в такой момент Сюзанна Эдуардовна оставалась сама собой. Я вздохнул и поплёлся к ней. Она нависла надо мной, как кремовая гора, и, источая дикие ароматы волнения, нетерпения, и, как ни странно, уверенности, тихо проговорила:

— Я видела преступника, мой друг,

Уже прошёл нешуточный испуг.

Тебе шепну его приметы.

Уверена, ты попадешь в газеты…

Вот так я оказался втянут в очередное расследование. Сюзанна Эдуардовна продолжала:

— Загадку загадаю тебе я:

Когда друзья и вовсе не друзья.

Улыбка — фальшь, а речи — сладкий мёд,

И эту ложь не всякий разберёт.

И вперила в меня такой многозначительный взгляд. Вроде как я должен с полуслова понять то, о чем она говорит. Нет, посыл её я понял. Но как определить, кто преступник?! Тут же каждый второй фальшивый насквозь. На всякий случай я оббежал место преступления кругом, прислушиваясь, а главное — принюхиваясь ко всем, кто находился в доме. Признаться, определить виновного было сложно: слишком много разных запахов витало в воздухе. Вернувшись к хозяйке дома, я застыл по стойке «смирно», ожидая дальнейших инструкций. И они не заставили себя долго ждать.

— Подсказку первую ты понял, вижу я.

Преступник — ядовитая змея.

Красива, но холодная как лёд.

Боялась, что утратит свой доход.

Так, а это уже ближе к теме. Значит, дяденьки отпадают. Я снова отправился на обход территории, принюхиваясь главным образом к дамам. Ну и тяжёлая это работёнка, скажу я вам. Среди этих истерящих, орущих или сидящих истуканами особ определить преступницу ой как непросто! Я дважды все просмотрел и, казалось, напал-таки на след, но не был уверен.

На всякий случай решил сбегать за очередной подсказкой. Ну, вы понимаете, чтобы уж наверняка.

Сюзанна Эдуардовна ждала меня.

— Ты молодец, мой маленький дружок,

И заслужил с колбаской пирожок.

Последнюю подсказку дам тебе:

Шрам мелкий на накрашенной губе.

И подмигнула мне. Бинго! Это уже что-то. Так, постойте. Так это же та высокая брюнетка с ярко-накрашенными губами, которой читал сонеты мой недотёпа-хозяин. И, главное, где он сам?

Я не на шутку обеспокоился и отправился искать Алексея. Нашёл я Хозяина и Брюнетку на заднем дворе. Она, прижавшись к нему всем телом и дрожа, театрально причитала:

— Боже, какой ужас! Я в панике! О, не отпускай меня, я так боюсь!

Если бы я мог, я бы поаплодировал. Вместо этого я подошёл поближе и сказал:

— Вуф.

Брюнетка завизжала, а Хозяин от удивления подпрыгнул на месте, выпуская её из своих объятий.

— Фу, Шерлок, напугал! Спятил, что ли, от здешней суматохи? Знаешь же, что нельзя лаять.

«А мне пофигу», — подумал я и снова сказал:

— Вуф, вуф.

И боднул брюнетку лбом. Я чувствовал, как в её душе поднимается чёрная злоба. Нет, ну настоящая змея. Фальшиво улыбаясь, она протянула ко мне руку, унизанную перстнями:

— Хорошая собачка. Не надо на меня лаять!

Я ухмыльнулся. Ага, как бы не так!

— Вуф, вуф, вуф.

— Алексей, — губы брюнетки сжались в тонкую линию.

— Твой тупой пёс меня не любит!

Нет, ну снова здрасьте! Почему каждый раз они оскорбляют мой интеллект?!

— Он не тупой, — машинально повторил Алексей. — А вообще его поведение мне что-то напоминает.

Ну, наконец-то.

— Слушай, а не ты ли случаем убила Полину? — со смешком проговорил мой Хозяин.

Что тут началось! Честно, даже я испугался.

— Ах, ты гад недоделанный! — заорала Брюнетка, выхватывая из-за пазухи тонкий стилет, весь заляпанный тёмными бурыми пятнами. Её лицо исказила такая страшная ненависть, что мы оба попятились. «Да она чокнутая!», — только и подумал я.

Брюнетка занесла нож, явно намереваясь заколоть моего Хозяина. Как вы понимаете, я не смог сдержаться, в чём ни капельки не раскаиваюсь. Я взвился в воздух, и мои зубы сомкнулись у неё на запястье. Смею вас заверить, челюсти я сжал всего чуть-чуть. Но этого было достаточно. Когда прибежали полицейские, я отпустил бледную руку, которую продолжал держать в ожидании стражей закона, и повернулся к Хозяину Вид у него был до крайности ошарашенный. Он молча гладил меня по загривку и бормотал:

— Как же так? Никогда бы не подумал! Как же так?

Я только и мог, что облизать его лицо.

Когда страсти улеглись, и гости стали разъезжаться по домам, Сюзанна Эдуардовна вышла на крыльцо. Она величественно взирала на суету, и в её облике явственно читалось, что теперь вечеринки в её доме будут ещё интереснее.

Меня она одарила разными вкусностями с кухни. Как говорится, по-тайски, по-гречески и по-русски.

И велела Алексею заглядывать к ней почаще. Со мной, естественно. Хозяин и веснушчатый сыщик смотрели, как Сюзанна Эдуардовна Крикунец величественно уплывает в дом.

— Она в своём репертуаре, — то ли с грустью, то ли с издёвкой сказал мой Хозяин.

— Одна на миллион, — добавил Веснушка.

— Одна на миллиард, — мрачно сказал яркий баритон, неизвестно откуда появившийся.

— Почему она её убила? — вернулся с небес на землю Хозяин, вспоминая о Брюнетке и заколотой ею Полине.

— Деньги, — это яркий баритон. — Жизели перестали давать главные роли. Вместо неё на сцену жизни вышла Полина.

— Как банально и пошло, — произнёс Алексей и добавил, обращаясь ко мне, — пошли, Шерлок. Тут нам больше делать нечего.

— И всё же какая женщина! — мечтательно произнёс Веснушка, глядя на закрытую дверь, за которой скрылась Сюзанна Эдуардовна Крикунец.