Путь темных

Наталья Евгеньевна Разбаева, 2021

Действие романа происходит в давние времена в вымышленном мире, населенном людьми и эльфами. Страна людей Кампанела враждует со страной эльфов Лавандиной. Но, помимо внешнего конфликта, обе страны терзают и внутренние недуги. Трон Кампанелы делят между собой наместник и принц, и оба не остановятся ни перед чем для достижения своей цели. В Лавандине происходит стремительная череда смертей среди членов королевской семьи. Что это? Проклятие, ниспосланное на головы Алых цветков, или чей-то хорошо продуманный план? И какую роль во всем этом играет загадочный советник короля, пользующийся его безграничным доверием, но которого до сих пор преследует его страшное темное прошлое?

Глава 7

Развалины представляли собой полуразрушенный каменный замок, по всему периметру заросший кустами дикого шиповника. С четырех сторон его охраняли четыре старых мощных дуба. От замка уцелело три башни: две высокие и одна широкая и маленькая с проломленной крышей. Центральная часть была выполнена очень скромно, без украшений и лепнины. Пара стрельчатых арок служила входом; внутри потрескавшиеся и обломанные мраморные колонны подпирали остатки потолка, несколько щербатых лестниц уводили на верхние этажи трех башен. Отсыревшие, местами поросшие мхом и несъедобными грибами стены изобиловали опасными разломами. Здесь было очень холодно. Тень от деревьев, полностью скрывавшая Развалины от проникновения солнечных лучей, создавала прохладу, которую долго удерживал в себе старый камень.

Место показалось Эруалю мрачным и унылым. Холод закрадывался под одежду, и принц пожалел о том, что утром не надел плащ. Покосившись на Витека, тоже одетого по-летнему легко, и который, казалось, совсем не замечал холода, Эруаль подавил тяжелый вздох и решил, что ему не следует роптать.

Идемте в Каминный зал, — пригласил Ник, который после ссоры с товарищами переместился поближе к Эруалю и подальше от них, — там теплее и уютнее. К тому же, скоро подадут обед. Вы, наверное, проголодались.

Эруаль почувствовал, как при слове"обед"тошнота подкатилась к горлу. Он давно ничего не ел и почти забыл, что это такое. Однако, молча проследовал вместе с учителем за тремя разбойниками. Те сразу направились к одной-единственной на весь так называемый"холл"двери. За ней оказалась огромная зала, стены которой были завешаны старенькими выцветшими коврами, а каменные полы чисто подметены. Здесь стоял большой камин, в котором жарко потрескивали поленья, наполняя воздух в зале теплом. Почти все свободное пространство здесь было занято рядами столов и лавок, судя по их ненадежному внешнему виду знававших не одну починку. Из залы наверх уводили две лестницы. Еще один выход загораживала маленькая тонкая дверца.

— Пойдемте к тому столу, что возле камина, — предложила Ариадна. — А то я смотрю, наш прекрасный принц совсем замерз. Не дай бог ему здесь заболеть, нам же потом в вину поставят. Он и так-то не выглядит шибко живучим.

Венсан весело фыркнул и первым направился к предложенному столу, Витек и Ник молча последовали за ним.

— За что вы со мной так? — Эруаль остановил Ариадну прикосновением пальцев к плечу. — Ведь я ничем вас не обидел.

— Я со всеми так. Привыкай! — девушка задорно улыбнулась и, стряхнув его руку, направилась к товарищам.

Не успели пятеро моих героев обустроиться за выбранным Ариадной столом, как зала стала заполняться разбойниками, которые рассаживались группами, каждый со своими приятелями. Мгновенно поднялся шум; смех и громкие радостные крики повисли в воздухе.

— У вас всегда так весело? — спросил Эруаль, протягивая руки к огню. Он сидел почти вплотную к камину и все равно мерз.

— Конечно! Мы же разбойники, вольные люди! Нам на роду написано веселье. Грусть и тоска были изобретены только для вас, принцев, — Ариадна не переставала заливисто смеяться. Любое слово, сказанное молодым эльфом, вызывало у нее ироничную усмешку. Она видела, что он чувствует себя неуютно в столь странной компании, и это тоже забавляло ее. Однако, ей больше нравилось подначивать Витека: он вел себя естественно и спокойно, как свой, и в то же время с достоинством, которое никого бы не могло заставить усомниться в его благородстве. Как несколько лет назад он привлек внимание матери, тогда еще бывшей двенадцатилетней девчонкой, точно так же он теперь будоражил воображение ее двадцатилетней дочери.

— Прекрати к нему цепляться! — не выдержал и вмешался Витек. — Не видишь, ты его смущаешь своей бестактностью!

— Ну да, конечно! Как я могла забыть! Мы же принцы, мы привыкли общаться только с воспитанными благородными принцессочками! — цинично произнесла Ариадна, не скрывая яркой белозубой улыбки. — Эй, принц, у тебя уже есть кто-нибудь на примете, а то, может быть, у меня еще есть шанс?

— О, боги! Ну и молодежь пошла! — Витек театрально уронил голову на руки. — Если бы я только знал, что застану это время, попросил бы кого-нибудь убить меня еще полвека назад!

— А как же я? Я бы многое потеряла в жизни, не встретив тебя! — в притворном разочаровании воскликнула рыжая красавица и, пересев на лавку поближе к Витеку, шаловливо закинула руки ему на шею.

— Фу, Ари, как некрасиво! — недовольно поморщился Венсан. — На глазах у всего народа"клеить"эльфа! Не ты ли когда-то во всеуслышание заявляла, что тебя раздражают их длинные уши?

— Такому эльфу они даже идут! — хихикнула девушка.

— Ты бы не могла убрать руки? — улучив момент, когда Ариадна не острила и не смеялась, попросил Витек.

— Ну вот, теперь мы будем играть в недотрогу, — притворно разочарованным голоском протянула разбойница, но руки все-таки убрала. — Ничего, зайка! Я уверена, мы столкуемся.

В это время принесли приборы и еду. Безусловно, она меньше всего походила на чудо кулинарии, — местами пригоревшая, местами недожаренная, и без всяких изысков, которыми изобиловали дворцовые блюда, — но эльфы этого даже не заметили. Витек спокойно ел, потому что не привык брезговать никакой пищей, Эруаль же, наоборот, даже не притронулся. От витавших в зале запахов жареной курицы и вареной картошки его мутило и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, он маленькими глотками пил воду. Вода была родниковая, ледяная, чистая и очень вкусная.

Обед проходил под беспечный смех Ариадны и бандитские байки Венсана. Эруаль заметил, что Витек слушает его с большим интересом. Принц знал, что это и в самом деле волнует его учителя, потому что в свое время он очень живо интересовался бытом и традициями разных слоев населения в разных странах. Он вообще любил наблюдать за повседневной жизнью простого народа.

Не успел обед закончиться, как к столу, за которым разместились мои герои, подошел один из бандитов. Обратившись к Витеку, он произнес:

— Гло хотела бы тебя видеть, когда ты освободишься. Видишь вон ту маленькую дверь? Выйдешь через нее, дальше по коридору, последняя комната слева. Запомнил? Ну, тогда я пошел. Если будут какие-то проблемы, обращайся. Меня зовут Рэй. Бывай!

Бандит удалился в другой конец залы, и там присоединился к своим друзьям.

— Я должен идти! — Витек решительно встал, и на этот раз даже вечно смеющаяся Ариадна, любящая влезать всюду, куда не просят, не стала его останавливать.

Черноволосый эльф уверенным шагом направился к маленькой дверце, которую заприметил еще при входе в Каминную залу. Открыв ее, очутился в длинном коридоре, который, под стать другим помещениям, был холодным и сырым. Витек пошел вперед, и ступал он так тихо, что звуки его шагов не тревожили эхо. Он внимательным взором окидывал испещренные трещинами стены, крошащийся потолок, вот-вот готовый рухнуть на голову, и пол с просевшими шевелящимися под ногами плитами, которые грозили в любой момент провалиться под землю вместе с тем, кто имел неосторожность ступить на них. Витек помнил этот коридор — путь к комнате Гло. Несколько лет назад он часто ходил по нему, желая увидеться с подругой.

"Так мало с тех пор изменилось", — подумал эльф.

Увидев в одной из стен довольно большой разлом, Витек невольно остановился напротив. Затем аккуратно пролез в него и очутился в лесу. Пройдя несколько шагов вперед, эльф остановился рядом с высоким дубом, у подножия которого буйно разрослось растение с мелкими синими цветочками. Наклонившись, Витек сорвал несколько стебельков. Трава охотно давалась ему в руки, ласково обвивалась вокруг его пальцев и запястий, как будто не хотела, чтобы он уходил. Осторожно освободившись от ее ненавязчивой хватки, эльф с небольшим букетиком вернулся к разлому и снова проник в коридор. Пройдя его до конца, легонько толкнул левую дверь и вошел в комнату к подруге.

Помещение было маленьким и неуютным, в нем с трудом помещались кровать и два деревянных стула. Щели в стенах скрывали старые шелковые занавески, на полу лежал круглый узорчатый коврик. Окна с разбитыми стеклами были распахнуты настежь, в стылую комнату с любопытством залетал теплый летний ветерок.

Гло лежала на кровати поверх одеяла и бездумно смотрела в потолок. При виде вошедшего Витека ее губы растянулись в слабой улыбке.

— Почему о тебе как следует не позаботились? — с тревогой спросил эльф, подходя к ложу главарши.

— Как это не позаботились? Мои лекари дали мне какое-то снадобье, чтобы остановить кашель, — попыталась возражать Картер. — Они толковые ребята, хоть с виду полные бездари.

— Я не об этом. Они оставили тебя одну в холодном помещении. Здесь можно и в самом деле простудиться. А тебе нужно постоянно находиться в тепле. И неплохо было бы подумать о сиделке. Не дай бог, что-нибудь случится, а тебе и помочь будет некому.

— Неужели ты будешь моей сиделкой?

— Понадобится — буду. Раз уж ты не можешь заставить своих"детей"как следует позаботиться о тебе.

— Я просто не хочу, чтобы они видели меня слабой. Беспомощный командир быстро теряет авторитет, — Гло отвернулась к стенке, не желая больше выносить обвиняющего взгляда своего друга.

— По-твоему, лучше умереть, но с авторитетом? — недовольно буркнул Витек. На самом деле он не так сердился, как показывал. Он вообще не мог обижаться на эту женщину. Слишком многое их связывало. Слишком много места она занимала в его сердце. — Надеюсь, меня-то ты не стесняешься и позволишь сделать твою конуру немного уютнее. Во-первых, я принес тебе цветы. Тебе полезно вдыхать их аромат. Он не позволит твоей болезни прогрессировать и со временем остановит кашель. Во-вторых, нужно затопить камин. И в-третьих, у тебя всегда должна быть свежая и теплая вода. Она играет не последнюю роль в сохранении жизни и здоровья человека.

Витек оставил Гло цветы и удалился. Вернулся он с подносом, на котором стояли кувшин, чашка с чистой родниковой водой и миска горячего куриного бульона. За неимением в комнате стола, эльф поставил все это на один из стульев и тоном, не терпящим возражений, приказал:

— Ешь!

— Э, нет-нет-нет! — Гло ощутимо занервничала. — Чего не хочу, того не хочу. У меня сегодня полное отсутствие аппетита. К тому же, может, похудею на килограммчик-другой. А то мне даже неудобно. Столько лет прошло, ты совсем не изменился, а я постарела, потолстела, пострашнела…

— Это неизбежно для вас, для людей! — резко оборвал ее причитания Витек. — И прекрати капризничать. Я тебя и такую люблю, твои бандиты — тоже. К тому же, вряд ли тебе очень уж поможет этот сброшенный килограммчик!

— Не люблю я, когда ты такой… правый! — буркнула Гло и, усевшись поудобнее на кровати, принялась наворачивать суп.

Витек в это время взял с подноса кувшин и, поставив его на подоконник, поместил в него цветы. Затем, взяв с каминной полки свечку, от ее тихого пламени поджег поленья в камине.

Вскоре в комнате стало тепло и светло, а воздух пропитался дивным ароматом маленьких скромных синих цветов.

Друзья уютно расположились на кровати и решили, что наконец-то пришло время поговорить.

— Давно с тобой эти жуткие приступы? — спросил у подруги Витек. Его голос был мягок и нежен, а глаза светились состраданием.

"Раньше он никогда так на меня не смотрел и никогда со мной так не разговаривал, — невольно подумалось Гло. — Неужели так много с тех пор изменилось?"

Годков десять, не меньше, — тем не менее, отозвалась она, как всегда, бодрым тоном.

Вспышка боли мелькнула в черных глазах эльфа и тут же погасла. Но женщина заметила. Подумав, она спросила:

— Это плохо, да? Я вижу в твоем взоре смерть. Я скоро умру, да?

— Не говори так! Ты еще меня переживешь, — откликнулся Витек. — Если бы ты прекратила курить свою высококачественную траву…

— И что бы это дало? — цинично фыркнула старая разбойница. — Сохранило бы мне пару годков жизни про запас? Зачем? Богу хорошо известно, когда каждого из нас необходимо призвать на Небо. И моя судьба в его руках. Захочет, хоть завтра заберет, а захочет — хоть до ста лет мыкаться на этой грешной земле заставит. И тут кури — не кури, а ничего не попишешь.

— Возможно, — как-то механически произнес Витек. — Но ты бы могла облегчить жизнь окружающим. Все твои бандиты, каждый по-своему, беспокоятся о тебе. И твоя дочь, какой бы шубутной и беспечной она ни была, плачет по ночам в подушку, вымаливая у того же самого бога лишнюю пару-тройку деньков твоей жизни. А ты очень плохо выглядишь. Твой болезненный вид и стихийные приступы невольно наводят на них на всех мысли о смерти. И это, безусловно, омрачает их развеселую жизнь.

— Ха! Да что ты понимаешь в нашей жизни! Ты столько лет не видел моих разбойничков! Они совсем распоясались, и мне все чаще кажется, что лучше при жизни отдать руководство Ариадне, а самой тихонько уйти на покой. Кстати, раз уж ты о ней заикнулся. Советую не делать на эту лошадку ставок и быть с ней крайне осторожным. Откуда тебе знать, чем она занимается по ночам? А если скажу — ужаснешься. В ее постели, по-моему, побывал весь Истерский лес. И еще: держи своего мальчика от нее подальше. Не дай бог, она на него глаз положит. Твой-то сразу в нее влюбился, на лице все написано. Но они друг другу не пара.

— Да знаю я, — Витек досадливо поморщился. — У Эруаля вечно были проблемные вкусы. Но в целом я им доволен.

— Витек, — в глазах Гло появилась тревога, — а ты уверен, что вырастил его добрым, что вложил в него лучшие стороны своей души? Он, конечно, очень скромен и еще так наивен, но его внешность… Я совсем не таким представляла себе младшего принца Эруаля, по которому сходят с ума все эльфийки Лавандины. Он такой худой, и лицо у него неестественно бледное… Витек, это твоя внешность, внешность темного!

— Я уверен в том, что доброта, милосердие и справедливость настолько прочно въелись под корку сознания Эруаля, что могли бы стать его вторыми именами, — решительно отозвался черноволосый эльф. — Я учил его только светлым искусствам. Он таких слов, как"ненависть","злоба","предательство"от меня никогда не слышал! Я полностью оградил его от себя как от темного и открыл ему только светлую сторону своей ничтожной души!

— Как ни смиряй себя, того, что заложено природой, не изменишь, — почти прошептала Гло. На минуту ей стало страшно находиться рядом с этим эльфом. Его узкое серовато-белое лицо в отблесках каминного пламени казалось зловещей маской, черные блестящие глаза — глазами самого дьявола. Но женщина поспешно отогнала от себя эти недостойные пугающие мысли. Витек давно принял сторону Света, Тьма никогда больше не будет властна над ним. К тому же, это ее друг, старый добрый знакомый. А это о чем-то да говорит.

Гло взглянула в глаза Витека, и ей показалось, что он знает, о чем она думает.

— Витек, — как бы извиняясь за собственное недоверие, тихо проронила она.

— Эруаль — это все, что осталось в моей жизни, — черноволосый эльф опустил голову, пробежав сумрачным взглядом по замысловатому узору на ковре. — Без него она потеряет смысл. Он единственный заставляет меня следовать путем Света, будит в моей душе доброту, отзывчивость и любовь. Если он когда-нибудь оставит меня и уйдет, я не справлюсь с собой. Темные стороны моего существа постоянно дают о себе знать, я снова попаду к ним в плен. А я больше не хочу приносить горе и никому не хочу причинять боль. Я не желаю снова стать темным. Наверное, я кончу жизнь самоубийством. Так будет лучше для всех.

— Неужели мальчик тебе настолько дорог? — удивляясь, прошептала Гло.

— Он мне как сын. Он рос на моих глазах. Ему я отдал все, что у меня было. Разве этого мало, чтобы стать смыслом жизни?

— А что с Лэттис? Вы ведь так любили друг друга!

— Неужели ты не слышала? В свое время об этом говорили на каждом углу.

— Но мы же живем в лесу! До нас может дойти слух о том, что подали на обед Элебруту, и мы можем никогда не узнать, что у него родился четвертый сын. К примеру.

— Мы с ней расстались, — Витек почувствовал, что второй раз за день заставляет кровоточить уже зарубцевавшиеся раны своей души. — Она вышла замуж за короля Эстефании, а я остался на службе у короля Элебрута.

Конец ознакомительного фрагмента.