Спасти Америку

Наталья Гармс, 2021

В ЦРУ решают убрать бывшего сотрудника АНБ Эндрю Стапмена, рассказавшего о тотальной системе слежки американских спецслужб. Поэтому в Россию, где Стапмен получил убежище, отправляют его сокурсника Ральфа Хольта. Хольт прилетает в Москву с сестрой Рози. Здесь за ними следуют два тайных агента, которых, в свою очередь, сопровождает пара российских коллег. Тем не менее, Ральф пересекается с Эндрю в некоем странном ресторане. Как тот сообщает, он перехватил информацию, что отряд Абу Али в Панкисском ущелье готовит теракт против Штатов. Причем вместо взрывчатки бандиты планируют вскоре применить смертельно опасный комбинированный вирус, некогда полученный в одной из биолабораторий США в Азии. Стапмен просит друзей спасти Америку.

Кинороман

Эта история о том, что вполне могло случиться, а с учетом известных событий, возможно, и случилось, здесь наглядно представлена в виде авантюрного геополитического киноромана.

Россия. Заброшенный завод на окраине Москвы.

Пасмурным весенним утром телережиссер Дмитрий — в высоких военных ботинках — с охотничьим азартом обходит заброшенный завод на окраине столицы. За ним тенью следует оператор с камерой — в затейливых пестрых кроссовках. Далее — в разномастных башмаках — топают пиротехник Илья и его помощник, за спиной которого громоздится большой рюкзак.

Телевизионщики смачно хлюпают по лужам, гулким шагом припечатывают к земле брошенный железный лист и со скрежетом отворяют тяжелую дверь, ведущую в цех. Дверь, повизгивая, покачивается на ветру, на ее ручке мотается кусок ветоши. Рядом из ржавых тисков на темной тумбе торчит металлический прут, свернутый в «фигу».

Крутанув рычажком, Дмитрий сбрасывает прут с «фигой» и утирает пальцы ветошью. Потом заглядывает в сумрак выпотрошенного цеха: в дверном проеме смутно вырисовываются силуэты, а голоса усиливаются эхом.

— Всю эту рухлядь расфигачим — завод идет под снос! — замечает режиссер и выдерживает паузу. — Давай все-таки пять.

— Больше трех нельзя. Рядом старые дома — развалятся! — возражает Илья.

— Но новое шоу открывается дискуссией о третьей мировой. И мне нужна эффектная картинка! — горячится Дмитрий.

— Когда цех подорвем, тут тебе и «воронка», и руины, и эта дверь — в никуда! Чем не картинка? — пиротехник хлопает по двери и та подвизгивает в ответ. — Трех достаточно.

— Уперся! — морщится Дмитрий — Хотя у тебя сейчас лишь «хлопушки» в руках — пиро-техника, техника для пира!

— Но как бы пир не оказался пирровым! — Илья вплотную подступает к Дмитрию и уже почти кричит, как будто тот вдруг оглох. — Я тебе без всякого шоу скажу: новой войной миру грозят люди, безоглядно взрывающие все вокруг.

Посмотрев на часы, Дмитрий примирительно хлопает Илью по плечу. И указывает оператору на крышу админкорпуса: «Будешь снимать оттуда. Пошевеливайтесь!».

Оператор с Ильей уходят. И Дмитрий говорит помощнику пиротехника, что взрывов должно быть пять, а не три.

Помощник исчезает в темном проеме. Дверь бьется о стену. Кто-то пробегает по железному листу. Вдруг слышится женский голос. Редактор Лиля, в светло-сиреневом пальто, направляется к цеху. Ей кричат: «Лиля, ложись!»

Не расслышав, Лиля весело машет папкой с бумагами: «Да-да, мы сделали поправки к последней части!». Вновь звучат крики «Ложись!». И девушка растерянно озирается вокруг — будучи не в силах заставить себя плюхнуться в грязь. Подоспевший Илья сшибает ее наземь. Звучат три взрыва. Илья приподнимается и видит рядом с собой Лилю, прикрывшую голову папкой. А чуть дальше болтается на петлях дверь, за которой уже нет цеха. Но вдруг снова раздается взрыв. И еще один. Илья падает. Дверь с грохотом рушится.

США. Форт-Мид. У здания Агентства национальной безопасности (АНБ).

Вслед за глухим разрывом на бейсболку рабочего падает несколько комьев земли. Отряхнув бейсболку, рабочий надевает ее козырьком назад. И затем взбирается по стремянке с большим пакетом за спиной. Распаковав его, небрежно сбрасывает вниз чехол и торжественно вывешивает у входа табличку — «США. Форт-Мид, штаб-квартира Агентства национальной безопасности». Чехол из прозрачной белой ткани опадает парашютом на стоящий у подножья стремянки кактус в горшке — с «ушами-тарелками», наподобие мини-радара.

США. Форт-Мид. В штаб-квартире АНБ.

Сотрудник АНБ Ральф Хойт стремительно шагает по длинному коридору. Привычно вписываясь в повороты, разговаривает по телефону.

— Рози? Прости!

Переключает телефон.

— Да, сэр, фрау назначила консультации в правительстве, — сообщает Ральф уже другому собеседнику. — Но пока не ясно, поддержат ли в Берлине санкции против России. Ведь они ударят и по европейцам!

Переключает аппарат: «Нужен ингалятор? Послушай, Рози, тут история творится на глазах!». Досадливо взмахнув рукой, притормаживает у окна.

— Какая история? Да каждый день что-то происходит! — поясняет Ральф своей сестре. — Понимаю: когда у тебя болит горло, воздух становится шершавым и трудно дышать. Ладно, постараюсь выскочить в аптеку.

Опять переключает телефон: «Сэр, похоже, срочно нужно лекарство. Вероятно, помог бы звонок в Еврокомиссию!».

Устремляет в окно твердый и решительный взгляд.

Россия. Москва. В одном из скверов.

Следом за плакатом с надписью «Россия. Москва» рабочий приклеивает на рекламной тумбе афишку с румяным кудрявым молодцем в рубахе-косоворотке, протягивающим на ладони микстуру.

Мимоходом оглядев афишку, Лиля быстро шагает от аптеки по скверику. Звонит мобильный. И одновременно начинается дождь.

— Митя? Я у аптеки. Купила для Матвея лекарство на вечер.

Открывает зонт, придерживая телефон у уха локтем.

— Приехать к тебе? А шампанское есть? — и вновь переспрашивает, так как по зонту звонко барабанят дождевые капли. — Что? Разумно ли, начинать день — с алкоголя?

Резко разворачивается, налетает на парня, тоже говорившего по телефону. Посылает ему ослепительную улыбку. И на ходу формулирует: «Я давно определила — хорошее шампанское лучше пить именно утром. Так же, как и читать хорошую книжку. И заниматься сексом с любимым мужчиной!».

Ныряет в метро.

Россия. Москва. В метро.

Выйдя из поезда на нужной станции, девушка неожиданно застревает в темной вязкой, быстро разбухающей толпе. Причем из переходов сзади и сбоку тоже напирают люди.

В толпе звучат встревоженные реплики.

— Отчего такая давка? Безобразие!

— Наверное, пьяный на рельсы упал.

— Говорят, пьяный на рельсы упал!

— В ЗАГС опаздываю! А я свидетель, между прочим. И цветы еще не успел купить!

— Цветы наверху в вестибюле продаются.

— Нет того цветочного киоска уже. Убрали, чтоб ландшафт не портил.

— Какой ландшафт под землей? Убрали по соображениям безопасности.

— Товарищи, а может, это теракт?

— Типун тебе на язык, дед!

Лиля поглядывает на красивую люстру над головой, от центра которой она пока не сдвинулась ни на шаг.

Сквозь общий гул пробивается голос дежурного по станции: «Уважаемые пассажиры! Просим сохранять спокойствие! Движение по линии временно приостановлено. Для дальнейшего перемещения используйте наземные виды транспорта!»…

В очередной раз посмотрев на люстру, Лиля констатирует, что несколько продвинулась к ее краю.

Россия. Москва. В квартире Дмитрия.

Наконец, девушка оказывается в квартире Дмитрия. И у входа привычно бросает плащ с сумкой на тумбу под зеркалом.

«Что-то случилось! В метро — гигантский затор!» — рассказывает она хозяину.

Широко распахнув руки, Дмитрий обнимает ее. И, рассмеявшись, нажимает пальцем, как на звонок, на напрягшийся сосок под облегающим топом. Лиля невольно вздрагивает, когда следом раздается звонок мобильного.

— Клим сказал, что в метро теракты, сразу на нескольких станциях, — уточняет Дмитрий, одновременно общаясь по телефону.

— Теракты, на станциях? Но до Матвеевой матшколы мы можем добраться только на метро! — восклицает Лиля.

Вновь раздается звонок. Дмитрий отходит к окну. Лиля наливает себе кофе из турки, стоящей здесь же на столике, и забирается с ногами в кресло.

— Позвонила эта крученная телезвезда Лора. Согласилась участвовать в новом шоу! — радуется Дмитрий. — Прости, но наше время вышло!

— Наше время вышло! — передразнивает девушка.

— Но, Лиличка, я же не виноват, что ты застряла по дороге!

— Ты обхаживаешь эту вымороченную теледиву — ради собственной раскрутки! — выговаривает гостья и залпом допивает кофе. — Хотя, признайся, она раздражает тебя?

— Безмерно! Никогда не знаешь, какую маску она нацепит на себя в следующий раз. Позавчера, например, весь вечер изображала томную идиотку с десятком расхожих напыщенных фраз! — усмехается хозяин. — Однако, эта стерва действует на эфирные рейтинги, как виагра на пенисы!

Хлопнув по столику пустой чашкой, Лиля выскакивает в коридор.

Россия. Москва. У входа в метро — утром следующего дня.

Лиля с Матвеем подходит к метро. Оглядывается вокруг, отмечая непривычное безлюдье. Покрепче ухватив сына за руку, набирает в легкие больше воздуха, как будто собирается нырнуть. И решительно толкает тугую стеклянную дверь.

США. Форт-Мид. У здания АНБ.

Сняв с шеи шарф в виде звездно-полосатого флага, рабочий деловито протирает вывеску с надписью «США. Форт-Мид. Штаб-квартира Агентства национальной безопасности».

США. Форт-Мид. АНБ. В кабинете начальника Ральфа.

Войдя в кабинет, Ральф докладывает: «Лекарство подействовало, сэр. Правительство утвердило санкции против Москвы!».

— А наша фрау? — интересуется начальник.

— А фрау направилась в парикмахерскую. Она всегда туда заезжает перед встречей с лидером партийной фракции. Может, у них роман? — прибавляет Ральф. — Проследить?

Начальник реагирует неопределенным жестом — мол, потом. И представляет своего собеседника: «Познакомься, Ральф. Глава отдела специальных мероприятий ЦРУ Джордж Коун».

Подняв глаза от лежащего на столе досье, Коун пристально смотрит на сотрудника АНБ. И проговаривает скучным голосом: «Итак, Ральф Хойт. Учился вместе с Эндрю Стапменом. Тем, что растрезвонил на весь мир, якобы мы установили систему тотальной прослушки. И мол, даже отслеживаем контакты союзников и их лидеров!»

— Но мы со Стапменом лишь значились сокурсниками. Не более! — напоминает Ральф.

— А мне докладывали, что вы были достаточно близки! — парирует Коун. И поскольку Ральф пытается что-то объяснить, вновь обрывает его. — Отправишься в Москву и передашь конфиденциальное предложение от президента. Если Стапмен закроет тему прослушки и вернется в США, ему гарантируют безопасность.

Тем временем начальник поливает из детской лейки цветы на подоконнике. Над кактусом с «ушами-тарелками», наподобие мини-радара, он призадумывается. Вода продолжает течь из опущенного носика и уже переливается через край горшка. Спохватившись, начальник машинально выуживает салфетку из ящика углового столика и вытирает лужицу. А мокрый бумажный комок, не глядя, выбрасывает в мусорную корзину. Ральф привычно наблюдает за манипуляциями шефа, тогда как Коун следит за ним с явным неодобрением.

— Но Стапмена охраняют российские спецслужбы! Если на него не сумели выйти ваши сотрудники, как это сделаю я? — удивляется Ральф.

— Нет таких задач, что были бы не по плечу моим парням! — резко отвечает Коун, но далее говорит уже мягче. — Впрочем, мы решили изменить направление поиска. Вот список заведений, где собираются люди, мнящие себя компьютерными гениями.

Он протягивает Ральфу листок с перечнем названий. Просмотрев листок, тот переспрашивает: «А ему, в самом деле, гарантируют безопасность?» Коун вновь концентрирует на лице Ральфа свой тяжелый, под стать увесистому подбородку, взгляд. И заключает: «Стапмен — гражданин США. И хотя он наделал немало глупостей, мы обязаны вытащить его из лап КГБ!»

Когда за подчиненным закрывается дверь, хозяин кабинета возвращается в свое кресло и вопросительно смотрит на коллегу.

— На фоне нашего провала в Крыму, тем более, важно покончить с этим делом, — пожимает плечами Коун. — Хойт настроен на одну волну с объектом поиска и, возможно, сумеет нам помочь.

— Но Хойт…

— Когда он найдет Стапмена, предателя настигнет справедливое возмездие. А Хойт спокойно вернется домой! — заверяет гость.

Россия. Москва. В Лилиной квартире. Ночь.

Лиля спит в сиреневой пижаме с оборками. Ей снится, что в некой арабской стране исламские радикалы захватывают российскую балетную труппу. И после того, как очередная танцовщица исполняет свою партию, ее подхватывают с помоста два боевика. И далее похожее на гильотину устройство отрубает еще одну красивую головку с фигурной прической, которую тут же втыкают в песок. От заключительного танца солистки у многих присутствующих выступают слезы на глазах. Сидящий в центре главарь боевиков взмахивает платком, извещая о помиловании. Но балерина вдруг взмывает вперед — в отчаянном прыжке — и кто-то стреляет, конечно. И когда ее голову тоже втыкают в песок, Лиля в ужасе просыпается.

Не глядя на часы, дрожащими пальцами нажимает на телефонные кнопки. Раздаются гудки. И в правом верхнем углу в темноте как будто зажигается лампа, высвечивающая в круге света ее приятеля Нетужилкина.

— Нетужилкин! — Лиля едва не кричит. — Срочно нужно выяснить, не направляется ли балетная труппа из России на гастроли в арабскую страну? У тебя ведь повсюду есть друзья из «Левого марша».

— Вот до каких кошмаров можно дойти — на политической почве! — сонно зевает в ответ Нетужилкин.

— Ты же знаешь, я завязала с журналистикой! Когда все московские издания поделились на те, где нахваливали нового президента или мочили его в сортире, я подалась редактором на телестудию.

— Но откуда тогда — подобные сновидения?

— Может, из-за последних терактов? Я тогда застряла в толпе на соседней станции. А потом едва заставила себя спуститься с сыном в метро!

Проговаривая это, Лиля встает с кровати и идет на кухню. Наливает воду в чайник и включает его. При этом световое пятно с изображением Нетужилкина, подобно солнечному зайчику, перемещается вслед за ней по стенам, пока не закрепляется на правой верхней дверце буфета.

— А теперь, оказавшись в подземке, стараюсь вычислить подозрительных типов. И жду сигнала, — продолжает девушка.

— Сигнала? Какого? — оживляется Нетужилкин.

Вскипевший чайник громко свистит.

— Противный пронзительный свист! Появляется, если рядом человек оказался на грани нервного срыва, и это чревато опасностью — для него и окружающих.

— И ты?

— Пытаюсь как-то «переключить», отвлечь какой-нибудь ерундой. Зачастую этого бывает достаточно.

— Тоже мне — мать Тереза! — фыркает приятель.

Лиля улыбается: «А недавно попался мужик с похмельным синдромом. Весь извелся!» Попутно наливает чай и кладет в чашку варенье. Отхлебывает.

«Это у тебя — постстрессовый синдром! Давай пересечемся в клубешнике», — завершает разговор Нетужилкин.

Вернувшись в постель, Лиля лежит с открытыми глазами, зная, что больше не заснет.

США. Форт-Мид. В доме Ральфа и Рози.

Из сиреневой постели Лили действие перемещается в спальню Рози — оформленную в персиковых тонах. Лежа в наушниках на кровати, девушка слушает музыку и отбивает ритм закинутыми на стену ногами. При этом камера сначала демонстрирует общий план, а под конец фокусируется на розовых пляшущих ступнях.

Ральф заглядывает к сестре: «Рози, может, ты пока поживешь у Сандры? Меня отправляют в Москву для тестирования системы связи в московском посольстве».

— В Москву? — Рози стягивает наушники, соскакивает с кровати и прижимается к брату. — Брось! Ты должен встретиться с Эндрю? Я поеду с тобой.

— Это невозможно! — Ральф пытается отстраниться от сестры.

— Ральф, тебя не удивляет, что мы оба, так или иначе, работаем на «Агентство, которого нет»? И пусть не чисто, но говорим по-русски, хотя у нас нет никакой русской бабушки? — девушка поднимает голову и заглядывает брату в глаза. — А наши родители? Я, вот, иногда думаю, что никакой автокатастрофы не было или, возможно, она оказалась не случайной!

Ральф гладит сестру по голове: «Ты маньячка! Начиталась детективов. От этого у молоденьких девушек развивается мания преследования!»

Рози упрямо трясет головой: «Пусть маньячка! Но в Москву тоже полечу. Послужу дополнительным прикрытием. Скромный переводчик с французского — что с меня взять!»

— Рози, а ты по-прежнему трудишься в технической библиотеке? — вкрадчиво проговаривает брат. — Кстати, не знаешь, Олланд не передумал продавать русским вертолетоносцы?

— Откуда ж мне могут быть известны планы французского президента Франсуа Олланда? — девушка всхлипывает и утыкается ему в грудь. — Просто из близких у меня остался только ты, и я не хочу тебя потерять.

— А я думал, ты плачешь только при виде нашего флага! — Ральф осторожно промокает слезы на ее лице большим носовым платком.

В ответ Рози корчит смешную рожицу. Опять надевает наушники и, более не глядя на брата, начинает собирать свой оранжевый чемоданчик.

Россия. Москва.

Возле постера с надписью «Россия. Москва» рабочий в фуражке семафорит белым флажком.

Россия. Москва. В вагоне метро.

Двери поезда открываются. Где-то сбоку мелькает оранжевый чемодан, вроде того, что собирала Рози. В потоке пассажиров Лилю с Матвеем вносит в вагон. При этом в общий звуковой фон добавляется пронзительный писк. Пробравшись к свободному месту у скамьи, Лиля хватается за поручни. Тревожный сигнал звучит все громче. Лиля обеспокоенно оглядывается и осторожно продвигается по вагону, как будто держа в руках миноискатель.

Сначала останавливается у парня, лицо которого скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Но его руки спокойно и мирно сложены на коленях. Однако, напротив, с отрешенным видом, очень прямо сидит женщина в темном платке и длинной юбке. Почувствовав на себе чужой взгляд, она печально улыбается Лиле бледными губами. Нет, не то!

Снова заработав локтями, Лиля продвигается еще немного и за грузным седым мужчиной с красным лицом замечает худенькую девушку с выбившимися из-под платка темными волосами. Глядя перед собой и беззвучно шевеля губами, она придерживает края балахонистой куртки, словно под ней спрятана дорогая ваза.

«Не подскажете, какая следующая станция?» — спрашивает Лиля. Но девушка, продолжая шевелить губами, не реагирует на ее вопрос.

— Не подскажете, какая следующая станция? — повторяет Лиля, предварительно наступив соседке на ногу.

— Мне выходить через одну, — мельком взглянув на нее с Матвеем, откликается темноволосая.

— И нам — через одну. Давай пробираться к выходу!

Девушка послушно следует за ней, придерживая «вазу» под курткой.

Россия. Москва. На перроне, в метро.

Вытолкнув сына в распахнувшуюся дверь, Лиля также вытягивает за руку застрявшую, было, незнакомку. И сразу командует, чтобы та отдала свой телефон. Девушка протягивает дешевенький аппарат. Лиля быстро вытаскивает «симку».

— Еще мобильный есть? — осведомляется она, но незнакомка отрицательно мотает головой. — А то одной моей знакомой режиссер велел таскать по два аппарата! Ладно, пошли.

Но девушка, сделав пару шагов, останавливается и жалуется, мол, ноги не могут идти. Лиля прислоняет к колонне, и в самом деле, вдруг одеревеневшую, будто под гипнозом, незнакомку и оборачивается к сыну.

— Найди наверху дежурного полицейского и скажи, что мы обнаружили террористку-смертницу.

— А ты, мам?

— Присмотрю за ней. Скажи спасибо, что не рванула еще в вагоне! — Лиля быстро целует сына. — Да, и предупреди, чтобы в нас ни в коем случае не стреляли.

Подтолкнув Матвея к выходу, Лиля тоже прислоняется к колонне, наблюдая за тем, как эскалатор уносит наверх ее сына.

— Я — Лиля. А тебя как зовут?

— Заира, — девушка тоже смотрит на эскалатор. — Твой мальчик оказался похож на моего младшего брата. И я решила, что выйду на следующей остановке — после вас.

В это время дежурный по станции озвучивает новое объявление: «Уважаемые пассажиры! По техническим причинам работа станции временно приостанавливается. Просим всех соблюдать спокойствие и пройти к выходу». Пассажиры, озадаченно переговариваясь, направляются к эскалаторам.

Лиля оглядывает опустевшую станцию. И предлагает: «Давай все же ляжем на пол, чтобы никому не пришло в голову пострелять!»

С ее помощью Заира, тяжело и осторожно, как беременная женщина, ложится на пол. Лиля быстро пристраивается рядом — голова к голове — и ухватывает холодные пальцы девушки. Звонит телефон.

— Старший лейтенант Крюков, — представился собеседник. — А вы Лилия Львовна Белозерова?

— Да. Матвей у вас?

— С мальчиком все в порядке. Скажите, женщина, у которой, по вашему мнению, взрывное устройство, находится рядом?

— Да. Мы лежим на полу за колонной в центре зала. Пришлите саперов. И не вздумайте стрелять! Все нормально.

Сунув в карман телефон, она вновь перехватывает ледяные пальцы Заиры. И спрашивает: «У тебя кто-то погиб?»

— Убили нашего отца. А мать слегла и сейчас под присмотром младшего брата. Им пообещали выплатить деньги!

— Разве справился бы пацан, один, с больной матерью? Истратил бы все и тоже пошел бы в смертники!

— Нет, он обещал учиться! И маму потом отправил бы к родственникам в Панкисское ущелье. А твой сын хорошо учится?

— Отличник. Я очень хочу, чтобы он получил хорошее образование. Но денег на учебу пока не накопила.

— А муж где?

— Мы развелись. Года три назад.

Заира ворочается и массирует онемевшие пальцы рук.

«Может, песню спеть? Правда, у меня музыкального слуха нет», — бодро произносит Лиля. Но все же затягивает в ускоренном темпе, нарочито залихватским тоном — скорее, на манер «Валенок»:

«Вот кто-то с горочки спустился,

Наверно, милый мой идет.

На нем защитна гимнастерка —

Она меня с ума сведет!»

Заира прерывает: «Уж лучше я спою. Мы с братом когда-то в музыкальную школу ходили». Неожиданно начинает «Аве Мария!» сильным и чистым голом. Лиля слушает, уставившись в высокий потолок с затейливыми светильниками.

Место действия без конкретной географической привязки — похоже на Турцию. Набережная у моря в курортном городке.

Свет от светильников трансформируется в солнечный, на морском побережье. Рабочий в пляжной панаме и клетчатых шортах сидит на белом парапете и грызет орешки кешью. Завидев прохожего в капитанской фуражке и широких полосатых брюках, прячет пакетик с орешками в нагрудный карман рубашки, а из другого извлекает бумажный рулончик. Удерживая его двумя пальцами правой руки, левой, как телеграфист перед начальством, вытягивает ленту с сообщением: «Набережная в…». Однако прочесть указанное далее наименование населенного пункта не удается. Резким движением тип в капитанской фуражке обрывает ленту. Рабочий возмущенно поднимается. Но «капитан» одной рукой выуживает у него из кармана пакетик с кешью, а другой — так хлопает по плечу, что тот вновь опускается на парапет. В наглеце, внимательно присмотревшись, можно узнать руководителя отдела спецопераций ЦРУ Коуна.

«О, орешки! Мои любимые!» — восклицает капитан-Коун.

Отсыпает себе кешью и возвращает пакетик оторопевшему рабочему. А сам удаляется по набережной прогулочным шагом.

Через несколько метров ему наперерез выскакивает из-за столика уличного кафе бородатый смуглый зазывала, которого зрители впоследствии опознают в Хаджи — помощнике командира боевиков Абу Али. Тот пытается всучить пестрые буклеты: «Господин капитан, посмотрите — на этой печатке изображен герб фон Балка, последнего ландмейстера тевтонских рыцарей в Пруссии».

«Вильденберга», — бурчит капитан-Коун. «Что вы сказали?» — переспрашивает зазывала-Хаджи. «Последним ландмейстером тевтонцев в Пруссии стал Фридрих фон Вильденберг. А Герман фон Балк был первым ландмейстером», — уточняет капитан-Коун.

Зазывала-Хаджи восхищается подобным знанием истории Ордена. И приглашает собеседника посмотреть специальную тевтонскую серию. Почтительно усаживает его в плетеное кресло. И веером выкладывает на столе новую порцию проспектов. При этом громко уточняет, мол, такому знатоку полагаются дополнительные бонусы.

Но после того, как официант ставит перед гостем стакан с виски, тихо продолжает: «Как я сообщал, командир готовит масштабный теракт против США».

— Возможно, это важная информация, поэтому я сам приехал, — капитан-Коун отхлебывает виски и морщится. — Но почему ты решил, что в старой конюшне хранится некое секретное оружие?

— В том разговоре о теракте, что я подслушал, Абу Али приказал своим охранникам не спускать глаз с конюшни. И теперь там всегда дежурит часовой из его личной охраны. Другим бойцам отряда заходить внутрь запрещено.

— Непонятно, о каком оружии может идти речь. Ты должен попасть туда и все выяснить! — командует знаток истории тевтонцев. — В противном случае, разнесем конюшню вместе с поселком — и свалим все на русских!

Помрачнев. Хаджи собирает проспекты.

Деньги снимешь с этого счета, — капитан-Коун протягивает визитную карточку с записанным на обороте номером и произносит более громко. — Уточни цену этого перстня со скидкой и позвони.

Зазывала, было, убирает визитку в карман. Но капитан-Коун сердито шипит: «Номер запомни, а визитку съешь!»

— Съесть визитку? — недоумевает зазывала-Хаджи.

— Конечно. Учись!

Капитан-Коун достает из кармана отобранный у рабочего обрывок объявления. Отправляет его в рот и жует, невозмутимо глядя на зазывалу. И тот, неловко сунув в рот визитную карточку, тоже начинает жевать.

В доме напротив, в окне второго этажа колышется белая занавеска. И на миг приоткрывается кактус в горшке с «ушами-тарелками», наподобие мини-радара. Капитан-Коун неспешно шагает дальше вдоль парапета, за которым — в море — садится солнце.

Россия. Москва. В метро.

Сияние заходящего солнца сменяется свечением ламп в метро. Отключившись на какой-то момент под пение Заиры, Лиля не сразу замечает осторожно приближающихся мужчин в камуфляже. И тихо предупреждает: «Спокойно — за нами пришли».

Далее все как в тумане. Много крепких мужчин в форме и без. Между ними мелькает бледное лицо Заиры. Ее уводят. И, кажется, она уже не держится за свою куртку.

Россия. Москва. У выхода из метро.

Дмитрий, в сопровождении студийного оператора, бросается к Лиле. Но та, заметив камеру, сразу закрывает лицо.

Подбегает Матвей. И обнимает мать: «Мам, это я ему позвонил. Подумал, что при свидетелях, точно, не станут стрелять!». Дмитрий хвалит: «Какой разумный мальчик! Становись рядом с мамой — снимем вас вместе. Вы ж на пару спасли целую станцию метро!»

Лиля разворачивается, намереваясь уйти с сыном. Но заметив, что оператор все же пытается их снять, подходит вплотную к Дмитрию.

— Я, Митя, с журналистских времен усвоила: в экстремальной ситуации важно определить пределы опасности и попусту не лезть на рожон, если рассчитываешь и дальше успешно функционировать! — трясет Дмитрия за полы куртки. — Но сейчас я не знаю еще, где эти пределы.

— Какие пределы, дура? — режиссер перехватывает ее за руки. — На кону — сенсационный материал. Мы все заработаем!

— Заработаем? — девушка еле сдерживает слезы. — Я боялась, что не удержу ее — и едва удержала! Понимаешь?

— У тебя истерическая реакция на пережитый стресс! — Дмитрий аккуратно высвобождается и командует оператору. — Возьми их крупным планом. А потом захвати ментов.

Но тут вмешивается один из камуфляжных: «Я тебе захвачу! Немедленно прекратить съемку! Проводятся оперативно-розыскные мероприятия».

Прихватив Дмитрия с оператором, он выводит их на улицу и легонько стряхивает с рук: так, что оба кубарем летят вниз.

Россия. Москва. На улице, возле станции метро.

Скатившись по ступенькам, Дмитрий чуть не сбивает с ног Ральфа и Рози. А затем рикошетит к двум Джеймсам Бондам американского разлива, следующим за братом и сестрой. Тормозя, режиссер пытается ухватиться за них. Решив, что это карманник, один из Бондов профессионально отбивает Дмитрия подальше от своего бумажника. Кувыркнувшись в воздухе, тот отлетает к парочке хануриков, ненавязчиво сопровождающих Бондов.

От неожиданности один из хануриков мгновенным ударом в челюсть отправляет Дмитрия в нокаут. Тем временем, уже утвердившийся на ногах, оператор увлеченно снимает происходящее. Но это замечает второй ханурик. И приказывает: «Эй, Эйзенштейн! Скинь-ка мне флэшку!».

«Щас! Разбежался!», — отмахивается оператор.

Но когда ханурик неуловимым движением ухватывает его за нос и слегка сворачивает набок, телевизионщик тоненько верещит. И уже никак не реагирует на то, что ханурик вытаскивает флэшку из камеры. Потирая пальцами разбухший нос, оператор поднимает с асфальта Дмитрия и утаскивает его, придерживая за плечи, как раненного бойца.

Между тем, Ральф и Рози продолжают свой путь, сверяясь с картой на планшете.

— Третий ресторан за вечер! И название символичное — «Третье дыхание»! — вздыхает Рози. — Ральф, ты хоть знаешь, что ищешь?

— После того, как Эндрю известил о себе на весь мир, он не сможет постоянно отсиживаться в убежище! — раздраженно шепчет в ответ Ральф. — Думаю, он выберется на люди в каком-нибудь странном кабаке. Вроде тех чумных забегаловок, где мы, студентами, бывали в Штатах.

— А ты почему шепчешь? — тоже переходит на шепот сестра.

— За нами могут следить, — предупреждает брат.

Резко оборачивается и бдительным взором обводит толпу у метро. В этот момент шагавшие сзади Бонды дружно приседают, чтобы завязать шнурки. А ханурики бросаются к киоску с мороженым.

Конец ознакомительного фрагмента.