Последний анархист: начало

Наталья Владимировна Игнатенко (2024)

ВНИМАНИЕ! ЭТО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ, ОНО НЕ ИМЕЕТ СВЯЗИ С ИСТОРИЧЕСКИМИ СОБЫТИЯМИ И ЛИЦАМИ. На момент 1900 года в мире происходят большие научно-технические изменения, однако обычным трудягам это и не светит, ведь теперь Российская империя находилась на пороге коренного переворота и перемен в жизни целого общества, ходили слухи о свержении царской власти. В это неспокойное время молодой граф возвращается после обучения в столице в отцовский дом и встречается спустя десяток лет со своей семьёй. Он прекрасно понимает, что никогда не сойдётся с ними во взглядах. Между ним и родственниками всё чаще разгораются конфликты, в одном из которых граф узнаёт страшную семейную тайну. Желая скрыться от проблем, он ежедневно запивает своё горе в кабаке, пока к нему не подсел подозрительный незнакомец. Да, он не вызывает доверия, но ведь ничего не случиться, если излить ему свою душу…

Глава 6. Пир

Вечером, когда часы уже давно пробили восемь, по тёмному саду у дачного дома Овчинниковых сквозь кустарники и клумбы стала пробираться высокая статная фигура, сокрытая под широким чёрным плащом. Пройдя длинные выложенные камнем тропинки, она завернула к самым дальним деревьям этого невероятно красивого места и остановилась в тени. Чуть погодя, к ней присоединилась вторая, более низкая и фигуристая девушка в пышном красном платье. Это была сама Софья Овчинникова.

— Эдуард, здравствуй, как давно мне не удавалось с тобой увидеться. Не стоит этих формальностей, — проговорила она и одёрнула руку, которую собеседник собирался поцеловать. — Как вы? Вы так быстро нас покинули, и с того дня мне никак не удавалось с вами повидаться. Ваш приезд с братом очень удивил и в некоторой степени напугал меня, в чём его причина? Эта мысль не давала мне уснуть долгие ночи… к чему такая секретность? И к чему спешка с нашей свадьбой?

— Софья Денисовна, прошу меня простить, из-за некоторых дел с наследством отца мне никак не удавалось с Вами поговорить. Такая спешка связана именно с приездом моего младшего брата, мачеха надоумила его сюда приехать и «отвлечься», после похорон жены он и дома не покидал… однако, моя дорогая, проблема вовсе не в том, что он не хочет делить особняк, он даже готов его уступить мне без права продать и при условии, что останется жить с нами ещё ближайшие пару месяцев под предлогом своих личных исследований, после которых собирается вернуться домой. Перед свадьбой мне нужно уладить с ним этот вопрос, но понимаете ли, — приглушённым тоном задал риторический вопрос тот, — он точно также против нашего с Вами брака, потому что «со светом родниться желания никакого нет», и жития он нам не даст, если останется, если не остаётся только ради этого. К тому же в последнее время он даже слишком заинтересован делами монархистов…

— Как же так… Почему Вы ему не откажете? Какое нам дело до его желаний? Давай я сама с ним разберусь, раз ты, как всегда, не можешь нормально поговорить с человеком. Мы не будем спешить со свадьбой только чтобы оставить его без выбора. Как уедет, тогда и сыграем, времени у нас более, чем достаточно, — заключила та и скрестила руки на груди.

— Не стоит, я с ним обязательно поговорю… вы на меня сердитесь? Я не знал, что доставлю вам неудобство своим предложением…

— Я вовсе не злюсь, мне это не свойственно. Вот и поговорите, душа моя, увидимся, когда пропадёт эта спешка, а вы решите все свои проблемы, больше говорить нам с вами не о чем, — строго кинула она, взяв концы пышного платья в руки и собравшись уходить.

— Позвольте, но я ведь так давно Вас не видел. Вы ведь, верно, обиделись?

— Вовсе нет, но Иллариона Феодосьевича Вы не видели ещё дольше. Когда договоритесь с братом и определитесь со свадьбой, тогда и со мной поговорите — было бы о чём.

— Софья, я зайду к вам завтра вечером…

— Ах, Эдуард Феодосьевич, у нас с Вами впереди целая вечность, — саркастично бросила уже издалека Софья, возвращаясь в шумный особняк, где в красном свете мелькали чёрные фигуры монархистов, отмечавших написание статьи в одной из известных газет.

От большого количества людей в помещении стало очень душно. Множество глаз наблюдали из-за каждого угла с полными красной жидкости бокалами. Идеальные, аккуратно и нехило одетые, простриженные по последней моде и манерами самых настоящих английских аристократов. Дамы держались под руку со своими кавалерами и тихо перешёптывались, словно хранили самые сокровенные тайны, а не застенчиво кокетничали. Всего за полчаса мероприятия всё помещение наполнилось плотным дымом сигар, в некоторой степени даже было душно, однако открывать окна никто не торопился, дабы не выносить свои дела на пределы особняка.

Появление главного организатора торжества оживило аудиторию. Гости засуетились, здороваясь с ней вежливо: «Софья Денисовна, надеюсь, вы в добром здравии» и «Сегодня вы выглядите великолепно», — продолжая обсуждать приглушённым тоном теперь фасон её платья и таинственные уходы из «центра внимания».

Лишь одна «парочка» и не дрогнула перед видом столь грациозной и важной персоны, и пальцем не пошевелили хотя бы для того, чтобы встать из-за стола и обратить на неё внимание, совсем не желая одобрения графини. Лизавета сидела в уже потрёпанном за сегодня ярким платье, которое, к тому же порвала, зацепившись о край стола, беспардонно закинув ноги на стол и уставившись на совсем невысокую фигуру Виктории, что, интеллигентно облокотилась спиной на спинку стула и не отрывала взгляда от своего бокала, а именно переливающихся на свету тёмных пятен в его содержимом, словно пристальный взгляд сомнительной собеседницы вовсе её не смущает.

Конец ознакомительного фрагмента.