Приключения Сони в мире людей

Наталья Василевская

История о девушке, обладающей даром ясновидения. С детства, сталкиваясь с непониманием, Соня сторонится людей, избегая общения. События, происходящие в ее жизни, приводят к трагической ситуации. Но если суждено получить от судьбы подарок, он обязательно будет вручен, несмотря на трудности, разочарования, обиды, и однажды, по странному стечению обстоятельств, Соне удается разорвать замкнутый круг одиночества.

1

Солнце готовилось к закату, и родной двор Владимира Федоровича Исаева оживился, радуясь вечерней прохладе: акация роняла цвет под легкими дуновениями ветерка с моря, устилая мягким ковром треснувший асфальт; женщины в домашних халатах шушукались о своем, присматривая за галдящей малышней. Неистово стуча костяшками по старому деревянному столу, мужики с азартом резались в домино, дымя сигаретами и потягивая холодное пиво. Развесив на веревки постиранное белье, Исаев с удовольствием наблюдал за знакомой с детства картиной.

— Привет, Вован! — на соседнем балконе появился мужчина в трусах — его кожа ярко — пунцового цвета обильно покрылась волдырями.

— Здравствуй, Сява! А ты чего козла не забиваешь?

— Плохо мне: на даче сегодня батрачил. Звонила Кравцова — просила узнать, сколько стоит сделать кардиограмму в твоей конторе.

— Для Кравцовой — ничего не стоит: пусть приезжает в любой день. Что, сердечко шалит?

— Климакс, говорит, замучил. Вова, я дурею: у наших одноклассниц климакс. Еще вчера вертели попами в мини-юбках на бульваре, а сегодня бегают на кардиограммы. Кстати, — сосед хитро улыбнулся, — знаешь, кого я встретил на днях в нашем цветочном магазине?

Исаев раскурил трубку, и выпустил облако ароматного дыма.

— А что ты делал в цветочном магазине? — наконец, поинтересовался он.

Сява разочарованно хмыкнул:

— Какая разница, что я там делал?

— Да никакой, собственно.

Сосед, подняв вверх указательный палец, торжественно объявил:

— Яворскую, собственной персоной. Выглядит, должен я тебе сказать, потрясающе. Лет на тридцать — не больше. Я обалдел, если честно. У меня подозрения, что она пластику сделала: худенькая, свеженькая, веснушки все при ней, как в детстве — аппетитная…

— А она там что делала?

— Понятия не имею: крутилась возле входа. Я из подворотни вышел — сразу заметил ее рыжие космы: просто какое-то пожарище на голове.

— Ладно, Заяц — меня Карина с ужином ждет, — Исаев собрался покинуть балкон.

Сосед торопливо продолжил:

— Расспрашивала о тебе — я сказал, что ты теперь светило психотерапии с собственным медицинским центром в нашем доме. Рыжая бестия — совсем не изменилась: явно была удивлена, но эмоции сдержала, и попросила номер телефона.

— Твой?

— Ну, да, как же…мой… — хмыкнул Сява.

— И ты дал?

— Дал, конечно: она же знает, что мы с тобой через стенку живем.

— Зайцев, вам не мешает записаться ко мне на прием — скидку я сделаю.

Исаев взял таз и удалился с балкона.

— Что с тобой, Вовик? — Карина поставила на стол блюдо с дымящимся пловом, и внимательно посмотрела на мужа.

— Ничего, детка — все в порядке.

— Это ты мне говоришь? — она усмехнулась.

— Ванга ты моя, — Исаев обнял жену, — зови детей — потом расскажу.

После ужина Владимир Федорович присел в кресло возле журнального столика, на котором Карина раскладывала карты Таро.

— Ну, выкладывай, о чем тебе Заяц насплетничал.

— Он встретил Яворскую, и дал ей мой номер телефона.

— Зачем?

— Попросила.

— И тебя это расстроило?

— Меня в последнее время расстраивают все воспоминания о прошлом. Это — признак увядания.

— Увядающий психотерапевт… звучит грустно, — сказала Карина, рассматривая карты. — А ты встречался с ней после той истории?

— Нет — и безумно этому рад. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что ничего в нашей жизни, Вовочка, не происходит случайно. И коль Заяц ей попался на пути и дал твой номер — то телефон обязательно зазвонит.

— Это тебе карты сказали? Я и сам знаю.

— Да брось, любимый. Фантом твоя Яворская, но будет какая-то история, будет обязательно. Ах, как же интересно, — задумчиво сказала Карина, собирая колоду.

— Пойду мальчикам ноги мыть, — вздохнул Исаев, и открыл дверь детской. — Джентльмены, марш в ванную!

* * *

Вениамин Олегович Раевский завел машину и выехал из ворот. Подключив телефон к громкой связи, он внимательно рассматривал себя в зеркале, медленно двигаясь по переулку. Запах сирени, растущей вдоль заборов темно-зеленым коридором, ворвался в салон «Лексуса». Свернув на дорогу, ведущую в город, Вениамин нажал на педаль газа. Из окна просматривалось море: спокойное, с яркими солнечными бликами. Пляжный сезон еще не начался, и по песку вальяжно разгуливали чайки с белоснежными грудками. Раевский вздохнул: каждый год в это время они с женой по утрам спускались на берег — он плавал в еще не прогревшейся воде, а Соня сосредоточенно бегала по песку, сбрасывая набранные за зиму лишние килограммы. Зазвонил телефон, прервав воспоминания, и заставив вернуться в сегодняшний день.

— Ты еще дома? — спросил низкий, с хрипотцой женский голос.

— Давай поздороваемся для приличия?

— Веня, не морочь голову: у меня клиент на столе мерзнет. Я нашла врача — запиши номер.

— Пришли сообщение. Как его зовут?

— Исаев Владимир Федорович. Скажешь, что от меня.

— Пообедаем сегодня?

— Нет. Занимайся своей дурочкой: мне надоело слушать про ее выходки. Будь здоров, приходи на массаж.

— Ира, прекрати, я тебя прошу, — взмолился Раевский, — черт, они меня доконают…

Заехав на институтскую стоянку, Вениамин Олегович вышел из машины, и набрал номер доктора.

— Доброе утро, Владимир Фёдорович. Извините за ранний звонок. Вас рекомендовала Ирина Петровна Яворская. Когда вы сможете уделить мне час…

Наматывая круги вокруг «Лексуса», Вениамин недовольно морщил лоб.

— Я думал, что одного часа как — раз хватит. Я специалист в области архитектуры — от психических дел далёк: не приходилось сталкиваться. Договорились — я буду ровно в два.

Он спрятал телефон и пробурчал:

— Ты мне уже не нравишься — интересно, во сколько обойдется твой гонор, целитель свихнувшихся мозгов.

Отчитав лекции, Раевский вышел из учебного корпуса и направился к машине. Двор напоминал муравейник: приближалась сессионная пора, и студенты носились с озабоченными лицами, решая свои проблемы. Вениамин поймал себя на мысли: впервые за все годы преподавания его абсолютно не волновало, что происходит в стенах института; работать не было никакого желания — накопились неотложные дела, требующие срочного разрешения, а он чувствовал себя измотанным, уставшим и почти больным.

Медицинский центр находился в двух шагах от главной площади города. Раевский вышел из машины — внезапно раздался звон колоколов: раскатистый, торжественный; Вениамин вздрогнул, и посмотрел на купола храма, сияющие ослепительным светом.

«Хороший знак» — подумал он и открыл стеклянную дверь.

Администратор, подарив очаровательную улыбку, поприветствовала его:

— Добрый день, я вас слушаю.

— У меня назначена встреча на два часа с доктором Исаевым, — изучая бейджик на груди сотрудницы, ответил Раевский.

— Профессор ждет вас. Пройдите на второй этаж — первая дверь по коридору.

— Благодарю, Карина. Вы замечательно выглядите.

Исаев сидел за громоздким столом и набивал трубку табаком. Не отрываясь от дела, он мельком глянул на посетителя:

— Приветствую! Присаживайтесь.

Вениамин осмотрелся — просторное помещение напоминало жилую комнату: серый ворсистый ковер, мягкий уголок, на журнальном столике — ваза с желтыми тюльпанами и конфетница, наполненная леденцами. Седовласый, в стрижке под ежика, с густыми усами и холодным взглядом серых глаз, Исаев смахивал скорее на капитана ВМС США из старого фильма, нежели на доктора.

— Какой у вас интересный кабинет — совсем не похож на медицинский.

Владимир Федорович промолчал в ответ, и, приготовив трубку, вынул из ящика стола спички:

— Курите?

— Да — хотел бросить, но разве тут бросишь…

— Тогда пошли.

С балкона открывался вид на площадь. Раевский затянулся, глядя с тоской на свою машину; сесть бы сейчас за руль, и через двадцать минут оказаться дома, но там была она, сделавшая жизнь невыносимой, с каждым днем всё сильнее толкая его в безысходность. И потому он здесь: в компании с не внушающим доверия врачом, от которого ему нужно получить помощь; услышать, что все поправимо, и воспоминания о событиях, произошедших за последние полгода, вскоре поблекнут и растворятся в глубинах сознания, больше никогда не потревожив, и не взволновав.

— Куда вы смотрите? — голос доктора оторвал его от грустных мыслей.

Вениамин пожал плечами:

— На свою машину.

— Этот «Лексус» ваш?

— Мой.

— Ну, что? Пошли работать? — спросил Исаев, с интересом разглядывая Раевского — его глаза вспыхнули огоньком азартного игрока. — А почему вы один приехали?

«Ну, Ирка — стерва: все уже выложила этому Фрейду» — разозлился Вениамин.

— А как вы догадались, что помощь нужна не мне?

— Моя специальность не предусматривает догадываться. Итак? Что у вас стряслось? Простите, как ваше имя отчество? — Владимир Федорович развалился в черном кожаном кресле и приготовился слушать.

— Вениамин Олегович. Можно просто — Веня. Вам Ира, очевидно, рассказала…

Конец ознакомительного фрагмента.