Сказка про Змея Горыныча и депрессняк

Наталья Бубенщикова

Что делать, если очень хочется обзавестись семьей, но у тебя три головы, а детские травмы мешают построить гармоничные отношения? Как женить на себе возлюбленного, не прибегая к волшебству? Как обрести баланс между оптимизмом и пессимизмом? В чем найти смысл жизни, если ты бессмертный? Об этом и многом другом в сказке про Змея Горыныча и депрессняк.

***

Змею Горынычу тоже не спалось, шутка ли, ведь завтра состоится первое в его жизни свидание! Кикимора связалась с ним по блюдечку, строго-настрого наказав быть вовремя.

Вырезанный на скорую руку березовый меч Змей заткнул за пояс, подчеркнув талию в районе подмышек, и деловито расхаживал в полосатой флисовой пижаме туда-сюда перед большим зеркалом в прихожей, тренируя богатырскую выправку.

Зеркало, перед которым Змей Горыныч репетировал богатыря

Но чем ближе становилась встреча, тем интенсивнее нарастало волнение, подрывая и без того шаткую уверенность в себе. Поэтому, едва забрезжил рассвет, как Горыныч явился к психологу. Ее суетливая беготня по кабинету, в котором уже успели сделать уборку с их прошлой встречи, недвусмысленно намекала, что нежданный визитер оказался некстати.

Но у Змея Горыныча были заботы поважнее норм этикета.

— Доктор, спасите! — заламывал лапы он, пав ниц. — Я не смогу, ничего не получится, нет! — проревели головы, поочередно сморкаясь в полу платья Кикиморы.

— Вы что с ума сошли?! Идите репетируйте богатыря! Очаруйте царевну! Идите, идите, идите… — вытолкала Кикимора Горыныча вон, облегченно выдохнув, когда за ним захлопнулась дверь.

— Чуть не попались, — подытожил Кощей Бессмертный, вылезая из под книжных завалов, под которыми спрятался при появлении друга. — Как идут дела? — затем поинтересовался он.

С видом самым заговорщическим Кикимора заверила:

— Все по плану.

***

Излюбленным местечком Змея Горыныча в парке был пруд. Он часто приходил туда подумать о жизни да покормить уточек. Утки его узнавали, завидев издалека, и громко крякали, дескать, давай корми уж, раз пришел.

Но сегодня Горынычу было не до них, утки, поняв, что булочка им не светит, обиженно нахохлились и притихли. Придя за добрых полчаса до назначенного времени, он внезапно осознал, что не имеет понятия, в какой конкретно части парка ожидать царевну, поэтому отчаянно метался по всей территории, чтобы не разминуться.

Уточка из парка

Где-то на пятом круге по возгласу «Ой!» Змей сообразил, что по неосторожности кого-то сшиб, и притормозил, дабы воочию лицезреть жертву своей панической атаки. Оглянувшись, он увидел, что в кустах сидит девушка необычайной красоты. Знакомое головокружение однозначно подсказало:

— Царевна! — сам не понял, как произнес вслух, и поспешил помочь подняться на ноги, рассыпаясь в извинениях.

— Елена Прекрасная, — подтвердила девушка. — А Вы, должно быть, тот самый богатырь? Я Вас узнала по трем головам!

— Да-да, я богатырь, — подтвердил Змей Горыныч, — У меня меч есть! — похлопав по деревянной рукояти в доказательство.

— А как, простите, к Вам обращаться? — уточнила она на всякий случай.

— Можете называть меня Змеезавр Трехликий, — пафосно соврал Змей, вживаясь в новый имидж.

— Какое удивительное имя! — поразилась Елена Прекрасная, с удовольствием отмечая про себя, что прежде не слыхала ничего более благородного, — Идемте же гулять!

Лена столько раз фантазировала, каким будет богатырь ее мечты, что с готовностью наградила бы выдуманными чертами любого, кто хотя бы отдаленно им соответствовал. Ничто ни во внешности, ни в поведении спутника не могло поколебать ее любви к вымышленному герою, полностью перекрывающей как реальные слабости, так и сильные черты ни в чем не повинного Змея Горыныча.

Зато он вовсе ни о чем не загадывал, а балдел от обворожительных улыбок, явно выраженного расположения и заинтересованности, густо краснел, бледнел и радовался, что под чешуей этого не видно.

— А что Вы закончили? — полюбопытствовала Елена Прекрасная. — В смысле, образование…

Вопрос застал врасплох. Не успев сочинить ответ, подобающий «настоящему» богатырю, «старшая» Горынычева голова честно ответила:

— Институт всех на свете наук Тридевятого царства, летный факультет по ускоренной программе. — «Средняя» и «младшая» головы любовались царевной, благоразумно помалкивая, опасались сболтнуть лишнего. О том, что программу ускорили специально для него, когда нечаянно чуть не разнес вуз, Горыныч предпочел скромно умолчать.

Институт всех на свете наук

— Так Вы летчик?! — впечатлилась Лена.

— Н-нет, не совсем, — растерялся Змей. — Я в некотором роде предприниматель. Гостиницы на горячих источниках приносят неплохой доход за счет туристов. Среди барышень бытует мнение, что горячие минеральные ванны полезны для кожи, а я, признаться, в душе романтик и верю, красота спасет мир. Но Вы прекрасней всех царевен, которых я встречал! — комплимент прозвучал от «младшей» головы и получился неуместным и неуклюжим, чего, безусловно, избалованная похвалами царевна не могла проигнорировать.

«Опять красота… — раздосадовано подумала она про себя. — Не хочу, не хочу, не хочу! — но все еще верила, что сумеет подтолкнуть беседу в правильное русло.»

— Должно быть, Вы хороши в математике, не так ли? — кокетливо стрельнув глазками, спросила Елена Прекрасная. — Ведь в полете точный расчет — основа основ!

— Нууу, — протянул Горыныч задумчиво, — наверное. Вообще-то, я от рождения летун, — и покачал крыльями, прежде аккуратно сложенными за спиной.

— Вот оно что… — первоначальная влюбленность царевны стремительно испарялась.

Змей Горыныч чувствовал, что-то пошло не так, но не понимал, чем не угодил на этот раз, ведь он очень-очень старался.

— Хотите, прочитаю Вам стихи? Балуюсь иногда, знаете ли… — в надежде вернуть благосклонность предложила «средняя» голова. — Вот послушайте…

— Нет-нет, спасибо… — нахмурилась Лена, — Мне пора, — она уже окончательно разочаровалась в своем идеале, поэтому ответ прозвучал довольно грубо. Но, глядя на расстроенные головы Горыныча, не способного скрывать чувства, смягчилась и добавила искренне, — Простите, Вы в самом деле милый, приятно было подружиться, но мне действительно надо идти.

«Хотя он весьма неплох, забавный, — рассуждала она позже. — Но ведь я же совсем ничего про него не знаю, даже имя у него какое-то чуднОе!» — странно, но Елену Прекрасную только что осенило, что цепляясь за несуществующий образ, она, возможно, прямо у себя под носом проморгала личность от совершенства далекую, но по-своему тоже замечательную.