Сказка про Змея Горыныча и депрессняк

Наталья Бубенщикова

Что делать, если очень хочется обзавестись семьей, но у тебя три головы, а детские травмы мешают построить гармоничные отношения? Как женить на себе возлюбленного, не прибегая к волшебству? Как обрести баланс между оптимизмом и пессимизмом? В чем найти смысл жизни, если ты бессмертный? Об этом и многом другом в сказке про Змея Горыныча и депрессняк.

© Наталья Бубенщикова, 2023

ISBN 978-5-0060-1731-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

В некотором царстве, в Тридевятом государстве жил да был Змей Горыныч трехглавый. И была у него одна маленькая слабость, очень он царевен любил. Как увидит царевну — все, пиши пропало, все три головы кругом идут!

Он к царевнам уж и так, и эдак. Одна голова спрашивает: «Голубушка, что Вы делаете сегодня вечером?», другая комплиментами сыпет, а третья серенады поет. Но царевны — народ капризный, подавай им богатырей и все тут! Ножками топают, от Горыныча носик свой симпатичный воротят.

В общем, не везло Змею Горынычу в личной жизни катастрофически, и впал он в депрессняк. Запустил себя совсем: чешуя мхом заросла, зубы не чищены, изжогу с горя заработал. Сидел денно и нощно и портреты царевен разглядывал, смахивая когтем скупую мужскую слезу. Да еще осень наступила, авитаминоз одолел, совсем расклеился бедолага.

Долго ли он горевал — не известно, но, по слухам, успел затопить слезами два этажа своего поместья и подвал. И сколько бы времени так провел, кто его знает. Может, и не было бы этой истории, если бы Горыныча не позвал на рыбалку друг Кощейка. А Змей отнекивается, отрицательно мотает головами, то да се, не хочу, кости ломит, горло болит и, вообще, депрессняк загрыз.

Удивился Кощей, отродясь такого не было, чтобы Горыныч от своей порции жареной рыбки с квасом отказывался да под душевные разговоры, и давай его расспрашивать. И выпытал-таки правдивую причину Змеегорынычевых несчастий. Ну, думает, совсем трехголовый умом тронулся, а вслух говорит:

— А не сходить ли тебе, друг Змеюшка, к психологу? — и визитку ненавязчиво так протягивает.

Змей Горыныч, понятное дело, возмутился, мол, я не такой, как ты мог про меня подумать и тому подобное, а визитку, тем не менее, взял и уже на следующий день сидел в кабинете пожилой Кикиморы с преувеличенно сочувствующими глазами.

Жареная рыбка с квасом

***

Несмотря на то что психолог расположилась в глубине горы, и, чтобы попасть туда, следовало преодолеть длинный запутанный лабиринт подземных ходов, кабинет был неплохо освещен. Приглушенный свет, как оказалось, исходил от сталактитов, свисающих с потолка, и кристаллов, проросших через напольное покрытие. То тут, то там в хаотичном порядке валялись стопки книг с загадочными названиями: «Возрастные особенности психологии джиннов младше 300 лет», «Победи в себе домового», «Шкала тревожности леших». Также антикварные издания в потрепанных переплетах обосновались на многочисленных полках вдоль стен. В углу за массивным дубовым столом сидела психолог, похрустывая анисовыми леденцами, аромат которых распространился повсюду.

Змей Горыныч в нерешительности топтался на пороге. Когда Кикимора жестом показала ему входить, самая взрослая и ответственная из голов перестала мяться и заговорила:

Книги в кабинете психолога

— Понимаете, доктор… — Змей явно испытывал трудности в подборе формулировок.

— Видите ли… — промямлила другая голова.

А третья, легкомысленная и взбалмошная, в это время высматривала, куда бы присесть, и обнаружила аккуратный беленький диванчик, на котором Горыныч и устроился, от волнения роняя хвостом книжки с полок.

У психолога, повидавшей на своем веку немало, не дрогнул ни один мускул на лице, и лишь чуть-чуть стал подергиваться левый глаз. Но, выдавив из себя самую ободряющую из всех возможных улыбок, Кикимора изобразила неподдельную заинтересованность в проблеме.

Тем временем Змей Горыныч нервно проковыривал когтем одной лапы дырку в диване, а другой поминутно вытирал пот со лбов.

— Путь интеллигенции зачастую трагичен, но мне, как яркому представителю данной прослойки общества, грех жаловаться на судьбу, — произнесла вступительную речь «средняя» голова.

— В то время, как мои идейные товарищи прикладывают усилия к тому, чтобы обогатить культурную жизнь Тридевятого царства, и жертвуют собой во благо науки… — подхватила «старшая» Горынычева голова.

— Никто меня не люуууубит… — неожиданно слаженным трио протрубили все три головы сразу и разревелись навзрыд.

Любимые анисовые леденцы психолога

От выдыхаемой натужно сопящим Змеем Горынычем копоти, диван из белого превратился в черный, конфетное благоухание уступило запаху гари, а у Кикиморы теперь уже оба глаза задергались попеременно.

В конце концов, ему удалось взять себя в руки.

— Да, Вы не подумайте… Я же от всего сердца! — и, как бы демонстрируя серьезность своих намерений, приложил лапу к животу в том месте, где, по его мнению, должно было располагаться сердце.

— Слышите, как стучит? — глуповато улыбнулась «младшая» голова, почувствовав, как «сердце» отозвалось голодным урчанием. Бережно взяв за шиворот, Горыныч вытащил отчаянно сопротивляющуюся Кикимору из-за стола и прижал к своему телу ухом.

Какая из голов молвила слово дальше, разобрать трудно, потому что они заговорили все враз, перебивая и поправляя друг друга.

— Я же царевну лелеять буду! Вы только подскажите, доктор, как бы мне одну из них изловить да убедить, в ком счастье ее неземное сокрыто. Ведь что богатыри? Тьфу… Мечом размахаются, а спроси, к примеру, любого, как относится к поэзии известного барда Ягеллы Бабушкиной, ведь не ответит же, нет! А я же умный. И жениться страсть как хочу!

— Ув-в-в-ва-ж-ж-жажаемый… — заикаясь ответила психолог, отряхиваясь от сажи, когда удалось вырваться из объятий Змея Горыныча. — Я Вам вот что скажу… Корень Вашей личной драмы, несомненно, кроется в детской травме, — авторитетно заявила доктор.

— О, да! — восхитился Горыныч необычайной прозорливости. — Как-то раз меня в песочнице покусала царевна, с тех пор и началось, — тяжко вздохнул он.

— Как по-Вашему, почему инициатива раз за разом терпит неудачу? Попробуйте проанализировать свое поведение и сопоставить с пристрастиями среднестатистической царевны, — продолжила Кикимора.

— Да, богатыри им нравятся, — окончательно поник Змей, безнадежно махнув когтистой лапой.

— Ах, как я их понимаю! Богатырь из рок-группы «Шальные ели» красаааавчик, обожаю! — моргание вмиг прекратилось, глаза психолога загорелись фанатичным блеском. Но опомнившись, что комментарий прозвучал непрофессионально, поправила себя. — Богатырство как цель, к которой можно стремиться, позволило бы Вам стать привлекательнее для царевен, повысив шансы на взаимность.

Постер любимой рок-группы психолога «Шальные ели»

— Хм, — призадумался Змей Горыныч. — Ну, какой из меня богатырь? Я в боевых искусствах не очень. Да еще поправился вот… — и, как бы оправдываясь, погладил себя по упитанному пузику. — Это ж какого размера кольчугу ковать!

— Ой, да зачем кольчуга с такой-то чешуей? А меч лучше деревянный, чтобы никто не поранился. Вы поймите, — напирала она, — стимул порождает реакцию, причина следствие, винтик не может без шпунтика, крестик без нолика, а сим без салабима. Но и обратное тоже верно! Короче, чтобы стать настоящим богатырем, нужно внушить окружающим, что Вы и есть самый настоящий богатырь.

Что-то смутно настораживало Горыныча, вызывая чувство внутреннего противоречия, но речь Кикиморы казалась убедительной, да и доктору должно быть виднее, поэтому он согласился.

— Вот и славненько, у меня как раз есть для Вас прелестная царевна, — воодушевилась Кикимора, которая по совместительству была еще и свахой на общественных началах.

От психолога Горыныч уходил озадаченным, но с твердым намерением стать лучше, еще лучше, самым лучшим богатырем Тридевятого царства! Настроение бодро поползло вверх, ведь появилась мотивация!