Неизвестные переменные

Наталья Бобло-Никитина

Татьяне никогда не снились сны, поэтому, проснувшись однажды на противоположной своему городу в глубине России стороне Земли, в теле очень похожей на неё внешне, но абсолютно другой по сути, успешной и богатой Сьюзен, она была уверена, что наконец-то свершилось, и она также вдруг стала видеть сны. Но она и не подозревала, что невероятным образом она каждый раз попадала в мир роскоши, богатства, знаменитых и успешных людей, и что роль, отведённую ей судьбой, она должна сыграть безукоризненно.

глава вторая

— Мамочка, вставай! Да очнись же ты! — Чуть ли не со слезами на глазах трясла Милана мать.

— Что случилось? — Сонно, протирая глаза, приходила в себя в своей реальности Татьяна. — Землетрясение, что ли?

— Уф! — Возмущённо, но с огромным облегчением вздохнула её дочь. — Ты себе не представляешь, как я испугалась: трясу тебя, трясу, бужу, бужу, а ты как неживая! Тьфу-тьфу-тьфу!, — она воображаемо сплюнула через левое плечо. — Думала уже скорую вызывать.

— Как хорошо, что ты её не вызвала. — Улыбнулась дочери мать, сладко потягиваясь. — Ты не представляешь, какой мне снился сон! — С лёгкостью вспоминала она все его подробности.

— Тебе же вроде не снятся сны… — подозрительно глянув на неё, решила уточнить Милана.

— Сегодня это было впервые.

— Да? Поздравляю. Я пойду к Женьке схожу.

— Ты же вроде на неё… Конечно, сходи. Только недолго, ладно? Уроки в шестом классе учить ещё никто не отменял.

— Да выучу я. — Обречённо промычала дочь и пошла в свою комнату одеваться.

Ещё раз прокрутив в памяти свой сон, Татьяна решила приготовить себе кофе. На его запах в кухню вошёл Виталий:

— У нас пива, случайно, нет?

— Случайно бы его не было, если бы я ни купила его вчера, зная, как ты будешь чувствовать себя сегодня. — Выдала удивившую даже саму себя тираду жена.

Виталий завис, но ненадолго, — жажда взяла верх над желанием хоть что-то понять. Он открыл холодильник, достал бутылку пива и, открыв, стал с жадностью пить прямо из горлышка.

Татьяна скривилась от этого вида, поймав себя на мысли, что странные эмоции стал вызывать у неё собственный муж.

Осушив бутылку, он с довольным видом громко отрыгнул и потянулся к жене, чтобы её поблагодарить поцелуем. Татьяна отстранилась:

— Тебе нужно срочно душ принять и привести себя в порядок.

— Зачем?! — Искренне удивился он, — суббота же! Я сегодня уж точно никуда не пойду. Кстати, если пойдёшь в магазин, купи ещё пивка. — И, почёсывая зад, вышел из кухни, бросив напоследок: — Принеси завтрак в комнату, я новости посмотрю.

— Конечно, куда уж без твоих комментариев о происходящем в мире. Вся страна ждёт их… — не без иронии, тихо произнесла Татьяна.

Покормив мужа и убрав в квартире, она, вспоминая ночное приключение, решила поделиться своими переживаниями с подругой, позвонив и договорившись, что забежит к ней на пару часиков.

Лена жила неподалёку, в маленькой однокомнатной квартирке, с сыном-подростком. Была разведена и работала в банке, в отделе, связанном с валютными торгами на бирже. Периодически ездила в командировки за границу и имела какое-никакое представление о красивой жизни, которую издали она имела счастье наблюдать всё там же, — в Нью-Йорке, Вене, Берлине и Милане. Поэтому посидеть за бокалом молдавского вина, закусывая оливками и тонко нарезанным сыром, послушать, пусть и преувеличенные, но исключительно под воздействием собственного сверхэмоционального восприятия, истории подруги, Таня любила. Её это как-то отвлекало от реальной жизни со всем, что ей претило, но с чем ей приходилось мириться, так как сама она была частью этого мира.

— Представляешь, мне сегодня первый раз в жизни приснился сон. Как же это здорово — видеть сны! Я только сейчас поняла, как много теряла в своей жизни. — Еле дождавшись окончания соблюдённого по всем правилам ритуала «приветствие — обмен любезностями — как дела — и что нового», начала свой восторженный рассказ о ночном приключении Татьяна.

Нужно сказать, что её рассказ от начала и до конца Елена слушала, не перебивая, и лишь в самом конце произнесла:

— Знаешь, очень мало твой рассказ на сон похож.

— Разве они не так выглядят? — Удивилась Таня.

— Абсолютно не так. Сон нормального человека похож на отдельные обрывки каких-то ощущений, эмоций, чувств, картинок. Как правило, редко удаётся вспомнить, где начало у этого сна, а где конец. А у тебя всё так складно, подробно, обоснованно… Извини, но я думаю, что ты это всё придумала. Хотя, конечно и здорово у тебя получилось. Может, тебе начать книжки писать? — Закончила свою нравоучительную речь подруга и предложила к кофе по бокалу красного вина.

— Ты мне не веришь. — Помотав головой, расстроилась Таня.

— Нет, не то, чтобы совсем не верю, что ты! — Попыталась реабилитироваться в глазах подруги Лена. — Мне мой психолог рассказывал, что такое вполне имеет место быть в нашей жизни. Как-то это называется… — она прищурилась, обводя взглядом воздух над собой в поисках нужного слова или словосочетания… — что-то типа замещения или перемещения…, но не важно. Другими словами, когда человек настолько неудовлетворён своей скучной, обыденной жизнью, что придумывает себе нечто нереальное, интересное, необыкновенное и постепенно начинает сам в это верить. Так что с уверенностью сказать, что он врёт, нельзя. Как же он врёт, если сам себе верит?!

— Думаешь, я всё придумала и поверила в это?! — Прислушиваясь к веским аргументам подруги и имея хорошую привычку никогда не отвергать мнение других, пока до конца не разберётся и не убедится в обратном сама, уточнила Татьяна.

— Ну конечно! С тобой произошло всё, чтобы ты сама хотела, чтобы так оно и было, хотя в жизни всё с точностью наоборот: мама умерла, муж далеко не красавец (уж извини), в кафешку, не говоря уж о ресторане, ты себе не можешь позволить сходить, а вниманием у других мужчин, ты, подруга, опять же извини, но никогда не пользовалась…

— Ладно. Согласна. — Перебила её Татьяна, забегая мыслями уже далеко вперёд, — а куда тогда я по твоей теории Милану дела? Уж кем-кем, а ею я очень даже довольна!

— Ты же сама как-то говорила, что у неё начался переходный возраст, пошли разборки всякие там с мальчиками, учителями, подругами, и весь этот геморрой валится как снежный ком на тебя, вот ты и запаниковала. Отсюда и отсутствие её в твоих… Как бы это лучше выразиться… — мечтах наяву! — Блеснула оригинальностью Лена.

— Не знаю… Может, ты и права, конечно. Но… Не знаю… — повторилась Таня и как-то даже вся сникла.

— Вот же дура, блин, я! — Стукнула себя небольно по лбу Лена. — Только расстроила тебя. Ещё подругой называюсь… — с самокритикой, похоже, у неё было всё в порядке… — Нужно было сказать, что да, мол, именно так у нас во снах всё и происходит. А я… Дура.

— Прекрати. — Прервала её самобичевание Таня. — Всё ты правильно сделала. Ненавижу, когда люди себя обманывают. Я разберусь во всём сама, потом и поговорим, о, кей?

— Ладно. Послушай, помнишь того новенького, о котором я тебе рассказывала, рыжий, высокий? — Легко перевела тему подруга, выдержав положенную паузу, и её глаза в мгновенье загорелись озорным блеском.

— Да, припоминаю… — Таня пыталась вспомнить и переключиться от собственных мыслей на слова Лены (ведь она старалась быть хорошей подругой, которой важны не только собственные проблемы) — он тебе, вроде, не понравился сразу…

— Ну да… поначалу. А потом он, можно сказать, всё сделал для того, чтобы изменить моё мнение о нём. И, кажется, он своего добился. — И Лена задумчиво-загадочно закатила глазки, разливая по бокалам, а точнее, доливая в свой (Танин был нетронутым), вино. — Предлагаю выпить за то, чтобы и я нашла, наконец-то, своё счастье.

— Конечно. Выпьем. — Поддержала не слишком с большим энтузиазмом Татьяна, пригубив вино. Оно не показалось ей таким приятным и выразительно-бархатным, как то, что она пила в ресторане сегодня ночью. Зато и Лена не сильно расстроилась по этому поводу, без умолку делясь с внимательно слушающей (конечно, не факт, что всё слышащей…) подругой своими восторгами и надеждами относительно новичка в их отделе. Лена допила и её вино. А Татьяна через пару часов пошла домой с чувством исполненного долга, как подруга, и с лёгким разочарованием как женщина, ещё утром ощущавшая себя вполне счастливой, а к концу дня почти разубеждённая в этом вескими доводами подруги.

— Ничего себе на часик сходила! — Встретил её дома недовольный Виталий. Не прочитав в глазах жены утром не малейшего намёка на упрёк по поводу вчерашнего дня рождения, Виталий заметно осмелел и даже стал борзеть (как выразилась бы, не терпящая глупости и наглости чужих мужчин Лена).

— Не помню, чтобы обещала тебе нечто подобное! — Непривычно огрызнулась Татьяна.

— Ты пивка купила? — Всё ещё нагло, но на порядок сбавив тон, поинтересовался муж.

— А ты что, сам за столько времени не мог сходить?! И вообще, почисти, наконец, зубы! Фу! — И скривив в отвращении лицо, жена, отстранив благоверного, прошла на кухню.

— Что с тобой произошло? — Возмущённо, но уже совсем не нагло, не отставал от жены Виталий. — Я всегда говорил, что твоя банкирша плохо на тебя влияет. Только вот что-то замуж её брать особо никто не спешит. — В тоне читался абсолютно нескрываемый сарказм.

— Быть незамужем — не напасть, кабы замужем не пропасть… — не уступала Таня.

— Я запрещаю тебе к ней ходить! — Чуть ли ни проверещал он. — Она тебя со своей эмси… амен… имнен…

— Эмансипацией… — не перенесла мужниных потуг жена.

— Вот именно!, — не решился повторить сложное слово Виталик, — из семьи уведёт, глазом не успеешь моргнуть! И останется ребёнок без отца! — Чуть не плача от жалости к дочери, а, может, и к самому себе, продолжал истерить он. А ты, когда поймёшь, что натворила, будешь горько жалеть, но будет поздно! — Забежал в праведных мыслях уже далеко вперёд Виталик.

— Послушай, давай обойдёмся без драмы. — Прервала дальнейший полёт его фантазий Таня. — Я всё поняла. Тебе нравится, чтобы я была исключительно твоей нянькой и никакого инакомыслия. У меня нет желания сейчас с тобой спорить и ссориться. Хочешь, я схожу в магазин за пивом для тебя? — Окончательно капитулировав, отступила она, лишь бы не присутствовать при этом дешёвом представлении и дальше.

— Приятно слышать, что в тебе заговорил здравый смысл! — Покровительственно резюмировал Виталий. — Сходи…, если тебе не трудно. — Он умел не перегибать палку, зная, на что способна его жена, когда предел её терпения был превышен. Это случалось крайне редко, но и тех немногих случаев хватило, чтобы понять, что не стоит будить зверя в жене с высшим образованием и плохо скрываемым нетерпением к глупости, жадности и отсутствию такта.

Развернувшись и бросив взгляд на мужа, под которым тот как-то весь скукожился и сжался, Татьяна царственной (не по ситуации) походкой продефилировала к выходу.

В магазине, который находился недалеко от дома, с единственной лежащей на дне корзины литровой бутылкой пива, Таня подходила к кассе, когда её окликнул знакомый мужской голос:

— Танюша, солнце, ты ли это?!

Обернувшись, она увидела своего одногруппника по институту, с которым у них некоторое время была взаимная симпатия, не зашедшая, однако, дальше поцелуев под луной, после чего почти сразу он уехал доучиваться в Москву, и они больше не виделись. Таня тогда ужасно переживала по этому поводу, но, как известно, время лечит.

— Генка! — Неожиданно для себя обрадовалась Таня. — Привет! Какими судьбами!?

С каждой фразой её радость медленно, но верно ускользала, то ли от тяжести воспоминаний, а, возможно, и от внешнего вида старого знакомого. Перед ней стоял зеленоглазый, высокий, стройный (без привычного для всех мужчин его возраста пивного брюшка) брюнет, дорого и модно одетый, со стильной стрижкой и необыкновенно пахнущий потрясающим парфюмом.

— Как ты? Всё здесь? Я пытался тебя найти в прошлом году, но никто из наших о тебе ничего не слышал.

— Ну да… Как-то я потерялась, — пожала плечами Таня. Она не особо гордилась своим положением, тем более, что в институте как раз подавала большие надежды, а сейчас стеснялась мужа и особенно его поведения в гостях. Для её теперешней среды обитания оно, в принципе, годилось, но вот вводить его в круг институтских друзей она не рискнула. Сначала её приглашали, но она постоянно придумывала «убедительные» причины, чтобы не идти на встречи, так что и приглашать её в скором времени перестали.

— Послушай! — Озарился идеей Гена, когда они, рассчитавшись каждый за свои покупки, вышли из магазина, — давай посидим где-нибудь, поболтаем, ведь не виделись уже… сколько же лет мы с тобой не виделись? — Стал прикидывать он.

— Четырнадцать. — Сходу, не задумываясь ни на секунду, выдала Татьяна.

— Точно… — улыбнувшись, закивал головой Гена. — Так как, пойдём? Тут неподалёку есть очень даже приличное для этого района заведение.

— Прости, Гена, я не могу. Мне домой нужно очень… — не знала, какую лучше придумать для убедительности причину, а возможно и потому, что на самом деле очень хотела пойти, отведя от собеседника глаза, тяжело вздохнула Таня.

— Жаль. — Действительно расстроился Гена. — Может, завтра? Я всего на несколько дней приехал, вопрос с наследством решить, бабушка умерла и квартиру мне завещала. Можно я позвоню тебе?

— Конечно! — По нескольким причинам обрадовалась Таня, но сразу же усмирила свой порыв, — давай лучше ты мне свой номер дашь, а я тебе завтра сама позвоню.

— А если не позвонишь?! — Наклонив голову набок, грустно улыбнулся собеседник.

— Позвоню. Обещаю.

— О да! Чьему-чьему, а твоему обещанию верить можно. Сколько помню, у тебя на этот счёт пунктик был. — Улыбка его из разряда «грустная», быстро перешла в «уверенная». — Значит, до завтра.

— До завтра. — Записав на брошенном в кошелёк чеке продиктованный телефон, согласилась Таня.

Гена поцеловал её на прощание в щёку и направился к припаркованному на небольшой стоянке неприлично шикарному чёрному ягуару. Не дожидаясь, пока он так же неприлично небрежно в него сядет и, заведя неслышно работающий двигатель, отчалит, помахав ей на прощанье рукой, Таня развернулась и пошла в сторону своего дома.

— Принесла?! — Первое, что она услышала, открыв ключом дверь, заставило пожалеть об отказе на приглашение посидеть в кафе.

— Конечно. — Устало и разочарованно произнесла Таня, доставая из пакета пластиковую бутылку пива и ставя её на стол.

— А что, из холодильника было трудно взять?! Обязательно тёплое?! — Недовольно скривился Виталий, отпив прямо из горла хорошую пятую часть напитка.

— Сходил бы и взял сам, откуда хотел! — Достаточно грубо парировала Таня, выскочив из кухни и направилась в ванную.

Помыв руки и внимательно посмотрев на себя в зеркало, она обнаружила вполне приятные нежные черты, начинающие понемногу портится под бременем забот, усталости, да и чего уж там скрывать, неудовлетворённости существующего положения вещей, как точно подметила её подруга сегодня. Косметикой Татьяна практически не пользовалась, считая, что незачем давать мужчинам даже малейший намёк на то, что она, как и любая женщина, в глубине души мечтает им нравиться. Ведь куда проще и спокойней жить, когда муж не изводит тебя своей ревностью, видя, что мужчины не обращают на тебя внимание. Да и женщины относятся к таким «никакушкам» более душевно, не видя в них потенциальных соперниц, пусть иногда и изливая на них свои беды (у тех же всё равно всё хуже) и смело хвастаясь победами.

«Как же я была хороша в своём сне… — рассматривая себя в отражении, думала Таня, — попасть бы туда ещё разочек, чтобы хотя бы посмотреть, какой я там косметикой пользуюсь, что ли. А какое у меня там было тело! Почти как в молодости. Может, стоит на фитнес записаться? А зачем? Кому я хочу здесь нравиться? Муж у меня есть. Стабильность, пусть и на грани с нищетой, но все-таки, тоже есть… Главное для меня сейчас Милану на ноги поставить…»

Осторожный стук в дверь прервал её размышления.

— Танюшка, ты там чё? Не плачешь? Ты ж не думай, я не хотел на тебя наехать там или обидеть… Просто плохо мне. — Виноватый голос Виталия говорил о его раскаянии. — А пиво я в морозилку поставил. Ничего страшного, охладится… Прости уж меня. А зубы я почистил.

Открыв дверь и увидев жалкое состояние расстроенного мужа, Таня умилилась и, подойдя к нему вплотную, позволила заключить себя в объятия.

— Родная моя, любимая, тёплая… — обнимая и гладя жену по волосам, нежно шептал Виталик, — прости меня, дуралея, хочешь, я тебе какао твой любимый приготовлю? — Как мог, старался исправить положение он.

— Ты же никогда не делал какао! — Всё больше «отходила» Таня.

— А ты мне расскажешь, как это ты делаешь, а я научусь и буду делать тебе его сам, хочешь?

— Хочу. — Засмеялась Таня и они, обнявшись, направились обратно на кухню.

В скором времени пришла дочь в отличном расположении духа, что не могло не радовать. И Татьяне показалось, что всё не так уж и плохо: муж есть, — сейчас это не так уж часто и встречается (многие женщины и красавицы, и умницы, живут одни и хорошо ещё, если есть ребёнок, на которого можно возлагать свои надежды и отдавать ту часть себя, которая, по идее, должна принадлежать мужу), красавица-дочь, квартира тоже хоть и небольшая, но своя. А в чём счастье-то? Может, как раз в этом: умении видеть лучшее во всём и от души этому радоваться?

Подумав было и сегодня лечь спать на кухне в надежде на ночное приключение, Таня всё же передумала и пошла спать на общую с мужем кровать, заснув почти сразу, как прикоснулась щекой к подушке и тут же вскочив по звуку будильника в спальне Сьюзен рядом со сладко спящим красавцем Уиллом…