Желтый мокасин для любовника. Веселые рассказы

Наталья Барабаш

Есть люди, с которыми все время приключается что-то забавное. А может, так устроено их зрение: видеть во всем смешное. И если описать эту неразбериху легким искрящимся пером – как раз и получатся «Веселые рассказы». В них собраны уморительные зарисовки, анекдотические ситуации, ироничные наблюдения над жизнью. И если вам хочется отдохнуть от забот и повысить настроение – вот отличный антидепрессант. Правда, в транспорте книгу лучше не читать. Пассажиров может испугать ваш внезапный громкий смех.

© Наталья Барабаш, 2017

ISBN 978-5-4483-6385-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Неожиданные встречи

Чехов и таксист

Я плюхнулась на сиденье рядом с таксистом и блаженно выдохнула. Можно расслабиться. Отпуск начался. И дорога в аэропорт обычно — приятное его предвкушение. А тут еще фирма, в которой я обычно заказываю машины, подогнала не обычную раздолбайку, а приличный новенький Форд. «Наконец-то повезло!» — подумала я, пытаясь забыть те сто барьеров, которые выставила мне перед отъездом не желавшая отпускать меня родина.

…Первым у таксиста отказал прикуриватель — и я поначалу не придала значения чертыханью водилы:

— Блин, новая же машина! Два месяца назад купил! И уже посыпалась!

Через 10 минут полетело радио. Потом замолкла рация. Почти на выезде из города новенький Форд стал отрубаться на ходу, создавая иллюзию, что меня везут не по дороге, а по железной стиральной доске.

— Ничего, я до аэропорта дотяну! — с интонацией пилота подбитого истребителя причитал водитель. Но Форд чихнул, помотал башкой и встал намертво, как ослик в «Кавказской пленнице».

Время клонилось к ночи. Грустный водила вызвал по телефону подмогу и минут через 20 — я начала приплясывать от нетерпения — подъехало новое такси уже без выпендрежа: раздолбанное, с фонарем на крыше и веселым рыжим водителем, казалось, руль вот-вот хрустнет в его могучих руках с вытутаированной на пальцах пальмой.

— Пойдем, поговорим! — отозвал он в сторону моего водилу. Хлюпик с Форда зашел за машины и я услышала шум разборки. Делили меня — вернее, мои бабки за проезд. Наконец я была разделена по-честному. Рыжий здоровяк перетащил мои вещи в свою машину. Мы тронулись.

— Надо же! И не боитесь вот так ездить! — начал он.

— Как «так»?

— Ну сели к незнакомому в машину. Я про того дурня…

— Так он от фирмы!

— От фирмы?! Ха, он же на своей машине! Отстегивает просто 30 процентов от выручки. А что случись — ищи его! Никакого контроля! Нет, смешные у нас люди. Думают, если звонят в фирму, так от всего застраховались. А там вся фирма — диспетчер и водилы, которым он заказы передает. Недавно одного такого таксиста милиция пыталась найти — случайно знаю, тоже вызывали, что-то он с пассажиром учудил. Да куда там… Это вот я в штате. Тут хоть какой-то контроль. Хотя… Тоже такого рассказывают! Я вот пассажира всегда спрашиваю: как везти? Будем по шоссе в пробках толкаться или в объезд по тропкам? И многие говорят: ничего, потолкаемся! Зато на людях. А так водитель куда-нибудь завезет и… Сами понимаете.

— Что, что понимаю? — заволновалась я. — Я ничего такого не слышала. Езжу себе спокойно…

— Ну вы даете! Спокойно! Тут такое случается!

— Да что случается-то? — нервно переспросила я, с опаской наблюдая, как водитель без всякого моего согласия свернул с освещенной трассы в проулок.

— Да вот недавно. Девушка одна в такси села. С сумочкой. (он скосил огненный глаз на мою «Макс Мару»). — А вышла уже безо всего.

— Голая? — мазохистки уточнила я.

— Ну в каком-то смысле. Без денег. А один мужик вообще две недели назад выехал в аэропорт. И пропал. До сих пор ищут…

— А машина?

— Что машина? Водитель чеченец, говорит — довез до места. И все ему верят. Понятно, почему, да?

— Мне другое непонятно — зачем водителям из фирмы пассажиров грабить? Чтобы потом всю жизнь от милиции скрываться? У них же — ничего — ценного — с собой — нет! — убедительно, почти как заговаривающий от энуреза Кашпировский, проговорила я, поглядывая на залихватские пальмы на пальцах водилы.

— Ну, это вы зря! Взять всегда есть чего! — со знанием дела хмыкнул он, и за секунду сканировал меня наглым рыжим глазом.

— Вы вот в аэропорт едете. Значит, при деньгах…

— Но деньги-то все сейчас на карточках держат! — выдохнула я, прижимая к себе сумочку.

— Ну, тысячу-то евро наличными везете! — точно назвал он сумму, как будто пересчитал ее в моем кошельке. — Ювелирка — тут я прокляла себя за то, что надела дорогущие сережки и еще более дорогие часы — побоялась класть их в сумочку, дура!

— Опять же вещи — вон у вас чемодан 16 кило весит. 16 кило вещей — там есть что продать. Тысяч восемь евро на круг можно взять! — оценил он меня так, будто я уже была неподвижное тело.

Как ни странно, высокая оценка моей товарной стоимости даже взбодрила, но тут мы свернули совсем уж в темный проулок.

— Или вот еще, — не унимался этот садист. — Вы машину к дому вызвали. Телефон ваш у водителя имеется. Узнать, в какой именно квартире вы живете — пара пустяков. А раз в аэропорт едете — значит, квартирка пустая… Или кто дома остался?

— Остался, остался! — затараторила я. — И еще у меня собака большая. Дог… Очень злой…, — зачем-то оговорила я своего добрейшего пса.

— Вот, вы уже и про собаку предупредили. Нет, осторожнее надо! А то у нас недавно банду водителей раскрыли. Они вот так в дороге узнавали у пассажира все подробности: куда едет, надолго ли — мол, не надо ли обратно встретить, кого из близких куда отвезти. А иногда и спрашивать не надо, сразу целой семьей грузятся — на отдых все уезжают…

— Нет, мы по очереди! — опять соврала я.

— Короче, водители те квартирки примечали, а потом их грабили. Я в милиции сразу сказал: я тут не при делах. Ребят тех знаю, да. И пассажиров тех тоже возил. Но это — совпадение. А то чуть что — сразу Рыжий! — и водила как-то нехорошо хохотнул.

Я стала перебирать в памяти, скольким водителям я мило рассказывала в такси, куда и на сколько еду.

— Я гляжу — вы вообще дамочка смелая, — не унимался мой мучитель. — Сели на переднее сиденье…

— А на к-какое надо?

— Да нет, дело ваше. Но вот я приторможу в темном переулке, сумку у вас вырву и из машины на ходу вытолкну. Опасно. Особенно ночью…

И он резко сбросил скорость на повороте, так что взвизгнули тормоза.

Я уже собралась было закричать: «выпустите меня немедленно!», но что-то остановило.

«Для настоящего грабителя он слишком много болтает. Просто развлекается мужик,» — зло подумала я. И желание отомстить поднялось к горлу душной волной. Я вспомнила Чехова. Тот его рассказ про барина, который, перепугавшись ямщика, таких ему ужасов про себя наговорил, что тот посреди лесной дороги сбежал. И пошла в ответную атаку.

— Ну, вы тоже человек смелый! Такую опасную профессию себе выбрали! Водители-то по риску нападений — на первом месте. Ведь и грабят вашего брата, и убивают. Причем иногда и не скажешь по пассажиру, на что он способен. Даже женщины стали нападать! Вот так сядут на первое сиденье…

— Вы тоже слышали? — дрогнул голосом водила, и я поняла, что на верном

пути. — Про девушку?

— Про какую из них? Ту, что убивала водителей шелковым шнурком? — поинтересовалась я, поправляя тоненький шелковый поясок на платье.

— Или про ту, что приставляет к горлу заколку и забирает выручку? — и я поправила ужасную заколку в волосах, которая давно напоминала мне заточку. — Кстати, говорят, это может быть одна и та же дама, — добавила я, скромно потупив взор.

У водилы как-то странно дернулась щека.

— Не, я про этих не слышал! — протянул он и снова скосил на меня рыжий лошадиный глаз. — Я про ту, что села к нашему водителю две недели назад в Домодедово. Сказала — отвезите в Бирюлево. А утром нашли машину с мертвым таксистом.

— И что случилось? По вашей версии? — с иронией истинного знатока поинтересовалась я.

— А кто знает? — настроение у моего веселого спутника резко падало. — Может, он к ней пристал, а она мужу пожаловалась…

— Смешной вы. Будто дамских романов начитались. Выручку она у него хотела забрать. Заранее с подельником договорилась. Так всегда делается. И заманила таксиста в темный проулок. Ну, в такой, какой мы сейчас проезжаем!

И я зловеще хохотнула. — Мне ребята — они из тюрьмы недавно вернулись — рассказывали: там много таких сидит, которые на водителей нападали. Уж больно дело выгодное. Трудно устоять… Кстати, выручка у вас большая? Вот вы сегодня сколько везете?

— А что я? — вдруг задергался водитель. — У меня сегодня — просто слезы!

— Ну, тысячи три — четыре-то из этих слез накапает. Для многих и это — деньги. А потом — может, им машина была нужна, С водителем. Знаете, бывает нужно банк ограбить, то, се… Ну а лишний свидетель — сами понимаете.

— Чего я понимаю? Не хочу я этот беспредел понимать…

— Ну, кто ж вас будет спрашивать — хотите, не хотите, — сказала я ледяным тоном. — Пистолет вам покажут — я как бы между прочим щелкнула замочком сумочки, — и поедете, как миленький! Кстати, вас еще не грабили?

— Да типун вам на язык! — зло сказал водитель и мы буквально вылетели на автостраду. До аэропорта докатили молча. Каждый невесело думал о своем. Я — о том, что каким бы болтуном-провокатором ни был этот водила, а прислушаться к нему стоит. Мы действительно расслабляемся в период отпусков. И иногда выдаем о себе лишнюю информацию.

А еще — хотела бы засвидетельствовать свое искреннее уважение Антон Палычу Чехову. Выручил. Говорят же — настоящие классики не стареют…

Майне фрау — фрау Шон

Петр Семенович нашел свое счастье в 70 лет. Счастье звали Елена. А если полностью — фрау Шон. Что по-немецки значит — прекрасная. Они познакомились на отдыхе в Греции. Елена уже 20 лет одна жила в Австрии. Москвич Петр года два как овдовел. Короче, встретились два одиночества, а отдых закончили уже нежной парой. Сыграли в Москве свадьбу и отправились жить к Елене в австрийский городок. Недели две теснились в ее маленькой съемной квартирке: одной-то ей места хватало. А теперь — семья! Ну и решили снять побольше. Вот только помогать в этом деле Петр никак не мог. Языка не знает. Ориентируется в чужой стране плохо. Гулять только с женой и выходит.

Хорошо, Елена — женщина энергичная. Быстро жилье нашла, вызвала грузовик, чтобы имущество перевезти. Сама поехала с вещами. А Петру Семеновичу велела садиться за руль их машины и ехать сзади: не возвращаться же потом за автомобилем!

И тут на одном из светофоров Петр Семенович замешкался, да грузовичок с Еленой-то и потерял. Рванул потом на перекрестке — а там три дороги в стороны расходятся. Как в сказке. А главное — жены с грузовичком нигде не наблюдается. Поехал Петр Сененович по главной дороге — нет грузовичка. Стал разворачиваться, куда-то свернул… Не нашел уже и перекрестка. Решил сам доехать до нового дома. И совсем заплутал. Остановился подумать. Тут-то до него весь кромешный ужас ситуации и дошел.

На новой квартире Петр Семенович был один раз и дорогу туда не запомнил.

Адрес новый он не знает. Старый адрес не помнит. Да и нет у него знакомых по старому адресу.

Телефон его остался в грузовичке в сумке с документами. И кошельком.

А номер телефона своей Елены Прекрасной он даже и не думал учить, раз в телефон его забил.

И — ни слова ни на каком языке.

Есть от чего с ума сойти.

Еще несколько часов отчаянно кружил Петр Семенович по городку, пытаясь найти хоть что-то знакомое. Ничего.

И поехал он сдаваться в полицию. Подходит к господину полицейскому. И говорит ему единственное, что может сказать по-немецки:

— Майне фрау — фрау Шон!

Полицейский улыбается. Хорошо, мол, повезло тебе, мужик. Чего хочешь-то?

— Майне фрау — фрау Шон! — уже нервничая, пылко повторяет Петр.

— Да отлично! Поздравляю! Не у всех фрау — шон. Бывают препротивные особы. Надо-то чего?

А сам вглядывается пытливо. Тогда Петр хватает его за рукав. Тычет в себя пальцем:

— Их… Это… Бин… Петр Кустов. Майне фрау — фрау Шон!

И показывает на улицу, театрально разводя руками.

Тут другие полицейские стали подтягиваться.

— Сумасшедший, что ли?

— Или жена от него сбежала? А нечего было в его возрасте на фрау шон жениться. Мог бы и попроще найти!

— А может, пьяный?

И спрашивают строго:

— Ваши документы?!

Слово «документы» Петр из старых советских фильмов вспомнил.

— Нихт. — разводит руками. — Они в сумке у меня. А сумка в грузовичке. На котором уехала МАЙНЕ ФРАУ — ФРАУ ШОН!

И видит, что от этих единственно знакомых слов полицейские как-то звереют.

Говорят:

— Пройдемте!

— Да вы что? — суетится Петр. — Я просто по-вашему не понимаю! Знаю только: «русиш швайн»! И «Гитлер капут»!

Ну, тут полицейские уже совсем рьяно бросились его на наркотики и алкоголь проверять. Но что-то стало для них проясняться, когда Петр в лицах изобразил, как фрау Шон на машине — жжжжж,, а он за ней — вжик-вжик, глядь — а ее ту-ту…

— Все-таки сбежала! — заулыбались полицейские. — Ну ты, мужик, не переживай! Не вернется — найди переводчика и пиши нам заявление! Да куда твоя фрау денется! Может, не такая уж она и шон, как ты думаешь.

И аккуратно его выпроводили.

А на улице, надо сказать, темнеет. Чужой город укладывается спать. А Петру, значит, совсем пропадать. Поехал он куда глаза глядят. Час катается, два… И вдруг — что это? Церковь на углу. Магазинчик напротив. Ворота знакомые. Да это же его новый дом!

Выскочил он из машины. Калитку рванул — закрыто. Тут у всех свои ключи.

И тогда он как закричит на весь этот сонный городок:

— Елена! Лена! Фрау Шон! Я вернулся!

Так что все соседи проснулись. Свет в окнах недовольно позажигали. А его заплаканная Елена Прекрасная уже несется из подъезда. Она ведь тоже до темноты по улицам ездила, теперь вот в полицию звонила.

А немецкий теперь Петр Семенович учит каждый день.

Искусство шпионажа

Звонит мне московская приятельница. Хвастается: представляешь, муж мне на день рожденья путевку в Германию купил, будем жить в лесу в отеле — старинном замке!

— Здорово! — говорю. — Приедешь — расскажешь.

Через неделю — звонок.

— Как съездили?

— Не спрашивай! Ужас! Кошмар! Он мне всю поездку испортил!

— Да как испортил? Чем?

— Книжкой! Будь она проклята!

— То есть?!

— Ну, ты же помнишь, как он на всех наших гулянках в какой-нибудь детектив утыкается — и все, нет человека. Особенно про шпионов любит — у сисадмина-то работа сидячая, скучная. Перед отъездом побежал в книжный, а новых детективов нет. Увидел на полке «Искусство шпионажа — тайная история спецтехники» — я уже название наизусть выучила! Подумал, что там истории шпионские. И купил. А это документальные воспоминания наших разведчиков.

Он уже когда ее в сумку запихивал, я сказала:

— Игорь, какое-то название странное. Увидят его немецкие пограничники — что про тебя подумают?

А он только хмыкнул. Мужики же все умные, а бабы дуры!

Приезжаем в отель. Лес, замок, прямо рядом с нашей комнатой — старинный каминный зал. Горничная нас в номер заводит — красота. А только горничная эта — из Украины. Муж давай у нее выспрашивать:

— А что у вас тут рядом интересное есть? А то я новый фотоаппарат привез, хочу пофотографировать.

— Ничего особо интересного, — говорит. — Кругом лес. Недалеко только завод стоит. Секретный. На него никого не пускают. А так — в город надо ехать.

— Нет, мы лучше тут с фотоапппаратом побродим! — говорит муж. И книжку «Искусство шпионажа» на тумбочку выкладывает. Горничная название видит — и глаза на лоб. А этот дурак пятнами покрывается и быстро — раз! — переворачивает книжку названием вниз.

Ну, горничная тут же — шасть за дверь.

— Донесение на тебя пошла писать! — говорю.

Утром собирают нас внизу в холле на экскурсию. Гид начинает про их местных королей рассказывать, какие у них нравы. Один за обедом родню потравил, другой убийц подослал. Ну, обычная дворцовая жизнь. А мой-то книжку в самолете уже читать начал. И решил блеснуть:

— Да, — говорит, — вот с одним нашим разведчиком тоже был случай. Отправили его с заданием отравить одного из предателей, раскрывших нашу сеть…

Экскурсовод примолк. Группа тоже замолчала. Я своего за рукав дергаю. Куда там!

На каждую историю гида он вставляет: — А вот у нас в разведке…

Короче, к концу экскурсии мы прогуливались в одиночестве.

Вернулись в номер. Горничная заходит:

— Что, — говорит со значением, — прошлись по округе? Пофотографировали? И на тумбочку смотрит, где прежде книжка лежала.

Муж опять пятнами покрывается и говорит:

— Не успели еще. Завтра пойдем. А где этот ваш секретный завод, говорите? Вправо или влево? Ну чтобы случайно туда не попасть?

— Я ничего про секретный завод не знаю! — отчеканивает горничная. И за дверь опять выскакивает.

— Ты что, идиот? — спрашиваю мужа. — Нарочно все это ляпаешь? Хочешь, чтобы нас из-за твоей дурацкой книжки здесь арестовали? Выкинь ее немедленно!

Однако легко сказать: выкини! А куда? В урну — найдут…

— Может, в лесу закопаем? — спрашивает муж.

Я представила, как кто-нибудь наталкивается на нас, закапывающих в немецком лесу «Искусство шпионажа»…

— Я придумал! — наконец говорит муж.

— Что?

— Не скажу! Потом узнаешь!

Просыпаюсь ночью — его рядом нет. А только какой-то противный запах из-под двери струится. Открываю — в коридоре вонь страшная. И мой сидит на корточках перед камином, зажигалкой чиркает.

Ну, тут завыло все, заорало — сигнализация сработала. Швейцар прибегает:

— Что это вы тут делаете?

— Да вот, хотел камин разжечь… — говорит муж, а сам держит в руках книжку «Искусство шпионажа» с обгоревшим уголком.

— Летом камин жечь нельзя! — говорит швейцар. — Заслонки все закрыты. Вы же могли устроить пожар!

И руку за вонючей книжкой тянет — чтобы выбросить.

— Нет! — кричит муж и прижимает обгорелую книгу к груди. — Не отдам! Это дорогая для меня вещь!

И на глазах изумленного швейцара убегает с ней в комнату.

— Чуть не засыпались! — мне говорит. — Кто ж знал, что у них заслонки закрывают!

Назавтра выходим в холл — муж решил выкинуть эту чертову книгу на экскурсии в людном месте. А у выхода швейцар с нашей горничной стоят. Она нас увидела и — вот гадина! — говорит:

— Нашли секретный завод? Если нет, спросите вот у него. Он там охранником работал!

И по-немецки ему переводит: вот, мол, русские секретным заводом интересуются…

— Надо же, — задумчиво говорит швейцар. — А вчера какие-то бумаги хотели в камине сжечь…

Слава Богу, тут экскурсионный автобус подъехал. Мы в него запрыгиваем… И минут через пять весь автобус крутит носами: так горелым подванивает из нашего пакета.

— А что у вас там в сумке? — спрашивает гид.

— Так.. — говорю. — Рыбка копчененькая. В дороге перекусить…

— А может, вы вот прямо сейчас и перекусите? — спрашивает он с надеждой.

— Да знаете, — говорю. — Аппетита как-то пока нет.

Короче, прямо на автовокзале я эту гадость в урну выкинула.

И все оставшиеся три дня мы тряслись, что ее там найдут и начнут хозяев искать. Ну или что горничная со швейцаром нас заложат. На паспортном контроле просто извелись. Не поверишь — никогда я на родину так не рвалась!

— Ну и что ты мужу в итоге сказала?

— Чтобы не выпендривался, программист хренов! Весь мир уже давно книжки бесплатно качает и читает в электронном виде. А этот: «Мне нравится запах бумаги…»

Ничего, этот запах бумаги он надолго запомнит!

О причудах разума

Таня прилетела домой с трехдневного совещания неживая. Доклады, встречи, переговоры. И параллельно сразу несколько контрактов с трудом пробиваются к финишу. Устала. Поцеловала сынишку, чмокнула в щеку мужа, и оставила их в гостиной наедине с компьютерами. А сама ушла спать.

Потушила свет, закрыла глаза. И когда ватная дрема уже приняла ее в свое облако, вдруг слышит: что-то металлическое шлепнулось на пол и звонко покатилось. Зажгла свет. Посмотрела на пол. Пусто.

— Завтра найду! — решила сонно и выключила лампу. Через минуту снова — какая-то дрянь падает, весело крутится на месте и затихает, как свернувшаяся на ночь собака.

Включила свет. На полу пусто. А главное — нечему тут у нее в спальне падать. И неоткуда. Кровать, тумбочка, стул с одеждой. Все. Таня приподнялась, на всякий случай подняла джинсы со стула. Заглянула под кровать. Пусто. Чертыхнулась, выключила свет.

Звяк, звяк, звяк! Сразу три металлических диска приземлились где-то рядом. Таня вскочила, быстро зажгла свет, пока они еще не затихли, уставилась на пол. Девственная чистота. Она рывком открыла тумбочку. Убрала одежду со стула. Никаких следов. Выключила свет.

Звяк-звяк.

— Шкаф! — ддбросилась к стене Таня в каком-то полубреду. И рванула встроенную дверку. Добропорядочная одежда испуганно затаилась на вешалках. Шкаф обиженно подставил незащищенное нутро: ну, чему тут у меня падать и звенеть, а?

Таня села на кровать и поняла. Она тихо сошла с ума. Переработала. И теперь у нее глюки. Настоящие. Что-то такое она про это читала.

Свет она больше не выключала. Просто легла на кровать. Было тихо.

— А может, уже все кончилось? — малодушно подумала. Плотно-плотно закрыла глаза. И сразу — звяк! Летающая тарелочка. Открыла глаза — пусто…

— Саша! — заорала Таня мужу. — Срочно беги сюда!

И было в ее голосе что-то такое, что мгновенно оторвало его от компьютера.

— Дорогой! — торжественно сказала Таня. — Только не пугайся. Но кажется, я сошла с ума. У меня слуховые галлюцинации. Я слышу, как все время что-то металлическое падает и катится по полу. Ты это слышишь?

— Нет! — ошарашенно сказал муж.

— Ну вот. А я слышу.

— Прямо сейчас?

— Нет, сейчас нет. Как только выключу свет.

— Ну давай попробуем! — сказал муж и щелкнул тумблером. Тишина сжалась и напряглась. И вдруг в этой тишине — звяк, звяк!

— Ну вот, опять, — обреченно сказала Таня голосом умирающей.

— Ну да. Что-то брякает! — обычно, совершенно непотустронне ответил муж. И зажег свет.

Звяк, звяк! — раздался знакомый звук. Муж по-охотничьи замер, потом сделал резкий бросок и упал на Танькины джинсы. Потряс их над кроватью. Из кармана выпал мобильный.

— 18 непрочитанных сообщений! — сказал муж. — Таня, ты действительно больная! Кто ставит такой дурацкий звук на приходящие СМС!

И тогда Таня вспомнила, что пожаловалась коллеге в самолете на противный звук в телефоне. И тот что-то там понажимал и сказал: теперь будет ок!

Телефон у Тани стоял на авиарежиме. А в такси уже у самого дома она его включила. Вот все накопившиеся СМС и обрушились звяканьем падающих металлических крышек. Очень похожих на приземляющиеся летающие тарелочки.

…Это не мы сходим с ума. Это на нас наступает сумасшедший мир гаджетов.

О вежливости

Договорились в Вене встретиться с приятельницей — а она в косметическом салоне задержалась.

— Подожди меня там в холле, — просит.

Захожу. Ко мне подходит лучезарно улыбающаяся девушка.

Говорит по-русски:

— Здравствуйте! Рады вас видеть. Чай, кофе?

— Да нет, ничего не надо. Я просто подругу жду.

— Конечно, конечно! — еще шире улыбается девушка. Смотрит на меня ласково:

— Вы прекрасно выглядите!

— Спасибо! — говорю.

— Очень молодо! Свежо! — продолжает она.

Я довольно улыбаюсь, а сама думаю; надо же, какой внимательный здесь персонал. Столько комплиментов случайной посетительнице! Вот это настоящая австрийская вежливость.

А девушка не унимается:

— Вы сами-то ощущаете, какая вы молодая?

— Ну, — я даже теряюсь. — Ощущаю. Иногда. Когда шампанского, например, выпью.

— Ну что вы! Будьте уверенней в себе!

— Еще уверенней? — переспросила я. Обычно меня просят о чем-то другом. Но вот, наконец, нашелся человек, разглядел мою тонкую мятущуюся душу.

— Прекрасный цвет лица. А сами-то вы уже привыкли? — продолжает петь девушка.

— К чему? — спрашиваю туповато.

— К своему отличному виду?

— А что, вы когда-то видели меня страшненькой? — удивилась я. И на всякий случай глянула в зеркало: не превратилась ли я случайно где-то по дороге сначала в жабу, а потом в прекрасную принцессу? Да нет, обычный вид. Даже не думала, что он произведет на персонал косметологической клиники такое ошеломляющее впечатление. Им бы, дурачкам, наоборот, сказать: что-то вы подустали. Не хотите ли массаж? — снисходительно думала я, победно оглядываясь вокруг.

— Ну, вы же у нас на прошлой неделе золотые нити вставляли? — нежно спросила девушка.

— Да ничего я у вас не всталяла! И нигде не вставляла! Я вообще тут в первый раз! — обиделась я.

— А-а, — разочарованно сказала девушка, и лучезарная улыбка мгновенно сползла с нее, как маникюр от растворителя. — Я вас, значит, перепутала!

И она отошла от меня и моего прекрасного вида, не имея ни малейшего желания восхищаться нами и дальше.

Я почувствовала себя так, будто меня нагло обманули. Еще раз глянула в зеркало. Обычный вид. Немного морщин — от смеха, от смеха! — немного кругов под глазами. Если так прекрасно у них выглядят после дорогущей процедуры… Нет, это обманули не меня.

Тут наконец вышла с массажа подруга.

— О! Как вы посвежели! Помолодели! — бросилась к ней регистраторша.

Я тихонько хмыкнула. Цену этой вежливости я теперь знала — она была строго по прейскуранту.

Новые австрийские 1

В мире принято считать приезжающих за рубеж русских богачами. Да, бывает, что наши сорят деньгами в Европе, как будто пытаются избавиться от купюрного мусора. И некоторым начинает казаться, что Россия населена исключительно Абрамовичами вперемежку с медведями. Иногда это приводит к забавным ситуациям. Вот эту историю рассказала мне русская приятельница, которая, как и я, живет в Вене, А я уж записала ее, как услышала. От первого лица.

…Приехали мы с мужем встретиться с его австрийским партнером — они с женой жили у озера в роскошном домике, который сняли на месяц.

Жена вышла к нам на крыльцо и застыла в эффектной позе: ослепительно белые брюки, шелковая рубашка, красные лаковые туфельки на шпильке. Она уже растянула чуть излишне пухлые губы в улыбке, как тут увидела меня. Давненько я не производила такого ошеломляющего впечатления: лицо красотки исказила гримаса неподдельного ужаса и она с криком «Кэжуал, кэжуал!» скрылась в доме, даже не успев поздороваться.

— Что-то не так? — акккуратно спросила я ее мужа.

— Да ничего, не обращайте внимания! — махнул рукой тот и увел моего пить пиво. Через пять минут состоялся выход дубль два. Паула появилась в синих джинсах, белой тениске, блестящих кроссовках. И принялась извиняться.

— Простите. Я думала, что раз идем в ресторан, то форма одежды нарядная. А вы пришли в кэжуал. Я не поняла! Вот только сумочка… Я все же возьму этот Гермес. Долго из него все перекладывать в другой. Ничего?

Я постаралась сдвинуть назад мою сумочку от Макс Мары, которая еще минуту назад казалась мне верхом спокойной элегантности.

— Женщине ведь не так много и надо, да? — спрашивала блондинка, когда мы уже сидели в ресторанчике, а мужики говорили о делах. — Джинсы приличной марки (я с ужасом вспомнила, что купила вот эти, неопознанные, на распродаже), сумочка, туфли… Вы где покупаете туфли?

На мне были болтающиеся сандальи и я деланно вздохнула:

— Я этим летом решила плюнуть на все и ходить в том, в чем удобно!

— Да, да! — воодушевленно закричала Паула, заглядывая мне в глаза. — Как это верно! Я тоже подумала: столько денег трачу на туфли, а в Африке дети голодают! И я решила: буду экономна. Я обычно в Италию за туфлями езжу. А то в Австрии приличных магазинов мало, купишь босоножки за полторы тысячи евро, куда-нибудь придешь — а там еще пять женщин в таких же! У вас ведь тоже так бывает?

— Да, есть проблема! — понимающе кивала я, пытаясь представить, где я последний раз видела много дам в обуви по такой цене. Вспомнила! В кино…

— И как назло мне срочно нужно было купить четыре пары туфель. Ну, из розовой гаммы. Так я дорогую пару за 2000 евро купила всего одну. А остальные три — по 200! В мире ведь кризис!

Паула взглянула на меня, ожидая восхищения такой самоотверженностью. Я спрятала поглубже под кресло свои сандалии за 50 евро. И честно сказала:

— Ну, аж три по 200 — это уж слишком. Не надо так себя мучить.

— А почему вы без собаки? — наконец сменила она тему.

— Да у нас большой дог, его трудно с собой возить.

Паула на секунду задумалась и тут ее лицо вспыхнуло радостью озарения:

— А вы купите для него Лэндровер! Это очень удобный джип для перевозки собак.

— Хорошая идея, — промямлила я. — Спасибо. И как это самим в голову не пришло?!

— А чем вы своего песика кормите? — не унималась она.

— Мясом с рисом.

— Я понимаю, что мясом. Но каким?

— Говядиной!

— Во-от! А надо мясом дикого оленя! Обязательно — дикого! Собаки ведь в прошлом охотники и им это мясо очень хорошо. Да, конечно, дороговато… Но вам ведь для своей собаки ничего не жалко?

— Ничего… Не жалко… — сквозь зубы процедила я.

— Вы знаете, я слышала, что многие русские сорят деньгами. — продолжала Паула. — Это так неприятно! Например, организуют вечеринки, накупают много дорогой еды, сами ее не съедают, а потом выбрасывают. Ужас, правда? А ведь дети в Африке голодают!

— Нет, мы еду доедаем! — уверенно заявила я.

— Ага, ага. Я вижу, вы не такие. Интеллигентные люди… Давайте сходим вместе в оперу! У меня есть три костюма от Шанель, я их еще ни разу не надела! А вы какую марку любите?

— В опере? Предпочитаю Верди.

Паула наморщила лобик. Наконец просияла:

— А! Это же не одежда!

И тут моему терпению пришел конец. Я поняла, что Паула приняла нас за русских олигархов. Небрежность наряда списывает на богатую экстравагантность. И отчаянно пытается соответствовать. Я решила ее не разочаровывать.

— Шанель? — переспросила я. — Ну это, милочка, как-то уж совсем старомодно. Вы же молодая еще женщина! Оставьте Шанель на старость! Покупать надо только эксклюзивных дизанеров, которые будут шить именно вам. Сейчас в Азии есть несколько интересных художников одежды. Надо летать к ним. Все так делают.

— Да? Дайте координаты! — затрепетала Паула.

— Я потом их вам пришлю из дома.

— А где у вас дом? — затаив дыхание, спросила она.

— В Венском лесу. Только чистый лесной воздух дает хороший цвет лица. Да и для антиквариата хорошо — не пылится. А то замучаешься все это протирать. Ну, в смысле, домработница замучается…

— Вы собираете антиквариат? — с придыханием спросила она.

— Так, кое-что… — загадочно протянула я. — Немного старинной мебели — я люблю буфеты и венские стулья (это я вспомнила, что прежние хозяева оставили нам свой буфет и пару стульев). Не все еще привели в порядок. Вот, например, сад. Так трудно найти хорошего садовника!

— О да, да! — задыхалась от счастья взаимопонимания Паула. — У нас их трое, а яблоневый сад и виноградник не ухожены!

— Господи, вы еще держите виноградник? Нет, мы от всего плодово-ягодного избавились (это я про выкорчеванный куст смородины). Знаете, как-то не в тренде. Сейчас все больше превращают сад в такой заросший альпийский луг.

— Да-а… Мы тоже собираемся… Выкорчевать…

— А домработницы? Бьют антикварную посуду! — шла я в наступление, вспомнив, как молдаванка Тася грохнула у меня старую вазочку.

— Не говорите! Так трудно найти обслугу! Мы три раза меняли человека, который у нас чистит пруд и бассейн!

— Да что бассейн! Мелочи! Серебро почистить не умеют! — вдохновенно неслась я на крыльях фантазии, вспомнив свою почерневшую серебряную чайную ложечку. — Просто беда!

И тут к нам подошел мой муж.

— Щебечете? — спросил он. — Вижу, вы поладили. Отлично! Я пригласил Теодора и Паулу к нам в гости в следующий уикенд. Покажем им наш дом, посидим, выпьем…

Ревизор. Немая сцена.

Новые австрийские 2

Ответный визит

Что делают люди, когда хотят отвертеться от приема гостей? Они внезапно заболевают. Чем-нибудь ужасно заразным. Или уезжают в командировку. Куда-нибудь на Северный полюс.

Эти блестящие варианты муж отмел сразу.

— Хорошо! — обреченно сказала я. — Но тогда ты сам расскажешь Пауле, что это у нас просто небольшая трехэтажная (я нахально решила считать подвал за этаж) будка для собаки. Загородная. А поскольку собака не любит жить одна, иногда мы у нее гостим!

— Да не парься! — засмеялся муж. — Они отличные ребята! Я покажу Теодору музыкальную систему…

Я поняла, что Паула останется целиком на мне.

Немножко помогли французские короли. Я вспомнила, что из Луарских замков меня больше всего поразил тот, который был украшен огромными вазами с цветами. Цветы отлично скрадывают подтеки на обоях, если знать, куда их поставить.

Конец ознакомительного фрагмента.