Битва за ресурс. Почему люди борются за счастье вместо того, чтобы в нём жить

Наталья Баклина (Никифорова), 2022

Кто-то думает, что мир ужасен, кто-то, что – опасен, кто-то – что за счастье нужно повоевать. Но так ли это? Насколько объективен ваш взгляд на мир? И можно ли изменить обстоятельства, изменив своё к ним отношение?В поведении каждого из нас есть определённые закономерности, которые можно увидеть, понять и сложить в целую картину. Вот эту картину автор, кризисный психолог и травмотерапевт с 10-тилетним стажем, и показывает в своей книге. По отзывам коллег-психологов, это самый понятный рассказ о психологии личности, который стоит прочесть всем, кто хочет разобраться в себе и измениться. Природные законы благополучия. В чём заключаются, почему нарушаются и как к ним вернуться.

Часть 1. Счастье, потребности и ресурс. Как это у нас работает

Глава 1. Счастье: миф или реальность? Что мы принимаем за счастье, почему оно недостижимо, а если достижимо, то когда

Тезисы

Люди не знают, что такое счастье и принимают за него облегчение и покой. Мы, в нашей цивилизации, хронически напряжены. Нам не хватает ресурса решать текущие задачи по ходу жизни, и это становится проблемой. Мы заранее боимся возможных проблем и заранее стараемся их предотвратить, расходуя силы впустую. На самом деле жизнь нейтральна, ресурс на решение задач находится всегда. Но люди этого не видят и не могут настроиться на благополучие.

Счастье или жизнь без проблем?

По природе своей наша личность всегда стремится меняться и расти. Как дерево тянется к солнцу и свету, так и мы тянемся к счастью, к внутреннему солнцу, чувствуя подсознательный вектор своего развития и движения. И когда мы этот вектор подавляем, то мы или совсем несчастны, или счастливы недостаточно.

При этом понимание счастья у каждого своё. Для одних счастье — это когда тебя понимают. Любят, заботятся, дают денег. Для других — когда они кого-то любят, о ком-то заботятся. А их заботу принимают, и у всех всё хорошо. Для третьих — когда у них всё получается, деньги приходят, люди уважают и подчиняются. Для четвёртых — когда никто не лезет со своей любовью и заботой, и можно побыть в одиночестве. Для пятых — когда вокруг новые лица и одиночества нет.

И если свести к общему знаменателю, чего хотят люди, чтобы чувствовать себя счастливыми, то получится: денег, любви и здоровья. Вот они, слагаемые счастья!

Общее у всех разновидностей счастья одно: оно проживается эпизодически. Прямо сейчас счастья нет, о нём мечтается и его нужно каким-то образом достигать. Жить, чтобы всегда было счастье, не получается. А с ним — хорошо, а его — хочется. Так что же мешает быть в этом «хорошо» постоянно?

«Обстоятельства!» — говорят одни. «Враги и завистники», — обличают другие. «Правительство», — злятся третьи. «Слабое здоровье», — вздыхают четвёртые. Пятые расскажут про развод и тёщу, шестые — про пандемию и безработицу. С нами постоянно что-то происходит, оно нас расстраивает, пугает, злит, шокирует, огорчает и не совместимо со счастьем абсолютно и никак.

Причин для «счастья нет» много. У каждого — свои.

Так что же это такое, счастье? Я называю счастьем состояние, когда ты здоров, максимально реализован и благополучен. Ничего не болит, есть желания и силы. Дело, которым занимаешься, радует и тебя, и тех, кто его делает вместе с тобой. И ты каждое утро, как в детстве, просыпаешься с предвкушением, какой интересный тебя ожидает день…

Так просто! Но ты просыпаешься в тоске и идёшь в серость: толкотня в транспорте, стояние в пробках, текучка на работе, слава богу, завтра пятница. Дело, которым занимаешься, не радует. А если радует, то хотя бы зарплатой. Или прибылью. Или тем, что, наконец, закончилось. Силы уходят на суету, склоки, соперничество, интриги, сплетни и обиды. Здоровье… Бегом от инфаркта к инсульту, давление скачет, да и годы уже не те.

С годами мы перестаём предвкушать хорошее и привыкаем ждать проблем, мы привыкаем жить проблемами. Считаем, что мир так устроен. Что абсолютное счастье — как линия горизонта: видно, да не дойти. Да и смысл идти в эту иллюзию? Работать надо. Проблемы решать. Отдыхать. Развлекаться. Всё по-взрослому! Это в детстве был щенячий восторг и предвкушение праздника. А сейчас ничего не беспокоит — вот и хорошо.

Мы привыкли, что жизнь — это череда каких-то забот, хлопот, неприятностей и проблем, и мечтаем, что, когда они закончатся, тогда и наступит счастье.

Резюмирую: мы все хотим счастья, но считаем, что счастье — это недостижимая мечта, чтобы проблемы однажды кончились.

Счастье или расслабление?

Как-то в юности я тащила на себе рюкзак в 12 килограммов, шла с ним 15 километров по горам. Пыхтела, кряхтела, ни вздохнуть полной грудью, ни по сторонам оглянуться. Мысли были «только бы дойти». Но когда сбросила рюкзак, расправила плечи и оглянулась, как же хорошо мне было! И как красиво было вокруг! В тот момент это было таким счастьем!

Так же происходит, когда что-то заставляет нас по жизни выкладываться на пределе сил или долго терпеть и сдерживать эмоции. Это очень напрягает. Но как только давление закончилось, и напрягаться больше не нужно, мы скидываем «рюкзак». Расслабляемся. И… садимся рядышком: вот оно, счастье, дальше не иду. А дальше-то и будут самые красоты! Не, опять напрягаться… Не пойду!

Расслабление после очень долгого напряжения на пределе сил мы и называем счастьем.

Мы настолько напряжены, привычно и хронически, что за счастье принимаем облегчение и покой. В телесно-ориентированной психологии даже упражнение есть, построенное на перенапряжении. Нужно сильно-сильно, запредельно, напрячь все мышцы в теле, какие получится. Подержать напряжение 10–15 секунд, а потом расслабиться. И телу становится так хорошо! Телу хорошо, потому что, сбрасывая напряжение, мы освобождаем очень много жизненных сил. Но сброс напряжения, это ещё не счастье. Это облегчение. Счастье в другом: в движении дальше. Или у вас жизнь, как в сказке, чем дальше, тем страшнее? Тогда вы в кризисе, обратите на это внимание.

А как вам вариант делать что-то и получать удовольствии от процесса и результатов? Радоваться событиям. Чувствовать, что мир — в полном порядке, и ты в этом мире — тоже в порядке, что дела твои вызывают горячий отклик и искренний интерес. Жить в ощущении, что тебе каждый раз интересно, что же будет дальше, какой следующий квест выдаст тебе жизнь? У вас так бывает? Тогда вы — счастливый человек. Не бывает, всё это сказки, вся жизнь — борьба? Тогда давайте вспоминать.

Наверняка у вас были моменты безграничной радости и любви к жизни. В детстве, в юности, в зрелом возрасте. Были? Вспоминаете их, и они кажутся особенно яркими и замечательными на фоне вечных проблем! Вспоминаете эти моменты безоговорочного счастья?

Но с годами таких моментов становилось всё меньше, а напряжения — всё больше. И теперь хочется покоя и облегчения… И поменьше проблем.

Проблемы — это главные пожиратели счастья. Когда их много, человек с ними борется и преодолевает, пока однажды не устанет из них выбираться. И тогда он перестаёт хотеть и стремиться. «Мудреет», перегорает и привыкает жить самым краешком. Все живы, сыты? Вот и славно! А стремиться куда-то, влезать во что-то, опять напрягаться… Здоровье уже не то. Да и возраст.

Сняла рюкзак, сижу рядом, дальше не пойду. А смысл таскаться?

Вечные проблемы нас буквально обесточивают. Мы чувствуем это и считаем упадок сил и интереса к жизни нормой. Мол, это в детстве накрывало ощущением счастья потому, что утро, солнце и впереди яркий интересный день. В юности был зуд стремиться и добиваться, потому что ждут великие дела, впереди вся жизнь и масса возможностей. Ну а с годами мы взрослеем и «умнеем»: обзаводимся опытом удач и провалов, стратегиями побед и компромиссов, учимся конфликтовать и договариваться, требовать и подчиняться. Мы строим отношения, делаем карьеру, добываем деньги и связи и привыкаем жить, как складывается. Пусть без особого счастья, но с ощущением, что могло быть и хуже, а так — ничего. Нормально. Жить в треть своей силы для нас становится нормой, так спокойнее.

Но покой «Сижу, лежу, не двигаюсь» — не норма. Как говорил один мой знакомый «Покой — для покойников». А мы — живые. Или уже не очень?

Резюмирую: мы так привыкли напрягаться, что облегчение нам кажется счастьем. Изношенность напряжённого организма — закономерным явлением из-за возраста. А застревание в бездействии — нормой.

Счастье и зона комфорта

По природе своей наша личность всегда стремится меняться и расти, у нас, как у дерева, которое тянет вверх и раскидывает ветки и корни вширь, есть подсознательный вектор своего движения в максимальную масштабность. И когда мы этот вектор подавляем ради своего «спокойно», то вместо мощного дуба вырастает декоративный бансай. Когда мы теряем свой вектор движения, счастье перестаёт случаться, сил становится всё меньше, здоровье начинает снижаться.

Как-то ко мне на приём пришла женщина 58-ми лет с болью в коленях. Рассказывала, что всю жизнь тревожилась за детей, чтобы с ними ничего не случилось. Дети, слава богу, выросли, тревог стало меньше. И жизнь она себе сейчас устроила удобную и безопасную: дом, хозяйство, пенсия. Что-то менять? Да ну, опять начнутся проблемы, переживания! Хватит, наволновалась. А что колени болят… Так ведь возраст! Подлечит сейчас в санатории, и нормально. Но когда мы заглянули в боль в коленях через психосоматику, там обнаружилось сильное напряжение: подсознательная потребность двигаться в новое сдерживалась страхом потерять безопасность. Это и провоцировало воспалительный процесс.

Пока мы сидим у своих рюкзаков, мы ржавеем.

Всё нормально, хорошо, спокойно… Да, мы можем организовать себе такую зону комфорта. Но как только случается что-нибудь внезапное, что разрушает привычный ход жизни, этот комфорт разбивается вдребезги. Увольнение, развод, болезнь или уход близких, государственные или мировые события, — когда случается что-либо, что требует новых действий, люди проваливаются в свой личный ад.

Вспомните пандемию и самоизоляцию. Сколько людей тогда спокойно занялись своими домашними делами? А сколько кинулись скупать гречку и лекарства, а потом сидели у телевизоров, в ужасе слушая «сводки с фронтов» и чувствуя, что неумолимая смерть от ковида всё ближе и ближе? В пандемию я, как кризисный психолог, больше всего работала с паническими атаками и тревожными состояниями. Моим клиентам искренне казалось, что мир вот-вот рухнет, и они на грани гибели. Хотя в их реальности ничего не рушилось, они просто сидели дома и смотрели новости в телевизоре или интернете.

Если внутри сидит страх и тревожность, то нарушение зоны комфорта вызывает панику там, где достаточно просто перестроиться на новые действия. Так, пандемии выбила всех нас из зоны комфорта, и люди полтора года жили в хроническом стрессе. А стресс подавляет иммунитет, поэтому особенно напуганные заболевали тяжело. Очень долго восстанавливались. И в такие моменты им точно было не до счастья… Когда мы убираем лишнее напряжение, мы приходим в себя и начинаем адекватно оценивать ситуацию. И те, кто сумел справиться со стрессом, — например, с помощью терапии, — начинали трезво оценивать опасность пандемии. Переставали тотально напрягаться. Психологическая поддержка в тот момент помогала очень сильно. В моей практике наблюдалось, что после того, как мы убирали лишние переживания, люди или не заболевали, или болели в лёгкой форме и быстро выздоравливали.

Но мало кто тогда вспоминал про психологию. Большинство просто ждали, когда их накроет ковидом.

Помню, читала в то время блог одной писательницы. Она искренне ищет в любой ситуации хорошее, умеет подмечать и описывать это хорошее, за что многими и любима. Но в пандемию, когда нарушился привычный ход вещей, хорошего в её картине мира почти не осталось. Она боялась за себя, за детей, и честно писала в своём блоге: ем ночами, потому что это меня успокаивает. Растолстела, да и бог с ним, главное, не сорваться в депрессию. Сплю плохо. С сердцем что-то… И в комментариях люди соглашались: да, да, происходящее настолько невыносимо, что держимся из последних сил.

Но почему — из последних? Куда деваются силы, если в реальности не происходит ничего, что заставило бы эти силы тратить? Людям не приходится спать на морозе, голодать, бежать от опасности, спасаться и спасать детей. Так куда же люди растрачивают, растрачивают и растрачивают свои силы, да так, что иногда их совсем не остаётся?

Резюмирую: устав от проблем, мы принимаем за счастье их отсутствие. Но покой — это остановка в развитии, застревание в зоне комфорта. В зоне комфорта мы «ржавеем», и когда ситуация требует от нас действий вне зоны комфорта, мы впадаем в затяжной стресс и теряем силы впустую.

Счастье и «Как страшно жить!»

Силы мы растрачиваем на свои страхи. Когда случается что-то внезапное, нарушающее привычный уклад, люди начинают ярко и в подробностях представлять возможные последствия и проблемы, с которыми они точно не справятся, и тогда обязательно случится что-то ужасное. Какое тут счастье, вы издеваетесь? Тут бы выжить, а потом и о счастье поговорим.

Самая большая иллюзия цивилизованного человека считать, что жить страшно, жить тяжело, а проблемы — обязательны и бесконечны. Поэтому проблемы нужно предусмотреть заранее и сделать так, чтобы они не возникали. Когда проблемы ещё не появились, но возможны, да ещё какие, то всё очень плохо заранее. И мы стараемся предотвратить, предусмотреть, «подстелить соломку» и активно сливаем в это свои силы.

Пандемия. А вдруг кончатся продукты, чем буду кормить детей? А воду перестанут подавать в квартиры? Нужно запастись крупой и тушёнкой, водой и антибиотиками… А вдруг начнутся беспорядки в Москве, исчезнет вообще всё? Надо покупать дом в деревне. Возле ручья, чтобы всегда вода была. Возле леса, чтобы всегда с дровами, грибами и прочей едой. И чтобы печка. Блин, я ж никогда не жила в деревне! Надо научиться, чтобы выжить… И вот она не спит ночами, представляя картины апокалипсиса и свои действия, чтобы его предотвратить.

Она живёт в мнимой опасности «потом», но силы тратит реальные сейчас.

В итоге еда есть, вода есть, Москва живёт. Самое страшное, что случается, — самоизоляция и дети на онлайн обучении. Им нужно помочь разобраться с уроками, вот тут и правда проблема. Но у мамы уже нет сил ни на что, она перегорела заранее, а теперь в депрессии и просто тупо ждёт, когда всё закончится.

Вот так мы сливаем свои силы в панические переживания. И когда реальность требует конкретных действий, причём, совсем не тех и не настолько таких, как представлялось, у нас на это уже нет сил. И жизнь становится тяжёлой, обрастает проблемами, которые видятся неразрешимыми…

Резюмирую: заранее пугаясь проблем, с которыми не справимся, мы пытаемся предусмотреть всё. Растрачиваем на это силы. И не справляемся с реальными задачами, которые вполне могли бы решить.

Этот нейтральный мир

А как вам такой взгляд: жизнь, на самом деле, нейтральная, ни хорошая, ни плохая. Проблемы, на самом деле, это текущие задачи, которые что-то мешает решить в моменте. Мне нужна крыша над головой, надо найти себе жильё — это задача. Почему-то не могу найти себе жильё, — мало денег, не нравятся условия, не вижу вариантов, — задача превращается в проблему. Если задача не решается, значит, мы не там ищем решение, чего-то недопоняли или действуем не так. По-хорошему нужно сесть, проанализировать, понять, что не так, и изменить свои действия.

Но у большинства происходит «по-плохому»: не понимаю, что с этим делать, бьюсь-бьюсь, и всё бестолку. То есть, задача не решается, становится проблемой, напряжение нарастает, забирает наши силы. Жизнь становится тяжёлой, а если проблемы накапливаются — даже невыносимой. И мы держимся из последних сил. Напрягаемся так, что начинает сыпаться здоровья. И нам за счастье, когда наступает некоторое облегчение и покой.

Все проблемы — решаемые задачи, которые мы отчего-то не можем решить.

Но почему мы так себя ведём? Что с нами не так? Отчего наше счастье — моментами? А несчастье — фоном? Неужели правы религии, и жизнь дана человеку в искупление за грехи, вот и мучаемся? О грехах и искуплении поговорим в другой книге, пока же предлагаю смотреть в ситуацию с позиций психологии.

Из своей практики я вижу, что проблема в том, что решение задачи всегда требует вложения ресурса, приложения сил. Хочу поесть, — готовлю. Или иду в магазин. Или заказываю доставку. Хочу к морю, — покупаю путёвку и билет. Или палатку и билет. Или сажусь в машину, составляю маршрут и еду. Прикладываю силы, совершаю действие, вижу результат. Если сил нет, задача не решается. Готовить не умею, магазин далеко, доставки нет. Сижу голодная, всё плохо: проблема у меня. Денег на поездку нет, и не могу заработать. Проблема у меня: ванна с морской солью вместо моря, а тут ещё и воду горячую отключили на неделю. Господи, ну почему мир так ко мне несправедлив!

Что мешает научиться готовить или одолжить у соседей хлеба? Что мешает найти способы заработать или накопить себе на поездку? А на это нет сил, нет решимости делать. А почему нет сил? Да потому что плохо работает механизм природного ресурсирования. Нет ресурса — нет сил и готовности перевести проблему в задачу. То есть, что-то внутри нас ломает механизм врождённого благополучия, когда жизнь хороша всегда и в любой ситуации. Когда живёшь и чувствуешь: «Как же мне хорошо!»

Резюмирую: что-то в нашем восприятии мира мешает нам видеть реальное положение вещей, воспринимать жизнь как цепочку задач. И превращает решаемые задачи в бесконечные проблемы.

Глава 2 Врождённое благополучие и биологические законы сохранения вида. Куда девается выданный нам от рождения ресурс

Тезисы

Природой предусмотрен механизм ресурсирования, который позволяет особи выжить, вырасти и развивать свой вид. У человека в этот механизм вмешивается разум и сознание, которые запоминают опыт и включают его в каждой точке контакта с внешним миром. Опыт формирует личную картину мира, в которой прописаны стратегии ресурсирования. Эти стратегии сильно ограничивают возможности в ресурсных контактах, но человек этого не осознаёт. На уровне логики мы уверены, что действовать нужно и правильно именно так. Поэтому упускаем ресурс, который могли бы включить в невозможных в нашей личной картине мира контактах.

Человек, как особь

Вряд ли природой создан специальный механизм вставлять палки в колёса нашей жизни и делать так, чтобы мы не вылезали из проблем. Напротив, исследования физиологии человека показывают, что мы существа адаптивные, можем подстраиваться под разные условия жизни. Посмотрите, человечество расселилось по планете и живёт в широком природном диапазоне: от Гренландии до Эквадора, от вечной мерзлоты до круглогодичной жары, от пустыни и тундры до джунглей и тайги.

Мы научились строить дома и укрываться от жары и холода. Шить одежду и защищаться от солнца и ветра, дождя и мороза. Мы научились жить в любых условиях, обустраивая своё пространство под свои нужды. Этот прогресс стал возможен благодаря разуму и сознанию, которые видят причинно-следственные связи событий, могут создавать абстрактные образы и воплощать их в материальных предметах. Мы умеем понять, что происходит, чего нам не хватает для жизни, что-либо придумать на этот счёт, а потом воплотить. В потенциале умеем, как человечество. Если лично вы считаете, что не умеете, то вы просто не видите свои таланты. Это можно проработать в личной терапии: раскрыть и принять свою уникальность.

Люди — существа живучие, адаптивные и развиваются, благодаря разуму и сознанию.

Разум и сознание, этим мы отличаемся от животных. Но, прежде всего, мы существа биологические. И, несмотря на гениальный разум, в первую очередь мы подчиняемся биологическим законам. Эти законы сильнее сознания. Эти законы формируют подсознательное поведение. Эти законы определяют наши устремления и динамику развития, как особи биологического вида.

В биологическом смысле, человек — примат, обезьяна. Причём обезьяна, живущая в стае. Как у биологической особи у обезьяны есть задачи выжить, размножиться, вырастить потомство до полного взросления и тем самым продолжить род.

В стае задачи выжить, размножиться, вырастить потомство и продолжить род реализовать легче. Поэтому инстинкты и рефлексы обезьяны «заточены» под задачи выживания и развития всей стаи, действия и поведение входящих в стаю особей должны этому способствовать, а не мешать. Поэтому эффективность «группы обезьян» человек обеспечивает инстинктивно, попутно стремясь к личному росту и подсознательно учитывая, что особи, которые снижают эффективность стаи, из стаи изгоняются. Ещё раз: максимально раскрываться и реализоваться — это инстинктивный процесс, который записан в нашей биологической природе. Максимально реализованные особи обеспечивают лучшее выживание всей стае.

Получается, что и поиски счастья имеют глубокий биологический смысл. Человек, как отдельная особь, стремится выжить, создать пару и вырастить детей. Как коллективная особь хочет быть в стае и эффективным для стаи: найти своих, реализоваться, получить поддержку и признание. И когда мы ищем, где, с кем и на что жить, рожаем и воспитываем детей, ищем интересную работу или затеваем предпринимательские проекты, мы отыгрываем биологические программы сохранения и развития вида. Но наполняем их смыслами, которые даёт разум и сознание. И когда всё это совпадает, мы чувствуем себя счастливыми.

Резюмирую: биологические задачи человека, как особи и представителя вида, определяют наше инстинктивное стремление к развитию и дают настройку на счастье. А разум придаёт этому смыслы.

Недокормленные «обезьяны»

Итак, люди в основе своей животные. Наблюдали, как выглядит сытое спокойное животное? Кошка, например? Она довольна жизнью и готова в любой момент побегать, поиграть, попрыгать. А как выглядит довольный человек? Благодушным, благодарным, готовым обнять весь мир и поделиться. И кого вы наблюдали чаще, довольных котов или довольных людей?

Люди редко бывают довольны. Нам привычнее злиться, жаловаться, торговаться, бороться и не то, что делиться, — требовать, отнимать и бдить, чтобы не обделили. Для решения жизненных задач людям нужен ресурс, а нам привычнее жить в дефиците ресурса и получать его через борьбу. Добиваться ресурса.

И опять спрошу: если стремление к развитию «зашито» в нашу видовую биологическую программу, что тогда мешает нам реализоваться по максимуму и сводит нашу жизнь к борьбе за существование? Чем мы хуже тех же обезьян, которые чувствуют себя вполне самодостаточными и довольными жизнью?

До сих пор помню своё ощущение от бабуинов в парке обезьян на Бали. Эти приматы чувствовали себя в своём праве, абсолютно не боялись туристов и жили своей активной обезьяньей жизнью. Брали то, что им хотелось: одна подхватила банку с колой, которую поставила на скамейку туристка, отпила и отбросила — не понравилось. Другая — стащила бейсболку с лысины туриста, покрутила и выбросила, — не интересно. Обезьяны с упоением плескались в бассейне, прыгая и ныряя, как заводные. Мамаши таскали детёнышей, папаши возглавляли свои гаремы. Все они были активными, здоровыми и самодостаточными. На туристов не обращали внимание, но на слишком назойливых скалили зубы, отпугивая, а совсем приставучих могли и укусить.

Как биологические особи обезьяны были активны, уверены в себе и в своём праве жить и занимать своё место. Кто из вас на все сто может сказать то же самое о себе? Честно, себе сказать, а не наврать окружающим?

Так, когда же сломались биологические законы, которые обезьян наполняют активностью, уверенностью и правом жить, а нас — нет? А сломались они, когда люди обрели разум, сознание, государственность и прогресс. Поэтому животные живут в моменте, а люди — нет.

В биологической природе человека всё по-прежнему: есть потребности, которые обязательно должны удовлетворяться, чтобы человек, как особь, мог выжить, дать здоровое потомство, быть пригодным для жизни в стае и поддержать развитие популяции. Эти потребности вшиты в нашу психику на уровне подсознания, мы ощущаем их как «мне хорошо/мне плохо», «доволен/не доволен», на это и ориентируемся. И когда наши биологические потребности удовлетворены, мы получаем энергию, ресурс. А когда что-то мешает их удовлетворить, мы ресурс тратим и не восстанавливаем.

Это как с калориями от еды. Едим достаточно, — у нас есть силы и активность. Едим мало, — сил меньше. Нет еды — голодаем и погибаем от истощения. И судя по тому, насколько мы медлительнее обезьян, мы голодаем. Что-то мешает нам удовлетворять текущие биологические потребности и получать в результате нужный для жизни ресурс.

В природе взрослые животные еду находят сами. Взрослые люди, по замыслу, тоже должны уметь сами осознавать свои потребности и находить способы их удовлетворения. И когда мы чувствуем, что у нас есть цели, смыслы и ощущение счастья, то мы «нашли еду» и «наелись». И наш образ жизни совпадает с биологическими задачами вида. Но если мы чувствуем, что несчастны, то с нашим развитием что-то не так, и наш образ жизни сильно не совпадает с нашей биологической природой. То есть, в такие моменты мы отчего-то перестаём удовлетворять потребности, которые нам диктует наша животная составляющая.

Для нашей сознательной части это выглядит, будто жизнь не удалась, и всё плохо. Будто объективно нет возможностей жить счастливо и хорошо: не повезло, не дано, не в той стране родился, обстоятельства не позволяют, враги мешают. Поэтому приходится терпеть, отказываться, обходиться или воевать и отстаивать. На самом деле «всё плохо» — это иллюзия, но о ней позже.

Резюмирую: судя по активности приматов, и в людях скрыта огромная активность и запас сил. Но мы не откликаемся на потребности, которые заложены в нас биологической природой, и поэтому живём в дефиците ресурса.

Люди — генераторы ресурса

Подсознательно мы всегда стремимся удовлетворять свои «обезьяньи» потребности, в этом и состоит динамика жизни. Но наш ум вплетает в этот природный механизм множество ограничений: нельзя, неприлично, так не делают, это наказуемо и недопустимо. Поэтому очень часто мы не понимаем, чего хотим, и не можем дать себе это. В итоге мы не получаем в полной мере тот ресурс, который нам нужен для жизни и развития.

Но откуда он, это ресурс, берётся? И почему исчезает?

Ресурс берётся из нас самих. Ресурс — это энергия, на которой мы двигаемся. И эту энергию можно объяснить законами физики.

В биоэнергетическом смысле человек — генератор природного электричества. Мы все постоянно вырабатываем некое слабоэлектрическое поле и слабоэлектрические импульсы. Мы — как мощный магнит, который вызывает электромагнитные возмущения и создаёт электрический ток. Когда мы контактируем друг с другом, то, как источники слабых электромагнитных волн, контактируем своим «природным электричеством». И тут предлагаю вспомнить явление резонанса.

Когда друг на друга накладываются две волны в одинаковой фазе, происходит резонанс, и суммарная волна увеличивается в разы. На резонансе энергия усиливается, добавляется, генерируется. Поэтому, когда мы на одной волне с внешним миром, с людьми из внешнего мира, происходит что-то вроде резонанса: я в контакте с внешними событиями, этот контакт меня радует, а мой ресурс — растёт.

Биоэнергетически мы — источники волн, и в резонансе с внешним миром мы сами создаём тот ресурс, что нам нужен для жизни.

Контакт меня радует или нравится мне, когда в этом контакте удовлетворяю какую-то свою биологическую потребность. Удовлетворяю, как отдельная особь: ем, сплю, получаю безопасность, сексуальное удовлетворение, могу позаботиться. Или как член стаи: меня видят, любят, принимают, уважают, поддерживают, признают моё место и право.

Поэтому на события внешнего мира мы всегда реагируем через реализацию своих потребностей, которая включается в каждый момент. Любое событие и наша реакция на неё — это импульс, который подсознание мгновенно разворачивает по системе потребностей: добавился ресурс, нет? Следом подключается разум: хорошо мне тут, или плохо, хочу я этого, или не хочу. Радуюсь или огорчаюсь, напрягаюсь или расслабляюсь, счастлив, или нет. И уже после подтягивается сознание, и мы принимаем решение, что делать в этой ситуации и куда идти дальше.

Резюмирую: чтобы включился ресурс, на котором мы живём, нужно удовлетворять свои биологические потребности. Они удовлетворяются через контакты с внешним миром. Мы генерируем ресурс, когда наши потребности удовлетворены.

Как внедряются понятия «хорошо» и «плохо»

У животных с восприятием внешнего мира всё просто: контакт для еды, для размножения, для игры, для нападения или бегства. Простое и понятное движение по жизни.

У человека восприятие внешнего мира усложняется и запутывается. Оно становится проблемным, когда включается подсознательная система фильтров «вот так жить и развиваться — возможно, а вот так — нет». Эти фильтры создают правила жизни, принятые в социуме. Согласитесь, бабуину можно отбирать банку с колой, а человеку — нельзя. Это плохо. Бабуину можно спариваться в толпе туристов, а человеку в нашей культуре нельзя, это плохо. И много чего нельзя, даже если хочется.

«Нельзя» воспринимается как социальный запрет, подрыв жизнеспособности стаи. Включается инстинктивное знание, что популяция должна развиваться, поэтому особи, которые мешают её развитию, выбраковываются. И для человека «нельзя» звучит как «иначе ты будешь изгнан из стаи».

И поэтому мы с вами постоянно балансируем между удовлетворением своих потребностей и социальным «можно» и «нельзя». Между «хорошо» и «плохо».

Набор «нельзя» мы получаем с самого детства. Родительская семья — это наша стая. Родители дают понять, что нужно стае для лучшего выживания. Объясняют, что такое хорошо и что такое плохо, как принято себя вести, а как — нет. Учат поведению, какое принято в «стае», живущей в условиях этого «леса» — общества. Передают собственный опыт жизни, по сути, собственный способ удовлетворения потребностей. И воспитывают детей, так или иначе реагируя на детские биологические потребности.

Не словами, а именно своей реакцией мамы, папы и другие значимые взрослые поддерживали, перенаправляли или обрывали поток наших природных потребностей. И с первых минут жизни, если не раньше, мы получали эмоциональный опыт, что в такой точке контакта — больно, в такой — стыдно, тут — страшно, тут — злобно, тут — приятно, тут — радостно, тут — много любви, тут — изгоняют из стаи. На этом опыте наше подсознание сформировало способы удовлетворения потребностей через «можно» и «нельзя». Мы научились осознавать и удовлетворять свои потребности там, где можно, и блокировать там, где нельзя. Нельзя, потому что своя стая этого не поддерживает. Будешь так себя вести — станешь изгоем.

Мы постоянно балансируем между инстинктивными потребностями и социальными правилами их удовлетворения, привитыми с детства.

Через воспитание ребёнка в инстинктивное удовлетворение биологических потребностей внедряется социальный опыт, знания, какие способы удовлетворения стая поддерживает, а за какие изгоняет. Механизм формирования опыта медицина описывает через нейрофизиологию и нейронные цепочки, а квантовая психология — через слабоэлектрические отпечатки, образы, которые память «складирует» в подсознательной «библиотеке».

Образы — это энергоинформационные образования. Что-то вроде голограммы, где записаны эмоции, образ действия и состояние, которое переживал человек, получая впечатление. В образе записано, удовлетворялась ли в той ситуации потребность, или нет, и в какой мере. Угрожала ли та ситуация выживанию или способствовала. Из этих образов формируется личная карта удовлетворения потребностей. Или, говоря иначе, картина мира, которую люди накладывают на внешнюю реальность, когда стремятся получить ресурс.

Воспитание создаёт нам фильтр, через который мы удовлетворяем свои потребности в соответствии с нашей картиной мира.

Образы, впечатанные воспитанием, включаются каждый раз, когда нашему сознанию нужно оценить окружающую среду, выбрать способ действия и действовать, чтобы ресурс включился. Или избежать действия, если оно ресурс не включает или расходует зря. Образы включаются автоматически, на уровне подсознания. Сознание смотрит через них на внешнюю ситуацию и видит её субъективно. То есть, не то, что происходит на самом деле, а то, что ему показывает личная картина мира «а можно ли тут удовлетворить свои потребности». Ориентируясь на эту картину, сознание включает логику и выводы «а как я тут могу удовлетворить свои потребности». И выбирает, как действовать, когда и в каком объёме.

Резюмирую: «можно» и «нельзя» в биологическом смысле — правила, как жить в стае, чтобы она оставалась эффективной. Это фильтры, через которые мы воспринимаем свои потребности и оцениваем контакты с внешним миром.

Как формируется картина мира

С точки зрения нейрофизиологии образы записываются в мозге в виде нейронных цепочек, которые включают реакцию нервной системы на то или иное внешнее воздействие. В нейрофизиологии такие воздействия называют стимулами. Нейронные цепочки формируются в первые годы жизни ребёнка, пока он учится мир воспринимать, понимать и выстраивать систему значений. Растёт и умнеет.

В мозге младенца заложено в разы больше нейронов, чем в мозге взрослого человека. Но между нейронами младенца нет связей: его мозг воспринимает внешние импульсы, но не соединяет их в последовательности. Пока нейронных связей нет, нет и понятий. Чтобы цепочки начали формироваться, а образы образовываться, ребёнку нужны внешние воздействия и объяснения, как эти воздействия помогают поддерживать жизнь и оставаться в стае.

Его стая — семья, а внешние воздействия — контакт с родителями. Ребёнок заявляет о своих потребностях: голодно, холодно, скучно, страшно, больно. Получает ту или иную реакцию внешнего мира: кормят, согревают, игнорируют, отвергают, брезгуют, заботятся. У него создаются впечатления, они впечатываются в подсознание в виде образов. Или, скажу иначе, записываются в мозге нейронными цепочками. Создаётся некий личный опыт, как внешний мир реагирует на его биологические потребности. Опыт подсознательный, но через него мозг впоследствии выдаёт сознанию человека определённое понимание ситуации и образ действия в этой ситуации.

То есть, подсказывает действия, которые позволят удовлетворить свои потребности в той или иной точке контакта с внешним миром.

Именно контакты со взрослыми учат ребёнка понимать, получает он ресурс в таком контакте или нет. И как себя вести, чтобы ресурс получался.

Например, младенец голоден, начинает плакать. Мама берёт на руки, кормит. Образ «заявить-получить» сформирован, таким образом потребность удовлетворяется. Младенец голоден, плачет, но юная мама, начитавшись умных книжек, считает, что кормить его ещё рано, нужно выдерживать интервалы. И трясёт его, орущего, в коляске, соблюдая режим. Сформирован образ «долго добиваться необходимого», и потребность будет удовлетворяться через этот образ.

Младенец плачет, хочет маминого тепла. Мама берёт на руки, прижимает к груди, ребёнку безопасно, и он засыпает. Сформирован образ «попросить — получить поддержку». А другая мама считает, что раз младенец сухой и накормлен, то это капризы, поорёт и успокоится. Младенец кричит, утомляется и засыпает, потому что у него не остаётся сил просить. Сформирован образ «поддержки нет, живи своими силами». И потребность в безопасности и расслаблении будет восприниматься и удовлетворяться как «могу рассчитывать только на себя».

В семье ребёнок формирует свою картину мира, учится понимать слова, ходить, одеваться, умываться. Перенимает ценности родителей, их способ взаимодействия с другими людьми. На эту основу затем наслаиваются все остальные социальные правила и знания, полученные в саду, в школе, во дворе. Ребёнок социализируется, то есть, приобретает какую-то систему убеждений, как можно удовлетворять свои потребности, а как — нельзя. Как нужно себя вести, чтобы получить поддержку стаи, а за какое поведение будешь изгнан. Через какие контакты можно получить ресурс, а в каких ресурс придётся тратить. Взрослыми мы точно знаем, как надо делать, а как не надо, что возможно, а что — невозможно, что позволено, а что — запрещено. Что социум одобряет и поддерживает, а что — не поддерживает и пресекает.

В результате воспитания, то есть, фильтров и ограничений, полученных в семье, из бывших младенцев вырастают взрослые люди, которые по-разному реализуют свои природные потребности. Одни хотят, берут и делают. Другие хотят и долго страдают, прежде чем позволят себе получить желаемое или добиваются и требуют там, где достаточно просто протянуть руку и взять. Одни доверяют людям и легко включаются в коллективные процессы, договариваясь и делегируя. Другие не могут довериться и предпочитают всё делать самостоятельно, чтобы быть уверенным, что сделано как надо.

То есть, биологические потребности у человека есть всегда. Но они не всегда замечаются, не всегда удовлетворяются или не всегда удовлетворяются полностью. И это создаёт проблемы.

Резюмирую: картина мира формируется через впечатления, полученные в первые годы жизни. Записывается в нейронных цепочках, как способы контакта с внешним миром. Откладывается образами и становится фильтром восприятия жизни и своих возможностей.

Отчего мы не видим возможности

Итак, ребёнок осваивает способ удовлетворить свою потребность через контакт с внешним миром, его первый опыт «получил ресурс/не получил ресурс/растратил ресурс» запоминается, как образец. Если там записано «в этом контакте есть ресурс, и мне хорошо», то подсознание будет и впредь стремиться к похожим контактам. Если же там записан ужас, когда контакт поставил на грань выживания, то психика сохранит в подсознании этот опыт и на такой контакт никогда не пойдёт. Причём, сознательно тот эпизод уже давно не помнится, и человек объясняет себе обходные манёвры как «Я предпочитаю делать так, я так привык» или «Я так не могу, это не моё».

Напомню: наш опыт — это библиотека образов, энергоинформационных образований, которые включаются каждый раз, когда нам нужно оценить окружающую среду, выбрать эффективный способ действия и действовать. Или бездействовать, если бездействие способствует выживанию. Сознание анализирует внешнюю ситуацию через когда-то сложившийся образ действия, соотносит его с социально одобряемым контекстом. И выбирает, как действовать, когда и в каком объёме.

Например, идёт человек по улице, на него с лаем выскакивает собака. В его опыте есть образ, как на собаку топают и кричат «Пошла отсюда!». Есть образ, как собаку отгоняют палкой. Есть образ, как ей говорят что-то ласковое и идут дальше. Есть образ, как отличить маленькую собаку от большой, кусачую от брехливой. Сознание оценивает весь этот опыт и выбирает самый подходящий вариант действия. И если собака норовит покусать, человек берёт палку и гонит «Пошла!». Или говорит ласково, если собака виляет хвостом и рада познакомиться.

А если этого человека собака в детстве покусала, ребёнком он сильно испугался, и в его подсознании записался образ, что собака — угроза выживанию? Тогда все его варианты отношений с собаками сводятся к одному: испугаться и защищать свою жизнь.

Мою маму в детстве покусала собака. И теперь она нервно реагирует на любую брехливую шавку. Даже если лает маленькая собачка из-за забора, маме не по себе. Она понимает, что собака за забором, что точно не кинется, но холодок по спине, как при реальной опасности. То есть, в её подсознание ещё в детстве впечатался образ «собака — опасно». И этот образ включается до сих пор: хотя собака не опасна, на собачий лай организм запускает гормоны, как при реальной опасности, и взрослая женщина чувствует страх, как будто становится тем покусанным ребёнком.

Подсознание кричит об опасности, соперничая с логикой и адекватной оценкой ситуации. Оно требует спасаться и обойти тот забор стороной. Сознание включает здравый смысл: другой дороги нет, идти нужно, собака за забором. И человек тратит ресурс, чтобы подавить страх, пока идёт мимо забора под лай собаки. А потом переводит страх в логическую форму выражения: нелюбовь к собакам, борьбу против бродячих собак, в требования выгуливать собак подальше от людей и надевать намордники.

Детский страх перед собакой сохранился в подсознании и теперь определяет поведение взрослого человека. Определяет, как моя мама будет тратить свой ресурс, двигаясь в нужную ей сторону мимо случайной собаки.

Я же собак не боюсь, и чётко различаю, где она просто тявкает, а где готова броситься. И, удовлетворяя свою потребность в безопасности, отгонять буду вторую. То есть, на одну и ту же лающую собаку у разных людей будет разная реакция: один проигнорирует, другой приласкает, а третий будет готов пнуть заранее, пока опять не покусала. Кто-то в этом контакте получит ресурс, кто-то растратит, а кто-то просто не обратит на собаку внимания.

Жизненный опыт человека формирует личные подсознательные настройки и способы удовлетворения своих потребностей, личные способы выхода в ресурс. Представьте конструкцию, которая начнёт получать электричество, если набор штырьков механизма точно попадёт в набор лунок, куда подведено питание. Попали штырьки — мощность подаётся, не попали — в этом месте энергии нет. Штырьки — это потребности и стратегии их удовлетворения. Лунки — возможности и ресурсные контакты с внешним миром. Чем точнее набор штырьков попадает в лунки, тем больше энергии. Тем полнее включается наш внутренний ресурс, и тем проще нам жить. Чем меньше набор штырьков совпадает с набором лунок, тем меньше в этом механизме энергии. Тем меньше ресурса включается. И когда человек своими кривыми штырьками «это невозможно» не попадает в лунки-возможности, которыми богат внешний мир, ему становится очень сложно удовлетворять свои природные потребности.

Резюмирую: люди всегда воспринимают реальные ситуации через свой прежний опыт, и это сильно ограничивает возможности ресурсного контакта с внешним миром.

Как убеждения «затыкают» ресурс

Чем больше у человека внутренних «не могу», «нельзя» и «не моё», тем меньше он видит возможностей удовлетворить свои потребности. А раз не видит, то не получает ресурс, не решает текущие задачи и создаёт себе проблемы. Со стороны это может выглядеть нелепо: возьми, скажи, сделай. Всё же просто! Но во внутренней реальности человека всё очень логично: лично для него эти способы не работают. Так брать, так говорить и так делать ему нельзя. Или невозможно.

Допустим, есть двое похожих людей: возраст, образование способности. Обоим нужно много денег. Один быстро находит способы заработка. Договаривается с начальством о процентах с продаж, например. Или находит частных клиентов и продаёт им свои услуги, спокойно обозначая цену и объём работ. Или продаёт что-нибудь, назначая хорошую цену и отыскав покупателя. Второй же ждёт, пока начальство догадается повысить зарплату или выдать премию. С частных заказов стесняется брать деньги или берёт по-минимуму. Нужное продаёт за бесценок и рад, что купили. То есть, эти двое по-разному действуют в схожих условиях, потому что у них разные взгляды на то, что позволено делать, чтобы получить деньги.

Из многообразия возможностей люди видят только те, которые разрешают себе увидеть.

Как-то я вызывала электрика по объявлению в бабушкину квартиру. Там не было света в двух комнатах и на кухне. Парень бегал в магазин за новыми патронами и выключателем, поменял эти патроны, выключатель и кусок проводки. И за три часа работы попросил раз в пять меньше, чем эта работа стоила… То есть, назвать адекватную цену своей работе он не смог из-за личных фильтров: самооценки, осознания своего профессионализма, права получать заслуженное. Я заплатила больше, потому что его работа стоила больше. Возможно, он стал себя ценить лучше.

Когда фильтры «нельзя», «не могу», «так не бывает» накладываются на простой природный механизм жизни и развития человека, становится очень непросто осознать и удовлетворить свои потребности. И получается та самая неразбериха, когда мы думаем одно, говорим другое, а делаем третье. Не понимаем, чего хотим, не получаем нужный ресурс, мечемся, устаём, выгораем. И теряем смыслы, ради чего жить.

Когда потребности в контакте с внешним миром не удовлетворяются, человек теряет силы, здоровье и считает жизнь большой проблемой, а счастье — красивой сказкой и недостижимой мечтой.

Обессиленная особь останавливается в движении и развитии. И это становится проблемой для стаи. В нашем случае — для общества. Анализируя психическое здоровье взрослых людей, Всемирная организация здравоохранения прогнозирует, что уже через 20 лет депрессия станет бичом цивилизованной части человечества.

Резюмирую: чем сильнее в человеке внутренние запреты и ограничения, тем сложнее ему получать ресурс в контактах с внешним миром. И тем сильнее он ограничен в своём выборе и возможностях.

Глава 3. Потребности человека, как источник ресурса. Отчего включается, почему пересыхает

Тезисы

Наши биологические потребности инстинктивны. Человек подсознательно стремится их удовлетворить и делает это в определённом порядке. Иерархию потребностей описал Абрахам Маслоу: в первую очередь мы себе обеспечиваем базовое выживание, безопасность. И только потом — вышестоящие потребности. Вышестоящие потребности осознаются и удовлетворяются, когда получен ресурс от нижестоящих. Пока ресурс «нижних этажей» не сгенерирован, человек в своих действиях будет стремиться получить именно его. Счастье и полное благополучие возможны, когда удовлетворены все потребности человека, от базы до вершины. Однако, люди редко достигают вершины и очень много сил тратят на то, чтобы взять ресурс «в обход». Так происходит, потому что воспитание и мораль устанавливают внутренние «нельзя», и ресурс за этой границей не распознаётся.

Пирамида Маслоу. Уровень безопасности

Биологические потребности человека включаются в определённой последовательности. Сначала удовлетворяются самые насущные, затем — остальные. Американский психолог Абрахам Маслоу в 60-х годах прошлого века выявил закономерность такого порядка. Он составил пирамиду потребностей, описав, в какой очерёдности они должны удовлетворяться, чтобы человек развивался и радовался. И хотя Маслоу говорил не о биологии, а о психологии, возьмём его модель за основу. Но добавим, что психология базируется на биологии, а психическое благополучие человека — на том, насколько полно мы раскрываем в контактах свой природный ресурс.

Давайте пробежимся по иерархии потребностей человека, как особи и как личности. Посмотрим, как мы наполняемся ресурсом, удовлетворяя потребности от уровня к уровню, начиная от базовых в основании пирамиды и заканчивая её вершиной.

Базовый уровень потребностей звучит как «выжить», это мы обеспечиваем себе в первую очередь. У нас должно быть безопасное место, где можно выспаться и отогреться. Должна быть еда, вода, свобода передвижения, и ничто не должно угрожать жизни.

Главное — выжить. Живы, здоровы? Ну и слава богу. Были бы кости, мясо нарастёт.

Для наших прадедушек и прабабушек это было про крестьянский труд, урожай, домашний скот. Построить дом, засеять надел, посадить огород, заготовить дрова, уметь охотиться и рыбачить, содержать скотину. Уметь обеспечивать себя едой и одеждой, уметь себя защитить. Для городских прадедушек это было про собственное дело и собственный особняк или работу по найму, за которую платили достаточно, чтобы арендовать жильё и купить дрова и еду. Про умение обеспечить себя всем необходимым.

Для нас, современных горожан, это про способность зарабатывать, эффективно взаимодействовать с социальными институтами, — администрацией, банками, организациями, магазинами. Ориентироваться в системе дисконтов, штрафов и так далее. Это умение обеспечивать себе минимальный уровень жизни работой, подсобным хозяйством, предприимчивостью, способностью что-либо делать своими руками.

Наша базовая потребность выживания должна быть удовлетворена обязательно, это инстинкт.

Когда психика застревает на этом уровне потребностей, человек все решения принимает через фильтр «обеспечить выживание». Работу ищет не ту, которая по душе, а ту, где больше платят. Семью заводит не потому, что вместе хорошо, а потому, что вместе легче выжить: две зарплаты больше, чем одна, и расходы делим пополам. Сексом занимается, отдавая «супружеский долг». Детей воспитывает в ограничениях, потому что не до баловства, нужно уметь терпеть и экономить. Всё, что ему предлагает внешний мир, человек видит через фильтры «поможет это выжить или помешает». Расхожая фраза «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее» сказана из позиций выживания. «Сильнее» тут читается, как наука эффективнее бороться за свою жизнь.

В биологическом смысле базовый уровень отвечает за выживание особи, как таковой. Когда человек чувствует себя в безопасности: есть где жить и на что жить, и это надолго, то человек наполняется ресурсом на базовом уровне и может переходить на второй уровень, где удовольствие.

Резюмирую: базовая потребность человека — выжить. И он реализует её всегда и в первую очередь.

Жить — хорошо! Уровень удовольствия

Когда удовлетворён второй уровень потребностей, мы чувствуем, что жизнь в порядке и приносит удовольствие. Еда — не лишь бы была, а та, которая вкусная. Одежда — не лишь бы укутаться, а удобная, и мне в ней хорошо. Жильё — не лишь бы где в угол забиться, а мне там уютно. Сексом на этом уровне занимаются, потому что возникает физиологическое желание, и секс получается оргазмический. На этом уровне опасностей нет, выживанию ничего не угрожает, можно расслабиться и получить от жизни удовольствие.

Когда ресурс этого уровня доступен, человеку хорошо, просто потому что хорошо. Закуталась в мягкий плед, взяла в руки гладкую, приятно тяжёлую кружку, отхлебнула горячего, пахнущего миндалём капучино, слизнула с губ сладковатую молочную пенку… Выдохнула счастливо: эх, хорошо.

Вытащил из холодильника бутылочку нефильтрованного, уселся на диване перед телевизором. Придвинул миску с ржаными солёными сухариками. Открыл бутылку, отмечая, что по стенкам её пошла слеза, отпотевая. Отхлебнул холодненького… Хорошо пошло! Какой там счёт?

Вот эти минуты наслаждения и есть полная реализация потребностей первого и второго уровня. В биологическом смысле эта потребность обеспечивает размножение вида: когда особи хорошо, она сыта и полна сил, особь может давать здоровое потомство.

Если удовольствия от жизни нет, и больше звучит «надо», а не «хочу», то это включаются запреты получать удовольствие. Они включаются, когда есть нарушение безопасности, потребности уровня выживания. Отсюда спешка и невозможность насладиться моментом. То есть, ресурсом не наполняется нижний базовый этаж пирамиды, поэтому до второго уровня ресурс тоже не доходит, и удовольствия нет. Есть суета.

Резюмирую: потребность в удовольствии возникает и удовлетворяется только тогда, когда удовлетворена потребность в безопасности.

Поделиться любовью. Уровень заботы

Третий уровень потребностей у нас звучит как «хочу позаботиться/могу принять заботу». На этом уровне мы говорим о любви. Хотим любви, можем любить себя и других. Это любовь к детям, любовь к партнёру, доверие ближнему окружению и доверие миру. На этом уровне мы выстраиваем отношения с детьми, родителями, супругами, друзьями, формируем круги близости. Можем попросить о помощи и принять её, можем предложить помощь и помочь. «Я о тебе позабочусь, чтобы поддержать, пока ты в этом нуждаешься» — потребность этого уровня. «Я могу принять твою помощь, пока не соберусь с силами» — тоже отсюда. «Я могу подарить — а я могу принять с благодарностью» — взгляд с этого уровня. И на этом уровне формируется безусловное принятие мира и себя. То, что называется безусловною любовью.

С биологической позиции потребность в заботе помогает вырастить потомство и обеспечивает продолжение рода. С человеческой позиции от того, как мы видим и реализуем потребности третьего уровня, зависит не только здоровое родительство. Здесь же «живёт» наша способность затевать что-либо новое, которое, как ребёнок, требует времени и заботы. Способность вкладываться в результат, дожидаться результата и принимать результат. И способность разрешать себе расти, учиться, приобретать навык и принимать помощь и наставничество.

Потребность третьего уровня — брать ресурс и отдавать ресурс, наполнять и наполняться. Это потребность действовать и получать результат.

Мы можем по-настоящему заботиться о деле или о человеке и принимать благодарность или результат, когда удовлетворены потребности первого и второго уровня. Если там всё в порядке, нам безопасно и хорошо, то мы делимся от избытка. Но если «подтекает» на нижних «этажах», то потребность в заботе мы воспринимаем искажённо. И тогда любовью считаем жажду выживания: жить без тебя не могу, за тобой, как за каменной стеной, ты должен обо мне позаботиться, я без тебя пропаду. Заботой считаем жертвенность: я за тебя жизнь отдам! Фраза из «Маленького принца» «Мы в ответе за тех, кого приручили» звучит как раз из нарушений уровня безопасности.

Или же называем любовью жажду комфорта: мне с тобой удобнее, мне удобнее, когда ты ведёшь себя вот так, а вот так — не ведёшь. С нарушениями этого уровня люди «причиняют добро», заботятся без спроса или, наоборот, отказывают в заботе там, где она нужна.

Резюмирую: потребность в заботе и любви — следующая после потребности в удовольствии. Эта потребность не осознаётся, пока не закрыты «нижестоящие уровни», и пока они не закрыты, люди вместо любви и заботы удовлетворяют потребности в выживании или в комфорте.

Своё место. Уровень иерархии

Четвёртый уровень потребностей — занять своё место в жизни и увидеть, какое место занимают другие. Это уровень социальной (стайной) принадлежности и иерархии. Я среди своих, и у меня среди своих есть своё место. На ресурсе этого уровня формируется самооценка, складывается понимание своих сил и возможностей, определяется место и роль в командном процессе. Здесь «живут» уважение и самоуважение. На этом уровне мы принимаем на себя ответственность и позволяем её принять другим. Различаем, где наша ответственность, а где — чужая. «Я — сам/сама», «Ты делаешь это, а я — это, вместе работаем на результат». Здесь формируется понимание, какое дело мне действительно по силам, как я со своими способностями вписываюсь в какой-либо большой процесс, что могу сделать в этом процессе.

Например, большой завод выпускает самолёты. Ты принят в команду на место начальника отдела сбыта. Твоего ресурса точно не хватит, чтобы придумать новую модель самолёта и организовать её выпуск. Но хватит, чтобы наладить продажи, заключать контракты и отслеживать движение средств. И ты берёшь на себя ответственность за этот процесс, как часть большого процесса бесперебойной работы завода. И когда ты его реализуешь полностью, ты на своём месте и способствуешь эффективности общего дела.

На этом же уровне потребностей закладывается способность делегирования, как поручения и распределения зон ответственности в делах, которые приведут к нужному результату. Ты, начальник отдела сбыта, не сам заключаешь все контракты и проверяешь контрагентов, а поручаешь это подчинённым. Это их ответственность за часть процесса, которым ты управляешь целиком.

Не путайте делегирование с просьбой о помощи. Помощи просим у людей, чей ресурс больше нашего. А делегируем, отдаём часть общего большого дела, тем, у кого ресурс меньше нашего. Но его хватает, чтобы порученное выполнить в полной мере.

С биологических позиций иерархия в стае способствует выживанию популяции: каждая особь раскрывается на своём месте по максимуму, стая усиливается, осваивает новые территории. С социальных позиций здоровая иерархия так же способствует развитию сообщества. На том же заводе начальник отдела сбыта, возомни он себя директором завода, завалит производство, а сам получит инфаркт. А возомнит он себя директором, если у него беда с безопасностью, удовольствием от жизни и полученной в детстве заботой: будет пытаться закрыть эти потребности, думая, что хочет карьеры.

Когда у человека нарушена базовая безопасность, то иерархию он рассматривает, как «близость к кормушке». «Кто наверху, тот жирует за счёт тех, кто внизу», — думает он. И начинает, например, строить карьеру, шагая по головам. Или предпочитает не высовываться, чтобы не заметили и не сожрали. И хоронит свой потенциал: останется мастером, например, при потенциале быть директором завода.

Когда безопасность закрыта, но есть нарушения на уровне удовольствия и комфорта, то иерархия рассматривается, как способ этот комфорт себе обеспечить. Стану начальником — смогу себе позволить роскошь и длинноногих секретарш.

При нарушениях на уровне любви и заботы начальник становится, например, «добрым малым». И нянчится там, где нужны чёткие указания и руководство. Или же, оборотная сторона, становится занудой и сухарём, замораживая любые проявления сочувствия.

Резюмирую: потребность четвёртого уровня, — увидеть себя, понять свои возможности и занять такое место в большом процессе, чтобы оно стало максимально ресурсным и для меня, и для процесса. Если есть нарушения на первых трёх уровнях, то до четвёртого ресурс не дойдёт.

Скромный гений и хвастливый обалдуй

На пятом уровне находится потребность максимально раскрыться и реализовать себя на своём месте. Для людей это звучит удовольствием от хорошо сделанной работы, интересом к своему делу, пониманием, а как я могу сделать чуть больше, чем всегда. Это здесь мы принимаем и выдаём искреннее восхищение «Ты — молодец!». Здесь ходим гордые, что смогли и получилось «Я — молодец!». Здесь мы готовы учиться новому и делать новое, хотим и готовы расти.

В биологическом смысле, удовлетворяя потребности пятого уровня, особь раскрывается во всю свою силу и максимально полезна для своей стаи. Здоровая особь делает это естественным образом, без надрыва. Как те обезьяны в парке на Бали, что ныряли в бассейн, выныривали, вскарабкивались на дерево, опять ныряли. Да, развлекались, но делали это самозабвенно и с полной отдачей, полностью вкладываясь в это занятие. В человеческом подходе мы говорим о здоровом обществе здоровых людей, которые могут максимально реализовать свои таланты и способствовать общему процветанию.

Что же происходит, когда мы смотрим в максимальную реализацию через нарушения в потребностях нижних уровней? Если есть нарушения в базовой безопасности, то человек мечтает о реализации, говорит о реализации и даже стремится к реализации, но ничего не делает, потому что держится за свою зону безопасности. Остаётся там, где безопасно, идти в неизведанное у него нет ресурса. И тогда мы говорим, что хотим реализации, но действуем как-то так, что в жизни ничего не меняется. Сидим в знакомом болоте, потому что неизвестно, какие за его пределами водятся крокодилы.

Если есть нарушения в потребности удовольствия и комфорта, то человек впадает в трудоголизм. У него нет времени остановиться и насладиться результатами своего труда, он пашет. Ему кажется, что достигнет вот того-то, и тогда ему станет хорошо и приятно. Достигает, разочаровывается. И ставит новые цели, пока не разочаруется в жизни окончательно. Другая крайность — сибарит. Ему так хорошо сейчас, что он не выходит за зону комфорта. И тогда его реализация — всё более комфортный быт.

Если есть нарушения в потребностях любви и заботы, то человеку кажется, что он заслужит любви своими успехами и достижениями. Наконец-то станет кем-то, кого можно полюбить и принять. И тогда реализация для него — стать самым лучшим и достойным принятия. Если кто-то лучше и заслужил больше признания, появляется зависть.

При нарушениях в ощущении себя и своего потенциала, места в иерархии, человек замахивается на большее, чем может потянуть, например. Или не идёт в свой максимум, потому что ему кажется, что не потянет. И тогда в первом случае мы имеем дурного управленца, который всё запутал и всех достал авралами и трудовой дисциплиной. А во второй — скромного гения, который работает за гроши, а его результаты присваивает себе вышестоящий начальник.

Резюмирую: потребности пятого уровня раскрывают максимальную личную эффективность. Но при незакрытых потребностях нижестоящих уровней эффективность не раскрывается и заменяется болтовнёй, трудоголизмом, завистью и нарушенной самооценкой.

Вот оно, счастье! Достичь вершины

Шестой уровень… Вот здесь мы получаем то самое счастье, к которому инстинктивно стремимся! Мы доходим до вершины пирамиды, когда нам безопасно, жизнь — в удовольствие, мир благоволит, мы чувствуем себя на своём месте и в своём могуществе. На этом уровне достигается полная реализация личности, раскрывается максимальный ресурс, и от этого радостно и хорошо. Шестой уровень — тот самый пик благополучия, который заложен в нас по праву рождения. И до этого уровня мы доходим, когда полностью наполняемся ресурсом, раскрыв его через каждую потребность, от базовой и выше. Ресурс, как вода в кувшине, заполняет всю пирамиду потребностей, и тогда человек переполняется и изливает в мир свою радость и благодарность. Генерирует ресурс.

А, если продолжить метафору кувшина, не полностью удовлетворённые потребности подобны отверстиям на разных уровнях, куда вытекает вода. У кого-то это — трещинки, у кого-то — дыры. И нальёте ли вы доверху такой кувшин зависит от скорости «наливания» и насколько быстро будет выливаться вода сквозь отверстия. Причём «наполнение кувшина» происходит ежесекундно.

Реализация потребностей — это подсознательный процесс, встроенный в физиологию человека, как дыхание. Есть человек, как биологическая особь. Есть внешняя среда, в которой что-то случается, и это что-то как-то влияет на особь. Есть реакция особи на внешний раздражитель. Эта реакция разворачивается по пирамиде потребностей, либо генерируя, либо расходуя ресурс, либо наполняя кувшин, либо выливаясь через дыры и трещины. А реагируем мы на внешний мир постоянно, даже во сне.

Если в контакте потребности реализуются полностью, мы в резонансе с внешним миром и генерируем максимальный для себя ресурс. Мы называем это благом. На вершине своей реализации мы благополучны и ощущаем это, как момент счастья и радости.

Получается, что у счастья есть понятный биологический механизм: когда в контакте с внешним миром удовлетворены наши потребности от выживания до максимальной реализации, мы счастливы. Когда какие-то потребности не удовлетворяются, то нам чего-то в жизни не хватает. Понять, чего не хватает и достичь этого — задача. Не понимается и не достигается — это уже проблема. Чем больше проблем, тем меньше счастья. Ну как тут не вспомнить высказывание, что счастье, это когда собраны все части? Все части, которым нужен ресурс, собраны и этим ресурсом напитаны…

Мы счастливы, когда наполнены ресурсом от основания до вершины «пирамиды». Значит, пойми, в чём у тебя потребность, дай себе это, и жизнь наладится!

Примерно так работают в когнитивно-поведенческой терапии (КПТ): разбираемся с тем, что хотим, насколько себе это разрешаем, каким образом достигаем, что во всём этом нелогичного, что можем изменить. Но чтобы начать думать и действовать иначе, только лишь выявить убеждения недостаточно.

Под каждым убеждением лежит эмоциональный заряд, а под каждым эмоциональным зарядом лежит какое-то впечатление, личный опыт удовлетворения потребности. И если записано, что в близком окружении (стае обезьян) принято удовлетворять потребность именно так, а иначе — нельзя и плохо, то человек будет действовать, как можно и хорошо, что бы ему не подсказывала логика.

Логично ведь быстро сделать дело и освободить время? Но люди откладывают, откладывают и откладывают на последний момент, потому что «нет настроения».

Действовать так, как мы действуем, нас заставляют чувства. А убеждения эти действия логически объясняют.

«Меня никто не любит!» — говорит женщина психологу, это её убеждение. «Никто — это кто? Все люди планеты Земля? России? Москвы? Вашего дома? Подъезда?» — включает психолог логику. «Соседка напротив, кассирша в гастрономе и мама», — уточняет размеры бедствия страдалица. И дальше примерно такой диалог:

— А по каким признакам вы это определили?

— Они грубо со мной разговаривают, как будто я вечно перед ними виновата. Перед соседкой, что у меня музыка играет, перед кассиршей, что долго деньги достаю, перед мамой, что она не может мною гордиться.

— Но вы же взрослый человек, живёте своей жизнью, вы не обязаны соответствовать чужим ожиданиям!

— Понимаю. Согласна.

— И как взрослый человек, что бы вы могли сказать соседке, кассирше, маме?

— Марьиванна, на какую громкость мне ставить музыку, чтобы она вам не мешала? Подождите минуту, сейчас найду деньги. Мама, прости, но что выросло, то выросло!

Диалог я придумала, но ситуацию он описывает вполне узнаваемую: логически женщина понимает, что нужно вести себя иначе. Она поняла, что можно не учитывать ожидания других людей. Теперь не учитывает. Молодец. Но Марьиванна по-прежнему вызывает некоторое напряжение, пусть у них теперь перемирие. Кассирша ждёт, а женщина нервно торопится отыскать эту чёртову тысячу, куда завалилась. Мама выразительно не вмешивается в её жизнь, и женщине тоскливо. То есть, умом наша гипотетическая клиентка осознала, как всё делать правильно, а эмоционально это её по-прежнему напрягает.

Так что, сменить убеждения недостаточно, нужно разбираться с эмоциональным опытом. Пока эмоциональный опыт прежний, пока в нём есть какие-то «страшно, больно, нельзя», наша гипотетическая клиентка в точках контакта с Мариванной, кассиршей, мамой берёт ресурс сложным обходным путём, или не берёт ресурс. Или, вообще, расходует, потому что есть напряжение, и женщине приходится его пересиливать. Как моей маме, когда она проходит мимо лающей собачонки, преодолевая детский страх, что там кинется и покусает.

Эмоциональный опыт мешает нашей гипотетической клиентке генерировать ресурс в контакте с другими людьми. Она в этом контакте решает не те задачи, которые требует ситуация, а те, которые требует её эмоциональная реакция.

Например, если мама в детстве колотила за «плохое поведение», то любой раздражённый взгляд любой тётеньки, хоть чем-то напоминающий мамино раздражение, вызовет у нашей гипотетической клиентки вину и желание спрятаться, чтобы не огрести. И вместо того, чтобы спокойно расплатиться за покупки, решая эту задачу на уровне иерархии, она будет чувствовать потребность в безопасности. И нервно рыться в кошельке, ожидая агрессии.

Если мама в детстве устраивала ей бойкот за плохое поведение, то теперь женщине хочется заранее понравится всем людям, чтобы считали её хорошей и приняли. И вместо текущей задачи спокойно рассчитаться за покупки, опять же уровень иерархии, она будет удовлетворять потребность в любви и заботе.

Если в детстве мама говорила ей «не лезь, тебя никто не спрашивает», то теперь нашей клиентке кажется, что она всем мешает. И она старается заранее отстоять своё право в своём месте, споря с кассиршей и раздражаясь на соседку Мариванну.

В контактах с внешним миром мы всегда стремимся удовлетворить свои подсознательные потребности. Но когда есть запреты на этот счёт, психика ищет возможность удовлетворить текущие потребности любым дозволенным способом. Запоминает их. И человек искренне считает, что именно так и нужно действовать, иначе не бывает. «Иначе» для него — в слепой зоне. В итоге из всего многообразия возможных контактов с внешним миром подсознание составляет свой собственный набор допустимых контактов. А сознание считает этот набор единственно возможным, «по-другому не быват». И обходят завалы из «нельзя», человек получает ресурса гораздо меньше, чем ему отпущено.

Но нашей биологической части для полноценного развития нужен весь ресурс, что нам отпущен. Нужен весь потенциал, что заложен в каждом из нас от рождения. Нужны все доступные нашей личности ресурсы. У каждого из нас есть врождённый потенциал развития, и потребности настроены на этот потенциал. Поэтому они и определяют развитие, задают уровень жизни, побуждают искать новые решения и осваивать новые территории, получать новые навыки. Насколько раскрывается наш потенциал и определяет полноту жизни и ощущение счастья.

Нам от рождения дано в разы больше ресурсных возможностей, чем мы используем.

У обезьян это работает просто: есть потребности в еде, размножении, доминировании. Бананов вдоволь, — стая обезьян пасётся, размножается, выясняет, кто из них главный обезьян, резвится и чувствует себя превосходно. Потребности удовлетворяются на всех уровнях.

Бананы кончились. Потребность в еде привычным способом перестала удовлетворяться и появилась угроза выживанию стаи. Тогда самые сильные обезьяны, наиболее ценные для стаи, отбирают еду у слабых. А самые сообразительные осваивают другой вид еды, побеги бамбука, например. Или отскивают новые заросли бананов на неизведанной пока земле.

То есть, когда меняются внешние условия, психика обезьяны находит способы реализовать потребность в еде по-новому. И в этом будет развитие обезьяны и её вида: другие обезьяны тоже распробуют бамбук и добавят его в рацион.

Размножение, второй уровень пирамиды потребностей. У животных всё рефлекторно: готовая к спариванию самка сигнализирует об этом запахом и видом. Готовый к спариванию самец спаривается. Но если рядом таких самцов много, то сильные дерутся за доступ к самке. А сообразительные находят способ привлечь самку иначе. Например, добывать для неё фрукты, угощать и получать благосклонность. Этот пример поведения обезьян описан в книге А.В. Маркова «Обезьяны, кости и гены»: самка шимпанзе предпочла бета-самца, активно угощавшего её добытыми фруктами. А сильному альфа-самцу отказала. Предпочла размножаться с тем, кто обеспечил её лакомством.

И так во всех ситуациях: животные всегда находят способ реализовать свою потребность, они живут и действуют, согласно обстановке.

Обезьяна, за которой гонится хищник, будет убегать и спасаться. Её психика выдаст именно такую реакцию и включит в теле необходимые процессы. Она устроит себе ночлег на безопасных деревьях, потому что помнит об опасном хищнике. В скудной для пропитания местности обезьяна будет отыскивать места, где еда есть. Её психика включит обострение вкуса, обоняния, концентрацию поискового внимания. При потребности в половом контакте обезьяна будет искать особь для спаривания, всем своим поведением, видом и запахами демонстрируя готовность к процессу, а её психика настроится на вид и запах подходящего партнёра.

Обезьяна будет копошиться в шерсти сородича и позволять копошиться в своей, потому что ей это нравится. Будет заботиться о детёныше, пока он не станет взрослым, потому что того требует рефлекс сохранения вида. А когда он станет взрослым, спокойно от него отвернётся: вырос, можно рожать следующего. Взрослая обезьяна знает своё место в стае, знает, когда порычать, а когда уступить. И она очень долго здорова, активна и по-обезьяньи благополучна. А её психика сориентирована исключительно на удовлетворение природных потребностей.

Вам тоже захотелось побыть обезьяной и отбросить человеческие условности?

Биологически особь должна получить свой ресурс, чтобы жить дальше. Иначе она не впишется в стаю, ослабнет и умрёт. Но природой приказано выжить. И тогда психика включает специальные обходные механизмы.

Резюмирую: мы счастливы и благополучны, когда полностью получаем весь, заложенный в нас при рождении ресурс. Получаем мы его, удовлетворяя потребности. Но мы очень редко удовлетворяем свои потребности в полной мере, потому что у человека есть механизмы, которые всё усложняют.

Счастье, нормы и мораль

Человеческая психика учитывает обезьяньи потребности и помнит природные механизмы их удовлетворения, но у людей всё сложно. Наши природные инстинкты перекрываются знаниями, что такое хорошо и что такое плохо, как можно и как нельзя. Как в нашем обществе принято и поощряется, а как — не принято и осуждается. Социум не одобряет, и в дело вступают другие инстинкты: нужно остаться среди своих, вне стаи не выжить.

Поэтому нормы морали и правила жизни в социуме заставляют искать допустимые и одобряемые способы удовлетворения собственных потребностей. Эти способы, привитые нам воспитанием, записаны в личной «библиотеке образов», в опыте, полученном в детстве.

Научили ребёнка, что брать чужое нельзя, что воровать и отбирать — плохо. Что чужое можно просить, вдруг дадут, купить, обменять на своё, — и ребёнок учится договариваться. Если научили, что это у своих брать без спроса нельзя, а у чужих нужно и можно, то ребёнок учится ловчить и воровать. До сих пор помню растерянный взгляд своей пятилетней дочки, когда такая же пятилетняя цыганюшка выхватила у неё из рук яркий блестящий фантик от шоколадки. А мамаша-цыганка поощрительно улыбалась: правильная воровка растёт! Нравится — бери.

Научили ребёнка, что у чужих брать нельзя, а у своих — можно, и ребёнок учится жить коммуной, когда ничего своего нет, и каждый должен делиться. «Что значит, это твоя шоколадка, и ты сам/сама её хочешь? Ты должен/должна со всеми поделиться, если ты хороший мальчик/хорошая девочка. А они в ответ тоже поделятся!» И психика вырабатывает способ удовлетворения потребностей через убеждение: «Отдай своё, жди, пока поделятся в ответ».

Помните мультик про мартышку, удава, попугая и слонёнка, где мартышку заставили делиться, и, на её счастье, лакомый кусок к ней же и вернулся? Я в детстве думала: мартышке повезло, что её любимый банан эта компания не слопала. В нашей детской компании съели бы непременно. Но что поделать, с жадиной не дружат.

Теперь понимаю, что, отдавая то, чего мне и самой было мало, я действовала из потребности безопасности «делиться ресурсом со всей стаей, чтобы стая не изгнала», первый уровень, выживание. На втором уровне шло убеждение «пока не поделюсь, не могу расслабиться и насладиться вкусом». Если продолжать цепочку убеждений, то на третьем уровне потребностей включается установка «если я жертвую ради других, то кто-то обо мне тоже обязательно позаботится» или «Я должна всех накормить, они же голодные». На уровне иерархии срабатывает «Всё — моё, я решаю, когда и с кем делиться», на пятом «Я заслуживаю гораздо большего». На шестом уровне при таких моральных принципах был бы экстаз «Наконец-то у меня столько всего, что я могу бесконечно делиться с миром!»

Это в идеале. А в реальности человек из примера «Делись с миром» отдаёт последнюю рубаху человеку из примера «Забери у чужих». Мёрзнет, ждёт ответного жеста, но с ним делиться никто не спешит. Третий человек, с пониманием, что нужно продавать или меняться, ещё и высмеет непрактичность этого бедолаги. Кто, мол, в своём уме отдаёт последнее? Тогда бедолага понимает, что «отдай своё другим» неправильная стратегия и угрожает его выживанию. Без рубахи холодно, те, кто должны с ним делиться — не делятся. И тогда ему приходится пересматривать свои принципы и убеждения. Здравствуй, реальный мир.

Мораль очень сильно искажает восприятие своих потребностей. И тогда люди вырабатывают обходные пути к своему природному ресурсу.

Научили девочку, что чувствовать сексуальное влечение неприлично, а показать его объекту влечения — позорно. Что физиологичность наказуема, нужно сублимировать сексуальность в посевы разумного, доброго, вечного. «Ты же хочешь, чтобы тебя уважали? Ну вот, а тех, кто «слаб на передок», не уважают». И когда физиология женщины включает потребность к размножению, мораль эту потребность ограничивает мощным «нельзя». И психика вырабатывает обходной путь: женщина не осознаёт своё сексуальное влечение, перекладывает на мужчину ответственность за «похоть». А в особо тяжёлых случаях в отношения не идёт, всё ищет родственную душу, а вместо детей плодит романы о страстной любви или квартальные бухгалтерские отчёты.

Внушили девочке, что получать любовь и заботу — эгоистично. Что любовь нужно заслужить, а без заботы обходиться. «Видишь, маме некогда, ты уже большая, целых восемь лет. Лучше ты позаботься о маме, делай всё сама. И о младшем братике позаботься, ему всего четыре». И её психика привыкает получать заботу «по заслугам», когда для себя — нельзя, быть довольной можно только после того, как сделала довольными всех вокруг. Вы тоже знаете таких женщин, которые теряются от похвалы и кидаются устраивать чужой комфорт, даже когда их не просят? А мужчин знаете, которые донимают своей опекой, контролем и хотят быть нужными?

Внушили мальчику, что занимать своё место, предъявляться и брать на себя ответственность самонадеянно и нескромно: «Не лезь. Самый умный, что ли? И поумнее тебя люди найдутся, подостойнее». И его психика привыкает влезать во всё подряд наперекор, доказывая, что да, самый. Или вообще никуда не влезать, пока не разрешат те, кто «поумнее». Получаются или бестолково активные, или слабо инициативные люди.

Внушили, что сам ребёнок ничего толкового не сделает: «Что за ерунду ты нарисовала? Нужно так и вот так, дай, я исправлю». И человек всю жизнь несёт синдром самозванца или непризнанного гения, не решаясь удовлетворить свою потребность в реализации. А толку реализовываться, если я для этой стаи «неполноценная обезьяна»?

Вот так мы застреваем на «нижних этажах» и не выходим в свой истинный потенциал. То тревожимся, то стыдимся, то страдаем, то наглеем. Считаем счастьем, когда можно расслабиться и побыть в покое. И теряем своё движение в счастье и полноценную жизнь.

Резюмирую: там, где животные чувствуют свои потребности и удовлетворяют их инстинктивно, человек запутывается в нормах морали. Нормы морали прививаются воспитанием и часто препятствуют осознанию и удовлетворению потребностей.

Глава 4 Стресс, дистресс, депрессия: отчего случаются, и что с ними делать

Тезисы

Человек разумный прогнозирует возможные последствия ситуации. При этом разум опирается на опыт, накопленный с момента зачатия. Чем больше в этом опыте «нельзя», тем сложнее человеку удовлетворить свои потребности и сгенерировать ресурс. Чем больше «нельзя» и «невозможно», тем труднее справляться со стрессами. Стрессы — инструмент обучения разума получать ресурс новыми способами. Чем проще стратегии ресурсирования (мало «нельзя»), тем быстрее проходит стресс. Если «нельзя» много, то сложные обходы этих «нельзя» долго перестраиваются при стрессах. Если стрессовое воздействие долгое, стресс превращается в дистресс и приводит к эмоциональному выгоранию и депрессии, а дальше — к хроническим заболеваниям. Поэтому цепочки ресурсирования нужно упрощать, проработав «нельзя» в психотерапии.

Разум, как инструмент выживания

Мы — люди, особенность нашего вида — разумность. У нас развит ум, который позволяет вспоминать, сопоставлять, анализировать, прогнозировать, обучаться. Наш разум создаёт образы, записывая в них, ресурсно ли было в той ситуации, или нет, удовлетворялась ли потребность, в каком объёме и каким способом. Наше сознание, реагируя на ситуацию, сравнивает прежний опыт с происходящим и прикидывает, получится ли в этом контакте ресурс, или нет.

Говоря проще, сознание опирается на опыт из библиотеки образов и заранее прогнозирует последствия происходящего. Прогнозы могут быть адекватными: есть потребность в сексуальной разрядке, но я понимаю, что для этого нужно найти партнёра, уединиться и предохраниться, если не нужна беременность. И неадекватными: я хочу секса, но мне стыдно, потому что из-за этого меня перестанут ценить, уважать и будут обращаться, как с грязью.

Разум помогает мгновенно выбрать такой способ поведения, который позволит максимально удовлетворить потребности с учётом внутренних «можно» и «нельзя». И этот максимум у разных людей очень сильно отличается.

Если родительская семья давала достаточно свободы, то библиотека образов у ребёнка сформировалась здоровая: есть много способов действовать, получать ресурс, и эти способы одобряются значимыми фигурами. Если потребности ребёнок в семье игнорировались или ограничивались, то библиотека образов сформировалась деструктивная: хотеть нельзя, действовать наказуемо, результат непредсказуем, твои желания осуждаются значимыми фигурами. Когда ограничений очень много, ребёнку, чтобы выжить, безопаснее перестать хотеть и научиться реагировать и действовать так, как надо значимым фигурам. Значимыми фигурами бывают родители, а потом — все прочие авторитеты, которые задают правила жизни в социуме. В группе, в классе, на фирме, в стране.

Здоровый человек замечает свои потребности и действует так, чтобы они удовлетворялись, умеет находить возможности и договариваться. Человек, зажатый многочисленными «нельзя», бездействует, ждёт указания и разрешения. Или бунтует и делает всё наперекор. Первый получает свой ресурс легко и без напряжения, второй страдает из-за недостатка ресурса или добывает его в битве.

Что такое, жить в дефиците ресурса, я знаю на собственном опыте. Воспитывалась в ограничивающей семье с многочисленными «нельзя» и «на это нет денег». Мои бабушки, дедушки, родители и я сама жили в ограничивающей стране с лозунгами «Я — последняя буква в алфавите» и «Прежде думай о Родине, а потом — о себе». Как и большинство, кто вырос при тоталитарном режиме, я слабо осознавала свои потребности и, пока не разобралась со своими ограничениями и страхами, редко попадала в полный объём своего ресурса. Сейчас жутко вспомнить ту мою тотальную безысходность, в которой жила почти до сорока лет. Зато мы, дети дефицита, отлично умеем терпеть, экономить, откладывать на потом, обходиться, сомневаться и точно знать, что это невозможно и так не бывает.

«Так невозможно, так не бывает, так нельзя, это опасно», — подсказывает нам здравый смысл. Наш ум. Ум наш, бесспорно, мощнейший инструмент выживания. Он развился в процессе эволюции и вывел человека на вершину пищевой цепочки, заменив «хомо сапиенсу» когти и клыки. Но с развитием современной цивилизации ум взял слишком много власти. Многим он заменил чувствование, ощущение, чего же я на самом деле хочу. Люди не чувствуют своих желаний, а рассуждают, чего им нужно иметь, уметь и достигать. Но ум — не двигатель, ум — рулевой. И когда сбита настройка на чувства, понять, чего хочу, невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.