Гости полуночные. Русское фэнтези

Наталья Аннеева

В уездном городе начала 20 века происходят странные события, объяснить которые с материалистической точки зрения невозможно. В их центре оказывается молодой врач Александр и красавица Анна, его возлюбленная, одна из героинь мистической повести «Гость издалека».

Глава 3

Александр Михайлович проснулся среди ночи. Было тихо, прохладно, пахло пылью и сеном, которым был наполнен тюфяк, служащий ему постелью. Доктор сел и огляделся, не понимая, где он. Голова была тяжелой, как после угара, мысли путались… Почему так темно? Лишь в какое-то маленькое окошечко льется слабый свет, похожий на свет месяца… Он напряг память и с большим трудом вспомнил, где он. Обед у старосты, радушная хозяйка, все подливавшая и подливавшая медовуху… Глаза постепенно адаптировались к темноте. Он стал различать низенькую дверь, бревенчатую стену, лавку вдоль нее со стоящими на ней круглыми деревянными бадьями или туесами, какие-то лари и сундуки… На одном из них сонно посапывал на расстеленном одеяле урядник.

«Ничего себе! — подумал доктор. — Намедовушились!»

Ему приходилось слышать о коварном нраве этого напитка, но чтобы вот так?

Он встал, пошатываясь, направился к двери и толкнул ее. Дверь не подалась. Он толкнул сильнее…

«Заперли, — вяло шевельнулась мысль. — Но зачем?»

Он постучал, сначала тихо, потом сильнее. За дверью раздались шаги, и она отворилась. Староста с керосиновой лампой в руке стоял перед ним.

— Сильнее толкать надо! Тугая! — шепотом сказал он, отводя глаза. Было заметно, что он тоже хмелен. — Если вам до ветру, господин доктор, то вон ведро в углу. Ночью лучше не выходите из избы, неспокойно у нас!

— Что, мужички разбойничают? — спросил Александр Михайлович машинально.

— Какое! Толковал же вам: упыри завелись, спасу от них нет. Михайлу-соседа заели, и сына его, видно, тоже они сгубили, больше некому.

— Чушь! — сказал доктор, но все-таки воспользовался предложением хозяина.

Тот терпеливо ждал.

— До утра еще далеко? — спросил доктор.

— Самый дурной час — заполночь!

— Так я еще посплю…

— Поспите, поспите… Утром разбужу…

Староста ушел. Доктор притворил дверь чулана и улегся. Урядник по соседству захрапел, потом повернулся и притих. Доктор не спал.

«Насколько темен народ! — думал он. — Просвещение и просвещение — вот что необходимо! Тогда лет через сто, может, что-то изменится».

Стало очень тихо… Глаза Александра Михайловича закрывались, мысли понемногу начинали путаться.

«А что ж следователь? — думал он. — Приехал или нет? Неудобно как-то получилось! Как там в больнице? Больных принимать завтра надо, а я…»

Перед ним замелькали деревья, мелькнула какая-то трава, лицо умершего крестьянина, дорога… Он засыпал…

Резкий звон бьющегося стекла разогнал его сон. Доктор еще не совсем проснулся, но чувство непонятной тоски и тревоги уже охватило его со страшной силой… Рядом застонал и заворочался урядник. Александр Михайлович с трудом открыл глаза и увидел, что нечто темное, страшное, похожее на чудовищную руку тянется к ним от узкого окошка, заслоняя свет месяца. Несказанный ужас охватил его. Он хотел вскочить, но тело не слушалось, и тогда он дико завопил на весь дом…

Разбуженный воплем доктора, урядник бросился к нему. В тот же момент это нечто темное, гибкое обвилось вокруг его плеч, как щупальца спрута, и потащило к окошку. Урядник не успел даже закричать. Голова его оказалась прижатой к отверстию в стене. В лунном свете перед ним мелькнуло чье-то чудовищное, словно порождение бреда, лицо, и словно какая-то ледяная рука сдавила сердце. Урядник дернулся раз, другой и потерял сознание. Александр Михайлович подбежал наконец и попытался оттащить его от оконца, однако тело несчастного, безжизненно повиснув, не двигалось, удерживаемое непонятной силой. Доктор, молодой, крепкий человек, ничего не мог с этим поделать.

— Да помогите же! Хозяин! Кто-нибудь! — в отчаянии закричал он громко, как только мог. В сенях послышались поспешные шаги босых ног, — его наконец-то услыхали. Дверь распахнулась: в дверном проеме показался староста, встрепанный, с горящей свечой в одной руке и топором в другой. За ним белела рубахой жена, перепуганная, с распущенными косами.

— Чегой-то тут у вас, господа? — начал староста растерянно…

— Чего-чего! — завопила его более догадливая жена. — Упыри припожаловали! Гости полуночные! Не видишь, что-ли?

Она кинулась обратно в горницу и мигом вернулась с большим серебряным распятием и склянкой воды в руках. Оттолкнув мужа, она плеснула из склянки в окошко, там что-то ухнуло, застонало… Тело урядника скользнуло на пол, словно некая доселе державшая рука выпустила его… Женщина прижала распятие к окошку. Губы ее шевелились, она быстро читала молитву…

Доктор наклонился над урядником. Тот был жив и медленно приходил в себя. На его шее чернели пятна, из порезов на лице и небольшой ранки под ухом сочилась кровь.

— Что это было, черт побери? — начал он, озираясь. — Где я?

Он приподнялся. Доктор и хозяин помогли ему встать, но он был слаб, как ребенок, его шатало.

— Тащите его в горницу, — сказала жена старосты. — На бабкину постелю положи, — приказала она мужу, — там белье чистое, я сегодня стелила. Старая у соседки ночует, та рожать собралась, — пояснила она доктору, который еще днем показался ей более располагающим к себе.

Урядника уложили, доктор занялся им, а староста вернулся в чулан и стал доской забивать окошко. Женщина к тому времени закончила читать молитву и собрала с пола разбитое стекло. На осколках густо чернела запекшаяся кровь…

***

Только за полдень следующего дня урядник немного пришел в себя и подозвал к себе старосту:

— В город посылали?

— А как же! Парень вчера еще уехал и доселе не вернулся. Боюсь, сгинул в лесу, так же, как Михайла и Серега, его сынок. Сами ведь видели, что у нас деется! — промолвил староста, снова отводя глаза.

— Покойник где?

— Так похоронили уже! Доктор вот бумагу написал, — староста протянул уряднику лист. — Не можно ждать было, уж дух пошел…

Урядник пробежал бумагу глазами и взглянул на Александра Михайловича:

— Что это за «действие непреодолимой силы», послужившее причиной смерти?

Тот сердито вздернул подбородок:

— А что же я должен был написать, по-вашему? Нападение оборотня? Смертельный укус вампира? Я осматривал тело, — ни зверь, ни человек не могли такое сотворить. Не понятно, как он смог прожить еще несколько часов с такими травмами…

— А тело парня искали? — помолчав, спросил исправник у старосты.

— Искали! Лес весь кругом облазили, — отвечал тот. — Нашли место, где с Михайлой беда случилась, — это верстах в девяти от деревни. Он мужик был могутный, не сразу дался. Тамо все кусты у дороги изломаны, трава кровью забрызгана. На пути в город можете посмотреть, господин урядник. Только я уж никого из мужиков с вами посылать не буду. Хватит с нас троих!

— Мне в город надо возвращаться, — сказал доктор. — Если вы в состоянии ехать, Иван Иванович, нам, пожалуй, стоит поторопиться.

— Лошадка ваша отдохнула, овса ей с утра задали. Да если надо, я и свою могу дать в пристяжные, быстрее довезут. Отправите назад с оказией, — поспешно сказал староста. — Вот только мою родственницу не подвезете ли до города?

Александр Михайлович быстро взглянул на него. Он понимал, что хитрый мужик торопится спровадить их поскорее, пока урядник не узнал, что похоронили беднягу Михаила вовсе без разрешения, еще накануне, пока городские гости спали в чулане, одурманенные медовухой. Что касается заключения о смерти, то оно было написано по слезному прошению старосты и других мужиков ранним утречком, после сытного, вкусного завтрака, которым радушно угощала его милая и красивая девушка Анюта, молоденькая родственница хозяев, та самая, о которой шел теперь разговор.

Доктор вспомнил о ней, и его строгие глаза потеплели. Просьба старосты несказанно обрадовала его. Эта девушка произвела на него необычайно сильное впечатление. Он никак не ожидал встретить в деревне такую. Мало того, что она была удивительно красива, — в ней чувствовался незаурядный ум, держалась она свободно и в то же время с достоинством. Не было в ней ни кокетства и жеманности провинциальных барышень, ни развязности или чрезмерной скромности деревенских красавиц. А взгляд ее светлых, русалочьих глаз… Короче, молодой доктор влюбился, хотя до конца еще не сознавал это. Ах, если бы он только знал, что его ждет!