Глава 4
До утра я успела только измотать себе нервы и таки приделать Журжику стрекозиные крылья. Увы, пришлось отойти от своих правил и все же использовать живую материю. Стрекоза могла бы быть против, но она и так умирала: кто-то раздавил бедняжку.
— Оно теперь летает, — вздохнула Тина.
— Смени ему цвет, — посоветовал Марон и допил чай, — иначе не только драконья жрица будет знать о том, что именно ты устроила ночной переполох.
Я только плечами пожала:
— Ну и что? Никто не умер. Мне больше интересно, как чихран продавать мимо государственных скупок?
— Чихран запрещен к свободной торговле, — напомнила Тина. — Это растение слишком опасно. А его сок разъедает кожу!
— За незаконный сбыт чихрана мужчин отправляют в каменоломни, а женщин на болота, собирать все тот же чихран, — задумчиво проговорил Гамильтон, — хм, мы можем открыть бизнес. Насобирала, продала, подставилась. Насобирала, продала, подставилась.
— Умерла, — мрачно добавила я.
— Умерла богатой, — поправил меня Гамильтон.
— Золото и драгоценности в могилу не заберешь, — огрызнулась я.
Посмотрев на нас, друзья поняли: мы ни до чего не додумались.
— А что вообще может скрыть привязку? И почему она прошла именно так? — тихо спросила Тина. — Что вы нарушили?
— Я умирала. Не было ни ритуальных мелков, ни растительно-магических красок. У меня была только моя сила, ушедшая на самое дно души, и моя же кровь, которой было залито все, вокруг меня. Вот кровью-то я и начертила круг призыва.
— Но ведь…
Марон не договорил, я его перебила:
— Да, на кровь могут прийти темные твари, живущие в мертвых мирах-сателлитах. Но пришел Гамильтон, который…
— Чует кровь, порох и лососинный паштет, — шепотом проговорила Тина.
— Именно. Он спас меня.
Я коснулась головы своего компаньона.
— Но я подвергла опасности нашу границу. И цвет моей печати — алый. Как ни перекрашивай, настоящий цвет вылезает наружу.
В комнате повисла тишина. Я лениво пила невкусный чай и по кусочку отщипывала от сдобной булочки.
— А если Гамильтон уже был рядом с тобой? — спросила вдруг Тина.
— Да говорю же…
— А ты не говори, — перебила меня подруга. — Что, если это он выпал к тебе умирающим? И ты умирала, и он. И ты использовала свою кровь, чтобы создать самую сильную из возможных привязок, чтобы твой компаньон мог зачерпнуть твою магию и исцелить себя?
— Если потребуют показать, как я впитываю магию Вилли, то…
Тут Гамильтон осекся и продолжил уже совсем другим тоном:
— То это даже пойдет на пользу нашему вранью. Всем известно, что от передозировки чуждой энергии компаньоны могут умереть. А я, будучи на грани жизни и смерти, взял столько сил у Вилли, что теперь мой организм не способен принять и грана людской магии.
Я прикусила губу и медленно кивнула. Вранье может сработать. Гамильтон стремительно линяет, как только пытается ухватить крошку моего ядовитого дара. Иногда мне кажется, что с помощью моей силы можно плавить металл. Или, что скорее, растворять его напрочь!
— Мне только одно непонятно, — тихо сказал Марон, — почему ты умирала?
Гамильтон вздрогнул и засуетился, притворяясь, что блоха кусает его за самое мягкое и объемное место. А после… Я не ответила, а Марон не повторил вопрос.
Потом мы еще целый час повторяли эту историю. Да так, чтобы у Тины получалось:
— Ой, да там ерунда вышла. Мина рухнула с крепостной стены, а Гамильтон в очередной раз воевал. Вот и встретились два одиночества.
Марон же предпочел более нудную фразу:
— Вы же знаете о том, как пегасы оказались в нашем мире? Никто их не призывал, они прошли сквозь разрыв. Что интересно, разрыв из чистого мира-сателлита может произойти где угодно, хотя бы даже и на дворцовой кухне! Вот и Гамильтон вышел у подножия крепостной стены замка Фоули-Штоттен. Он был ранен и думал, что это его личный портал на тот свет!
Гамильтон решил ссылаться на то, что он не обязан общаться с людьми. А я предпочла коснуться духовно-кровной связи, которая раньше была весьма и весьма распространена. Мол, жизнь за жизнь, кровь за кровь. Гамильтон останется в этом мире ровно столько, сколько я проживу. И если меня убьют, то он сможет задержаться ровно на то время, что ему понадобится для кровавой и безжалостной мести.
— Пришло время выбирать новое платье. — Тина хлопнула в ладоши. — Насколько я помню, с сегодняшнего дня мы начинаем активно ждать прибытия Правителя и начала отборной гонки!
— Знаете, — опасливо произнес Марон, — я все же предлагаю ждать Правителя не слишком активно. А то мало ли что… Безвластие не идет на пользу ни стране, ни народу. Так что вы тут спокойно и неспешно готовьтесь, а я пойду посмотрю, послушаю.
Друг легко одернул одежду, и та покорно сменила цвета. Теперь его будет трудно отличить от прислуги, но при этом никто не сможет сказать, что он украл их форму. Вам просто показалось, понимаете?
Когда-то давно мы так поступали на практике. Нас расквартировали в доме мелкого дворянчика, и ему очень уж хотелось чего-нибудь эдакого с магически одаренной девицей. Так он нас за весь месяц от прислуги отличить и не смог. Хотя там не только наша заслуга, но есть и красного крепленого вклад.
— Зеленое с золотом или сиреневое с серебром? — задалась вопросом Тина.
— Зеленое, оно легче.
— Ага, значит, сиреневое, — кивнула сама себе подруга и тут же в ответ на мое легкое, но вредное проклятье пояснила: — Легкое платье оставь для испытаний. Никто, знаешь ли, не скажет заранее, что и как с вами будут делать.
— Тут ты права, — кивнула я. — Одно дело — проиграть на своих условиях, а другое — опозориться из-за неудобного платья.
Сегодня я заплела волосы в пару десятков тонких косичек, из которых собрала одну вычурную косу. Спасибо Делии, практически с каждым платьем в комплекте шли ленты для волос.
— Ничего не видно, ничего не слышно: коридор опутан заклятьями тишины разной степени мастерства, — это Марон прислал голосового посланника. — Исследую дворец дальше. Ох, этого я видеть не хотел.
Нам с Тиной немедленно захотелось узнать, что же там такое, но, увы, моя подруга не умела посылать голос.
А мой дар только-только начал просыпаться. Если заняться очеловечиванием магии, то мой дар ворочался, посылал всех к бесам и просил «ну еще пять минуточек».
— Что-то происходит, — встрепенулся вдруг Гамильтон. — Кто-то стучит во все двери.
Тина, забывшая про него, вздрогнула, а я только сощурилась. Послание невестам?
«Главное, чтобы не прямой посыл. Будет забавно, если мы будем первыми невестами, от которых отказался Правитель», — пронеслось у меня в голове.
Я ведь только недавно вспомнила, что обычно отбор невест затевает сам Правитель, а в нашем случае это была идея Совета Крылатых. Так себе воплощенная, кстати. Никакой интриги, одна Лилиана Морей и массовка.
Оправив платье, я выбралась из спальни в гостиную, где и увидела, как распахивается дверь и в нее буквально впихивают бледную и дрожащую девицу. Стук пошел дальше.
— Вас там много, что ли? — недоуменно спросила я.
— Д-да, — пролепетала девчонка. — Я воспитанница монастыря Божьих Сестер и прибыла поговорить с вами о наших Богах.
Я чуть не села, а Гамильтон фыркнул:
— Я помню других сестер. Они несли в руках корзины с бинтами и зельями, переступали через трупы, чтобы добраться до раненых. И да, до богов им дела не было.
— Да, — я не сдержала гордой улыбки, — наш монастырь всем монастырям монастырь. А от слов… В чем прок твоих слов, сестра?
— Я не знаю.
— Никто не знает. — Я открыла ей дверь. — Спасибо, что нашли для меня время.
Захлопнув дверь, я стоически проигнорировала сердитый взгляд Тины. Но подруга решила не довольствоваться малым и попыталась меня вразумить:
— Она же подневольный человек!
— Во-первых, оборотень, — поправила ее я, — а во-вторых, я тут тоже не свободная пташка.
Но еще мне просто было противно. Мать представила богам своего супруга до того, как вышел траур по отцу. И помогала ей в этом продажная столичная сестра. С тех пор двери нашего храма закрылись перед леди Фоули-Штоттен. Почему у нее осталась прежняя фамилия? О, потому что она вовремя передумала и не довела церемонию до конца. А то пришлось бы из обжитого замка съезжать в старый дом.
— В любом случае мое поведение можно списать на мое же задание, — я поправила косу, — быть хуже всех.
Подмигнув Тине, я вышла из гостиной и решительно направилась в сторону широкой мраморной террасы.
— Ты не туда свернула, — со мной рядом трусил Гамильтон.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
— Когда твоя магия засыпает, я чувствую тебя так, как и положено чувствовать настоящему компаньону, — напомнил пес.
А я только вздохнула, понимая, что ему со мной нелегко.
Гамильтон вывел меня к террасе, где…
— Вы?! Что вы здесь делаете?
Это мы выдохнули в унисон, после чего он замолчал, но мне еще было что сказать:
— Как вам удалось так быстро вернуться из Иль-доратана?!
— Да уж не вашими стараниями, — усмехнулся мужчина. — Мне больше интересно, чем вы здесь занимаетесь.
— Уж прошу простить, — сощурилась я, — но вас это никоим образом не касается.
— Очень даже касается, — он уже не усмехался, а откровенно смеялся, — должен же я как-то подстраховаться!
— От чего?
— Вы, юная леди, совсем политикой не интересуетесь, да? Точнее, не интересуетесь внешностью политиков?
Я независимо пожала плечами:
— У нас дома целая портретная галерея, посвященная семье Правителя. Там есть портрет прежнего главы государства и нынешнего. Рисовал наш лучший художник.
«Лучший, потому что единственный», — добавила я про себя и поспешила продолжить:
— Правда, миниатюры были подпорчены, но к ним прилагалось словесное описание.
Мужчина заливисто расхохотался:
— Словесное?!
Гамильтон вел себя подозрительно тихо, но… Я никак не могла отвлечься от разговора с этим знакомым незнакомцем.
— Я не клоун, — сощурилась я и зажгла на пальцах искристые огоньки, — могу проклясть, да с условием — закаетесь выполнять!
— С условием — это серьезно, — он усмехнулся. — Позвольте представиться: Кристоф Ландеберт Рентийский, Правитель Азайи. Или, как вы любезно отметили, полуправитель.
Ой.
— А вы, я так понимаю, злопамятный, — нервно улыбнулась я и убрала руки за спину.
— Нет, но должность не позволяет забывать неосторожные слова. — Он прищурился. — Как туфельки, удобные были?
— Очень и до сих пор не стали тряпочками. — Я решила, что мне необходимо сказать ему что-то хорошее, чтобы перебить все плохое. — Вы, на удивление, очень сильны.
— Мина, — тяжело вздохнул Гамильтон.
Да что б меня!
— Я имела в виду, что наука преобразований — это очень сложный раздел магии, — попыталась вывернуться я. — И это огромное достижение, когда человек может извратить законы природы так надолго, как это сделали вы.
Правитель посмотрел на Гамильтона с искренним сочувствием, а после спокойно сказал:
— Да, я неплохо образован. На удивление, мне удалось покорить этот весьма сложный раздел магии.
Кажется, я умудрилась предположить, что он глуп. Нет, не может быть, я такого не говорила. Ведь не говорила же?!
Глубокий вдох, медленный выдох. Сейчас я все объясню…
Нет, иногда глубокий реверанс и почтительное: «Могу ли я быть свободна?» — лучше тысячи слов.
— Можете, — он хмыкнул, — все равно мы увидимся уже через десять минут. Кстати, почему вы так быстро закончили?
— Боюсь, что я… Что…
— Леди Фоули-Штоттен, как вы посмели… Ваше Крылатое Величество. — Драконья жрица, вылетевшая на террасу, тут же потеряла весь пыл и присела в глубоком реверансе.
— Леди Илзерран, — тепло улыбнулся Правитель, — моя просьба стать частью отбора причиняет вам вред?
— И боль, — жрица медленно выпрямилась, — и зубы крошатся от тщательно сдерживаемой ярости. Но звонкое золото, которым вы щедро платите, превращает невыносимое во вполне себе сносное. Леди Фоули-Штоттен, зайдете ко мне после церемонии представления Правителю.
— Да, миледи, — кротко произнесла я и сдержанно улыбнулась.
На что жрица восхищенно присвистнула:
— А вы не можете быть такой весь отбор? Идите, идите.
И мы с Гамильтоном чинно, но очень, очень быстро покинули террасу.
— Надо повторить легенду, — выдохнула я, — у меня от шока все из головы вылетело. Но как же он не похож на свой портрет! Там такой красавчик…
— А тут? — с интересом спросил Гамильтон и нервно покосился в сторону узорчатых дверей, ведущих на террасу.
— Привлекательный, но обыденный мужчина. — Я пожала плечами.
Хотя стоит признать, что темные густые волосы, волевое лицо и глубокий взгляд зеленых глаз не могут не привлечь.
«Ты чудовище, а не крылатая невеста», — напомнила я себе.
И начала повторять про себя придуманную легенду. Ведь, помимо всего прочего, никто не должен догадаться, что я была на грани жизни и смерти.
— К тебе вернулась сила или ты опять взяла из браслета? — засопел вдруг Гамильтон.
— Я бы не называла черный шнурок с тремя кристаллами браслетом, — уклончиво отозвалась я. — Тем более что он у меня на ноге.
Пес душераздирающе вздохнул и ускорил шаг, позволив мне любоваться на свой толстый зад.
Я тоже себя корила за пустую растрату драгоценных капель нейтральной силы, но… Даже вернувшись назад во времени, я бы, скорее всего, поступила так же.
Ведь, как выяснилось, мне уже дважды довелось встретиться с нашим Правителем! Один раз я обозвала его нехорошим прозвищем, которое бродит в народе. А второй и вовсе выкинула в Иль-доратан! А еще он сотворил для меня туфли, которые до сих пор не стали тряпочками. И он… Он волновал меня.
Нет-нет, не как мужчина. Я еще помню то дурацкое истерично-безумное чувство, что заставляло меня едва ли не преследовать того пятикурсника. Стараясь обратить на себя его внимание, я, возможно, немного перегнула палку. Но в любом случае, кто бы что ни говорил, а моей вины в его заикании нет!
В комнате я коротко обрисовала друзьям сложившуюся ситуацию, и… Они не удивились?!
— Ты прости, конечно, — Тина улыбнулась и развела руками, — но чего ты хотела?
Марон согласно кивнул и добавил:
— У тебя вообще история знакомства с семьей Рентийских так себе.
— Во-первых, с экс-Правителем я не знакома, — запротестовала я.
— Но познакомишься, — Тина хихикнула, — будь на всякий случай вежлива со стариками. А то мало ли!
— Но-но, я уважаю чужие седины. — Я погрозила подруге пальцем.
И вздрогнула от требовательного стука в дверь.
— Леди Фоули-Штоттен, на выход!
— С вещами? — с интересом спросила я, но никто не ответил.
— Если что, ври, что деньги уже потрачены, — прошипела мне в спину Тина.
— Да-да, — поддакнул Марон, — тряси платьями и говори, что еще должна осталась!
Поперхнувшись смешком, я выскочила за дверь. Бояться встречи с Правителем глупо: сразу ничего не случилось, значит, уже и не случится.
И все бы ничего, если б леди Илзерран не поставила меня рядышком с той тщедушной сестричкой.
— Посмотрите направо. С сего дня и до самого конца вашего пребывания на отборе, — с невыносимым пафосом произнесла драконья жрица, — именно эти глаза с сочувствием и добросердечием будут следить за вами через особые кристаллы. Именно эти достойнейшие сестры будут внимательно наблюдать за тем, чтобы вы не нарушали правил.
Затем жрица замолчала, кашлянула и уже не так пафосно оповестила нас, что единственные места, где мы остаемся наедине с собой, — ванный комплекс и гардеробная.
— Может, не стоило хлопать дверью перед моим носом? — едко спросила милая с виду сестра.
На что я только фыркнула и одними губами ответила:
— Ты будешь сильно удивлена, сестричка.
Затем нас заставили склонить головы для благословения. И доставшаяся мне «сочувственная и добросердечная» Божья Сестра так старательно выполняла свою миссию, что выдернула у меня пару волосинок.
Интересно, если попросить Гамильтона сожрать ее туфли, он попросит сырный соус или откажется?
Скосив взгляд, я посмотрела на модные ботиночки сестрички: стопроцентная кожа! Может, и согласится.
Нас построили парами, и, к вящему неудовольствию бесценной сестры, меня, а соответственно, и ее поставили в самый конец. Как же сияла леди Морей!
И я вдруг подумала, что надо бы присмотреться к остальным девушкам. В конце концов, Правитель у нас хоть и полу, но не его в том вина! Надо подобрать ему жену получше, ибо я не хочу жить в стране, которую штормит под гнетом Морей.
«С другой стороны, Правитель и сам способен догадаться, что от лорда-предателя ждать можно только очередного качественного предательства?»
Лорд Морей и правда был хорош в этом. Ведь даже голод Окраины сошел ему с рук. Тут же нашлись и обстоятельства непреодолимой силы (запрещенные артефакты с острова Цветов), и важные причины (золото, ведь продовольствие на Окраину поставляется по сниженной цене), и еще куча свидетелей, что голода не было!
Последним, правда, неизвестные энтузиасты отрезали языки, и лорд Морей выступил с отрепетированной речью, где всячески поносил этих самых свидетелей. Скользкий мерзавец.
— Нанесите на лицо оттенок разумности, — прошипела Божья Сестра, — вы стоите перед Правителем!
А я, погрузившись в свои мысли, даже не заметила, что наша цепочка дурочек уже куда-то дошла.
Подняв глаза, я ахнула, обнаружив Правителя подозрительно близко.
— Надеюсь, леди Фоули-Штоттен не обижает вас, сестра Мирта?
— Юной леди необходимо больше смирения, — с подобострастием ответила сестра, — она прекрасный цветок, требующий должного ухода.
«Да уж, цветочек еще тот», — читалось во взгляде лорда Рентийского.
И вдруг тихий шорох, треск призываемого проклятья, и я вижу, как мой щит срабатывает! А через секунду одна из одинаковых невест остается без юбки. Ее, правда, тут же затерли в гущу девиц, а после кто-то снял с ближайшего слуги ливрею… В общем, особого переполоха не вышло.
— Личная разработка, — невинно улыбнулась я и стрельнула взглядом в сторону злобно молчащих невест, — щит «Возьми себе». Делаю амулеты, беру золотом.
— Леди Фоули-Штоттен! — раненой птицей взвыла сестра Мирта.
— Столичным Божьим Сестрам наценка в пятнадцать процентов, — тут же добавила я.
Правитель подавил смешок, а после на полном серьезе посоветовал мне почитать свод законов, касающийся нелицензированных артефактов.
— Я просто вкладываю в вещи частичку себя, — с немалой долей пафоса выдохнула я.
Лорд Рентийский кивнул и перешел к следующей невесте. И только от сестры Мирты я узнала, что он решил начать с конца нашей цепочки и мы были первые, к кому он подошел!
Зато удалось посмотреть, как это все должно было быть: Правитель встает перед крылатой невестой, улыбается. Та краснеет, бледнеет, оседает в реверансе, а после представляется. Правитель говорит, что очень польщен тем, что такая достойная леди согласилась принять участие в отборе невест. И так двадцать пять раз. Но меня после всех этих раз мучил один вопрос. А как же я?! Почему он моим присутствием не польщен?!
«С другой стороны, все были вынуждены представиться, а меня он по имени позвал», — подумала я и чуть приосанилась.
После знакомства Правитель пригласил нас в сад, где были накрыты столы со сладостями. Ох, не жалеет он нас, не жалеет. Призвать пчелу и подсунуть ее к лицу конкурентки — не «надоевшая обыденность», а «золотая классика»!
Уже в саду выяснилось, что Правитель у нас совсем не дурак. Или у него есть толковый советник, что тоже может быть. Но в любом случае над столами парили маго-идентификаторы. Каждая неосторожная искра магии будет отслежена, а виновница отмечена блёстками. Или не блёстками — тут уже все зависит от фантазии мага.
— От вашего поведения зависит то, с какого этапа вы уйдете и какие украшения принесете в семью, — змеёй прошипела сестра Мирта.
— Я сирота, — с должным количеством скорби ответила я.
— Не может быть, — сощурилась сестра, — у вас есть мать и отчим.
— О, мы не родственники, — отмахнулась я и нацелилась на тарталетку с лососевым паштетом.
Но едва лишь я протянула руку, как из ближайших кустов раздался полный боли и страданий вздох. Надрывный, с протяжным «Ы-ы-ых», он был мне до ужаса знаком.
Ну конечно, видимо, у лососевого паштета отменное качество. Иначе Гамильтон не позволил бы себя обнаружить. Но… Что делать-то? Левитировать ему пару тарталеток? Так меня обсыплет блёстками, и ведь не докажу, что просто собаку подкарм…
Стоп. Я же чудовище, верно?
Задорно улыбнувшись побледневшей Мирте, я взяла весь поднос и уверенно пошла к кустам. Кусты тряслись от предвкушения так, что с них начали облетать молоденькие клейкие листочки.
Через минуту я уже поставила опустевший отполированный и блестящий поднос на место. И, как на заказ, мимо прошествовал донельзя гордый слуга с пирамидкой бокалов.
— Это белое руарданское? — спросила я.
— Нет, миледи, — с искренним сожалением произнес молодой мужчина, — это фруктовое вино с острова Цветов.
— Нет, я такое не пью, — четко раздалось из кустов.
А после пошел такой треск, будто сквозь розы продирается лошадь.
— Мой компаньон увеличил свой размер, чтобы в полной мере насладиться тарталетками, — пояснила я удивленному слуге.
— Ты похоронила свою репутацию. — Мирта пыталась красиво слечь в обморок, но у слуги был поднос, у меня принципы, а остальные делали вид, что нас нет.
— По моему, со мной все было понятно еще на последнем Весеннем Балу, — фыркнула я.
— Так это была ты?! — с ужасом произнесла Мирта. — Но мне обещали, что я буду наставлять одну из…
— Ага, тебе сказали выбрать ту, что от всех отличается, — я тут же воспользовалась ее оговоркой, — но нас таких две.
— Тогда ты…
Бледная до синевы сестра Мирта не смогла выговорить «чудовище», а я не стала ей помогать. В конце концов, должна и я чего-нибудь вкусного попробовать. Вот, например, песочное тесто с полоской соленой карамели. Ум-м-м, невероятно!
— Мое почтение поварам, — проворчала я.
— Обязательно передам, — весело произнес Правитель, стоявший за моей спиной.
— Вы решили избавляться от невест радикально? — просипела я, пытаясь не закашляться.
Проклятая песочная вкуснятина застряла у меня в горле и ни туда ни сюда.
Схватив у пробегавшего мимо слуги бокал с чем-то красным, я быстро его осушила и выдохнула — не скончалась.
— Одобряете лицарийское выдержанное?
— Нет, — я пожала плечами, — просто крошки в горле застряли.
Ой.
Кажется, вино действительно выдержанное.
— Я слышал, что у семьи Фоули-Штоттен есть интересная особенность: вы не пьянеете, но даже от одного бокала теряете способность лгать. — Он сощурился. — Это так?
— Мы теряем понимание того, ради чего нужна ложь, — честно ответила я.
— Что вы думаете об отборе? — с интересом спросил Правитель.
— Вам действительно это интересно? Отбор — пустая трата времени. Ваша будущая супруга стоит во главе стола и очень обижается на то, что вы тратите свое время не на нее. — Я кивнула на Морей, которую слегка перекосило. — Хотя я, конечно, не хочу жить в стране, которой правят Мореи.
— С чего бы Мореям править моей страной? — насмешливо сощурился лорд Рентийский.
А я, отойдя на шаг и окинув его долгим оценивающим взглядом, хотела было сказать, что он и до женитьбы не очень-то справляется с Советом Крылатых, вот только мне прямо на губы села крупная бабочка!
И как бы я ни отплевывалась, желая поделиться с миром своим ценным мнением, гадкое насекомое не отставало. Вот не пойму, в каких кустах прячется Тина?!
— Справа, — усмехнулся Правитель, — у вас прекрасные и верные друзья. Мое почтение.
Он чуть поклонился и ушел. Ушел к Лилиане Морей, а я, согнав-таки с губ бабочку, подхватила поднос с эклерами и ушла в кусты. Не думаю, что украшу этот вечер, если продолжу говорить присутствующим все, что я о них думаю. У оборотней так-то и спонтанные превращения случаются!
