На конкурс красавиц требуется чудовище

Наталья Андреевна Самсонова, 2022

Крылатая невеста должна иметь: диплом, титул, сильный колдовской дар и неиспорченную репутацию. У меня нет диплома, я дочь окраинного барона, и мой дар… Он как бы сильный, но есть пара нюансов. И пса-компаньона я призвала не слишком законным методом, что несколько очерняет мою репутацию… Вот только ректор выдал мне диплом раньше времени, ведь я, по его мнению, идеальное «чудовище» для свадебного отбора. Настоящие крылатые невесты, видите ли, слишком сильно волнуются, и им нужен кто-то, на чьем фоне даже самая неудачливая неудачница будет смотреться вполне себе достойным товаром. То есть, простите, невестой. Что ж, заметьте, вы сами этого хотели…

Глава 4

До утра я успела только измотать себе нервы и таки приделать Журжику стрекозиные крылья. Увы, пришлось отойти от своих правил и все же использовать живую материю. Стрекоза могла бы быть против, но она и так умирала: кто-то раздавил бедняжку.

— Оно теперь летает, — вздохнула Тина.

— Смени ему цвет, — посоветовал Марон и допил чай, — иначе не только драконья жрица будет знать о том, что именно ты устроила ночной переполох.

Я только плечами пожала:

— Ну и что? Никто не умер. Мне больше интересно, как чихран продавать мимо государственных скупок?

— Чихран запрещен к свободной торговле, — напомнила Тина. — Это растение слишком опасно. А его сок разъедает кожу!

— За незаконный сбыт чихрана мужчин отправляют в каменоломни, а женщин на болота, собирать все тот же чихран, — задумчиво проговорил Гамильтон, — хм, мы можем открыть бизнес. Насобирала, продала, подставилась. Насобирала, продала, подставилась.

— Умерла, — мрачно добавила я.

— Умерла богатой, — поправил меня Гамильтон.

— Золото и драгоценности в могилу не заберешь, — огрызнулась я.

Посмотрев на нас, друзья поняли: мы ни до чего не додумались.

— А что вообще может скрыть привязку? И почему она прошла именно так? — тихо спросила Тина. — Что вы нарушили?

— Я умирала. Не было ни ритуальных мелков, ни растительно-магических красок. У меня была только моя сила, ушедшая на самое дно души, и моя же кровь, которой было залито все, вокруг меня. Вот кровью-то я и начертила круг призыва.

— Но ведь…

Марон не договорил, я его перебила:

— Да, на кровь могут прийти темные твари, живущие в мертвых мирах-сателлитах. Но пришел Гамильтон, который…

— Чует кровь, порох и лососинный паштет, — шепотом проговорила Тина.

— Именно. Он спас меня.

Я коснулась головы своего компаньона.

— Но я подвергла опасности нашу границу. И цвет моей печати — алый. Как ни перекрашивай, настоящий цвет вылезает наружу.

В комнате повисла тишина. Я лениво пила невкусный чай и по кусочку отщипывала от сдобной булочки.

— А если Гамильтон уже был рядом с тобой? — спросила вдруг Тина.

— Да говорю же…

— А ты не говори, — перебила меня подруга. — Что, если это он выпал к тебе умирающим? И ты умирала, и он. И ты использовала свою кровь, чтобы создать самую сильную из возможных привязок, чтобы твой компаньон мог зачерпнуть твою магию и исцелить себя?

— Если потребуют показать, как я впитываю магию Вилли, то…

Тут Гамильтон осекся и продолжил уже совсем другим тоном:

— То это даже пойдет на пользу нашему вранью. Всем известно, что от передозировки чуждой энергии компаньоны могут умереть. А я, будучи на грани жизни и смерти, взял столько сил у Вилли, что теперь мой организм не способен принять и грана людской магии.

Я прикусила губу и медленно кивнула. Вранье может сработать. Гамильтон стремительно линяет, как только пытается ухватить крошку моего ядовитого дара. Иногда мне кажется, что с помощью моей силы можно плавить металл. Или, что скорее, растворять его напрочь!

— Мне только одно непонятно, — тихо сказал Марон, — почему ты умирала?

Гамильтон вздрогнул и засуетился, притворяясь, что блоха кусает его за самое мягкое и объемное место. А после… Я не ответила, а Марон не повторил вопрос.

Потом мы еще целый час повторяли эту историю. Да так, чтобы у Тины получалось:

— Ой, да там ерунда вышла. Мина рухнула с крепостной стены, а Гамильтон в очередной раз воевал. Вот и встретились два одиночества.

Марон же предпочел более нудную фразу:

— Вы же знаете о том, как пегасы оказались в нашем мире? Никто их не призывал, они прошли сквозь разрыв. Что интересно, разрыв из чистого мира-сателлита может произойти где угодно, хотя бы даже и на дворцовой кухне! Вот и Гамильтон вышел у подножия крепостной стены замка Фоули-Штоттен. Он был ранен и думал, что это его личный портал на тот свет!

Гамильтон решил ссылаться на то, что он не обязан общаться с людьми. А я предпочла коснуться духовно-кровной связи, которая раньше была весьма и весьма распространена. Мол, жизнь за жизнь, кровь за кровь. Гамильтон останется в этом мире ровно столько, сколько я проживу. И если меня убьют, то он сможет задержаться ровно на то время, что ему понадобится для кровавой и безжалостной мести.

— Пришло время выбирать новое платье. — Тина хлопнула в ладоши. — Насколько я помню, с сегодняшнего дня мы начинаем активно ждать прибытия Правителя и начала отборной гонки!

— Знаете, — опасливо произнес Марон, — я все же предлагаю ждать Правителя не слишком активно. А то мало ли что… Безвластие не идет на пользу ни стране, ни народу. Так что вы тут спокойно и неспешно готовьтесь, а я пойду посмотрю, послушаю.

Друг легко одернул одежду, и та покорно сменила цвета. Теперь его будет трудно отличить от прислуги, но при этом никто не сможет сказать, что он украл их форму. Вам просто показалось, понимаете?

Когда-то давно мы так поступали на практике. Нас расквартировали в доме мелкого дворянчика, и ему очень уж хотелось чего-нибудь эдакого с магически одаренной девицей. Так он нас за весь месяц от прислуги отличить и не смог. Хотя там не только наша заслуга, но есть и красного крепленого вклад.

— Зеленое с золотом или сиреневое с серебром? — задалась вопросом Тина.

— Зеленое, оно легче.

— Ага, значит, сиреневое, — кивнула сама себе подруга и тут же в ответ на мое легкое, но вредное проклятье пояснила: — Легкое платье оставь для испытаний. Никто, знаешь ли, не скажет заранее, что и как с вами будут делать.

— Тут ты права, — кивнула я. — Одно дело — проиграть на своих условиях, а другое — опозориться из-за неудобного платья.

Сегодня я заплела волосы в пару десятков тонких косичек, из которых собрала одну вычурную косу. Спасибо Делии, практически с каждым платьем в комплекте шли ленты для волос.

— Ничего не видно, ничего не слышно: коридор опутан заклятьями тишины разной степени мастерства, — это Марон прислал голосового посланника. — Исследую дворец дальше. Ох, этого я видеть не хотел.

Нам с Тиной немедленно захотелось узнать, что же там такое, но, увы, моя подруга не умела посылать голос.

А мой дар только-только начал просыпаться. Если заняться очеловечиванием магии, то мой дар ворочался, посылал всех к бесам и просил «ну еще пять минуточек».

— Что-то происходит, — встрепенулся вдруг Гамильтон. — Кто-то стучит во все двери.

Тина, забывшая про него, вздрогнула, а я только сощурилась. Послание невестам?

«Главное, чтобы не прямой посыл. Будет забавно, если мы будем первыми невестами, от которых отказался Правитель», — пронеслось у меня в голове.

Я ведь только недавно вспомнила, что обычно отбор невест затевает сам Правитель, а в нашем случае это была идея Совета Крылатых. Так себе воплощенная, кстати. Никакой интриги, одна Лилиана Морей и массовка.

Оправив платье, я выбралась из спальни в гостиную, где и увидела, как распахивается дверь и в нее буквально впихивают бледную и дрожащую девицу. Стук пошел дальше.

— Вас там много, что ли? — недоуменно спросила я.

— Д-да, — пролепетала девчонка. — Я воспитанница монастыря Божьих Сестер и прибыла поговорить с вами о наших Богах.

Я чуть не села, а Гамильтон фыркнул:

— Я помню других сестер. Они несли в руках корзины с бинтами и зельями, переступали через трупы, чтобы добраться до раненых. И да, до богов им дела не было.

— Да, — я не сдержала гордой улыбки, — наш монастырь всем монастырям монастырь. А от слов… В чем прок твоих слов, сестра?

— Я не знаю.

— Никто не знает. — Я открыла ей дверь. — Спасибо, что нашли для меня время.

Захлопнув дверь, я стоически проигнорировала сердитый взгляд Тины. Но подруга решила не довольствоваться малым и попыталась меня вразумить:

— Она же подневольный человек!

— Во-первых, оборотень, — поправила ее я, — а во-вторых, я тут тоже не свободная пташка.

Но еще мне просто было противно. Мать представила богам своего супруга до того, как вышел траур по отцу. И помогала ей в этом продажная столичная сестра. С тех пор двери нашего храма закрылись перед леди Фоули-Штоттен. Почему у нее осталась прежняя фамилия? О, потому что она вовремя передумала и не довела церемонию до конца. А то пришлось бы из обжитого замка съезжать в старый дом.

— В любом случае мое поведение можно списать на мое же задание, — я поправила косу, — быть хуже всех.

Подмигнув Тине, я вышла из гостиной и решительно направилась в сторону широкой мраморной террасы.

— Ты не туда свернула, — со мной рядом трусил Гамильтон.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Когда твоя магия засыпает, я чувствую тебя так, как и положено чувствовать настоящему компаньону, — напомнил пес.

А я только вздохнула, понимая, что ему со мной нелегко.

Гамильтон вывел меня к террасе, где…

— Вы?! Что вы здесь делаете?

Это мы выдохнули в унисон, после чего он замолчал, но мне еще было что сказать:

— Как вам удалось так быстро вернуться из Иль-доратана?!

— Да уж не вашими стараниями, — усмехнулся мужчина. — Мне больше интересно, чем вы здесь занимаетесь.

— Уж прошу простить, — сощурилась я, — но вас это никоим образом не касается.

— Очень даже касается, — он уже не усмехался, а откровенно смеялся, — должен же я как-то подстраховаться!

— От чего?

— Вы, юная леди, совсем политикой не интересуетесь, да? Точнее, не интересуетесь внешностью политиков?

Я независимо пожала плечами:

— У нас дома целая портретная галерея, посвященная семье Правителя. Там есть портрет прежнего главы государства и нынешнего. Рисовал наш лучший художник.

«Лучший, потому что единственный», — добавила я про себя и поспешила продолжить:

— Правда, миниатюры были подпорчены, но к ним прилагалось словесное описание.

Мужчина заливисто расхохотался:

— Словесное?!

Гамильтон вел себя подозрительно тихо, но… Я никак не могла отвлечься от разговора с этим знакомым незнакомцем.

— Я не клоун, — сощурилась я и зажгла на пальцах искристые огоньки, — могу проклясть, да с условием — закаетесь выполнять!

— С условием — это серьезно, — он усмехнулся. — Позвольте представиться: Кристоф Ландеберт Рентийский, Правитель Азайи. Или, как вы любезно отметили, полуправитель.

Ой.

— А вы, я так понимаю, злопамятный, — нервно улыбнулась я и убрала руки за спину.

— Нет, но должность не позволяет забывать неосторожные слова. — Он прищурился. — Как туфельки, удобные были?

— Очень и до сих пор не стали тряпочками. — Я решила, что мне необходимо сказать ему что-то хорошее, чтобы перебить все плохое. — Вы, на удивление, очень сильны.

— Мина, — тяжело вздохнул Гамильтон.

Да что б меня!

— Я имела в виду, что наука преобразований — это очень сложный раздел магии, — попыталась вывернуться я. — И это огромное достижение, когда человек может извратить законы природы так надолго, как это сделали вы.

Правитель посмотрел на Гамильтона с искренним сочувствием, а после спокойно сказал:

— Да, я неплохо образован. На удивление, мне удалось покорить этот весьма сложный раздел магии.

Кажется, я умудрилась предположить, что он глуп. Нет, не может быть, я такого не говорила. Ведь не говорила же?!

Глубокий вдох, медленный выдох. Сейчас я все объясню…

Нет, иногда глубокий реверанс и почтительное: «Могу ли я быть свободна?» — лучше тысячи слов.

— Можете, — он хмыкнул, — все равно мы увидимся уже через десять минут. Кстати, почему вы так быстро закончили?

— Боюсь, что я… Что…

— Леди Фоули-Штоттен, как вы посмели… Ваше Крылатое Величество. — Драконья жрица, вылетевшая на террасу, тут же потеряла весь пыл и присела в глубоком реверансе.

— Леди Илзерран, — тепло улыбнулся Правитель, — моя просьба стать частью отбора причиняет вам вред?

— И боль, — жрица медленно выпрямилась, — и зубы крошатся от тщательно сдерживаемой ярости. Но звонкое золото, которым вы щедро платите, превращает невыносимое во вполне себе сносное. Леди Фоули-Штоттен, зайдете ко мне после церемонии представления Правителю.

— Да, миледи, — кротко произнесла я и сдержанно улыбнулась.

На что жрица восхищенно присвистнула:

— А вы не можете быть такой весь отбор? Идите, идите.

И мы с Гамильтоном чинно, но очень, очень быстро покинули террасу.

— Надо повторить легенду, — выдохнула я, — у меня от шока все из головы вылетело. Но как же он не похож на свой портрет! Там такой красавчик…

— А тут? — с интересом спросил Гамильтон и нервно покосился в сторону узорчатых дверей, ведущих на террасу.

— Привлекательный, но обыденный мужчина. — Я пожала плечами.

Хотя стоит признать, что темные густые волосы, волевое лицо и глубокий взгляд зеленых глаз не могут не привлечь.

«Ты чудовище, а не крылатая невеста», — напомнила я себе.

И начала повторять про себя придуманную легенду. Ведь, помимо всего прочего, никто не должен догадаться, что я была на грани жизни и смерти.

— К тебе вернулась сила или ты опять взяла из браслета? — засопел вдруг Гамильтон.

— Я бы не называла черный шнурок с тремя кристаллами браслетом, — уклончиво отозвалась я. — Тем более что он у меня на ноге.

Пес душераздирающе вздохнул и ускорил шаг, позволив мне любоваться на свой толстый зад.

Я тоже себя корила за пустую растрату драгоценных капель нейтральной силы, но… Даже вернувшись назад во времени, я бы, скорее всего, поступила так же.

Ведь, как выяснилось, мне уже дважды довелось встретиться с нашим Правителем! Один раз я обозвала его нехорошим прозвищем, которое бродит в народе. А второй и вовсе выкинула в Иль-доратан! А еще он сотворил для меня туфли, которые до сих пор не стали тряпочками. И он… Он волновал меня.

Нет-нет, не как мужчина. Я еще помню то дурацкое истерично-безумное чувство, что заставляло меня едва ли не преследовать того пятикурсника. Стараясь обратить на себя его внимание, я, возможно, немного перегнула палку. Но в любом случае, кто бы что ни говорил, а моей вины в его заикании нет!

В комнате я коротко обрисовала друзьям сложившуюся ситуацию, и… Они не удивились?!

— Ты прости, конечно, — Тина улыбнулась и развела руками, — но чего ты хотела?

Марон согласно кивнул и добавил:

— У тебя вообще история знакомства с семьей Рентийских так себе.

— Во-первых, с экс-Правителем я не знакома, — запротестовала я.

— Но познакомишься, — Тина хихикнула, — будь на всякий случай вежлива со стариками. А то мало ли!

— Но-но, я уважаю чужие седины. — Я погрозила подруге пальцем.

И вздрогнула от требовательного стука в дверь.

— Леди Фоули-Штоттен, на выход!

— С вещами? — с интересом спросила я, но никто не ответил.

— Если что, ври, что деньги уже потрачены, — прошипела мне в спину Тина.

— Да-да, — поддакнул Марон, — тряси платьями и говори, что еще должна осталась!

Поперхнувшись смешком, я выскочила за дверь. Бояться встречи с Правителем глупо: сразу ничего не случилось, значит, уже и не случится.

И все бы ничего, если б леди Илзерран не поставила меня рядышком с той тщедушной сестричкой.

— Посмотрите направо. С сего дня и до самого конца вашего пребывания на отборе, — с невыносимым пафосом произнесла драконья жрица, — именно эти глаза с сочувствием и добросердечием будут следить за вами через особые кристаллы. Именно эти достойнейшие сестры будут внимательно наблюдать за тем, чтобы вы не нарушали правил.

Затем жрица замолчала, кашлянула и уже не так пафосно оповестила нас, что единственные места, где мы остаемся наедине с собой, — ванный комплекс и гардеробная.

— Может, не стоило хлопать дверью перед моим носом? — едко спросила милая с виду сестра.

На что я только фыркнула и одними губами ответила:

— Ты будешь сильно удивлена, сестричка.

Затем нас заставили склонить головы для благословения. И доставшаяся мне «сочувственная и добросердечная» Божья Сестра так старательно выполняла свою миссию, что выдернула у меня пару волосинок.

Интересно, если попросить Гамильтона сожрать ее туфли, он попросит сырный соус или откажется?

Скосив взгляд, я посмотрела на модные ботиночки сестрички: стопроцентная кожа! Может, и согласится.

Нас построили парами, и, к вящему неудовольствию бесценной сестры, меня, а соответственно, и ее поставили в самый конец. Как же сияла леди Морей!

И я вдруг подумала, что надо бы присмотреться к остальным девушкам. В конце концов, Правитель у нас хоть и полу, но не его в том вина! Надо подобрать ему жену получше, ибо я не хочу жить в стране, которую штормит под гнетом Морей.

«С другой стороны, Правитель и сам способен догадаться, что от лорда-предателя ждать можно только очередного качественного предательства?»

Лорд Морей и правда был хорош в этом. Ведь даже голод Окраины сошел ему с рук. Тут же нашлись и обстоятельства непреодолимой силы (запрещенные артефакты с острова Цветов), и важные причины (золото, ведь продовольствие на Окраину поставляется по сниженной цене), и еще куча свидетелей, что голода не было!

Последним, правда, неизвестные энтузиасты отрезали языки, и лорд Морей выступил с отрепетированной речью, где всячески поносил этих самых свидетелей. Скользкий мерзавец.

— Нанесите на лицо оттенок разумности, — прошипела Божья Сестра, — вы стоите перед Правителем!

А я, погрузившись в свои мысли, даже не заметила, что наша цепочка дурочек уже куда-то дошла.

Подняв глаза, я ахнула, обнаружив Правителя подозрительно близко.

— Надеюсь, леди Фоули-Штоттен не обижает вас, сестра Мирта?

— Юной леди необходимо больше смирения, — с подобострастием ответила сестра, — она прекрасный цветок, требующий должного ухода.

«Да уж, цветочек еще тот», — читалось во взгляде лорда Рентийского.

И вдруг тихий шорох, треск призываемого проклятья, и я вижу, как мой щит срабатывает! А через секунду одна из одинаковых невест остается без юбки. Ее, правда, тут же затерли в гущу девиц, а после кто-то снял с ближайшего слуги ливрею… В общем, особого переполоха не вышло.

— Личная разработка, — невинно улыбнулась я и стрельнула взглядом в сторону злобно молчащих невест, — щит «Возьми себе». Делаю амулеты, беру золотом.

— Леди Фоули-Штоттен! — раненой птицей взвыла сестра Мирта.

— Столичным Божьим Сестрам наценка в пятнадцать процентов, — тут же добавила я.

Правитель подавил смешок, а после на полном серьезе посоветовал мне почитать свод законов, касающийся нелицензированных артефактов.

— Я просто вкладываю в вещи частичку себя, — с немалой долей пафоса выдохнула я.

Лорд Рентийский кивнул и перешел к следующей невесте. И только от сестры Мирты я узнала, что он решил начать с конца нашей цепочки и мы были первые, к кому он подошел!

Зато удалось посмотреть, как это все должно было быть: Правитель встает перед крылатой невестой, улыбается. Та краснеет, бледнеет, оседает в реверансе, а после представляется. Правитель говорит, что очень польщен тем, что такая достойная леди согласилась принять участие в отборе невест. И так двадцать пять раз. Но меня после всех этих раз мучил один вопрос. А как же я?! Почему он моим присутствием не польщен?!

«С другой стороны, все были вынуждены представиться, а меня он по имени позвал», — подумала я и чуть приосанилась.

После знакомства Правитель пригласил нас в сад, где были накрыты столы со сладостями. Ох, не жалеет он нас, не жалеет. Призвать пчелу и подсунуть ее к лицу конкурентки — не «надоевшая обыденность», а «золотая классика»!

Уже в саду выяснилось, что Правитель у нас совсем не дурак. Или у него есть толковый советник, что тоже может быть. Но в любом случае над столами парили маго-идентификаторы. Каждая неосторожная искра магии будет отслежена, а виновница отмечена блёстками. Или не блёстками — тут уже все зависит от фантазии мага.

— От вашего поведения зависит то, с какого этапа вы уйдете и какие украшения принесете в семью, — змеёй прошипела сестра Мирта.

— Я сирота, — с должным количеством скорби ответила я.

— Не может быть, — сощурилась сестра, — у вас есть мать и отчим.

— О, мы не родственники, — отмахнулась я и нацелилась на тарталетку с лососевым паштетом.

Но едва лишь я протянула руку, как из ближайших кустов раздался полный боли и страданий вздох. Надрывный, с протяжным «Ы-ы-ых», он был мне до ужаса знаком.

Ну конечно, видимо, у лососевого паштета отменное качество. Иначе Гамильтон не позволил бы себя обнаружить. Но… Что делать-то? Левитировать ему пару тарталеток? Так меня обсыплет блёстками, и ведь не докажу, что просто собаку подкарм…

Стоп. Я же чудовище, верно?

Задорно улыбнувшись побледневшей Мирте, я взяла весь поднос и уверенно пошла к кустам. Кусты тряслись от предвкушения так, что с них начали облетать молоденькие клейкие листочки.

Через минуту я уже поставила опустевший отполированный и блестящий поднос на место. И, как на заказ, мимо прошествовал донельзя гордый слуга с пирамидкой бокалов.

— Это белое руарданское? — спросила я.

— Нет, миледи, — с искренним сожалением произнес молодой мужчина, — это фруктовое вино с острова Цветов.

— Нет, я такое не пью, — четко раздалось из кустов.

А после пошел такой треск, будто сквозь розы продирается лошадь.

— Мой компаньон увеличил свой размер, чтобы в полной мере насладиться тарталетками, — пояснила я удивленному слуге.

— Ты похоронила свою репутацию. — Мирта пыталась красиво слечь в обморок, но у слуги был поднос, у меня принципы, а остальные делали вид, что нас нет.

— По моему, со мной все было понятно еще на последнем Весеннем Балу, — фыркнула я.

— Так это была ты?! — с ужасом произнесла Мирта. — Но мне обещали, что я буду наставлять одну из…

— Ага, тебе сказали выбрать ту, что от всех отличается, — я тут же воспользовалась ее оговоркой, — но нас таких две.

— Тогда ты…

Бледная до синевы сестра Мирта не смогла выговорить «чудовище», а я не стала ей помогать. В конце концов, должна и я чего-нибудь вкусного попробовать. Вот, например, песочное тесто с полоской соленой карамели. Ум-м-м, невероятно!

— Мое почтение поварам, — проворчала я.

— Обязательно передам, — весело произнес Правитель, стоявший за моей спиной.

— Вы решили избавляться от невест радикально? — просипела я, пытаясь не закашляться.

Проклятая песочная вкуснятина застряла у меня в горле и ни туда ни сюда.

Схватив у пробегавшего мимо слуги бокал с чем-то красным, я быстро его осушила и выдохнула — не скончалась.

— Одобряете лицарийское выдержанное?

— Нет, — я пожала плечами, — просто крошки в горле застряли.

Ой.

Кажется, вино действительно выдержанное.

— Я слышал, что у семьи Фоули-Штоттен есть интересная особенность: вы не пьянеете, но даже от одного бокала теряете способность лгать. — Он сощурился. — Это так?

— Мы теряем понимание того, ради чего нужна ложь, — честно ответила я.

— Что вы думаете об отборе? — с интересом спросил Правитель.

— Вам действительно это интересно? Отбор — пустая трата времени. Ваша будущая супруга стоит во главе стола и очень обижается на то, что вы тратите свое время не на нее. — Я кивнула на Морей, которую слегка перекосило. — Хотя я, конечно, не хочу жить в стране, которой правят Мореи.

— С чего бы Мореям править моей страной? — насмешливо сощурился лорд Рентийский.

А я, отойдя на шаг и окинув его долгим оценивающим взглядом, хотела было сказать, что он и до женитьбы не очень-то справляется с Советом Крылатых, вот только мне прямо на губы села крупная бабочка!

И как бы я ни отплевывалась, желая поделиться с миром своим ценным мнением, гадкое насекомое не отставало. Вот не пойму, в каких кустах прячется Тина?!

— Справа, — усмехнулся Правитель, — у вас прекрасные и верные друзья. Мое почтение.

Он чуть поклонился и ушел. Ушел к Лилиане Морей, а я, согнав-таки с губ бабочку, подхватила поднос с эклерами и ушла в кусты. Не думаю, что украшу этот вечер, если продолжу говорить присутствующим все, что я о них думаю. У оборотней так-то и спонтанные превращения случаются!