Есть ли жизнь после отбора

Наталья Андреевна Самсонова, 2022

Баронство требует все мое время, и всю мою магию. Но утраченная в столице сила ко мне еще не вернулась, а время… Времени мне катастрофически не хватает – слишком много старых тайн открылось. Слишком много новостей из столицы пришло.И куда, побери его грамрлы, подевался Кристоф?!

Глава 1

Царившую в доме мастера Дейтора тишину разбивали лишь шумные вздохи Гамильтона да шорох туфелек тетушки Тарии. Она все никак не могла понять, отчего я решила жить здесь, ведь: «Немыслимо же постоянно находиться в этом склепе, леди Мина».

Вот и сейчас она принесла целую охапку цветов и спешила расставить вазы по всему дому, пока охранка не погнала ее вон. Последнему я никак не могла помешать: моя магия так и не вернулась. Потому и Тина с Мароном не смогли поселиться со мной. Только Гамильтону было вольготно: слишком уж тесно мы связаны!

На самом деле дом мастера Дейтора встретил меня как родную, хоть я и была уверена, что не смогу войти.

Но… Быть может, для таких, как я, потеря магии — норма? И именно поэтому проснулась вторая охранная линия, которая и выдворяет из дома всех, даже самых желанных гостей? Мы с Гамильтоном засекали: Тина может просидеть в гостях не больше сорока минут, Марон — только двадцать. И лишь тетушка Тария остается почти на два часа.

Ш-ш-шурх-х!

Вздрогнув, я чуть не уронила нитку с каменными цветами. Бросив украшение на стол, я покосилась на улицу. За окном бушевала сухая гроза, и… это пробуждало неприятные, болезненные воспоминания.

Наша сухая гроза сильно отличается от Иль-Доратанской. Там во всем виновата высокая температура и низкая влажность воздуха — это если верить магам погоды, конечно.

У нас же это Слезы Матерей-Мучениц, предвестник каскада прорывов. Взбесившиеся потоки магии сносят дождевые капли далеко в сторону. Так далеко, что где-то на востоке сейчас идет ливень без единой дождевой тучи!

«Интересно, что сейчас делают ребята? Слушают россказни новых знакомых или зачарованно смотрят в окно?» — пронеслось у меня в голове.

Хотя… Тина поселилась у целителей и леди Айрис, наша главная врачевательница пообещала ей столько практики, сколько та сможет в руках удержать. А Марон просился в отряд, и, пока я хватала ртом воздух, пытаясь найти правильные слова, дядька Митар отправил его в учебный лагерь. Ибо: «Граница и так завалена трупами, не добавляй себя к этой, бесспорно, славной компании».

— Ты долго будешь смотреть на них? — Когда нужно, тетушка может быть пугающе бесшумной.

Смахнув со стола шнурок с окаменевшими цветами, я повернулась к ней.

— Не долго. А ты мог бы предупредить меня.

Это я уже сказала Гамильтону, который развалился на прогибающейся под его весом софе. Софе, которую мне пришлось без магии затаскивать в рабочий кабинет мастера Дейтора. Вернее, теперь уже в мой рабочий кабинет.

— Подарок? — удивилась тетушка. — Ты крутишь его в руках последние несколько дней, а могла бы заплетать в косу. Красиво было бы.

Она поставила на стол принесенный поднос и принялась разливать чай. Гамильтон, узнав, что к чаю только чай, присоединяться к нам отказался. Я и сама не очень хотела, но… Почему бы и нет?

— Мне неприятно использовать его, — задвинув выдвижной ящичек, в который бросила украшение, я принудила себя улыбнуться, — это компенсация. И она немного горчит. М-м-м, превосходный букет.

Гамильтон душераздирающе зевнул и повернулся на другой бок. Софа подозрительно заскрипела, и я, представив, как тащу тот огромный диван из гостиной, поежилась. Пусть эта несчастная мебелюшка продержится до момента, пока ко мне не вернется магия!

— Вы не думаете, миледи, что у него были какие-то важные причины, чтобы убрать вас с Отбора?

Тетушка так и не определилась, обращаться ли ко мне как к баронессе или же как к девочке, выросшей на ее глазах. На людях она теперь величала меня исключительно «леди Мина», а вот наедине путалась.

Вот и сейчас, пододвинув неудобный массивный стул к рабочему столу, она то обращалась ко мне как раньше, то начинала величать меня «миледи».

— Я уверена, что они у него были, — спокойно сказала я. — Больше того, была как минимум одна причина: я не полноценная участница, а всего лишь часть традиции. Вот только он должен был сказать мне заранее. Предупредить.

Тетушка посмотрела на меня как на дурочку.

— Правитель должен был предупредить одну из крылатых невест?

— Нет, — я покачала головой, — Кристоф должен был предупредить Вильгельмину.

Гамильтон душераздирающе вздохнул, поерзал и, повторив свой театральный вздох, уменьшился в размерах.

«Кажется, софа все-таки поживет еще немного», — хмыкнула я про себя.

А тетушка, воспользовавшись тем, что освободилось немного места, тут же пересела и хитро на меня посмотрела:

— Значит, тебе не интересны последние новости?

За окном громыхнуло. Резко обернувшись, я увидела, как мимо пролетел чей-то головной убор с большим и ярким пером, а затем охранка зафиксировала ловчую сеть. Увы, что упало на мое подворье, уже никакими чарами назад не приманится.

— Отбор еще не закончился, — наконец проронила я. — Какие там могут быть новости? Рейтинг невест?

— Не закончился, — согласилась тетушка. — Да только жених остался только один.

Вздрогнув, я ошеломленно посмотрела на нее:

— Кто?!

— Бастард, Кристоф Ландеберт Рентийский добровольно сложил с себя полномочия. Чего замерла? Ты чаёк-то пей, а то остынет.

За окном вновь громыхнуло, но я не стала оборачиваться и смотреть, не принес ли ветер еще что-нибудь условно бесполезное.

— Он ведь сказал, что не отдаст страну, — прошептала я и подхватила чашку. — Как же так?

— А разве он отдал? — прищурилась тетушка Тария и пододвинула ко мне вазочку с печеньем. — Сложенные полномочия можно и поднять. А вот если Совет Крылатых откажет в доверии — это уже навсегда.

— Я ни разу не слышала о том, чтобы Правитель складывал полномочия, а после поднимал их назад, — призналась я.

— И я не слышала, — кивнула тетушка, — а вот супруг мой слышал. Точнее, изучал. Все-таки историю нашей страны мы толком и не изучаем.

— Потому что изучать нечего, — вздохнула, — учебников-то нет. Только старые мемуары, а там больше про интриги.

— И про то, кто кого и как, — фыркнул с софы Гамильтон. — Но про сложение полномочий я помню. А почему? А потому что это был тот же самый человек, который заложил основание самой первой магической школе. Даже не Академии, а именно школе. Тогда весь Песий Мир с интересом за вами наблюдал. Хотя я еще даже не спел тогда свою первую песню, поэтому не помню, чем дело кончилось.

— Первая школа была открыта в столице, на ее месте теперь наша Академия, — прошептала я. — Помню, что маги сильно сопротивлялись школе, им больше нравилась система единоличного наставничества.

— Конечно, нравилась, — фыркнула тетушка Тария, — когда на одного мастера до пятнадцати бесправных мажат, с которыми можно делать абсолютно все, что захочется. Доходило до того, что некоторые себе гарем собирали!

Я поежилась и лишний раз порадовалась, что с наставничеством покончено раз и навсегда! Хотя и сейчас находятся те, кто идут в личное ученичество, но законы нашей страны сильно урезали власть мастера над учеником.

— На наше счастье, — продолжила тетушка, — Правитель Сеартес прославился именно созданием первой школы и написанием первого колдовского учебника. А момент, где он отрекался от престола, постарались скрыть. Так что…

— Почему на счастье? — нахмурилась я. — Наоборот, это не очень-то хорошо. Как Кристоф вернет себе власть, если никто не…

— Ему бы не дали публично отречься, — тетушка перебила меня так же, как я ее. — Если бы об этом помнили, ему бы никто не позволил отречься публично, да еще и текст в текст с речью Сеартеса. Готова поспорить, что через неделю-вторую выйдет статья о Сеартесе и его учебнике. А там уж и до отречения дойдет.

— А отрекался он ради того, чтобы продавить Совет, — я пыталась выскрести из себя хоть что-то о Сеартесе.

Но все, что мне удалось вспомнить, — это поход в Маго-Механический Музей. Я тогда знатно повздорила на входе: Гамильтона не хотели пропускать. Ему пришлось встать во весь рост и грозно вопросить: «Кто тут против Песьего Мира?!» Только после этого нам позволили войти.

А за то время, что мы ругались, группа уже прослушала информацию о Сеартесе, так что я запомнила только стеклянный куб с парящим в нем учебником. Он рассыпался на части, но магия не только удерживала его от окончательного разрушения, но и позволяла полистать страницы. Тогда я заметила только то, что учебник архаичен, нелогичен и непонятен. Нет перехода от простого к сложному, нет четкого разделения по направлениям магии. Но для первого в мире учебника — очень достойно.

— И сработало это потому, что второй претендент на престол сидел на чихрановом жмыхе, — продолжала меж тем тетушка Тария, — и был тем, кого Совет сместил за утрату доверия.

Тут до меня и дошла вся красота задумки предка Кристофа.

— И Совет встал перед непростым выбором — вернуть власть Сеартесу и позволить ему основать школу либо же… Да не было у них на самом деле выбора. А сейчас, если что, они смогут короновать бастарда, а после убрать его так же через утрату доверия.

— Ну, про «сейчас» нам гадать бессмысленно, — тетушка взмахом руки подогрела мой остывший чай, — но история Сеартеса греет душу. Ох.

— Тетушка? — Я обеспокоенно подалась вперед.

— Мне пора, — она нервно оправила одежду, — дом давит. Когда же ты возьмешь его под контроль?

— Скоро, уже скоро.

Я никому не сказала о своем магическом бессилии. И о том, что в этот раз совсем не чувствую шевеления силы. И… И я не могу, просто не могу войти в свой замок. Хотя, имея поддержку людей и грамоту из столицы, могла бы занять место отца.

«Как же все не вовремя!»

И, будто вторя моим мыслям, за окном вновь знатно громыхнуло. Громыхнуло и посветлело — значит, тетушка спокойно доберется до дома. Значит, скоро я поведу свой отряд за крепостную стену. Без магии. Без особых запасов в амулетах. Без клинка, что сокрыт в Безвременье.

— Зато со мной, — зевнул Гамильтон, — и с клинком, который не закончил мастер Дейтор. Он уже может уничтожать тварей мертвого мира, ну а что красивостей нет… Они и ни к чему.