На что только не способен истинный коллекционер, чтобы заполучить раритет! Даже на убийство… Гости миллионера Дмитрия Воронова вино не пьют, они его вкушают. А некоторые бутылки так никогда и не будут открыты, даже пыль на них – и та священна! Как заманить в дом смертельного врага, если этот враг – коллекционер? Лишь пообещав ему нечто особенное. Например, уникальную, единственную в мире бутылку вина, где в качестве этикетки использована аппликация самого Матисса! Так что теперь это не только вино, но и произведение искусства. Цена его давно уже измеряется не в деньгах, а в человеческих жизнях. И битва за раритет продолжается…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Парижская тайна, или Истина в вине предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Винный погреб
К его удивлению, обстановка за столом кардинально изменилась. Оживленный разговор, звон бокалов, фривольные шуточки. Казалось, с уходом Елизаветы Петровны напряжение спало.
— Ну, как она? — равнодушно спросил Сивко.
— Попросила ужин в комнату.
— Я распоряжусь. — Воронов встал.
— А не пора ли нам прогуляться? — потянулся Иван Таранов. — Я, похоже, дозрел до осмотра винных погребов.
— Что ж. Я отдам распоряжения Эстер Жановне и готов вас проводить. Одну минуту.
Воронов вышел. Красавица тут же накинулась на вошедшего:
— Миша, старая корова тебя что, отпустила? Как мило! У нее что, наверное, ха-ха-ха, мигрень? Или запор?
— Да вы, бабы, друг друга, похоже, ненавидите, — хмыкнул Таранов.
— Они слишком разные, — заметил Сивко.
— Но крайности-то, как правило, сходятся.
— Для того чтобы Елизавета Петровна сошлась с Бейлис, у нашей ослепительной блондинки слишком много денег, — тонко улыбнулся Сивко.
— Денег у меня много, это уж точно, — подтвердила Бейлис. — Мне наплевать, сколько Воронов дает за мое вино. Продам я его или нет, плевать. Давайте, мужики, дернем еще по одной! И пойдем в погреб!
— Бейлис, мы пойдем туда смотреть коллекцию, а вовсе не за тем, о чем ты думаешь, — рассмеялся Иван Таранов.
— Я знаю человека, которому тоже наплевать на кислятину. Вот он меня и развлечет. — Бейлис подмигнула светловолосому визави.
— С чего вы взяли? — смущенно пробормотал тот. — Я с нетерпением жду осмотра коллекции.
— Не заливай.
В этот момент вернулся Воронов, внимательно посмотрел на гостей и спросил:
— Ну что?
— Идемте! — хлопнув еще полбокала ликера, первой поднялась Бейлис. — Я готова.
Мужчины с усмешкой смотрели, как она покачнулась и оперлась рукой о стол.
— Что-то меня повело. Перебрала малость. Где моя сумочка? Я никуда без нее не пойду!
— У тебя там что, яд для Елизаветы Петровны? — хмыкнул Таранов.
— Дурак! Там сигареты!
— Я попросил бы в погребе не курить, — сказал Воронов.
— О Господи! Еще один психопат! Ну что им сделается, твоим сокровищам, если я пару раз затянусь сигареткой?
— Я прошу.
— Хорошо. Мы с Мишей постоим на лестнице, пока я курю, а потом спустимся к вам. Как, Мишель?
— Не могу отказать даме.
Вслед за хозяином четверо гостей парами пошли по длинному коридору в левое крыло, Сивко с Тарановым, а Михаил с Бейлис. Блондинка была навеселе и все пыталась прижаться к нему покрепче.
— Я не буду запирать дверь спальни, — жарко шепнула она. — Ты не пожалеешь.
«Если она добавит любимого ликерчику, то наверняка отключится, — подумал он. — Надо попросить Зигмунда, чтобы отнес в ее комнату бутылочку. Интересно, выполнит он мою просьбу?»
— Пришли, — сказал Воронов, остановившись перед массивной железной дверью. — Там ступеньки крутые, Бейлис, осторожнее.
— Не беспокойся за меня. Я с Мишей.
— От этой женщины так просто не отделаешься, Михаил! — рассмеялся Таранов. — Учти это. — И Воронову: — Ну что, пошли? Мне уже не терпится.
Хозяин торжественно отпер дверь и пригласил Таранова и Сивко:
— Прошу, господа.
Из-за двери пахнуло сыростью, запах был глубокий и острый, словно от выдержанного сыра с плесенью, свет тусклый. Трое мужчин осторожно начали спускаться по ступенькам, а они с Бейлис остались у железной двери. Красавица достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, которую протянула ему:
— Поухаживай за дамой.
Михаил щелкнул зажигалкой, Бейлис несколько раз глубоко затянулась, потом поискала глазами, куда бы стряхнуть пепел. Наконец, ткнула дымящейся сигаретой в бронзовый канделябр и сказала:
— Уверена, когда Воронов идет сюда один, он приказывает зажечь свечи.
Сейчас горели не свечи, а электрические лампочки, вмонтированные в натяжной потолок. Здесь, в конце коридора, он был заметно ниже, да и стены как будто сужались. Пока Бейлис курила, Михаил осматривался. Наконец спросил осторожно:
— А до смерти жены Воронов тоже был таким странным?
— Нет, что ты! Нормальный мужик.
— А дети у него есть?
— Да. Сын. Ему лет восемнадцать, кажется. Но они все время собачатся.
— Почему?
— А кто знает? — пожала плечами Бейлис. — Какое мне дело до чужих семейных проблем? Своих хватает. Сейчас сынок Воронова живет за границей, то ли в Англии, то ли в Швейцарии, образование получает. Я думаю, ему на коллекцию папаши наплевать, в этом и причина. А хочешь, я тебе продам вино? А что? Если ты мне понравишься — продам. Там есть редкие экземпляры, Левчик говорил. И даже супер-пупер-эксклюзив. Приезжай — покажу, — подмигнула Бейлис.
— Что ж, это интересно, — пробормотал он. — А как умерла жена Воронова?
— Разве старая корова тебе не рассказывала? Лизка? — удивилась Бейлис.
— Нет.
— Странно.
— Она собиралась, но… В общем, так и не собралась. Может быть, ты…
— Ой, это ж такая длинная и скучная история! — перебила его Бейлис. — Давай потом, а? Я приехала сюда развлечься. Если бы ты знал, как скучно быть вдовой!
— Разве ты обделена мужским вниманием?
— Они все ждут, — пожаловалась Бейлис, — достанутся мне деньги Левчика или нет. Буду ли я несметно богата или вернусь обратно на панель. От этого зависит и цена моей ночи. От статуса, ха-ха! Они и в самом деле подали в суд. Его дети, — пояснила она. — Якобы мой сын не от Левчика! Ха-ха!
— А что, никаких сомнений?
— Пусть проводят генетическую экспертизу, — равнодушно сказала Бейлис. — Я не возражаю. Не такая уж я дура, чтобы рожать от кого попало. Здесь все чисто, не подкопаешься. Старый козел думал, что женился на девятнадцатилетней, ха-ха! А я подделала дату рождения в паспорте. На самом деле мне тогда было на пять лет больше. Только тс-с-с. — Она прижала палец к пухлым губкам. — Никому. Ему было шестьдесят девять, когда он женился на девятнадцатилетней, ха-ха! Хотел всех удивить полувековой разницей в возрасте. А я ему слегка подыграла. Подумаешь! Не такой уж большой обман. Он меня кинул больше. Я думала, буду как сыр в масле кататься, а получила шиш! Без всякого масла. Но зато когда родила Левчику сына, он настолько расчувствовался, что переписал завещание. От первого брака у него три дочки. Ты будешь смеяться, но у них тоже дочери. И еще у Левчика есть правнучка. Ха-ха! Представляешь, что сказали все эти бабы, когда огласили завещание?
— Они, должно быть, сильно огорчились, — заметил он.
— Не то слово! Ох…ли! Но я как законная вдова имею право. Деньги мои. Так что подсуетись, — подмигнула ему Бейлис. — А много у тебя денег?
— А почему это тебя интересует?
— Я за нищего замуж не хочу, — капризно сказала она. — Мне так трудно все это досталось, что делиться я не желаю. Проще скинуться. Твои миллионы плюс мои миллионы, и мы шикарно заживем!
— В таком случае тебе больше подходит Таранов, — пошутил он.
— Я над этим думаю, — серьезно сказала Бейлис. — У нас с ним уже давно, ха-ха! Отношения! Еще при Левчике… Ой, что я такое говорю? А, да он все равно уже помер!
И она с силой затушила в бронзовой чашечке канделябра окурок.
— Ну что, пошли? — предложил он.
— Чего я там не видала? Плесень? — поежилась Бейлис. Потом вздохнула: — Ладно, пошли. Как-нибудь переживу. Ты помнишь, что я сказала?
— Что?
— Дверь запирать не буду.
— Это я помню, — улыбнулся он и пропустил красавицу вперед.
Бейлис, то и дело опираясь рукой о стену, начала осторожно спускаться по ступенькам. Пару раз споткнулась и чертыхнулась. Лестница и в самом деле была не только узкая, но и крутая. Погреб, где хранились сокровища Дмитрия Воронова, оказался глубоким. Михаил отчего-то заволновался. Откуда-то снизу шел яркий свет, потом послышались голоса. Бейлис спустилась и обернулась, поджидая его:
— Миша, ты где?
— Иду.
Он ступил в погреб и осмотрелся. Это было огромное помещение с низким потолком. Куда ни глянь, везде винные шкафы, в которых строго в горизонтальном положении лежали, дожидаясь своего часа, бутылки. Воронов что-то объяснял своим гостям.
— Вот эту редкость, господа, я приобрел почти даром. — Он взял в руки темную пыльную бутыль. — Всего за пятьсот фунтов стерлингов. К употреблению уже не годится, потому я так к нему и отношусь. Беру в руки, спокойно перекладываю с места на место.
— В чем же тогда фишка? — спросил Иван Таранов.
— А ты глянь.
Он тоже подошел поближе и взглянул на этикетку. Там была фотография Адольфа Гитлера в костюме и галстуке. Таранов рассмеялся:
— Глянь-ка, фюрер без френча!
— Из его личных запасов, — пояснил Воронов. — Случайная находка, раритет. 1943 год. Но к питию не пригодно. Пусть лежит.
И он вернул бутылку на место. После чего подошел к другому шкафу:
— А вот здесь знаменитый сотерн. Есть и настоящие редкости. К примеру, вот это. Присмотритесь, господа. Виноград для этого вина собирали еще до битвы при Ватерлоо. И оно сохранило вкус и аромат, как утверждают специалисты. Но я не собираюсь его пить. Хотя бы в память о Наполеоне, который в то славное время еще был императором. Война войной, а вино вином. Валюта Франции, ее никогда не отменят.
— Тиранов, значит, собираешь, — усмехнулся Таранов. — Мудро.
— Да-а-а… — протянул Федор Иванович и с чувством сказал: — Запасы у тебя солидные. Я на вино столько денег не трачу.
— Да у тебя и цель другая. Хочешь приобщиться к высшему обществу, — усмехнулся Воронов.
— Да что вы весь вечер намекаете на мое пролетарское происхождение, — разозлился Сивко.
— А что ты заводишься?
— Да потому что надоело!
— Федя, не злись, — из-за спин мужчин сказала Бейлис, и Сивко бросил на нее злой взгляд. — Расслабься, — добавила красавица. — Слишком уж ты стараешься. Ха-ха! А сам, ха-ха, женскими трусами торговал. Али не помнишь, Федя?
— Заткнешься ты или нет? — прошипел Сивко. — Такого мне никто не смеет говорить.
— Да брось! Я помню нашу первую с тобой встречу. А было это лет эдак пятнадцать тому назад…
— Люда, перестань, — одернул ее Воронов.
— Как ты меня назвал?
— Разве ты не Людмила по паспорту?
— Ха-ха, по какому?
— А у тебя их что, несколько?
— Мы вино сюда пришли смотреть или обсуждать личную жизнь Бейлис? — вмешался Таранов. — Мне это неинтересно. А вот пошарить по шкафам… Сколько же все это может стоить? Воронов, признаю, ты удачно вложил деньги. На этом можно хорошо заработать.
— Я не собираюсь продавать свою коллекцию, — резко ответил тот.
— Собираешься еще вина прикупить?
— Да. — И Воронов бросил выразительный взгляд на Бейлис. Вот для чего здесь она, мол. Я терплю, и вы терпите.
Они пошли вдоль длинного ряда шкафов вслед за хозяином, который продолжал показывать свои сокровища. Иногда называл цену.
«Сумасшедший, — думал Михаил. — Нет, не сумасшедший. Коллекционер. Похоже, после смерти жены вся его страсть досталась коллекции. Тем более с сыном не ладит. Он проводит часы в подвале, один, среди винных бутылок. Быть может, разговаривает с ними. У него странные глаза. Сумасшедший. Нет, коллекционер. Интересно, как погибла его жена? Что с ней случилось?»
Экскурсия затянулась надолго, Бейлис начала скучать. И даже спросила:
— А нельзя ли чего-нибудь открыть? Ну не свинство ли: ходим среди вина и не пьем!
— Наверху стол с закусками, — холодно сказал Воронов. — Если ты устала, можешь подняться туда, выпить и закусить.
— Я так и сделаю, — кивнула Бейлис. — Миша, пойдем?
Он разочарованно вздохнул и под внимательным взглядом хозяина развел руками: мол, что тут поделаешь? Дама просит.
— Михаил Андреевич, я организую для вас персональную экскурсию, — пообещал Воронов. — И даже с дегустацией. Хотите?
— Да, очень хочу!
— Завтра. Я вижу, вы разбираетесь в коллекционных винах.
— О, да! Стаж у меня небольшой, но я стараюсь. Изучаю литературу, собираю собственную коллекцию.
— И много насобирали?
— Я их не считал. Я имею в виду бутылки.
— А где вы их храните?
— Где храню? В подвале, разумеется.
— У вас специальное оборудование? В загородном доме? Вы их в шкафах-холодильниках храните или же в обычных? А может, в бочках?
— Я… э-э-э…
— Миша, пойдем же! — нетерпеливо потянула его за рукав Бейлис.
— Извините.
— Мы завтра продолжим, — мрачно пообещал Воронов.
— Хорошо. — Михаил шагнул на лестницу и вытер пот со лба, хотя в подвале было прохладно: уф!
Она опять шла первой, точнее, поднималась по ступенькам, то и дело опираясь рукой о стену.
— Успокойся, — сказала вдруг, не оборачиваясь.
— С чего ты взяла, что я волнуюсь? — пробормотал он.
— Я тебя не выдам.
— Не выдашь?
— Брось. — Она остановилась и обернулась. В упор посмотрела на него.
Глаза у нее были не синие, а карие. Он попытался представить Бейлис с натуральным цветом волос, скорее всего, шатенкой, без наращенных ресниц, силиконовых губ и огромного бюста. Заурядная внешность. Она вся искусственная. Но, похоже, добрая баба. Выстрадавшая свое богатство и натерпевшаяся.
— Я не знаю, зачем ты сюда приехал, но с Вороновым будь поосторожнее, — предупредила она. — С ним шутки плохи. Я тебя не выдам. Если, ха-ха, это не вопрос жизни и смерти. Все ж таки Воронова я знаю много лет, а ты, красавчик, непонятно, что за фрукт.
— Я…
— Ночью. Ты все мне расскажешь ночью. Я буду тебя ждать.
И она вдруг резво побежала вверх по ступенькам. «Здесь все играют, — подумал он. — Это не замок — театр. Сплошь фальшивка. И она играет. Что ей здесь нужно? Или…кто? Деньги? Хочет продать коллекцию покойного мужа? Или Таранов? Вновь замуж собралась? Тогда зачем же она их злит?» Он терялся в догадках, поднимаясь по крутой лестнице.
Остаток вечера прошел без эксцессов. Елизавета Петровна так и не спустилась к столу, Бейлис в отличие от других гостей с аппетитом поужинала, ей прислуживал хмурый Зигмунд. Не пристало сомелье предлагать и разливать банальный ликер.
— Я ем от пуза и ни капельки не поправляюсь! — похвасталась Бейлис, налегая на закуски. — Конституция такая.
— Приятного аппетита, мадам, — хмуро сказал Зигмунд.
Иван Таранов был задумчив, а Сивко неожиданно для всех разозлился. И даже попросил водки.
— Ты разве пьешь? — удивился Воронов.
— Бывают моменты.
— Я ж говорю, что все вы притворяетесь, — не удержалась от комментариев Бейлис. — Коллекционеров изображаете. А вам просто деньги девать некуда. Живете и мучаетесь: куда бы еще их потратить? Вот и придумали себе коллекцию, — презрительно выделила она последнее слово. Потом, не стесняясь, широко зевнула: — Пойду к себе, пожалуй. Уже поздно. Надеюсь, завтра нас ждет интересная культурная программа.
— Можешь не сомневаться, — сквозь зубы процедил Сивко.
— Я бы потанцевала.
— Будет тебе и оркестр, — мрачно пообещал Федор Иванович.
— Я на это надеюсь. Спокойной ночи, — со значением сказала красавица и направилась к выходу.
— Я слышал, у тебя и лошади имеются. — Таранов задумчиво смотрел в спину уходящей Бейлис.
— Да, есть конеферма.
— Неплохо было бы и на лошадок посмотреть. Оседлать какого-нибудь резвого скакуна, а? А лучше кобылку.
— Что ж, — пожал плечами Воронов. — И это можно.
— И вертолетная площадка на территории замка есть, — добавил Сивко.
— А ты, Федор Иванович, наблюдательный, — усмехнулся хозяин.
— С размахом строился. А жена хотела здесь жить?
Воронов помрачнел. Потом сам налил в бокал вина, сжал ножку так, что пальцы побелели:
— Выпьем за Машу. Пусть земля ей будет пухом.
— Да, да, — закивали мужчины и потянулись к своим бокалам.
Выпили молча и не чокаясь. После чего Таранов сказал:
— Я тоже пойду. До завтра.
— И мы двинемся.
Они с Федором Ивановичем встали и потянулись к дверям. Господа бизнесмены стали подниматься по лестнице на второй этаж, где были их спальни, Михаил же заскочил на кухню. Высокая худая женщина, прямая как палка, с лицом, словно скованным льдом, разбирала столовые приборы. Обернулась на звук шагов, холодно спросила:
— Вам кого?
— Мне бы…
Из кладовки появился Зигмунд.
— Нельзя ли бутылочку ликера в комнату Бейлис? Светловолосой дамы, — пояснил он.
— Уже распорядились, — неожиданно улыбнулся Зигмунд.
— Кто?
— А вам что-нибудь угодно? — не ответил на вопрос сомелье. — Печенье, напитки?
— Нет, все есть, — смутился он и отступил в коридор. Супруги переглянулись.
— Завтрак будет накрыт в девять, — предупредил Зигмунд.
— Мне что, надо спуститься к девяти, иначе не накормят? — попробовал пошутить он.
— Вас накормят в любом случае. Но накрыто будет к девяти, — невозмутимо ответил Зигмунд.
«Что за порядки в этом доме? То ли сплю, то ли брежу. Какое старое кино!» Он хотел было подняться наверх, но тут увидел, как по ступенькам сбегает Елизавета Петровна, уже не в платье для коктейля, а в полупрозрачном пеньюаре. Дабы не смутить ее, он прижался к стене, спрятавшись за мраморную статую. Бизнесвумен ринулась в парадную залу. Он подошел поближе, к самым дверям, и прислушался.
— Лиза, ты разве не спишь? — равнодушно спросил Воронов.
— Зачем ты ее пригласил? — зашипела Елизавета Петровна.
— Ты же знаешь, я хочу купить коллекцию покойного Льва Абрамовича.
— А я думаю, ты сделал это мне назло! Ты знал, что мне будет неприятно!
— Ты преувеличиваешь свое значение в моей жизни, — все так же равнодушно сказал Дмитрий Воронов.
— Ах, вот как… — Она, похоже, растерялась.
— Иди спать.
— Зачем ты меня позвал?
— Допустим, я заскучал. Все ж таки год прошел. Захотел увидеть друзей.
— Расследование закончено?
— Да. Они скоро предстанут перед судом.
— Надеюсь, все получат по максимуму.
— Но Машу этим не вернешь, — заметил Воронов.
— Дима, это трагическая случайность. От которых никто не застрахован.
— Но произошло-то с ней. Потому я не думаю, что это была случайность.
— На что ты намекаешь? — насторожилась Елизавета Петровна.
— Иди спать, — повторил Воронов.
— В конце концов, это я вас познакомила. И если бы не она…
— Если бы не она, ничего не было бы, — резко сказал Дмитрий Воронов. — Ни этого замка, ни погреба с вином, ни… меня.
— Ты преувеличиваешь, Дима, — теперь она говорила так тихо, что Михаил еле разбирал слова. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. По-моему, мы с тобой идеальная пара.
— Я тебя не люблю.
— Никто и не говорит о любви. В нашем возрасте и с тем, что мы оба пережили, это смешно. Но у нас общие интересы и могло бы быть общее дело. Это намного больше любви.
— Светловолосый юноша, он кто?
— Ты ревнуешь?
— Зачем ты его сюда притащила?
— Может, как раз для того, чтобы ты ревновал?
— Мне все равно.
— Я завтра уеду, — резко сказала Елизавета Петровна.
— Мне все равно, — повторил Воронов.
— Тогда я тем более не понимаю.
— Истина — в вине, — загадочно сказал он.
— Как-как?
— Иди спать.
Ему опять пришлось спрятаться за статую. Елизавета Петровна выскочила из залы и побежала вверх по ступенькам. Похоже, она разозлилась, полы пеньюара развевались, каблучки отороченных мехом сабо отбивали на мраморной лестнице барабанную дробь, как при исполнении приговора о высшей мере наказания.
— Девятнадцатый век.
Он вздрогнул и обернулся. Сзади стоял Зигмунд с пустым подносом.
— Я вас… не совсем понимаю.
— Статуей интересуетесь? — насмешливо спросил сомелье. — Девятнадцатый век.
— Да, я большой любитель антиквариата.
— Здесь ничего не продается.
— Но посмотреть-то можно?
— В вашей комнате есть нечто лучше, — намекнул Зигмунд.
— Вы кого имеете в виду?
— Статую, разумеется, — невозмутимо сказал сомелье и направился в парадную залу, видимо, убирать посуду со стола.
«Попался! — подумал Михаил и быстро зашагал к лестнице. — Интересно, как здесь наказывают за шпионаж? Травят собаками? Или просто лишают сладкого за обедом? А если я захочу выйти из дома и позвонить?»
Рисковать он не стал. Интуиция подсказывала: здесь происходит что-то странное. Похоже на заговор. Но против кого? Истина — в вине. Что имел в виду Дмитрий Александрович Воронов?
Проходя мимо комнаты Бейлис, Михаил прислушался. Тихо. Она сказала, что не будет запирать дверь. Осторожно положил ладонь на дверную ручку и слегка нажал. Дверь поддалась. И в самом деле не заперто. Так же осторожно отпустил ручку и на цыпочках пошел по коридору мимо спальни Елизаветы Петровны. Тоже тихо. Близится полночь.
Следующая комната его. Вошел потихоньку и осторожно прикрыл за собой дверь, после чего огляделся. Похоже, без него здесь побывали Зигмунд или Эстер Жановна. Кровать, которая раньше была примята, теперь идеально заправлена, его одежда аккуратно разложена и развешена в шкафу, окно зашторено, портьеры тяжелые, из плотной, расшитой золотом ткани. А вот это ему никогда не нравилось. Даже в безлунную ночь хочется видеть небо. Не стоит запирать себя в клетке пусть даже и большой комфортабельной комнаты, когда за окном такие просторы! Луны сюда! И звезд! Хотя бы одну, маленькую звездочку…
Он подошел к окну, резко раздвинул занавеси и вздрогнул от неожиданности.
— Ой!
— Что за черт?
Неизвестно, кто больше испугался, он или же хорошенькая рыжеволосая девушка, абсолютно ему не знакомая. Она стояла за портьерами и невольно вскрикнула, когда они вдруг резко раздвинулись. Не на этот ли раритет намекал Зигмунд? «В вашей комнате есть нечто лучше». Ай, угадал! Юное создание с глазами, сравнимыми разве что с переспелыми вишнями, и таким же темным, округлым ротиком, спелым, сочным, с аппетитной запекшейся корочкой губной помады. Не говоря уже о рыжих кудрях, похожих на гору пружинок, в беспорядке вываленных на голову девушке. Ей лет двадцать, не больше. Юная и хорошенькая. И пахнет от нее то ли булочками с корицей, то ли еще какой-то сдобой. Сладко и навязчиво, так что пробуждается зверский аппетит. Само очарование!
— Ты кто такая? — строго спросил он. — А ну, выходи на свет!..
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Парижская тайна, или Истина в вине предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других