Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

Наталья Андреева, 2012

Даниил Грушин – человек с большими странностями. Он любит смотреть черно-белые фильмы, переодевает своих любовниц в костюмы голливудских див прошлого века, а вечерами раскладывает пасьянсы. Любимый – «Гробница Наполеона». Но роскошная жизнь требует больших расходов. А тут еще и жена что-то заподозрила… За раскладыванием любимого пасьянса в голову Грушина и приходит гениальная мысль – собрать в доме всех своих врагов и попытаться их меж собой перессорить. А в старинный буфет положить пистолет, кинжал, веревочную петлю и ампулу с ядом. И в нужный момент просто выключить во всем доме свет. Только Даниил забыл, что на каждого Наполеона есть свое Ватерлоо. И нельзя недооценивать противника, если хочешь всегда одерживать победы… Ранее роман выходил под названием «Гробница Наполеона».

Вечеринка в стиле ретро

Колода карт

семь часов вечера

Домработница ушла час назад. Завтра у нее выходной. Это к лучшему, хотя в доме будет бардак и полно уборки и грязной посуды. Но кого это будет волновать завтра? Грязная посуда и затоптанный пол? При том, что здесь завтра найдут? Садовник тоже не придет. Они с женой пенсионеры, живут в соседней деревне и оба подрабатывают у Грушиных. Маша одна не справляется, и хотя хозяйская семья небольшая, всего трое, дом-то какой! Огромный! И за участком надо следить: подстригать газон, ухаживать за цветами, содержать в порядке плодовые деревья. Но в эти выходные отпущены все. Вся прислуга.

После ухода Маши Даниил Грушин еще раз прошелся по дому. Все ли готово? Накинув плащ с капюшоном, вышел на улицу и осмотрел дом снаружи. Потом поднялся на крыльцо черного хода и запер дверь на тяжелый засов. Ставни на первом этаже закрыты. Проверил и эти засовы: прочно. Сделано на совесть, от воров. Глянул на балкон: высоко! Кто будет прыгать со второго этажа? Инга в туфлях на высоких шпильках? Неповоротливый увалень Артем, который после тридцати сильно располнел? Просто до безобразия! Писательница в годах? Унылая Кира? Он чуть не рассмеялся, но вспомнил Сида. Вот кто представляет собой опасность! Но у Сида — свой интерес. Он с балкона прыгать не станет.

Моросил дождь. Погодка-то, как по заказу! Холодно, мрачно. Убедившись, что и снаружи все в порядке, Грушин вернулся в дом. А здесь уютно и тепло! Он снял плащ и, стряхнув с него дождевые капли, аккуратно повесил в шкаф.

Дом огромен. Три этажа, в полуподвальном помещении оборудован гараж на две машины, тренажерный зал, бильярд, сауна, бассейн, санузел при нем. На первом этаже гостиная, просторный холл, огромная кухня и хозяйственные помещения, в том числе комната для прислуги. Порой Маша остается ночевать, а ее предшественница, та вообще уезжала только по редким выходным дням. Но Грушин от нее избавился: слишком уж любопытная.

На втором этаже гостевые комнаты, огромный каминный зал с подсветкой по всему периметру, балконом, и рядом — рабочий кабинет хозяина. На третьем — размещены четыре спальни и еще один санузел. Кладовки не в счет.

«Внутреннее убранство дома отличается неповторимым авторским дизайном», как было написано в рекламе. Что ж… Должно быть, это так! Даня Грушин, мальчик из коммуналки, о таком и мечтать не смел! Они с матерью жили в самой маленькой комнате, а в двух побольше — соседи. И у тех, и у других — семьи, дети. Общая кухня, где прилепились рядышком три стола. Все четыре газовые конфорки вечно заняты, пахнет бельем, которое кипятится в огромной кастрюле, и в кухне стоит водяная завеса. По стенам, выкрашенным зеленой масляной краской, стекают капли, словно во время дождя. То и дело на кухню забегают дети и, схватив со стола пирожок, бегут на улицу либо в коридор, где тут же разгорается драка. Словом, теснота, шум, суета! В детстве ему не хватало уединения. Здесь же таких мест предостаточно. А главное, что дом с секретом. Узнав о нем, он без промедления сказал жене: покупаем!

Предыдущий дом был гораздо скромнее. И подальше от Москвы. Но три года назад дела Даниила Эдуардовича Грушина шли неплохо. Очень даже неплохо. Артем был его младшим компаньоном, и он словно родился бизнесменом. Вот у кого чутье! И дело тут не в везении. Артем занимается делами вдохновенно. Для него колонки цифр в выписке из банка — это целая поэма! Реутов днюет и ночует на работе. Может быть, все из-за той же нелюбви к жене? Оба ведь женились по расчету. Но найти отдушину в работе! Это уж слишком!

Тем более что Артем Реутов не спешит воспользоваться плодами своего труда. Они с Анютой и двумя детьми обитают в трехкомнатной квартире. Конечно, в престижном районе столицы, в элитном доме, внизу консьержка и охрана на входе, но… Почему Артем не купит загородный особняк? Тем более сейчас, когда дела идут в гору и у тестя он в фаворе, в то время как вечный соперник Грушин в опале! У Реутовых двое детей…

Нет, Тему ему не понять. Хотя они с первого курса жили вместе, в одной комнате, казалось, должны были основательно друг друга изучить. Лучшие друзья…

Итак, стол накрыт в каминном зале. Столовые приборы расставлены, красное вино открыто, дышит. Вино для писательницы. Тема почти не пьет, а если и случится такое, только водку. Рюмку-две. Не больше. Сид пьет исключительно пиво, и только пиво. Надо отдать ему должное, спиртным не увлекается, крепче пива — ничего. Ни-ни! Киру Грушин тоже никогда не видел с рюмкой в руке. Но это особый случай. Для Киры — минеральная вода. И для Валентина. Тоже особый случай. Но другой. Вывод один, а причины разные. Своих сегодняшних гостей Даниил Грушин изучал не один год, прежде чем подобрался к их маленьким тайнам.

Что касается Инги… Ха-ха! Вот кто непременно воспользовался бы случаем и напился! Она все употребляет: и водку, и пиво, и красное вино. Впрочем, и белое тоже. Обожает шампанское, но не разбирается в нем. То, что за двести долларов, не отличает от дешевки за сотню рублей. Плебейка! Привыкла сливать в себя все, без разбору! Но Инга давно здесь не была. Год, не меньше. Должно быть, изменилась. Ее привычки не в счет: много чести! Грушин знает одно: мятный ликер Инга терпеть не может! Назло ему, не иначе! Мятный ликер для него, хозяина.

Он еще раз оглядел стол, каминный зал. Все ли готово? В правом углу пианино, на нем подсвечник — трезубец, похожий на скипетр бога морей Нептуна. Увы, нет рояля! Ему бы хотелось, чтобы здесь, в каминном зале, стоял рояль. Белый. Мечта мальчика из коммуналки: огромный дом, гостиная, посреди которой стоит белый рояль, за ним женщина с высокой прической, в платье в пол, на длинной шее — жемчуга… Музыка сегодня будет живая: вечеринка в стиле ретро. Старинный буфет у стены заперт на ключ. В нем — сюрприз. Другой сюрприз — стеллаж с книгами у противоположной стены. На первый взгляд ничего особенного. Но… Даниил Эдуардович Грушин тонко улыбнулся…

…В половине седьмого он начал растапливать камин. Не спеша, наслаждаясь процессом. Когда дрова занялись, долго сидел на корточках, смотрел на огонь. Пока не почувствовал, что ноги затекли. Без десяти семь зажег свечи. По залу поплыл тонкий запах жасмина. Свечи ароматизированные. Запах создает настроение. Капелька грусти, чуть-чуть тревоги и море поэзии. Пусть все сегодня будет красиво. В том числе и смерть.

Потом он выключил верхний свет. Многочисленные лампочки на потолке погасли, лишь стены зала таинственно светились. В камине горели дрова. Языки пламени отбрасывали на стены длинные тени. Как красиво! Интересно, кто придет первым? Грушин спустился вниз, в гостиную. Здесь на столе в ряд стояли подсвечники. Он взял один и не спеша зажег три свечи. Прошел с подсвечником на кухню, оттуда — в маленький закуток, где находился распределительный щит. И, словно отрезая себе путь к отступлению, потянул вниз рубильник. Свет в доме погас…

…Прасковья Федоровна прекрасно знала, как нравятся Дане женщины в длинных вечерних платьях. Порой он бывал откровенен с соседкой. А она умела слушать. Профессия такая. Писатель должен уметь слушать. И наблюдать. Специально для Дани она сделала строгую прическу: волосы закрутила на затылке пучком, заколола шпильками. Надела длинные висячие серьги, благо шея у нее длинная, красивая. Ах, скинуть бы еще лет десять! И, вздохнув, Прасковья Федоровна потянулась за массивным ожерельем. Надо закрыть мелкие морщинки, вырез у платья глубокий, шея открыта.

— Кира! Подойди сюда! — крикнула она. И когда подруга появилась в спальне, попросила: — Застегни. Осторожнее!

Та была все в том же бесформенном балахоне. Рукава почти закрывают сухие жилистые кисти, длинные скрюченные ногти похожи на когти хищной птицы. Балахон доходит почти до колен ей, из-под него — неизменные клеши. До пола.

— Ты так пойдешь? — спросила Прасковья, когда Кира застегнула ожерелье.

— Да. А что?

— Все-таки в гости идем!

— Мне все равно, — бесцветным голосом сказала Кира.

— Как знаешь, — пожала плечами Прасковья Федоровна и, бросив взгляд в зеркало, кокетливо спросила: — Ну как я?

— Кого ты хочешь обмануть? — криво усмехнулась Кира.

— То есть?

— Он специализируется на девочках помоложе.

— Ты-то откуда знаешь?!

— Знаю, — загадочно ответила Кира и неслышно вышла из спальни.

Вот ведь чучело! Бродит по дому, как привидение, и на всех навевает тоску! Выгнать бы ее, да нельзя. Злата Ветер и Кира Крымова связаны одной веревочкой. Прочной — не оборвешь!

Одевшись, она спустилась вниз. Сид неохотно выключил телевизор и поднялся с дивана. На нем были черные кожаные штаны в облипку и черная майка-алкоголичка. В особняке Прасковьи Федоровны тепло. На отоплении не экономят, ибо писательница теплолюбива, да и Кира постоянно ежится, будто ей холодно. Прасковья Федоровна с удовольствием посмотрела на бугристые мышцы молодого мужа, обтянутые трикотажем. Широкая грудь, мощные плечи. Темные волосы Сид стягивает на затылке в хвост, но прическа не выглядит женственной. Напротив. Подчеркивает мужественное лицо с тяжелым подбородком и носом, при взгляде на который так и хочется сказать: «египетский». Отчего? Кто знает. Но прозвищем «Фараон» Сид обязан ему. И неизменные очки с затемненными стеклами. Изысканной формы, чрезвычайно модные.

— Готов?

— Мм-м-м… — Сид потянулся за кожаной курткой, небрежно брошенной на спинку дивана.

— Кира!

— Да иду уже! Иду!

Входную дверь запирала подруга. Прасковья Федоровна глянула на часы: она не любила опаздывать. И очень хотелось выпить. Конец недели, надо бы расслабиться. Иногда можно себе позволить. Тем более такое вино!

Без пяти. Пока дойдут, будет ровно семь.

— Кира, что ты там копаешься?

— Все. Готово.

По тропинке они пошли под моросящим дождем от крыльца к калитке. Сид в короткой кожаной куртке, Прасковья Федоровна в элегантном плаще, и Кира в бесформенном балахоне, надетом поверх другого бесформенного балахона. Ставни соседнего особняка были закрыты, но сквозь щели в них пробивался свет. И на третьем этаже свет. И в окнах тренажерного зала. Но когда они уже были на соседнем участке, свет вдруг погас. Во всем доме. Одновременно.

— Что за черт? — удивленно спросил Сид. Прасковья Федоровна беспомощно обернулась. Нет, другие дома светятся. Значит, электричество отключилось локально, у Грушиных.

— Постой… Там, на втором этаже. Какое-то мерцание.

— Должно быть, топится камин, — вяло сказала Кира.

— Значит, нас ждут! — уверенно заявила Прасковья Федоровна и первой направилась к входной двери.

— Не ходи! — взвизгнула Кира. Прасковья Федоровна вздрогнула, а Сид невольно попятился.

— Что? Что такое? — оглянулась на подругу писательница.

— Я тебя умоляю… Паша… — простонала Кира.

— Глупости! — И Прасковья Федоровна решительно поднялась на крыльцо.

В этот момент раздался жуткий звук. Точнее, скрежет. Будто гвоздем провели по стеклу. Кира пронзительно завизжала. Входная дверь распахнулась. На пороге стоял хозяин, высоко поднимая в руке подсвечник. Прасковья Федоровна чуть не упала прямо в его объятия.

— Что это? Что такое?! — в ужасе прошептала Кира.

— Должно быть, на крыше, — равнодушно сказал Грушин. — Порыв ветра. Стихия разыгралась. Не ветер — ураган! Вы вовремя. Проходите.

— А почему темно? — с опаской спросил Сид.

— Я же вас предупреждал: вечеринка с сюрпризом! — рассмеялся хозяин. Так жутко, что всем стало не по себе. Даже Прасковье Федоровне, которая за день до этого утверждала, что Даня ничуть не похож на маньяка. Тем не менее она вошла.

У соседей она бывала неоднократно и в огромном доме хорошо ориентировалась. Зато Сид смешался. Очутившись в холле, беспомощно ухватился за руку жены:

— Мать… Я почти ничего не вижу.

— Сними очки, — посоветовала Кира.

— Черт знает… — выругался Сид.

Когда он снял очки, Грушин невольно улыбнулся. Все понятно! Сид нигде не появляется без элегантных очков с затемненными стеклами, потому что глаза у него маленькие, близко посаженные и невыразительные. В стриптиз-клубе, куда Даниил заходил специально ради Сида, парня гримировали под египтянина и подводили ему глаза черным карандашом, делая их больше. В обычной жизни недостаток внешности Сид прятал за темными стеклами очков. Консультация модного стилиста пошла ему на пользу. Сида все считали красавчиком.

— Куда нам? — робко спросила Кира.

— Момент, — обронил хозяин. — Вечеринка в стиле ретро. Ужин при свечах, живая музыка. Ни телевидения, ни видео, ни музыкальных записей. Так что прошу сдать мобильные телефоны.

— Как это? — оторопел Сид. — За каким?..

— Ах, как это занятно! — захлопала в ладоши писательница. — Ну же, Сид, не упрямься!

— Черт знает что, — вновь выругался тот. Потом спохватился. — А что? Прикольно!

И достал из кармана кожаной куртки мобильник.

— Я звонков не жду и телефонов с собой не ношу, — пожала плечами Кира.

Прасковья Федоровна вытащила из сумочки крошечный телефон и с кокетливой улыбкой протянула хозяину:

— Пожалуйста.

Тот подошел к стоящей в холле элегантной стенке с отделениями для одежды, обуви, шляп и ящиками для всякой мелочи. Выдвинув один из ящиков, положил мобильные телефоны туда.

— Теперь прошу наверх. В каминный зал. Ужин накрыт там.

… — Боже, какая прелесть! — ахнула Прасковья Федоровна, очутившись перед накрытым столом. И простонала: — Ах, Даня, ты такой романтик! Ароматические свечи! Этот запах…

— Жасмин, — тонко улыбнулся Грушин. — Розовый жасмин.

— Кто-то еще будет? — подозрительно спросила Кира, пересчитав приборы.

— Да. Гости, — уклончиво ответил хозяин дома.

— Знакомые? — деловито осведомился Сид.

— Кое-кого вы знаете, — вновь уклонился от прямого ответа Даниил Грушин.

И в этот момент раздался стук в дверь. Как подъехала машина, хозяин не слышал. Он сообразил: Инга!..

…Она долго мучилась: что бы соврать Артему? По какой причине она лишает его субботнего вечера вдвоем, в тихой спокойной обстановке? Но тот и не собирался задавать вопросов. Только когда Инга стала одеваться, удивленно спросил:

— Ты в таком виде поедешь к подруге на юбилей? В джинсах и свитере? Или заедешь домой переодеться? Но разве ты успеешь?

Она на мгновение смешалась. Поездка за город, от остановки маршрутного такси идти по тропинке минут пять-семь в сторону коттеджного поселка. Не в вечернем же платье! Джинсы и свитер — самая подходящая для этого одежда.

— Милый, мода сейчас демократична, — попыталась улыбнуться она. — Джинсы — это не только модно, но и удобно. К тому же ужин будет в интимной обстановке, приглашены только близкие люди. И, разумеется, друзья семьи.

— Что за подруга? Не Светлана ли?

— Да, — соврала она, ни на минуту не задумавшись над тем, что Артем может это проверить.

— Что ж… — Артем отвернулся к телевизору. Даже не спросил про подарок. Разумеется, она бы выкрутилась. Сказала бы: «Куплю по дороге». Обычно ее любовник более внимателен. Но сегодня взгляд у него рассеянный, мысли где-то далеко. Инга в курсе его планов. Не надо ему мешать. Тема — прирожденный бизнесмен. Пусть думает о том, как увеличить прибыль. Остальное — ее проблемы.

Инга заколола волосы, чтобы не мешались, подкрасила губы бледной помадой в тон лаку для ногтей. Порядок. По сравнению с тем, как она выглядела в момент их с Даниилом знакомства, — прогресс налицо! Пусть-ка попробует теперь назвать ее дешевой шлюхой!

В прихожей надела модные полусапожки на шпильках. В этом она не могла себе отказать, обувь на каблуке была ее слабостью. Несмотря на высокий рост, Инга ничуть не смущалась того, что может оказаться выше своего кавалера. Пусть! Обувь на каблуке делает походку женщины волнующей.

— Извини, что не могу тебя подвезти, — виновато сказал Артем, выходя в прихожую, чтобы ее проводить.

— Не стоит, — поспешно ответила Инга. — Все в порядке.

— Ты уверена, малыш?

«Малыш»! Без каблуков Инга одного с ним роста! А сейчас на несколько сантиметров выше! Малыш!

— Все, пока. Увидимся завтра.

— Вечером, — эхом откликнулся Артем.

— Ты ночуешь у тестя? — поинтересовалась она вскользь.

— Да, дела семейные, — уклончиво ответил он и закрыл за ней входную дверь. Они расстались как начальник и подчиненная, довольно прохладно. У обоих были дела.

Она не стала ловить такси, дорого. В свете вчерашних событий надо экономить деньги. Будущее туманно. А метро и маршрутка обошлись меньше чем в сотню. Экономия и вновь экономия. «Как в былые времена», — грустно усмехнулась Инга. Сойдя на остановке, она достала из сумочки зонт и, раскрыв его, решительно зашагала по тропинке.

Дом Грушиных был виден издалека. Высокая крыша и окна третьего этажа, где горел свет. Когда Инга ступила на тропинку, свет вдруг погас. Ей стало не по себе. Что там случилось? Тем не менее она не остановилась. Ей необходимо поговорить с Даниилом! Разрубить наконец этот узел!

Дойдя до ворот, она заметила в окнах каминного зала знакомое мерцание. Значит, Даня опять взялся за свое. «Оставь нас, Боже, в нашем милом прошлом…» Она прекрасно знала все его привычки, которым ей приходилось подыгрывать неоднократно.

Но в особняк Инга вошла не сразу. Несколько минут собиралась с силами. А что если в доме нет никого? Только хозяин. Даниил Грушин — страшный человек. И никто не знает, куда она поехала. Но сказать Артему? Невозможно! Инга решительно закрыла зонт и поднялась на крыльцо. Электричества не было, звонок не работал, пришлось стучать. Вскоре входная дверь распахнулась. Стоящий на пороге Даниил Грушин высоко поднял подсвечник:

— Приехала? Заходи.

И посторонился.

— Ты один? — с опаской спросила она.

— Боишься? — он ехидно рассмеялся. Ей стало жутко. — У меня гости. Соседи. И еще кое-кто приедет.

— А… — вздохнула Инга с облегчением. Они в доме не одни. Уже хорошо. Но как же тогда серьезный разговор?

И зайдя в просторный холл, поспешно сказала:

— Мне надо с тобой поговорить.

— Как это мило! — с иронией произнес хозяин. — Давай раздевайся.

В темноте не было видно, как вспыхнули ее щеки. Инга поспешно скинула кожаную курточку и повернулась к шкафу.

— Ничего, если я останусь в своей обуви?

— Наплевать. Да, чуть не забыл. Вечеринка с сюрпризом. В стиле ретро. Так что, будь добра, сдай мобильный телефон.

— Ты шутишь?

— Ничуть. Вот сюда. — Даниил выдвинул один из ящиков стенки. С усмешкой добавил: — Не бойся, твое имущество будет в целости и сохранности. Здесь воров нет. С некоторых пор.

Она поняла намек. Нехотя достала из сумочки мобильник.

— Боишься? — вновь спросил Даниил.

— Чего мне бояться? Мы ведь не одни.

И она положила телефон в ящик к остальным. Потом спросила:

— Куда? Наверх?

— Да. Стол накрыт в каминном зале.

И он первым стал подниматься по лестнице, высоко поднимая подсвечник…

…В это время в каминном зале нарастало напряжение. Обстановку нагнетала Кира, которая без конца повторяла:

— Я хочу уйти, я хочу уйти…

— Да замолчи наконец! — оборвала ее подруга. И велела мужу, потянувшемуся к тарелке: — Сид, не хватай куски!

— Мм-м-м… Есть хочу, — ответил тот с набитым ртом.

— Ну что ты как ребенок!

— Тс-с-с… Голоса! — сказала чуткая Кира. — Женщина… Это женщина!

— И что? — пожала плечами Прасковья Федоровна.

— Кажется, это…

Хозяин появился в дверях первым. Увидев высокую молодую женщину, идущую следом, Кира всплеснула руками:

— Инга! Господи, Инга!

— Кира!

Обнялись порывисто они. Даниил смотрел на это с усмешкой. Прасковья Федоровна с удовлетворением: наконец-то Кира успокоится! Что касается Сида, то он оценивающим взглядом окинул Ингу с ног до головы. Изменилась, но… К лучшему. И по-прежнему стройна. Тонкая талия, длинные ноги. Сколько из-за нее было скандалов с женой! Однажды, когда Прасковья Федоровна застала его на балконе с биноклем в руках, нацеленным в сторону соседского особняка, она кричала так, что у Сида чуть не лопнули барабанные перепонки!

— Дамы, усаживайтесь, — гостеприимно предложил хозяин. — Я слышу, как подъехала машина. Думаю, мы скоро начнем.

И Даниил Грушин вновь направился к двери. Едва он спустился в холл, как раздался гудок автомобиля. Надо открыть ворота. Поскольку шел дождь, подсвечник Грушин оставил в холле, прихватил с собой фонарик на батарейках. Накинув плащ, вышел наружу. Как он и предполагал, это приехал Валентин. Начальство же, как всегда, задерживается.

— Что случилось? — спросил Валентин, открыв дверцу машины. — Почему так темно?

— Небольшая проблема с генератором. У нас тут полная автономия, это ни разу не подводило, а тут… Проезжай.

— А ворота? — спросил Валентин, загнав свою невзрачную иномарку на территорию Грушиных.

— Оставь. Сейчас еще кое-кто приедет.

— Разве мы будем не одни?

— У меня сегодня вечеринка.

— Фу ты, как неудобно! Получается, что я напросился.

— Брось. Ведь это я тебя пригласил. Кое-кого ты знаешь. С остальными познакомишься. Проходи, не стесняйся! Сейчас я представлю тебя очаровательным дамам.

Просьба положить мобильный телефон в ящик Валентина удивила несказанно. Он знал, что бывший хозяин с причудами, но чтобы с такими! Однако увидев, что в ящике уже лежат три аппарата, подчинился беспрекословно. У богатых свои причуды. В конце концов, будет что рассказать. Вечеринка в стиле ретро. Подумать только! Ну, буржуи! Хозяева жизни! Чем больше денег, тем больше фантазии! А нам, простым смертным, лишь бы напиться до чертиков да наесться до отвала. И потрепаться. Без всяких там изысков. Нет, Грушин — это нечто! Надо будет Маринке рассказать. Вот удивится!

Поднявшись следом за хозяином наверх, Валентин увидел открытые двери каминного зала. У Грушина он бывал пару раз, но еще до раскола фирмы. А в качестве гостя — никогда. Обсуждали дела, бизнес-план, который потом с треском провалился. И ставка на Артема Дмитриевича была сделана верно. До некоторых пор все шло гладко…

— Прошу, — гостеприимно сказал хозяин и с усмешкой добавил: — Не тушуйся, Валентин, здесь все равны.

В зале Борисюк увидел симпатичного парня в кожаных штанах, к которому сразу же проникся неприязнью, двух особ бальзаковского возраста, одна из них была отвратительна, другая, в длинных серьгах и в вечернем платье, в общем-то, ничего, и высокую смазливую девицу. Девица стояла спиной к нему, отвернувшись к окну, но то, что она красавица, Валентин понял сразу. В ее фигуре и прическе чудилось что-то до боли знакомое. Но там, у окна, было темно.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Валентин.

Высокая девица обернулась и вскрикнула. Он оторопел. Инга! Секретарша босса! Вот это встреча!

— Ты меня не предупредил, — резко сказала Инга, обращаясь к хозяину.

— А что такое? — сделал невинное лицо Грушин. — В чем криминал? Для непосвященных поясняю: Инга и Валентин трудятся в фирме моего друга и родственника, Артема г-м-м-м… Дмитриевича. Она личный секретарь, он — начальник пиар-отдела, заведует рекламой. Коллеги, так сказать. Или я чего-то о вас не знаю?

Валентин слегка напрягся. Инга затрепетала. Спросила все так же резко:

— Это последний твой сюрприз, Даниил?

— Нет. Последний сюрприз… Кажется, машина подъехала.

— Да, — шепотом сказала Кира. — Подъехала.

— Тот, кого я жду с таким нетерпением… Вы тут знакомьтесь пока с новоприбывшим, а я сейчас. Как только последний гость поднимется — можно начинать…

…Почему он не сказал Инге, что едет в гости к Дане? Дела семейные. Не хотелось возвращаться к прошлому. Артем прекрасно знал, что всякое упоминание о Грушиных Инге неприятно. Примерно с год она работала у них горничной. Потом Ольга позвонила ему и сказала, что Инга эту работу переросла. Окончила курсы секретарей и нуждается в трудоустройстве. Он как раз укомплектовывал штат в новой фирме. Теперь уже в своей.

— Понимаешь, у Дани нет вакансий, — пожаловалась Ольга. — И, признаться, они с Ингой не ладят. А мне девочка нравится. Если хочешь рекомендации, позвони Бураковскому. Его жена Светлана и моя Инга когда-то работали вместе. Светлана мне ее и порекомендовала, и, знаешь, я довольна. Ты тоже не пожалеешь.

Ольга звонила ему редко. И никогда ни о чем не просила. Поэтому Ингу на работу он взял. И ни разу об этом не пожалел, Ольга оказалась права. О Данииле Грушине Инга отзывалась с такой откровенной неприязнью, что тема эта не обсуждалась. И, кажется, красавица нарочно старалась поссорить друзей, отношения между которыми и без того были напряженными, сделать так, чтобы они никогда больше не встречались. Артем был неглупым человеком и в людях разбирался. Он прекрасно понимал, что это неспроста. Но поскольку Ингой он сильно увлекся, причины ее поведения доискиваться не пытался и допросов с пристрастием не учинял. Она к нему в постель не девственницей легла, понятно, что с такой внешностью жизнь девушка вела бурную.

Подъехав к особняку Грушиных, Артем с удивлением заметил, что в доме и на участке нет электричества. Что за бред? Но ворота открыты. Значит, Даня его ждет! Тот упоминал о гостях. Соседи, мол, зайдут на огонек. Но почему так темно? Въехав на участок, Артем заметил припаркованную машину. Марку ее в темноте не разглядел. Соседи пришли пешком, а это еще кто?

Входная дверь открылась, и на пороге появился Даня в плаще с капюшоном. Спустился с крыльца, светя электрическим фонариком:

— Здорово, Тема! Рад, что ты приехал! Погоди, я ворота прикрою.

— Что здесь происходит? — спросил Артем.

Хозяин прикрыл створки ворот и, вернувшись к гостю, странно улыбнулся:

— А что тебя напрягает?

— Света нет!

— Подумаешь, проблемы! Паркуйся вон рядышком, — он кивнул на невзрачную серую иномарку. — Я тебе посвечу.

— Чья это машина? — резко спросил Артем.

— Гостя.

— Ты ничего не говорил о гостях!

— Да вы знакомы. Давай ставь машину и проходи в дом. Все уже сидят за столом. Тебя ждут.

— Мы так не договаривались!

— Разве?

Надо было тут же развернуться и уехать. Но ведь это же Данька! Данька Грушин! Если он не в себе, тем более надо остаться! Друзьям нужно помогать. И Артем все-таки припарковал свой новенький «Мерседес» рядом со стальным воробышком неизвестного гостя, потом поднялся на крыльцо.

Даня ждал его в холле. Теперь он держал в руке подсвечник. Когда Артем вошел, хозяин запер входную дверь на ключ и положил его себе в карман. Потом сказал:

— Одна маленькая просьба.

— Что такое?

— Вечеринка с сюрпризом. Клади мобильник сюда, в ящик.

— Ты спятил?!

— Вечеринка в стиле ретро.

— Спятил! Точно!

— Ты что, боишься?

— Кого? Тебя? — А бывший друг здорово его разозлил! Отдать мобильник? Да пожалуйста! И Артем, сопя, полез в карман плаща. — На.

Взяв телефон, Грушин со вздохом сказал:

— Второй.

— Что?

— Я знаю, что меньше двух мобильных телефонов у тебя с собой не бывает.

— Объясни же наконец! Что происходит?!

— Там, наверху, сюрприз. Уверяю: тебе понравится.

— Хорошо. Будь по-твоему.

Артем достал и второй телефон, потом снял плащ, протянул Грушину. С сумасшедшими лучше не спорить. В доме они не одни, и бояться нечего. Еще неизвестно, кто кому морду набьет.

Плащ Грушин повесил в шкаф, оба мобильных телефона положил в ящик и запер его на ключ, который сунул в карман пиджака. Гм-м-м… Артем усмехнулся. При такой организации вечеринки надо бы надеть смокинг. Подкачал Данька! Надел черный костюм, это торжественно, но безлико. Сам он тоже был в темном костюме, сшитом на заказ. Другая одежда Артему не шла откровенно. С такой фигурой, да в джинсах! Только людей смешить! А надо, чтобы уважали и боялись.

Артему нравилось здесь все меньше и меньше. Данька спятил! Интересно, а как вызвать «Скорую» и санитаров из психушки, если мобильники заперты в ящике на ключ? По домашнему телефону, вот как! Света нет, но не перерезал же Грушин телефонный кабель! И, в конце концов, не в пустыне же! Здесь соседи, у них есть дом, в доме телефон. Все вместе они скрутят этого психа в одну минуту. И сдадут на руки санитарам. Пусть немного потешится. Артем почти успокоился.

— Ну, ты доволен? — спросил он, когда Грушин разделался с мобильниками.

— Почти. Пойдем наверх. Но… Держи себя в руках.

— Я не понял…

— Сказал же: сюрприз.

Реутов поднимался вслед за хозяином по лестнице с нетерпением. Что означает фраза «держи себя в руках»? У него нет знакомых, которых можно было бы…

— А вот и последний гость! Встречайте! — провозгласил Грушин на пороге каминного зала.

— Добрый ве…

Слова застряли в горле у Артема. Он увидел Ингу. Так вот что за сюрприз! К подруге она поехала! Постой-ка! Ба! Да это же Валентин Борисюк! Здесь! В доме у Грушина. Вот кто откровенно смешался! И даже сделал шаг назад, в тень. Ну Грушин! Удивил!

Но как быть с Ингой? Возникает масса вопросов: случайна ли эта встреча? Знает ли об их отношениях Даня? Кто такие его соседи? На всякий случай Реутов повел себя осторожно. Кричать не стал, Инге и Валентину кивнул безразлично:

— Добрый вечер. Вообще-то ужинать с подчиненными не входит в мои правила.

— Да брось! — подмигнул ему Грушин. — Сегодня это не твои подчиненные, а мои дорогие гости. Инга и Валентин когда-то работали у меня. Я пригласил их по старой памяти. А это мои соседи. Известная писательница Злата Ветер, ее подруга Кира, также писательница, но менее известная, и муж Си… В домашнем обиходе просто Сид. Он не обижается.

— Сыр засыхает, — пожаловался Сид. — И жюльен остыл.

— Он и холодный неплох, — улыбнулся хозяин. И радушно пригласил: — Ну рассаживайтесь, гости дорогие.

Сид первым рванул к столу. Модная писательница поспешно заняла место рядом с ним по левую руку и еле заметно кивнула Кире: прикрой. Та поняла и села справа. Рядом с ней Инга. Артем решительно отодвинул стул с другой стороны от нее и тяжело опустился на него. Успев при этом шепнуть:

— Что это означает?

— Я тебе потом все объясню, милый, — поспешно сказала Инга.

«Осторожнее!» — чуть было не крикнул он. А вдруг Даня в курсе? Черт знает, что у него на уме!

Валентин все еще мялся у стола. Наконец, решившись, сел рядом с известной писательницей. И тут же отметил, что ошибся в оценке ее возраста. Женщине за сорок, а не тридцать с хвостиком, как он предположил изначально.

Грушин с удовлетворением оглядел гостей и кивнул на один из двух оставшихся свободными стульев:

— Значит, это мое место! Хорошо. Я так и думал. Прежде чем мы начнем… Кстати, когда преподнести сюрприз? Сейчас или после первой?

— А разве это еще не сюрприз? — спросила Инга с иронией.

— Нет. Давайте наполним бокалы.

Сид тут же потянулся к банке импортного пива, сказав при этом:

— Уважаю пиво!

И указательным пальцем выбил крышечку. Сид обожал дешевые трюки и считал, что на женщин они производят впечатление.

— Поухаживайте за мной, — кокетливо сказала писательница Валентину.

— С удовольствием, — откликнулся тот. — Вам что налить?

— Вина. Вон та бутылка, — и Прасковья Федоровна сделала еле заметное движение бровями. — Рекомендую.

— Он не пьет, — улыбнулся Грушин.

— Почему? — откровенно удивилась писательница.

— Потому что за рулем, — пояснил хозяин дома.

Валентин побагровел.

— Я тоже не пью, — вздохнула Кира и сказала Борисюку: — Налейте-ка нам «Боржоми».

— Артем? — обратился Грушин к своему главному гостю.

— Водки, — хмуро бросил тот. — Кстати, для кого еще один стул?

— Для незваных гостей, — словно бы в шутку ответил Грушин. — Не обращай внимания.

Инга сидела в раздумье, пока Грушин не потянулся к бутылке шампанского. Никто и не заметил, как он ловко открутил проволоку. Когда раздался хлопок, дамы дружно завизжали.

— Это всего лишь шампанское, — усмехнулся Грушин и горлышком запотевшей бутылки коснулся хрустального бокала, стоящего перед Ингой. Она не протестовала.

Не считая отсутствия электричества, все было похоже на обычное застолье. Гости понемногу успокаивались. Грушин наполнил зеленым ликером крохотную рюмочку и, подняв ее, сказал:

— Прежде чем мы выпьем… Вам интересно, зачем я вас собрал и что за сюрприз?

Сид недовольно нахмурился, ему хотелось пива и еще больше хотелось есть. Остальные выразили желание послушать хозяина. Сиду пришлось смириться.

— Хорошо, — сказал Грушин и встал. — Итак, речь!

Первый расклад

— Дамы и господа! Мы знакомы не один год, и все вы считаете меня, мягко говоря, человеком со странностями. Но о моем тайном хобби (я могу поклясться!) не знает никто из вас. Вот уже с год я коллекционирую маленькие тайны. Человеческие секреты. И вы здесь гости не случайные. Сегодня на вечеринку приглашены люди, нарушившие закон…

— Ты бредишь, — нахмурился Артем.

— Дослушай до конца. Нарушившие закон и воспользовавшиеся этим. Следовательно, так же нарушившие закон.

При этих словах Сид слегка напрягся.

— Поясняю. Речь идет о шантажируемых и шантажистах. Тихо! — сказал Грушин, заметив, как заволновались гости. Даже Сид отвел взгляд от салатницы с обожаемым оливье. И при слове «шантажисты» уставился на хозяина.

— Я не думаю, что это остроумно, — тихо произнесла Инга.

— Сегодня приглашено равное количество шантажируемых и шантажистов. Я подчеркиваю: равное. Кое-кто из вас прекрасно знает вымогателя, но есть и такие, кто понятия не имеет, где и когда произошла утечка информации. Я решил вам помочь. Ну в самом деле? Сколько можно жить в напряжении и вздрагивать от каждого телефонного звонка?

— И как же ты решил нам помочь? — хмуро спросил Артем.

— Во-первых, предлагаю выпить. За свободу. А потом продолжим.

Даниил Грушин первым опрокинул рюмочку мятного ликера. Потом опустился на стул и, улыбаясь, оглядел своих гостей. Мол, каков сюрприз?

— Как узнал, а? — промямлил Сид.

— Сид… — простонала Прасковья Федоровна. И судорожно отхлебнула вино из хрустального бокала.

Похоже, аппетит у гостей пропал. Только Артем махом опрокинул рюмку водки и пододвинул к себе жюльен из шампиньонов. Он единственный выглядел невозмутимым. Инга, не останавливаясь, судорожными глотками выпила бокал шампанского. Грушин отметил это с удовлетворением. Нервничает. Отлично!

— Но ты-то знаешь, кто кого шантажирует? — сообразил наконец Артем. И, перестав на минуту жевать, уставился на Грушина.

— Разумеется, — тонко улыбнулся хозяин. — Я знаю все.

— Ну так скажи!

— Предлагаешь сразу раскрыть карты? — рассмеялся Грушин. — Не забывай: здесь не только шантажируемые, но и шантажисты. Они-то в этом не заинтересованы!

— Может, проголосуем? — с усмешкой спросил Артем. Но его никто не поддержал. Сид молча пил пиво из банки, Прасковья Федоровна задумчиво вертела в руках хрустальный бокал. Но хуже всех выглядела Кира. Ту просто дрожь колотила.

— Прежде чем мы перейдем ко второй части, хочу спросить у своих уважаемых гостей: может быть, кто-то хочет сделать признание? — громко спросил Грушин. — Честно сказать: я, мол, грязный шантажист, вымогаю деньги. И желаю публично покаяться. Ну, господа?

Все молчали. Артем хмуро разглядывал присутствующих, словно чего-то ждал.

— Валентин? — обратился Грушин к заму по рекламе.

— Я хочу сказать… — тот прокашлялся и постарался сдержать дрожь в голосе. — Хочу сказать, что все вышесказанное лично ко мне отношения не имеет. Не понимаю, Даниил Эдуардович, почему вы меня пригласили? То есть…

— Все понятно, — оборвал его Грушин. — Инга?

— Мне нечего сказать.

— Еще шампанского? — с иронией спросил хозяин.

— Да! — с вызовом ответила она.

— Понимаю: тебе надо напиться, чтобы стать разговорчивей.

— Почему ты меня оскорбляешь?! По какому праву?! Я давно уже тебе не прислуга!

— Прасковья Федоровна, а вы ничего не хотите сказать? — подмигнул Грушин модной писательнице.

— О! Я считаю, что все это очень занятно! Безумно интересно! Это замечательная, волнующая игра, и я…

— Да замолчи, наконец! — оборвала ее Кира. — Замолчи! Грушин, вы — сумасшедший!

— Согласен, — кивнул Артем. И поправил узел галстука. — Итак, Даня, никто не собирается признаваться. Значит, тема закрыта? Сюрприз не удался. Быть может, мы разойдемся по домам?

— Не спеши, — загадочно улыбнулся Грушин. — Сюрприз номер два.

И он поднялся со стула. Гости невольно напряглись. Артем взглядом показал Сиду: если что, бросаемся на него и вяжем. Тот, кажется, понял и кивнул. Грушин тем временем подхватил со стола один из подсвечников и подошел к старинному буфету. Свободной рукой достал из левого кармана ключ, сказав при этом с усмешкой:

— Я сегодня хранитель ключей. Одни запирают гостей, другие — тайны, а третьи, волшебные, все отпирают. Вот этот заветный — ключ к свободе.

Открыв дверцу, он поднял повыше подсвечник и показал гостям содержимое буфета. Прасковья Федоровна вытянула и без того длинную шею, Артем подался вперед всем своим крупным телом, а Инга прикрыла глаза и еле слышно спросила:

— Что там?

— Господа шантажисты, обратите внимание. Не то чтобы я вас пугаю, но…

— Боже, там пистолет! — взвизгнула Кира. А у Прасковьи Федоровны от волнения порозовели щеки.

— Маньяк! — отчетливо произнесла Инга, широко распахнув голубые глаза.

— Да, это пистолет, — с нескрываемым удовлетворением подтвердил Грушин. — Оружие, которое вошло в историю. Не могу же я опуститься до какого-нибудь «Макарова» или «ТТ»? Я, Даниил Грушин! А это…

Он протянул было руку к пистолету, но тут же ее отдернул:

— Э, нет! Брать не буду. Чтобы на нем не осталось моих отпечатков пальцев. Оружие я тщательно протер, учтите это, дорогие гости! Перед вами настоящий «Магнум» фирмы «Смит и Вессон», модель 29. На сегодня это, пожалуй, самое мощное личное оружие в мире, не считая нескольких моделей автоматических пистолетов, — любовно объяснил он. — Изготовлен в год моего рождения. Ну разве я мог устоять? Барабан шестизарядный, в нем все шесть патронов, предупреждаю. Калибр такой, что один выстрел в упор — и у жертвы просто нет шансов. Также хочу предостеречь дам: это один из самых тяжелых револьверов. Берегите ваши ручки. Зато отдача не очень сильная, что, опять же, плюс. Кому надо, тот справится. Но о дамах я позаботился особо.

И Грушин поднес подсвечник поближе к буфету со словами:

— Быть может, кому-то плохо видно… Там, на полочке, запаянная ампула с цианистым калием. Я достал его по знакомству специально для этого случая. Дамы могут воспользоваться ядом. Кроме того, здесь лежит старинный кинжал. И веревочная петля. Кому что по вкусу. Я прекрасно знаю, что у некоторых из вас ситуация безвыходная. Вы не можете обратиться в полицию, причину называть не буду. Но шантажист держит вас за горло. Главное: не промахнитесь! Я имею в виду не пулю. Ха-ха!

— Ну хватит! — Артем встал. — Грушин, я тебя выслушал и понял, что мне лучше отсюда уехать. Мне все это неинтересно.

— Да ну? Тогда я могу выдать твою тайну? Сказать сейчас, перед присутствующими здесь людьми, что Артем Дмитриевич Реутов…

— Замолчи! Слышишь? Это мое личное дело! И только мое!

— Тогда останься. И, по крайней мере, одно признание у нас уже есть. Артем Дмитриевич не отрицает, что оказался в этой компании не случайно. Осталось выяснить, кто он? Шантажируемый или шантажист? Господа?..

Туз крестей

восемь часов вечера

Поскольку все молчали, Грушин продолжил:

— Господа, я так понял, что признания никто из вас делать не собирается? А покончить жизнь самоубийством?

— Много чести, — фыркнула Инга. — Отравиться, чтобы потешить твое самолюбие!

— Есть и другой способ, — загадочно сказал Грушин, — выйти с честью из этого поединка.

— Что, еще один сюрприз? — мрачно усмехнулся Артем, вновь опускаясь на стул. И потянулся к графину с водкой. — У меня от твоих сюрпризов мороз по коже.

— С минуты на минуту сюда придет следователь…

Рука Артема дрогнула, рюмка переполнилась, водка пролилась на скатерть, и Реутов выругался: «Черт… Грушин, ты… скотина…»

— Нет! — вскочила Кира, опрокинув при этом бокал с минеральной водой. Ее балахон моментально намок. «Сядь же! Сядь!» — дернула ее за рукав Прасковья Федоровна. Безмолвная Кира, бледная как смерть, опустилась обратно на стул.

— Следователь? — удивленно переспросил Валентин.

— Ментов нам только не хватало, — пробормотал Сид. Инга сидела ни жива ни мертва.

— Я не договорил, — заметил Грушин. — Да, я наведался в городскую прокуратуру. И нашел там замечательного человека. Майор юстиции Колыванов Андрей Алексеевич.

— Не-е-ет… — простонала Кира.

— Он отнесся ко мне с пониманием. Сказал, что слишком много развелось шантажистов. Пора устроить показательный процесс. Кончать жизнь самоубийством никто из вас не хочет. А как насчет добровольного признания? Чтобы скостить срок?

И Грушин взглянул на часы, висевшие на стене.

— Без пяти минут восемь! Ровно в двадцать ноль-ноль он должен подъехать к дому! Я полагал, что к восьми успею изложить вам свою позицию. Мне пора спуститься и встретить гостя. А вы пока все обдумайте. Есть шанс уладить дело миром.

И, взяв подсвечник, Грушин удалился.

— Уф… Даже дышать стало легче! — заметила Инга после паузы.

— Я остался только ради тебя, — нагнувшись к ней, еле слышно сказал Артем. — Не могу же я оставить тебя здесь вместе с этим маньяком? Но ты? Почему ты не выразила желания уйти? Инга?

— Я… — Она судорожно схватила со стола пустой бокал. — Налей мне шампанского!

— Я и не знал, что ты так много пьешь!

— Ты многого про меня не знаешь, Артем… — Инга тихонько всхлипнула.

— Давайте свяжем этого ненормального и сдадим в психушку, — предложил Сид.

— Сейчас сюда придет следователь… Сейчас сюда придет… — как заведенная, повторила несколько раз Кира.

— А чего ты так боишься? — с подозрением спросила Прасковья Федоровна. — Лично я происходящее всерьез не воспринимаю! Это всего лишь очередная шутка Дани!

— Тогда вам повезло больше, чем нам, — с иронией заметил Артем.

— Да, Прасковья Федоровна? — пристально посмотрела на нее Инга. — Ведь Грушин ясно сказал: здесь нет случайных людей. Либо шантажируемые, либо шантажисты. Вы кто?

— Открой личико, Гюльчатай, — мрачно пошутил Валентин.

— Но раз это шутка, я могу сделать шуточное признание: я шантажистка! — трагическим голосом произнесла модная писательница.

— И кого вы шантажируете? — подмигнул Артем. — Издателей?

— Киру, — шепотом сказала Прасковья Федоровна. Та вздрогнула и покачала головой:

— Не говори глупостей!

— Ну разумеется, я шучу! — рассмеялась Прасковья Федоровна, тряхнув серьгами. — Надо же разрядить обстановку!

— Похоже, Грушин ошибся, — вздохнул Артем. — Я не верю, что известная писательница, которая так замечательно держится и даже шутит, замешана в чем-то грязном! Ну не верю, и все! Либо у вас, мадам, нервы железные, либо…

Он не договорил.

— Артем Дмитриевич, я тоже хотел сказать, — поспешно заявил Валентин. — Что это ошибка! Я понятия не имею, почему меня сюда пригласили!

— А почему же ты приехал? — ощерился Артем.

— Грушин говорил что-то насчет слияния двух компаний… — пробормотал Валентин.

— Вот как? И ты поспешил сюда слить ему информацию?

— Нет! Что вы! Нет!

— Тс-с-с… — сказала Кира. — Я слышу… Вновь машина подъехала. Это следователь!

— Кира, да хватит трястись! — одернула ее Прасковья Федоровна. — Если это игра, то и следователь ненастоящий!

— Да, надо бы в первую очередь спросить у него удостоверение, — резонно заметил Артем. — Не хватало еще делать признания клоуну!

— А вы все-таки хотите сделать признание? — усмехнулась писательница.

Самый молчаливый из присутствующих Сид, похоже, пришел в себя и теперь сосредоточенно поглощал крабовый салат, прихлебывая пиво. Покосившись на него, Инга вдруг сказала:

— Не понимаю, при чем здесь Сид? Неужели кто-то может его шантажировать? Все и так знают, что он — стриптизер! И чем больше скандала вокруг его персоны, тем лучше! А ему кого шантажировать? И зачем? Прасковья Федоровна, вы ему что, денег не даете?

При этих словах Сид чуть не поперхнулся. Потом беспомощно посмотрел на жену:

— Мать, ты-то веришь, что я ни при чем?

— Ах, я уже сказала, что отношусь к этому как к очередной Даниной шутке! Я…

В это время на лестнице раздались тяжелые шаги. Все невольно замерли. Сюрпризы Грушина производили эффект разорвавшейся бомбы. Что на этот раз? Ряженые?

Вошедший в зал вслед за Грушиным мужчина был лет сорока, невысокого роста, грузный. Он переваливался при ходьбе, как утка, и костюм висел на нем бесформенным мешком.

— Добрый вечер, граждане, — пытаясь справиться с одышкой, сказал он и, достав из кармана пиджака носовой платок, вытер вспотевший лоб. — Однако лестницы у вас крутые, Даниил Эдуардович!

Артем стал нервно постукивать пальцами по столешнице. Инга вновь потянулась к бокалу с шампанским.

— Позвольте представиться: следователь городской прокуратуры, майор юстиции Колыванов Андрей Алексеевич, — торжественно заявил вошедший.

— Удостоверение, — попросил Артем.

— Пожалуйста.

Мужчина полез в карман пиджака. Артем взял его документы и изучал их долго и тщательно, чуть ли не обнюхивая. Потом сказал:

— Да, похоже на правду. Лучше было бы позвонить по месту работы и уточнить, но… Ночь на дворе! Не понимаю только: почему не из районной прокуратуры? Почему из Москвы? Ведь дело возбуждено по инициативе Грушина? Или как?

— С этим, граждане, еще не ясно, — вздохнул Колыванов и повернулся к хозяину. — Присесть можно?

— И сесть и закусить, — кивнул тот. — Может, выпить, Андрей Алексеевич?

— Ни-ни! — замахал руками следователь. — На службе нельзя! А вот покушаю с удовольствием!

— Кто еще хочет взглянуть на документы майора юстиции? — обратился к присутствующим Артем.

— Мы вам верим, — кокетливо сказала писательница. — Уж вы, во всяком случае, разбираетесь в этом лучше нас!

Остальные ее поддержали. Артем вернул удостоверение Колыванову, тот засунул документ в карман пиджака и, сладко причмокнув, пододвинул к себе жюльен. Покосившись на него, Сид принялся делать себе бутерброд с черной икрой. Не пропадать же добру!

— Туз крестей — казенный дом, — негромко произнес Грушин.

— Что? — вздрогнула Инга.

Конец ознакомительного фрагмента.