Всего один шаг. Книга 1. Татьяна

Наталья Александровна Цикоза, 2022

Странно, неожиданно попасть в другой мир, странно обнаружить в себе силу. Плохо не знать языка, но хуже, что тебя считают "ламину", женщиной, продающей себя, не только окружающие, но и тот, кто обязан тебе жизнью. Не справедливо? А кто сказал, что справедливость есть?

Глава 6

Таня.

Я шла по лесной дороге. В городе задерживаться не стала, что там делать без денег и элементарных знаний этого мира. Не говоря о том, что я не владела даже мизерным набором слов. Поэтому сразу направилась к воротам. Это оказались совсем другие ворота, видимо перепутала направления. А, впрочем, без разницы в какую сторону идти. С этой стороны, мимо города проходил широкий тракт, по которому то и дело ехали повозки, кибитки телеги, даже кареты. Теперь я двигалась по краю, то и дело обдаваемая дорожной пылью, из — под копыт и колёс проезжающего транспорта. В капюшоне было жарко, но я каким — то седьмым чувством понимала, что проезжающим не надо видеть меня. Через пару километров, мой плащ был уже не фиолетовый, а серый, от пыли. Где-то в небе раздался клёкот, поёжилась от странного звука и подняла голову. В облаках летели… драконы. Два красавца планировали над дорогой. Я спряталась под сенью, ближайшего раскидистого дерева, наблюдая, как они снизились практически до верхушек деревьев. Как два коршуна высматривающих добычу. Красивые и страшные, или страшно красивые, усмехнулась игре слов. Среди деревьев оказалось не так жарко, и я, откинув капюшон, побрела по лесу, вдоль тракта. Еще, через какое-то время поток попутного и встречного транспорта иссяк. Солнце клонилось к закату, пора было подумать о ночлеге. Так как на большой дороге уже никого не было вновь перебралась на неё. Но почти сразу за спиной услышала скрип колёс, быстро накинула капюшон. В кибитке, которая меня вскоре догнала, слышался, плачь ребёнка иногда сменяемые болезненными стонами. Остановилась, пропуская её вперёд, встретилась взглядом с заросшим рыжей щетиной мужиком на сёдлах. Он натянул поводья, останавливая каурую лошадку и что — то мне сказал. В голову пришла спасительная мысль, делать вид, что я глухонемая. На вопрос мужичка просто пожала плечами. Но вопреки моим ожиданиям он не отправился дальше, а спрыгнул с сёдел и подошел ко мне. Показал на повозку и мои ноги, наверное, предлагал ехать с ними. Вылезла женщина, то же подошла, устало опущенные плечи, потухший взгляд. Они обмолвились несколькими фразами, а потом мужчина неожиданно стянул с моей головы капюшон, и я услышала, уже ненавистное — «ламину». В кибитки опять заплакал ребенок, и женщина кинулась туда, мужчина, плюнув мне под ноги, полез на сёдла. Вдруг плачь, затих, и до моего слуха донёсся всхлип женщины. Какая сила меня потянула туда, не знаю. Я кинулась к кибитке и заскочила внутрь без приглашения. Среди тряпья лежала девочка лет шести, с испариной на лбу и размётанными рыжими волосами. Подползла к ней. Мать, сидевшая рядом, и рыдавшая уже в голос отняла руки от лица, что-бы взглянуть на меня. Девочка была без сознания. Я положила пальцы на её тоненькую шейку, проверяя пульс. Есть, сердечко бьётся, так тихо и несмело, но бьётся. Как и тогда, на болоте, снова откуда-то пришла уверенность, что смогу помочь, протянула руки к ребёнку. Услышала ворчание, а потом и ругань мужчины, но не стала обращать на него внимания. Проследила, как знакомо засветились пальцы, ругань и всхлипывания женщины прекратились. Родители больного ребёнка застыли, кажется даже прекратили дышать. А я почувствовала, как на пальцах появляется, что-то вязкое, чёрное, отвратительное. Схватила первую попавшуюся тряпицу, оттёрла ей руки. Снова положила на грудь ребёнка, опять эта слизь, ещё несколько раз вытиралась, наконец, свет начал проникать внутрь. Перенесла одну руку на лоб девочки, продолжая вливать в нее свет. Через несколько минут, лицо малышки порозовело, а может, это закатные лучи упали на её щёчки. Я отняла руки, очень хотелось пить и спать. Подняла взгляд на женщину, она смотрела на меня ошарашенными глазами, не решаясь вздохнуть. Облизала пересохшие губы, и с трудом сглотнула вязкую слюну. Женщина сообразила, что-то сказала мужу, и тот молча протянул мне флягу. Руки дрожали, не слушались. У меня забрали флягу открутили крышку и поднесли к губам горлышко. Я с жадностью пила родниковую воду, наконец, отодвинулась и благодарно кивнув, улыбнулась. Взяла тряпицу, которой вытирала руки, показала жестами, что её надо бы сжечь. Откинулась на стену кибитки, и закрыла глаза, больше не в силах двигаться. Начала проваливаться в сон. Почувствовала, как мужские руки укладывают, на что — то мягкое, и тут же уплыла в объятья морфея.

Проснулась, когда небо уже укрылось россыпью сверкающих звёзд. Повозка стояла на месте. Снаружи слышались голоса, тянуло дымом и чем — то съедобным. Вспомнила, что ела только утром, грустно вздохнула, ну что стоило хотя бы кусочек хлеба сунуть в карман. Осмотрелась, девочки рядом не было, стораясь не шуметь выбралась из кибитки. На фоне костра виднелись три фигуры, одна совсем маленькая, закутанная в одеяло, сидела между родителями и что-то говорила, тоненьким голоском. Малышка смогла подняться, улыбнулась я, ну и хорошо. Пора было уходить, я и повернулась к темноте. Тут меня заметили, женщина подскочила с бревна и бросилась ко мне, едва я успела сделать пару шагов. Её лицо вновь было в слезах, но теперь оно светилось счастьем. Она обхватила меня за плечи и потянула к костру, попутно, что-то тороторя. Мужчина то же поднялся, освобождая место. Девчушка, хоть и была ещё бледна, но смотрела, блестящими любопытными глазками, кутаясь в одеяло.

— Как ты, малышка? — не удержалась, и приобняла её.

Плевать, что моя легенда полетела в тартарары, так приятно было видеть весёлый взгляд ребёнка. Мужчина с женщиной переглянулись, перестав улыбаться.

— Ами ишь буин?

— Я не понимаю вас, — пожала плечами и грустно улыбнулась.

— Ам Лиза, — женщина положила руку себе на грудь, — уж Брус, — она коснулась плеча мужчины, — Миа, — приобняла девочку.

— Ам, — я положила руку себе на грудь, как это только, что делала женщина, — Таня.

— Таня, — повторила женщина. Разглядывая меня, положив голову на плечо, — Таня, лимуж ту! — наконец произнесла, обнимая девочку.

Наверное, это значило «спасибо тебе». Значит лимуж — это спасибо, жаль, что нечем писать, да и не на чем. Я взяла палочку и вывела на песке «ли муж».

— Ко ми? — спросила девочка, указывая на песок.

— Лимуж, — я приложила руку к груди, и поклонилась, жестом показывая благодарность.

Мужчина, наблюдавший за нами, молча пошел в кибитку и принёс засаленную тетрадку и огрызок карандаша, протянул мне. Я с благодарностью посмотрела на него, повторила выученное слово и занесла его в тетрадку. Когда подняла голову, он стоял напротив, широко улыбаясь. Подошел к костру и протянул над ним руки, произнёс:

— Кууст.

Я записала следующее слово «кууст» — костёр, подумала и добавила, огонь. Женщина налила из котелка похлёбку и протянула мне:

— Елушин.

Снова сделала запись «елушин» — еда, похлёбка. Девочка, глядевшая на всё это с живым интересом, вдруг поднялась, коснулась моих волос, потом своих кудряшек:

— Вилосе.

Записала, я уже поняла, что они хотят узнать, но с таким скудным набором слов в моём лексиконе объяснить, что — либо было проблематично. Мы поужинали и пошли спать. Вопреки моим ожиданиям, мне в эту ночь не пришлось ночевать под открытым небом. Меня вместе с Лизой и Миа уложили в кибитке, а Бруз остался возле костра. Следующие три дня я аккуратно записывала слова в сою тетрадку, а мои попутчики очень терпеливо объясняли мне, то, что требовало объяснения. К концу третьих суток у меня было заполнено треть имеющихся листов убористым подчерком, что-бы сэкономить место. Солнце уже садилось, когда над кибиткой пронеслись два красных дракона. Я была внутри, но мне всё равно стало не по себе. Поёжилась. Миа положила свою ладошку на мои руки, которые я невольно сцепила:

— Боишся?

Кивнула, посмотрела на недоумевающие лица её родителей.

— Они ищут тебя? — спросил Бруз.

— Не знаю, — пожала плечами.

Вдруг женщина накинула мне на голову одеяло и навалилась, прижимая ко дну кибитки. Я заворочилась, но она прошептала:

— Тихо лежи и ничего не бойся.

Я затихла, слышала, как к кибитке приблизились мужчины, как Бруз соскочил на землю. И разговор я то же слышала, общий смысл которого поняла. Искали действительно меня, невысокую хрупкую женщину с очень короткими волосами, в фиолетовом плаще, не знающую языка.

— Ламину? — спросил Бруз.

— Она не ламину, и не воин, но волосы острижены, — ответил пришелец.

— Она преступница?

— Нет, её ищет наш господин, вы видели её?

Я услышала звон монет и сжалась, неужели продаст?

— Видел, три дня назад видел на большом тракте, она шла в эту сторону.

Мужчины удалились, а Лиза наконец, слезла с меня. Я вздохнула полной грудью, вылезая из — под душного одеяла. Бруз стоял у кибитки и рассматривал пару золотых монет, лежавших у него на ладони.

— Не знаю, девочка, чем ты насолила драконам, но это опасно, сегодня они будут прочёсывать весь тракт, а завтра могут вернуться.

— Мне надо уходить, — тихо произнесла, скорее всего, у меня получилось «я идти» но мужчина меня понял, согласно кивнул, избегая встречаться со мной взглядом.

Кибитка доехала до густых зарослей, и я спрыгнула на землю. Тетрадку пристроила под блузкой, засунув её часть под пояс брюк, а карандашик опустила в карман. Лиза подала дорожный мешок. Я заглянула вовнутрь: хлеб, сыр, какие-то фрукты. С благодарностью обняла женщину, утирающую слёзы, и подбежавшую Миа. Подумала и обняла опешившего Бруза. За какие то три дня эти люди стали мне дороги. Мужчина указал направление в сторону от дороги, и я, взлохматив напоследок непослушные кучеряшки Миа, пошла в лес. Старалась придерживаться направления, указанного Брузом, идти на запад, туда, где садится солнце.

Два дня я продиралась через бурелом, ночевала в корнях большого дерева. Здесь негде было даже развести костёр, что б это сделать, надо как минимум расчистить место, а я жутко устала. Поэтому перекусила всухомятку и запила из маленькой фляжки, что находилась в мешке. Почему-то мне даже не пришло в голову, что здесь могут быть хищники. Вечером второго дня вышла к лесному озеру, скинула одежду и бросилась в воду, смывая пот и грязь. Наплававшись вдоволь, развела небольшой костёр, благо запасливая Лиза положила в мешок кресало. Правда готовить было не в чем, да и нечего, так что костёр был скорее для обогрева души и тела. Пока не стемнело, штудировала свою тетрадку, потом буквы стали расплываться. Я устроилась прямо на берегу, подстелив часть своего плаща, другим его краем накрылась. Утром солнышко, пробившись сквозь листву, упало мне на лицо. Вставать не хотелось, и я решила устроить себе выходной, провести этот день здесь. За время пути я здорово устала, и подумала, что стоит дать отдых своим измученным ногам. Укрыла голову тканью плаща, и снова уснула. Разбудил грубый толчок в плечо. Стянула с лица плащ, и застыла, пытаясь проснуться и наконец понять, что происходит. Мне в лицо смотрел наконечник стрелы. Проморгавшись, перевела взгляд выше. Закрывая солнечный свет, надо мной возвышался человек, высокий, стройный, он целился в меня из лука. Села, рассматривая его, большие, серые, чуть раскосые глаза, узкое лицо, светлая кожа, длинные светлые волосы и… уши, острыми кончиками нагло торчащие из волос. Я едва не ахнула, именно так я и представляла себе эльфов. Он что-то резко сказал, я только смогла разобрать, что-то типа эта земля кому-то там принадлежит. Моргнула. Похоже, он понял, что… я ничего не поняла.

— Вставай! — подкрепляя свои слова он качнул луком.

— Я, — засуетилась, поднимаясь, надо было объяснить, что я заблудилась. Но в моей тетрадки ещё не было этого слова, может, получится подобрать другое. Вытащила из-за спины тетрадь и начала её листать, а вот, нашла, — потеря.

Эльф, видя мои метания, с интересом наблюдал, уже опустив лук. А когда я, наконец, посмотрела на него, убрал стрелу в колчан, за спиной и протянул руку, что б взять мой «словарь». Я со вздохом отдала, он то же полистал, хмурясь. Подозрительно посмотрел на меня и просто махнул рукой, призывая куда — то идти. Что было делать, я обулась, под его пристальным взглядом, подхватила свой мешок и плащ, и пошла. Обогнув озеро, мы углубились в лес, очень скоро вышли на большую поляну. Здесь нашлись ещё эльфы, пятеро, если быть точнее. Один из них лежал навзничь с почти белым лицом, а из его груди торчали две стрелы. Все остальные стояли над ним, когда мы вышли на поляну, они обернулись, приветствуя меня хмурыми, холодными взглядами. Однако я не смотрела на них, моё внимание как магнитом притягивал тот, что лежал на земле безвольно разметав руки. Мой сопровождающий протянул тетрадку одному из собравшихся, и похоже принялся что-то объяснять то и дело кивая на меня. Пока его собеседник разглядывал мой «опус», я опустилась на колени около раненого. Точно знала-он жив. Положила руку на шею, убедилась, дышит. Схватившись за стрелы, быстро выдернула их, тут же рванула рубаху, и, шепча как мантру «потерпи миленький, потерпи» положила ладони на раны. Меня никто не останавливал, из ран хлестала кровь, а я всё шептала «потерпи», сильнее прижимая ладони. Свет уже лился с моих ладоней, останавливая кровь, наконец, она остановилась. Я с облегчением выдохнула, впрочем, рук не убрала, свет растекался как молоко по груди пострадавшего. Всё это я уже делала раньше, правда благодарность была, хм… своеобразная. Я грустно усмехнулась, от добра, добра не ищут, отогнала ненужные воспоминания и прикрыла отяжелевшие веки. Лес вокруг всё сильнее кружился изумрудной каруселью, а я всё сидела перед раненым эльфом, и вливала свет. Сознание покинуло меня неожиданно, как будто кто — то щёлкнул выключателем.

Очнулась в большой, светлой комнате. На окне белоснежными парусами колыхались лёгкие шторы. Из открытого окна тянуло свежестью и ароматом цветущих растений. Хорошо — то как! Я потянулась, не знаю, каким чудом оказалась здесь, но было покойно и хорошо. Послышалось шуршание ткани, я повернула голову. С другой стороны кровати на стуле сидела молоденькая эльфийка, те же светлые прямые волосы, голубые, чуть раскосые глаза, и остренькие кончики ушей, торчащие из волос. Она поклонилась, произнесла несколько слов, сделала лёгкий книксен и скрылась за дверью. Я села к изголовью, подоткнув под спину подушку, осмотрела тонкую сорочку, в которую была одета, натянула повыше одеяло, что-бы прикрыть грудь и задумалась. Последнее, что видела, эльфы, стоявшие возле меня в полном молчании. Не помню, успели ли затянуться раны, прежде чем я отключилась. Лицо парня было таким бледным, а пульс вообще еле прощупывался. Вздохнула, зачем они меня сюда притащили. Нет, ну приятно конечно, чистая постель, уютная комната. Вздохнула, надеюсь парень выжил.

Дверь отворилась, и вошли двое эльфов, высокие, стройные, один с пепельными волосами, другой с белыми. Строгие надменные лица, холодные оценивающие взгляды. У того, что с белыми волосами в руках моя тетрадь. Подошли к кровати, остановились, осматривая. Мне стало неудобно, подтянула одеяло к самой шеи. Уж больно неуютно стало под пристальными взглядами.

— Кто ты? — голос был звонким и строгим.

Как ответить? Человек? Женщина? Пожала плечами и несмело улыбнулась:

— Таня.

Я ожидала чего угодно. Но вдруг увидела, что строгий взгляд потеплел, улыбка чуть коснулась его губ. Я немного расслабилась.

— Таня, откуда ты?

Я закусила губу, как мне было объяснить, в голову пришло одно единственное слово, из моего скудного запаса, хотела ответить издалека, но…

— Далеко, — опустила глаза, потом посмотрела с надеждой на тетрадку, которую до сих пор держал в руках эльф.

Он проследил мой взгляд, потом сел у меня в ногах, и протянул тетрадь. Я с радостью взяла, и принялась листать, пытаясь найти хоть что то подходящие для объяснения. Потом разочарованно вздохнула и проговорила:

— Я идти далеко, — закусила губу, поднимая виноватый взгляд.

Он смотрел каким-то задумчиво-грустным взглядом, потом аккуратно взял мою руку, накрыл её своей, и заговорил. Я хмурилась, пытаясь уловить смысл его речи. Но всё было напрасно. Сказав похоже всё что было нужно, в данной ситуации, он встал, прижал раскрытую ладонь к груди, и склонил голову. Я то же поклонилась в ответ. Мужчина, похоже удовлетворился этим жестом, потому что развернулся и ушел. Теперь рядом присел другой эльф. Он вытащил из моих рук тетрадь и провёл аккуратно подстриженным ногтем по первой строчке, вопросительно посмотрел на меня. Я заглянула в тетрадь «лимуж» — спасибо. Произнесла вслух. Он удовлетворённо кивнул, поднялся, дал распоряжения служанке, которая мялась около двери, и то же удалился слегка поклонившись. Девушка, тут же развила бурную деятельность. Она заставила меня встать, проводила в ванную, а когда я не без удовольствия улеглась в неё куда — то убежала. Вернулась через несколько минут. Сама ловко помыла меня, нанесла на тело ароматное масло. Но расслабиться не позволила. Вывела в комнату, закутанную в полотенце, кровать была уже убрана, и на ней лежало очень нежное бежевое платье, а на полу стояли туфли в тон к нему. Тут же нашлось и кружевное бельё. Когда я оказалась наряжена, во всё это великолепие, меня усадили к зеркалу. Но что можно было сделать с моими волосами, очень коротко сзади, и косая чёлкой впереди, по последней моде моего мира. Я специально так стриглась, чтобы проблем с причёской по утрам не возникало. Помыла, высушила, расчесала, и всё! Так что единственное, что можно было сделать сейчас, это расчесать.

Меня жестом пригласили следовать за служанкой. Я полюбовалась на своё отражение в зеркале, прямо куколка. Спальня, в которой провела ночь, находилась на втором этаже. По витой лестнице спустилась вслед за девушкой. Внизу меня ожидали два знакомых мне эльфа, женщина и ещё двое молодых, смутно знакомых. Несмело улыбнулась всем, не очень то понимая, что происходит. Мне вернули улыбку, и я тихонько выдохнула.

— Это Таня, — представил меня тот, что был с белыми волосами, — моё имя Эрданиэль, Изолибилла — моя жена, — он сделал жест, в сторону женщины, — это Данииль мой друг и маг по совместительству, — он показал на того, что имел пепельный волос, Ланилим — племянник, показал на одного из молодых людей, Навалиум, наш воспитанник, — тронул другого. Я растерянно смотрела на них, не зная поклонится или присесть в книксене. Спасение пришло от Изолибиллы, она взяла меня за руку и потянула в большой зал, где был накрыт огромный стол, а на столе… желудок предательски заурчал. Я пожала плечами, виновато улыбнувшись, на взгляды мужчин. Женщина же рассмеялась, и что-то быстро сказала мужу. Мне было неудобно, но что поделаешь, языка я практически не знала. Слуги засуетились. И едва передо мной поставили блюдо, я почти захлебнулась слюной. Эрданиэль взял вилку с ножом, и принялся за трапезу. Присутствующие последовали его примеру. Еда была восхитительна, я не заметила, как тарелка опустела.

— Как долго ты ходила по лесу? — на меня внимательно смотрел повелитель.

Числительных я не знала, поэтому положила на стол перед собой две вилки и нож. Посмотрела на Эрданиэля. За столом воцарилась мёртвая тишина. Не могла понять, что это значит, поэтому, сцепив руки на коленях, опустила глаза. Изолибилла подошла ко мне и обняла за плечи, а один из молодых людей, вновь наполнил тарелку. Кажется, это был Лонилим. Эрданиэль с магом переглянулись. А я вдруг подумала, что совсем не умею вести себя в присутствии таких благородных господ. Как-то не подумала об этом, стремясь заглушить требования несностного желудка.

После ужина меня повели в спальню, но почему-то мы пошли вовсе не в ту комнату, где я отдыхала. Моё недоумение развеялось, когда увидела на кровати молодого мужчину. Без труда узнала его. Только сейчас он был не такой бледный, улыбнулся, увидев меня. Осмелев я прошла и села на край кровати.

— Смотреть? — я указала на его грудь.

Он снова широко улыбнулся и развязал завязки на рубашке, показывая два розовых шрама, похожих на звёзды. Я неосознанно коснулась их рукой:

— Больно?

— Уже нет, — весело мотнул головой молодой человек, он говорил ещё что-то, но я не поняла.

Эрданиэль, стоявший вместе с остальными в дверях подошел и представил нас друг другу. Оказалось, это его сын — Арданул. Потом мне устроили экскурсию по дворцу. Молодые эльфы сопровождали в башню, с площадки которой открывался по истине волшебный вид. Выразить как-то своё восхищение я не могла в виду элементарного незнания языка, но похоже этого вовсе не требовалось. Парни улыбались, глядя на то с каким восхищением я взирала на окружающий ландшафт. Наконец, этот замечательный во всех отношениях день подошел к концу, я с удовольствием вытянула уставшие после бесчисленных лестниц ноги в мягкой постельке. Звёзды уже давно блестели на тёмном бархате неба. Задув свечу я любовалась ими, пока не уснула.