Часы жизни

Наталья Александровна Максимова, 2017

Жизнь Влада, курсанта военно-воздушной академии, протекает насыщенно и весело. Он единственный наследник известной фамилии Ароновых. Судьбой ему уготовано блестящие будущее, но один-единственный случай перечёркивает всё. «Через признание ты получишь прощение, а если попытаешься из виноватого превратиться в правого, то только усугубишь собственную вину». / Пенн Вильям /

Глава 2

Далеко от столицы, в небольшой, забытой всеми деревушке, под незатейливым и смешным названием Бережки, текла своя жизнь. Со своими правилами. Как и везде, в наши непростые времена, сельское хозяйство пришло в упадок. Местные жители перебивались редкими заработками, в надежде хоть как-то прокормить детей.

В отличие от многих других обанкротившихся фермеров, отец Толика расширялся, скупал всё новые и новое земли. Его поля приносили стабильную, высокую прибыль. Односельчане охотно нанимались работать, уважая хозяина за прямой и открытый характер.

В Бережках каждый знал, Евгений Федорович — закоренелый холостяк. До сорока лет его не видели в женской компании. Строгий, угрюмый. А потому, внезапное, неожиданное известие всколыхнуло всю округу. Хозяин готовится к свадьбе! Избранницей старого холостяка стала неприметная, неказистая, семнадцатилетняя девчушка. Гул непонимания, удивления прокатился по деревне. Но ни молва, ни пересуды не испугали Евгения. Нет, Оксана не была красавицей: худое, продолговатое лицо, фигура поджарого подростка. Чем же она умудрилась покорить столь завидного жениха? А может девчонка его приворожила? В ответ на бесконечные, назойливые расспросы, Евгений отмалчивался. Он знал — из всех писаных-расписанных местных див — равной его Ксюше нет. За её улыбку, за блеск серых, лучистых глаз, за толстую, огненно-рыжую косу, без сожаления, он распрощался с былой одинокой жизнью.

Ближайший сосед Евгения, Андрей Тимофеевич, в Бережки приехал относительно недавно. О причине заставившей коренного горожанина из столицы перебраться в глубинку, односельчане могли только догадываться. На деревенский люд он смотрел брезгливо. Андрей приобрёл громадные земельные угодья, купил самую дорогую технику. Только вот ни единого урожая так и не собрал. Как рок! Его во всём подстерегала неудача. То семена не взойдут, то дождь уничтожит пшеницу. Новейшие трактора простаивали без дела, на полях царствовал высокий бурьян.

Евгений искренне жалел соседа. Ему было досадно, что чудесные машины ржавели, а земля, которая приносила бы колоссальную прибыль, запущена.

— Эх, Андрей, — наблюдая за тщетными, бесполезными попытками соседа навести порядок, вздыхал Евгений Федорович, — тебе не хватает ведь самую малость. Опыта у тебя нет.

— Ну куда уж мне! — со злой усмешкой, огрызался собеседник. — Ты же здесь, для местного быдла — барин, а вернее даже король!

Не обращая внимание на сарказм, Евгений только отмахивался.

— Скажешь такое. Не хмурься, я не хотел тебя задеть. Просто с твоими возможностями…

Андрей пренебрежительно фыркал:

— Ну, не всем же холопами рождаться.

— Не прав ты, Андрей, не прав. Холопы землю не имели.

— Крестьянская душа! — сквозь зубы, презрительно цедил сосед. — Для тебя это и есть жизнь!

Евгений охотно соглашался:

— А мне другой и не надо! Если объединить наши владения, в выгоде оба будем.

— Ха! — только посмеивался сосед на такие предложения. — Зачем тебе это? Ты же хозяин! На своём месте! Или и у королей бывают проблемы? Техника моя покоя не даёт?

Обычно Евгений заканчивал на этом разговор, но однажды пылко, доверительно выдохнул:

— Понимаешь, у меня сын скоро появится! — Евгений не обращал внимания на пренебрежительный взгляд собеседника, ему хотелось выплеснуть радость, поделиться новостью. От волнения голос дрожал: — Сын! Наследник! Так что мне расширяться нужно. Есть теперь для кого!

— Ну, пир тогда готовь, — сухо обронил Андрей. — Царского детёныша встречать будем.

— Да я… я такой праздник закачу! — от переполнявших чувств Евгений не мог подобрать нужных слов. — Бережки надолго запомнят.

Сосед с издевкой, колко рассмеялся:

— Ну-ну! Представляю, как обрадуется местная пьянь. Смотри, а то и мальчонка таким же алкашом вырастет. Хороший наследничек будет!

И всё же подумав, Андрей Тимофеевич на сделку согласил. Объединение оказалось выгодным, и в первые же годы оправдало самые смелые ожидания. Слияние двух крупных землевладельцев положительно повлияло на жизнь в Бережках. Доходы увеличились, появилась стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Вот только отношение односельчан и рабочих задевало Андрея. Для них, как и прежде, единственным хозяином оставался Евгений. Это вызывало ссоры, усиливало вражду между партнерами. Часто вспыхивали необоснованные, бурные перепалки:

— Чего ты к ним цепляешься? — пытался уладить очередной конфликт Евгений Федорович. — Мужики с утра до ночи на полях. Жён сутками не видят. А тут ещё ты их дергаешь! Работают? Ну и отличного! Что ещё нужно?

— Конечно — конечно! — мрачно усмехался Андрей. — Барин заявился, защитник! Они же в ножки тебе кланяются.

Хотя недопонимания оставляли неприятный осадок, и, возможно, где-то глубоко в душе, Евгений раскаялся о своём скоропалительном решении соединить земли, всё же он не придавал особого значения этим ссорам. У него подрастал чудесный, белокурый мальчуган. Малыш, как тень, всюду следовал рядом с отцом. А дома его нетерпеливо ждала любимая Ксюша, которая, даже после пяти совместных лет, не утратила былой власти над мужем.

* * *

Что произошло той злополучной осенью, так и осталось тайной. Пересудов, толкований ходило множество, но они были всего лишь неподтвержденными догадками, подозрениями, вымыслами.

Ночью жители Бережков проснулись от треска яркого, поднимающегося к небу пламени. Огромный амбар, до верха наполненный золотым зерном, пылал словно спичка. Огонь безжалостно пожирал труды целого года. А совсем рядом находился гараж с комбайнами и тракторами. Люди не сговариваясь бросились спасать технику. Едкий дым застилал глаза, не давал дышать. Евгений Федорович уже завёл мотор трактора, когда обгоревшая крыша рухнула. Послышались полные ужаса крики.

Только к обеду следующего дня пожар удалось погасить. Односельчане с болью наблюдали за Оксаной, в свои неполные двадцать пять, оставшейся без мужа. По деревне поползли слухи о поджоге.

Потеря урожая стала сокрушительным ударом для жителей Бережков. Нужно было думать о следующем посеве, с нуля покупать технику. Надежды оставались лишь на Андрея Тимофеевича, теперь единственного хозяина. Мужчина не скупился, щедро оплачивал любые предоставляемые ему счета. Это немного успокоило односельчан.

Но не прошло и полгода, как деревня снова всколыхнулась. Ранней весной Андрей Тимофеевич сделал предложение супруге погибшего компаньона. Осуждать Оксану не решился никто. От весёлой, жизнерадостной девчонки не осталось и следа. Напуганная, сломленная, с малолетним сыном, она как утопающий искала спасение. Оксана, привыкнув во всём полагаться на Евгения, привыкнув к его заботе, любви, не знала, как жить дальше, как одной воспитывать малыша. Она, не раздумывая, ответила согласием, на столь неожиданное сватовство. Только вот приноровиться к холодной пренебрежительности нового мужа, не смогла. Затосковала. Всё глубже и глубже она погружалась в оцепенение. Поглощённая лишь ей известными мыслями, Оксана уже не возвращалась к реальности. Попытки соседей, хоть как-то отвлечь, помочь не приносили результат. Единственный кто не замечал ужасного состояния жены, был Андрей. Для него её просто не существовало. Хозяин Бережков часто уезжал в город, подолгу пропадая там. А когда вся деревня собралась на похороны, в последний раз проститься с Оксаной, Андрей в тайне вздохнул с облегчением. Вот только остался пасынок. Избавиться от него Андрей побаивался. Односельчане не простили бы этого. Недовольство и подозрительность жителей Бережков усилилась.

Андрей даже не пытался скрывать ненависть к мальчику. Толик был копией Евгения. Те же задумчивые, серые глаза, тот же спокойный, открытый взгляд. Он не грубил, не угрожал, но что-то в его присутствии заставляло отчима вспоминать ту злополучную осеннюю ночь.

Большую часть своего времени пасынок проводил с рабочими. Ездил с ними на поля, крутился в мастерской. Андрей брезгливо морщился. «Такая же чернь, как и покойный папаша!» — язвительно насмехался он, в очередной раз, застав Толика помогающего убирать урожай. Зато мужики мальчонку любили, признавали его своим. А рассудительность, живой ум Толика заставлял даже взрослых, опытных специалистов советоваться с парнишкой, доверительно рассказывать свои заботы, проблемы. Возможно, они так же, как и Андрей, видели в подростке бывшего хозяина, о котором скучали.

Вскоре Андрей Тимофеевич из столицы привёз в Бережки шестилетнюю девочку. Что это за ребенок, объяснять мужчина не считал нужным. К малышке он был равнодушен. Когда заставал её в слезах, прижимающую к груди единственную куклу, грубо бросал:

— Привыкай, здесь нянек нет! Реветь бесполезно.

Девочка пыталась сбежать, спрятаться в самый дальний угол. Большие, тёмно-карие глаза испуганно смотрели на мир. Толику потребовалось огромное терпение и нежность, чтобы кроха оттаяла.

— Мой маленький ежонок, — так часто называл мальчик Веру.

Если бы не кроха, он давно ушел бы от отчима. Но напуганное, беззащитное, маленькое существо в один миг стало дороже всей вселенной, дороже собственной, пустой, никому не нужной жизни. Рано потеряв родителей, Толик всю свою любовь, теплоту отдавал Вере. Он пытался, хотя бы изредка, заставлять её улыбаться. Придумывал всевозможные способы, чтобы отвлечь от воспоминаний о доме, о матери.