Художественная структура романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

Наталья Александровна Кладова

Книга посвящена анализу структурных особенностей, принципов организации художественного мира романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Исследование деталей-символов, скрепляющих в единое целое сюжет произведения, а также последовательности, соотнесенности отдельных сюжетных эпизодов дало возможность открыть новые грани философского подтекста романа.Монография адресована не только филологам, но и всем стремящимся к глубокому постижению духовно насыщенного творчества Достоевского.

© Наталья Александровна Кладова, 2018

ISBN 978-5-4493-7275-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вводные замечания

Ф. М. Достоевский — один из немногих писателей, творчество которого вызывало диаметрально противоположные отклики: от страстной любви, безусловного приятия до жгучей ненависти, резкого отторжения. Есть и довольно эмоционально-нейтральная оценка: творчество Достоевского чрезвычайно сложное для восприятия и осмысления, читать Достоевского — великий труд. Эта «трудность», на наш взгляд, обусловлена уникальной особенностью художественного мира писателя, заключающейся в наслоении внешнего сюжета (бытового, повседневного, часто жестокого и, соответственно, провоцирующего негативную реакцию) на сюжет внутренний (духовно просветленный, и, соответственно, дарующий ощущение духовной гармонии¹). За внешним событием у Достоевского встает событие духовное. Увидеть это второе событие и пережить его в своем внутреннем мире — великий труд.

Трудность восприятия творчества Достоевского связана и с такой особенностью художественной ткани произведений писателя, уже отмечавшейся исследователями, как сверхплотность, то есть насыщенность смыслом: «Достоевский не „пользуется“ словом, не использует его в интересах конкретного контекста, в определенном, неизбежно суженном и усеченном значении, но дает слову быть, смиренно отступает в сторону, позволяя слову раскрыть всю заключенную в нем реальность, что и создает необыкновенную многослойность и многоплановость его произведений»². Слово Достоевского часто становится символом, при этом не только подтекстово воплощает какую-либо идею, мысль, понятие, но и является связующим композиционным звеном, «цементирующим» событийную основу произведения. Семантически многогранны также различные (иногда, на первый взгляд, незначительные) детали художественного мира, пространственно-временные «указания». Кроме того, многослойностью и многоплановостью обладают в художественном мире писателя и сюжетные эпизоды в их соотнесенности между собой. Поэтому символична не только основная сюжетная линия³, но и «частные» эпизоды.

В нашей книге мы стремились, прежде всего, раскрыть символизм сюжета как конструктивного элемента художественного мира «Преступления и наказания», во взаимосвязи отдельных эпизодов, показать то, как преходящие, сиюминутные действия персонажей или события их жизни в художественном тексте становятся совокупным выражением непреходящей, вечной идеи писателя о законах, на которых держится мир.

Достоевского упрекали в том, что столько событий, сколько происходит в его романах в единицу времени, не может произойти в реальной жизни. Мы убеждены в том, что событийная сверхнасыщенность каждого временного отрезка в текстах писателя отражает действительно происходящее ежеминутно в жизни человеческого общества. Сюжет романа «Преступление и наказание» — не просто последовательность событий, посредством которых автор рассказывает нам историю нравственного содержания, но символическое выражение авторской идеи о сущем и должном бытии.

Примечания

1

Метафизическая глубина текстов Достоевского отмечается во многих работах. См., например: Тихомиров Б. Н. К осмыслению глубинной перспективы романа «Преступление и наказание» // Достоевский в конце ХХ века: Сб. статей. М., 1996. С. 251—269; Трофимов Е. А. О логистичности сюжета и образов в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» // Там же. С. 167—188; Хоц А. Н. Типология «странного» в художественной системе «Преступления и наказания» // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 10. СПб., 1992. С. 30—41; Афанасьев Э. С. «Я… реалист в высшем смысле» (О художественности романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание») // Русская словесность. 2005. №4. С. 7—11; Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М., 1994. 136 с.; Степанян К. А. «Сознать и сказать»: «Реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф. М. Достоевского. М., 2005. 572 с.; Кожинов В. Роман Ф. М. Достоевского Преступление и наказание» // Достоевский Ф. М. Преступление и наказание: Роман. М., 2000. С. 5—56. На мотиве духовной тайны в сюжете романа акцентирует внимание Н. Д. Тамарченко в статье: Тамарченко Н. Д. О жанровой структуре «Преступления и наказания» (К вопросу о типе романа у Достоевского) // Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в литературной науке ХХ века. Ижевск, 1993. С. 126—147.

2

Касаткина Т. А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф. М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., 2004. С. 46. О скрытом смысле «логически зыблемой» художественной речи Достоевского, ее «четвертом измерении» см.: Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. Л., 1979. С. 24—26.

3

В определении этой сюжетной линии как «истории Христа» многие исследователи единодушны. См.: Касаткина Т. А. Авторская позиция в произведениях Достоевского // Вопросы литературы. 2008. №1. С. 207; Трофимов Е. А. Указ. соч. С. 167; Галкин А. Пространство и время в произведениях Ф. М. Достоевского // Вопросы литературы. 1996. №1. С.316—317; Степанян К. А. Указ. соч. С. 107; Иустин (Попович). Философия и религия Ф. М. Достоевского. Минск, 2008. 312 с.; др.