#ВКвадрате, или Третий – не лишний…

Наталья «TalisToria» Белоненко, 2018

Она. И он. И еще Он. И еще один… Он. Эта история – свежая сплетня. Еще – нет, но скоро – будет. Вы их еще не знаете, но вы – узнаете. Вы удивитесь: что они вытворяют? Да как они посмели? Как у них так получается? Что за…??!!! мМ! А как еще, а что же дальше? Один за всех и все за одного! Это не «мушкетеры» и не «три товарища». Но им – тоже подойдет. Просто друзья. Одно на всех любимое дело. И не только. Обычно все скрывают девиации, у них – не получилось. Как потенциальный скандал обратился примером? Как понять непонятное и впихнуть невпихуемое. В одну странную историю любви. В одну? Здесь не ищите главного героя. Возможно, такие – Вам встретятся позже… Ведь многое – не то, чем кажется. Ля фам. Где вы её не ждали. Осторожно, нецензурная тематика. И немного «МамаЛюбы» -песненастроения. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Содержит нецензурную брань.

Часть 2. Кувырком. Или Конец начала…

Глава 1. Оп

* Служебный нероман

Он отложил телефон.

Сообщение прочел, но оставил неотвеченным. Это не должно его больше трогать. Хватит. Он — вышел из «игры».

У него — другие заботы.

Полным ходом шла подготовка к предпоследнему шоу. Финальная часть «марафона на выживание» длиной в 2 месяца. Назар в люююютом бордово-сиреневом рэтро-фраке в густых крупных блестках на голое тело носился по скудно подсвеченной сцене. Хореограф всего-что-только-можно, вникающий в «продакшн» своих и чужих, и соооовсем чужих номеров с неистовостью мистического фавна, он только что вернулся от доктора — третью неделю беспокоила подвернутая лодыжка. Зато продюсеры разрешили ему засветить в эфире разукрашенную (пожизненно) грудь. И он даже не думал, кому это должно было ой-кнуть — там, в её широкоформатном тв,

…В который он никогда не заглядывал живьем рядом.

Правда, уже не думал. Как это бывало раньше. О произведении впечатления, елейных словах ностальгических отсылках. Ему подобных оценок и тут в реальном времени хватало…

Мирослава Кочева — Выключи свет (Голос #10).mp3

Работа подхватила, и просто несла его в хаотичном потоке «сделать красиво». Идея ради идеи. Так, чтоб и через 3 года вспоминали… Как он тут уже делал прежде… Рядом, хрупкая, но исполненная прицельной пристальности, ровно с той же целью в тени кулис стояла Tanya Sheyker — наставница, постановщица, исполнительница — начальник и коллега, и судья в одном лице, а так же — старая добрая знакомая. Танечка.

Tiga & Zinterius — Sunglasses At Night.mp3

Сейчас в полумраке она была похожа на ту самую «девушку бонда» из стааарого музыкального клипа этой электронной группы, что в анфас и профиль несвоим голосом декламировала манифест-песню в красном свете фонаря. Нежная и деловитая, чья прелесть нивелировала всю жесть окружающего мира, звучащего будто б из её уст, а на её фоне, в искаженном дерзким цветом полумраке, происходили События — тайны темных теней. Будто она взирала на все снисходительно и строго как повелительница этого сюра.

Но только дальше по сюжету стихия захватывала её саму неоновыми красками. Как пленницу.

Старая добрая знакомая, она давно в пределах досягаемости пары шагов и слов. Но именно здесь, сейчас, на расстоянии, её хотелось назвать привычным псевдонимом — Трэя, несмотря на то, как далеко сейчас они оба находились от своего идеалистического кадра — от сказок, в которых они — сами рассказчики.

И все равно в ней всегда остается немного этого, несмотря ни на что, ни на какие панибратства коллег: небожительница, упавшая с Олимпа. Растерявшая суперсилу, но не сломленная. И не простая, какой бы ни казалась.

Суперсилу сейчас растерял и её немного сникший гордый взгляд королевской особы, и голос, превращающий тебя (ну или не тебя) в кролика.

…Или в нерадивого ученика. В его конкретном случае — в отличника.

Ее голос под стать её движениям — неспешный, доходчивый, укачивающий, сосредотачивающий, замешивающий в себе приятные концентрации прозрачного алкогольного коктейля с оттенками вкусов и цветов, одновременно убаюкивает и проникает. В тебя, в суть, в настроения. В дело на результат. В нем — умелость и мастерство, замаскированные подростковой капризностью. И лишь редко как сейчас — доверчивостью. Помощникам.

А энергетика — как у того неоново-зеленого женского мини-силуэта в строгом костюме с хвостом из того-же видео про «солнечные очки в ночи», и изысканными балетными движениями. Когда-то именно этот клип по тв разбередил в нем еще ребенком желание танцевать. Быть частью этого мира, и найти Её. И режиссировать, играя со свето-тенями и оттенками. Повлек в мир танцев и иллюзий.

И вот он здесь.

А она — там. Или не она…

Но за кадром всё немного прозаичней. И все меньше интриги, или неизвестности.

Бойкая Сочинка Татьяна Бессонова еще несовершеннолетней балеринкой лет 20 назад уехала по приглашению в Европу, танцевала в Берлинском Оперном и одновременно смело снималась в шифоне для глянцевых журналов и весомых брендов, балансируя на грани несовместимого. Вскоре родила сына от очень неизвестного очень випа, вернулась танцевать, и через пару лет вышла замуж за Швейцарского чиновника. Не дожидаясь театральной пенсии, создала свой балет, выйдя в сама-себе-Примы собственного блестящего мирка, и много лет уверенно и со вкусом наращивала авторитет смелой постановщицы, покоряя конкурсы и проекты, оставляя за собой шлейф поистине волшебницы. Где-то накануне 10-летнего свадебного юбилея сбежала от пафосного благоверного — с богемным художником лет на 10 младше её, и чуть не вышла за него замуж в прямом эфире на багамских островах. Но фамилию как бренд оставила от первого брака. Ей нравилось отсылка к смешиванию смелых ингредиентов. И к Шику.

Теперь за ней неуёмно следовала репутация утонченной, в меру эксцентричной капризной нуар-дивы, которой можно простить всё. «Белоснежки», которая ведет за собой локомотив творческого бизнеса, но при этом и сама порхает бабочкой над сценой по особым случаям, сама себе Брэнд — принцесска с коготками дикой кошки. Птичка высокого полета. Ее нежный поэтический облик умело маскировал

и археологические пласты авторитета и опыта в своей сфере, и известный отвязный нрав «наотмажь» хваткой бизнес-лейди, которым она порой никого не щадила правдой, умело приправленной детской улыбкой;

и возраст, на цыпочках подкрадывающийся к 40. Тем не менее она всегда была чуть высокопарно, по-аристократически изысканной, по-творчески впечатлительной, меткой в деталях, справедливой, мастеровитой, пронзительной, и умела подать себя роковой обольстительницей. Если нужно для дела. Дива.

Пускай и не в кулисах на 10м часу работы, под полночь. С забранными в хвостик волосами и обликом потерявшейся девочки.

Когда-то он мельком наблюдал ее «решалой» в пафосных и раскрученных проектах за рубежом — всю такую классическую, почти мистически красивую и возмутительно заслуженную. Далекую как мираж — и географически, и стилистически. Потом она объявилась тут, в их лихом мейнстриме,

и тут-же злобно засудила со своих высот несчастного теле-дебютанта Сашку. Еще пацана, в той его первой медиа-попытке пару лет назад. И кто её просил так придираться со своих классических высот??

Кааааак же уязвленный нежданным провалом Сашка нес на неёе, надменную пафосную фарфоровую стерву в унылых квартирниках под пивас! Уууу! Другой бы после такой прилюдной «порки», наверное, и не сунулся б больше. Но только не Саня, тот — креееепко закусился. На реванш. Потом, через год-другой — поработал с ней, и очарованно поутих.

Несколько месяцев он тогда использовал данный ею хлипкий второй шанс — терпел показательные словесные трепки, бронибойную критику, на которую всегда до того плевать хотел… Но тут было не так просто рикошетить привычным пофигизмом и здоровой провинциальной наглостью, которая выручала не раз. Когда говорит Онаааа… Богиня, убивающая и взглядом и словом, даже сквозь экран. Та, чье слово — буквально имеет ВЕС! А взгляд — как летящий кинжал. Ох как тонизирует!

От раза к разу бедный Сашка терпел, и уныло побито плелся вперед, снова и снова пытаясь встрепенуться и что-то ей доказать. Свою состоятельность, хотя её так бесила его нарочитая, неуклюже прячущая перепуг, нахальноватая самонадеянность. Она упрямилась, надменничала, играла в свои жестокие ведьменские игры,

но потом всё-же сдалась, и сменила профессиональный гнев на милость. И похоже, сделала это в самый ключевой момент: не сломала — вытащила. Из него все, что можно было. На тот момент.

В тот раз Сашка протащил его, Назара, на один из эфиров «по блату», и Татьяна, вместе с прочими, высоко оценила их тандем, а равно — и заметного помощника-дружка-постановщика. Ее меткий глаз сверкнул, и Назара молниеносно позвали постановщиком на следующий сезон. Он подумал…

И пришел, но — участником. Решил, что медийность в максимальном масштабе — ему не повредит. Меньше статуса, зато больше мелькания. Его уже знали и ждали. Взяли типа как Спешал Гест, как «своего». Несомненно, Саня, дерзкий первопроходец, битый как бродячий пес, буквально внес его в проект — поспособствовал такому теплому приему, но и он сам участником — не оплошал. Теперь вспоминать, что на заре Истории пару лет назад забраковали самого Назара Товина, тогда еще с другим именем и цветом волос, было как-то даже неудобно.

Назар — Алыверды — позвал в поддержку в свою очередь Саню, напомнить о нем целевой аудитории, они «светонули» названием своей школы, на котором потом не плохо поднялись — на видеороликах, сотрудничестве, рекламе и «классах» для учеников. Где-то там они впервые «засветили» и Женю. Татьяна заметила его сразу — меткий глаз опытной продюсера никогда не пропускал породистых ребят. А её собственная порода и великолепие позволяли ей с нарочитой дерзостью как казнить, так и миловать — не стесняясь эпатажных заявлений, напоказ.

Впрочем, ничего удивительного. Женя всегда был козырем. Хороших шулерОов.

Сейчас Таня, столь склонная ко всякого рода театральностям, пафосу и экспрессии, стояла бледная в огромном сером свитере в затемненном уголке, и с кем-то неспешно негромко беседовала по делу, совсем не улыбаясь своей отфильтрованной чистой магией. Обычно сияющие бордовыми оттенками сочные губы — не тронуты косметикой, как и ясные светлые глаза, столь контрастные с каштановой прямой челкой. Темные волосы, обычно идеально оттеняющие безупречное кукольное личико той, кто умеет себя подать на уровне почти сюрреальности, небрежно откинуты назад. Рабочий процесс. Ничего не успеваем, ничего не готово, все валится из рук. Получается или нет — уже ни черта не понятно. Как и каждый раз перед съемками. Она устала.

Назар иногда останавливал на ней взгляд, и в суматохе его накрывало странной уверенностью: «прорвемся». Он встречал уйму властных женщин, но только теперь понял, что такое — сильная. По-настоящему. Ей — всего лет на 10 с хвостиком больше, чем им с Сашкой. Её знает весь мир. Она — настоящий их друг. И мастер своего дела — шоу. Они знают это — теперь — потому, что они с ней — на одной стороне. Они — за одно. Они давно друг друга «раскусили», и сроднились своими творческими началами. И она теперь — с ними. Свояяяяя…

Женщина без возраста, вне границ и преград, вне реальности.

И без нервов. Как казалось. Раньше.

Испытав почти привычный уже, естественный как дыхание, прилив нежности и странного опекунства, он подходит к ней и приобнимает за плечи, уводя от костюмера. Почти забывая, что немного замерз в этой апофеозной лиловой «ретро-диско-шторе» на голый торс и серых легких «домашних» трениках.

Таня доверчиво и естественно привычно поддается на его щенячье объятие:

— Никита, котик! — устало льнет она к приятелю. Высокий. Уютный.

Он чувствует небывалый комфорт, словно преодолел телеэкран и оказался в другом измерении, где все — так, как ты хочешь. Он знает, что ей тоже очень спокойно сейчас.

— Устала, Танюш?

— Ужасно. У меня неудачный рум в гостинице — чудовищная слышимость. И вообще, все из рук вон… — сникает она. Это — смирение на грани обреченности. Истерики. Где-то рядом — бродит нервный срыв.

Но он его сюда — не пустит. Нет.

— Ничего, скоро все закончится.

Он знает, что она — рассорилась с относительно новым и весьма перспективным своим женихом — бывшим другом бывшего мужа, который тоже по странному совпадению заморский чиновник, только посимпатичнее. Который так удачно появился, пока её пытался вернуть бывший, который какое-то время был будто б уже и не бывший. Сейчас она в глухой заморозке со всеми. Ними. И вынуждена это от всех скрывать. За это её прессует Сочинская мама. Под присмотром у которой сы-подросток.

И сын у нее сейчас — в сложном возрасте — чудит… и он сам и Саня уже беседовали с ним «по-братски», ведь он подрос с карапуза до почти выпускника школы у них на руках. Приглядывают, как родня.

А еще Татьяна очевидно ревнует. Она — как всякая настоящая женщина, при всей своей неприступности и помпезности, влюбляется — повинуясь порыву, как кошка… Не взирая ни на какие шаблоны, вне планов или рациональных соображений… в любого «инструктора по фитнесу»… В пороооду… Без оглядки. Она так странно, платонически, но сокрушительно мощно сразу положила глаз на Женьку,

а тот — молниеносно закрутил роман с 20-летней крошкой, одной из… Втюхался как подросток, не отрывается от неё, не отходит ни на шаг. «Кристина — как Кристина» — решили они с Саней — ни какой-то уникальности, ни врожденного благородства, ни выразительности — обычная сраднестатистическая красотка, «олененок» с претензией и амбициями. Впрочем, так всегда было — и с Саниной Дашей, как и с его пресловутой «бедой» Оксаной. Да и милашная деловитая Валя, помнится, несмотря на калифорнийскую красоту, набор статусов, несомненный ум, и, вроде бы, адекватность, у друзей восторгов не вызывала. Что-что, а по бабам они друг от друга одобрения дааавно не ждут. И как только один влипает, остальные — только молча вздыхают. Все понимают, трезво оценивают,

но молчат…

Алена Апина — Ой. Леха, Леха.mp3

А тут — молча вздыхают вдвойне: как видеть Богиню+друга — проигравшей?? Поверженной! Они с Саней все это время с самого начала проекта прониклись её игрой и теперь по-доброму жалели восхитительную, безграничную, и в чем-то уже такую родную и понятую диву, покорительницу, источительицу природного шарма, с которой через столько уже прошли, свою победительницу, теперь лишь беспомощно наблюдающую стремительность «увода» своего «избранника», сразу отмеченного фаворита. Буквально на глазах, бестолковой девчонкой… Обидно было все: сам факт, внезапность, скорость, внеплановость,

возраст… Сложнооспоримая заурядность избранницы.

Оба знали — Таня ждет Женю в этот раз как любимчика, как своего «муз»а! И, не взирая на ощутимую, казалось бы (если смотреть строго на цифры) разницу в возрасте, она полноправно рассчитывала на безобидный, но яркий завлекательный флирт, подпитывающий эфирные и сценарные интриги. На ИСТОООРИЮ… Это была её, её добыча! Её пища для сердца и творчества. У неё были на этот расчет все основания, она зашла в проект с ожиданиями, видами, и драйвом победительницы — она подобное уже проходила.

Он ооочень нужен ей для вдохновения, для куража. Хотя бы номинально, на помечтать! Тем более скоропостижно освободившийся в реальности — открытая дорога! А тут — такой обидный поворот… Женя оказался слишком серьезным для фривольных игр.

Она, конечно, жадно смотрела на кастингах ещё на двух экзотических брюнетов, горрррячих, с восточными корнями,

но когда те сошли с дистанции отборов, и потерялись из поля зрения, он остался последним «оплотом», ключевым чаянием «пчеломатки» этого «улья» на персональный азарт зажженных эмоций на предстоящий этап. И тут — такая «клетка».

Да, сейчас эта хищщница — явно истощала…

Не секрет, в свое время примерно так же она ревновала и Саню — горячего, эффектного, дерзкого и заряженного…

и фатально несвободного. К его несравненной (по его заученным словам) возлюбленной и молниенсно-сожительнице, которой тот по никому не ясным причинам был беззаветно предан, мысли о которой нес по жизни как знамя, в каждом слове… и это подогревало до кипения их с романтически амбициозной и женственно-сокрушительной Дивой профессиональные взаимоотношения.

Но умная и опытная Таня всегда видела Сашкин темперамент, как бы тот ни старался и как бы ни научился его сдерживать. И умело на нем сыграла, не уступив Сашиным заверениям в преданности избраннице. И да, было у них взаимное физическое влечение, трансформированное в небывалую страсть, но в союзе постановщика/провокатора/зачинателя, и исполнителя — телестного ретранслятора эмоций. Она играла на его нервах, заряжая его… Не исключено, что именно потому она и пощипывала морально, и дразнила, шпыняла и браковала талантливого, огненного и неуемного Саню — видела его насквозь и знала, «на какие кнопки нажимать»…

И отчасти добилась своего. Он стал смотреть на наставницу не просто с послушностью и преданностью — с экстатическим почтением и сбитым дыханием, с небывалом замесом чувств, тревог, надежд и интриги во взгляде, не смея притрагиваться, приближаться или надеяться, но с восхищением и огоньком в глазах совершенно окрыляющим, надрывным. Это была чистая энергия возбуждения! Они даже умудрились погрызться тогда за кулисами — Таня с Дашей… на столько сильна была концентрация напряжения в воздухе… Подлинного, ощутимого!

Как они обжигали друг друга, как искрили!

Потом у них, у Тани с Сашкой, все это перегорело, отшлифовалось в чистую добрую дружбу, так и не перейдя никаких черт. Просто Таня знала, как мужиков «объезжать» — через психофизику и концентрацию воздушно-капельной вирусной похоти, и делать своими послушными исполнителями —

никто не оставался в накладе. А Тане.. ей разве нужно было много? Только полное безоговорочное поклонение, через которое она воплощала в человеке свои творческие идеи, пропитав их неподдельным накалом страстей. Она добилась своего, и успокоилась.

И с Женькой бы так было, если б…

было… б.

Но тот — то ли по наивности, то ли сперепугу, отказался замечать неприкрытые притязания проф-кокетки, мечты всея их мира, и уткнулся, как бульдозер в скалу, в какую-то довольно среднестатистическую ровесницу. Банальщина. Променял свои «фигуры высшего пилотажа» — на запускание «воздушных змеев»…

Вот и не случилось тут магии, такого как тогда с Саней нерва, надрыва — не получилось. Женя просто спрятался в своем скоропостижном, заурядном на всеобщий вкус, романе, в новых эротических гостинично-саунных переживаниях — от того, что ему было тут предначертано. Самой судьбой по имени Медиа-Хайп… Высокое Искусство через Низкие Помыслы.

Татьяна была полностью раздавлена… таким профессионализмом. Златика, который поистине восхищал своими хореографическими возможностями и техническими характеристиками, как и актерски-трансцендентными. Это — Природа, Дар. Даже не учившись ни одного дня в хореографическом, он поражал профессионалов, даже более опытные, подкованные и профильно образованные друзья гордились им. Своим творением, которого «подобрали» незаметным подростком, и выставили в сердцевинку своего детища. Такой вот незаконченный у них инженер… Технааааарь! Во всех смыслах!

Саня-то тогда, в свою пору, изо всех сил изображал холодность к подобным Таниным играм и концентрированному, пропитанному подтекстами вниманию. А вот Женька — не изображал. С Татьяной Женя был почтенно вежлив и прохладно умеренно нейтрально-восторжен. И совершенно рассеян, оставив дружбу с Богиней — привилегией своим бывалым друзьям. А сам — унесся в своё.

Ну и что, казалось бы… Вон Саня — наконец-то холостой!

Но разве сердцу истинной Женщины — прикажешь? Разве чувства подлинной Богини — убедишь?

Вот и сейчас Таня разбито косилась на трогательные мультяшные милования сладкой парочки, собравшейся в почти уже общий гостиничный номер, но начавшей — заранее.. И это — на контрасте с прочей магнетической холодностью и неприступностью Жени, его железным непроницаемым благородным искрящим магнетическим самоконтролем, изводили ее ещё больше неудовлетворенностью то ли женского эго, то ли чего-то еще. От искренне влюбленного тогда в свою занобу, но горррячего Сашки она-то отдачу ооох как чувствовала… В свое время… Разбередииииила… И чего ей теперь-то на него свободного не переключиться? Но блин, Лёооошка… Это — сила. Иногда его называли «эфиром». Словом не из области телевизионной, а из области непостижимых веществ.

Назар отследил ее взгляд.

— Забудь. — вздохнул он.

Им не было необходимости что-то друг другу объяснять.

— Да, ты прав. Уже пора. Все уже почти закончилось. Осталось пару дней, неделька. Последний рывок. И все. Прочь отсюда. К морю.

Она знала, что он — видит все насквозь. И доверяла ему безраздельно. Никита Товин объединял в себе для нее своими проявлениями в разные моменты — сына, о котором хочется позаботиться, отца, чью заботу принимаешь безраздельно, желанного мужчину, артиста, из которого так приятно и легко лепить, равноправного коллегу, у которого всегда есть идеи и свежий взгляд, и божество, у которого просишь прощения за совершенное и несовершенное, разрешения и помощи, в которого — веришь. Ей нравилось обниматься с ним, чувствовать тепло, слушать совсем не внушительный, вкрадчивый, своеобразный голос с окутывающим теплом дефектом речи. Его улыбки никогда не были требовательными. Она считала его привлекательным и сексуальным несмотря на всю его своеобразность, но влечения к нему было ровно столько, чтоб подпустить его максимально близко в теплое объятие, но не столько, чтоб фантазировать о нем. Ну ладно, не столько, чтоб желать его болезненно. Лишь пунктиром, в приятной дозировке. Ей нравилось хотеть его — это не обжигало. Даже когда она игриво, будто нечаянно, царапала ему спину под нижней кромкой майки над резинкой тренировочных штанов, и слышала отдачу в ответ. Теплый, ласковый Назар всегда оказывался рядом в самый нужный момент — просто фей а не человек! Голос, запах, чистые вибрации его оказывали на нее релаксирующий, почти лечебный эффект. Человек — свежий воздух. Она могла даже плакать, прижавшись к нему. Или засыпать. Татьяна вздохнула и позволила его невесомым рукам увести себя от созерцания того, что она никак не могла принять.

* * В темноту…

Она брела не разбирая дороги, чувствуя, что если отлепится от Никитки то просто упадет. Павильон давно опустел — уже почти перевалило за полночь. Последние дни они выходили отсюда, бывало, и в 3 ночи. Если б не исцеляющая энергетика нескольких ее ребят помощников, она давно б уже сломалась. И морально и физически. Никита забрал у нее стаканчик с давно остывшим кофе, к которому она прилепилась, словно держалась за спасительную веревку, без которой ее унесет в океан, и поставил куда-то на подоконник. Чуть царапнул ее обычно начисто выбритой, в отличие от его перманентно бородатых друзей, щекой. Звуки коридора, заставленного декорациями, стихли за спиной, и она была рада, что просто не одна. Она спросила что-то незатейливое про его лодыжку, потом — про то, что замерз, и получила успокоительные отмашки. С Этим мальчиком…

Нет, так можно было обращаться, да что там, так можно было думать о ком угодно кроме Никитки. Под стать ей, он казался человеком без возраста, наделенным несравнимым с другими — опытом. Впадая в эзотерические мысли, она думала о нем «древняя душа». Смотря ему в глаза, ей не требовалось включать свой отработанный магнетизм — его не нужно было удерживать рядом с собой, растрачивая ресурсы и душевные силы. С ним было не страшно. В этой темноте.

Странным образом ожидаемый вкус и ощущение сигареты во рту заменило ей другое ощущение и другой вкус. Такого с ними еще не бывало,

и первый раз, особенно когда к тому не шло, обычно хотябы… удивляет ощущениями,

но не в этот раз. Они с Назаром были так близко эти минуты, что ее не шокировал этот поцелуй — он подействовал вроде курительного затяга.

Сначала.

А потом она вдруг забыла где находится. И кто с ней. Волна чистых ощущений, не приравненных ни к чему, упала на нее, и завертела. И болтала, болтала ее в вибрациях и энергиях потока и полета. Вне времени, вне мыслей, вне решений.

Просто прижаться. И проникнуть. И нет ничего больше.

Сплин — Выхода нет..mp3

Когда она оторвалась от столь знакомого и нейтрального минуту назад Назара в этом темном укромном уголке темного пустого коридора, она со всей обескураживающей и беспомощной ясностью поняла, что Никита теперь — ее любовник. Не в экзальтированной эротической игре флирта, в которую все вовлеченные участники и зрители безусловно верят. А в банальной реальности, в которую не верит никто. Вероятности отпали, остались голые факты. Это — полный переворот. Ничего еще не случилось, но обреченность не оставила шансов. Можно сколько угодно искусно притворяться женщиной, красить губы красным, и цокать шпильками, играть свою гендерную роль,

но в один момент ты ею просто становишься, и на тебе нет ничего, нечем прикрыться. Путь в номер казался теперь неизбежностью. Без слов, договоренностей, без осознаний и решений. Без единого образа в голове. В полной невесомости.

Sandra — Step for a minute.mp3

Она как заколдованная передвигала ногами. Сколько, куда? Потом салютнув защелкнувшемуся замку, стягивала одежду — свою, чужую — без разбору. Хохотала как одержимая беззвучно, взвизгивала и кусала чужую шею, прислушиваясь к каждому шороху чужой…(???)… соседней эмоции. Никитка оказался еле слышным в эмоциональных проявлениях — очень тонким, к нему нужно было прислушиваться. Но при этом — очень чутким, умеющим, как обычно, настраиваться на чужую волну — приемником и ретранслятором, усилителем. Все его действия оказались воздушно-невесомыми, очень своевременными! Ей угадывалось, что она нагая в шифоне на ветру на верхушке острой скалы, не обжигаемая холодом, не сжигаемая прямыми лучами. Согретая, развеянная, распростертая в бесконечности.

Шея и волосы под пальцами, дыхание, и опять запах, запах. Человек-горячее упругое тело… Мужчина — затейливый орнамент, что выползает побегами на шею, в котором зашифровано что-то непостижимое. Узоры, узооррыы… Чудесный, чудесный партнер. Почти нереальный, эфемерный, как привидение.

И ооочень быстрый. Не в плане собственном, а в плане ее реакции. Она ни с кем никогда так быстро не улетала. Ей некого было тут стесняться, не перед кем было выставляться, завлекать, оправдывать или нагнетать ожидания, некому было угождать. Не с кем было играть. Не от кого было чего-то ждать. Писать историй. Просто сеанс не то физиотерапии,

не то спиритизма.

Михаил Веселов — Тонем.mp3

* * *

Глава 2. Что это было?

* По дружбе.

Закуривая, парень уставился в потолок. С неясным спокойствием, прогнавшим инстинктивно кольнувшую тревогу.

Эттттого… Назар не планировал.

Ему этого было не нужно.

Зато Таня — забыла о Жене. — ясно отметил он.

И о женихе,

и о сыне,

и о завтрашней съемке.

И о том, как ее зовут.

И о Жене. Это — точно. Не то чтоб ему самому комплимент, нет. Просто он рад, что удалось помочь. Заглянув в глаза голубоглазой растлительнице, Никита вновь вспомнил, что имеет дело с умной женщиной, которая знает чего хочет. В одном взгляде он понял все, что будет дальше. У нее нет на него видов, нет всех этих поэтически-паразитических преданных оттенков. Она не станет выжимать из него что-то там… Она уже взяла что хотела. Сняла пробу.

И поставила — свою… Они останутся добрыми друзьями, на годы, и никого в случившееся не посвятят, никак вовне не проявят. Вероятно, повторят еще пару раз. А сейчас, когда он соберется и уйдет, она не станет его удерживать.

Он без опасок мог смотреть на нее. И В нее. Не теряясь взглядом в складках простыней. Волшебная женщина, конечно. Мысли читает. И не боится любых пучин, в которых любая другая давно б захлебнулась. Она улыбалась ему не как женщина, встретившего нового любов

…….ника… А как единомышленница. Они отличный танец придумали и исполнили только что, что ни говори.

Но на счет «никто не узнает» — он явно погорячился. Ему стала любопытна реакция Сани — он попытался ее угадать,

и как в редкие минуты их пожизненности — не смог. Интересно, как быстро он догадается?

Стоит говорить Женьку? Или оно ему уже не надо?

* * В смятении не простыней

Roxette — Listen To Your heart (акустика)минус.mp3

Назар никогда еще не вставал в 6 утра. Для него и 9-то утра — еще глубокая пол-ночь. А тут вдруг — сам. Просто уснул вчера — рано. То ли просто вымотался,

то ли чтоб отодвинуть встречу с Саней — промахнул в свой (их! на двоих) номер и свою постель, укутался с головой, и моментально, как никогда, отключился. Зато ранним утром проснулся так, что моментом поднял себя. И спустился за кофе в пустой холл к автомату. Потом упал на диван в лобби, и долго всматривался в застывшие горизонты в окне. В его голове на просторе гулял ветер мыслей — что скоро они полетят к мамам, что скоро закончится эта аццкая изматывающая наизнос работка,

по которой они потом будут мучительно скучать. Скоро наступит долгожданное уединение, ведь порой ему хотелось отдохнуть даже от ребят. Скоро все разъедутся, и эта многоступенчатая и сложная структура связей, дружеских и профессиональных, прочная и красивая, растает как снежинка, упавшая на ладонь. И растечется по разные стороны. Ему даже захотелось выйти на мороз и замерзнуть. Но вскоре день беспощадно начал пробуждать всех и неминуемо столкнул его с мыслями и истинами, от которых он пробовал спрятаться, которые пытался рассеять в меланхолии или законсервировать в морозном пейзаже за стеклом:

Случилось то что случилось. И что с этим делать?

Ничего? Ну ладно, надо попробовать, вдруг получится?

Саня… Заметит. Точно заметит. Смекнет, как на духу. И спросит.

И ведь он расскажет. Что б он сейчас себе ни нарешал, расскажет всё как есть. А если и умолчит, Саня сам догадается. Выгребет всю подноготную до самого дна. Даже если и уложит это во фразе на 7 слов, все равно это будет до дна. По другому и быть не может. Не осудит, не позавидует. Но ковырнет — будь здорооов… Все о чем молчишь — на белый свет вытряхнет, и придется осмысливать. Даже молчанием — умеет… Он как никто всё понимает и вынимает из самого нутра… Саня только кажется поверхностным. Или хочет казаться.

Привет Саня. Да, чет рано лег. И проснулся рано. Ниче, все гуд.

А зал все наполняется нардом, все лезут обниматься. Почему сегодня? Сегодня — не как всегда. Сегодня он просто хочет под плед на весь день. Как избежать встречи с повелительницей пространств? Ну хотя б сегодня? Почему он не оставил ее себе — горизонтом, зачем ему взбрело в голову нырять в небо???

И вот его уже ранит обворожительностью, которая еще даже не в поле видимости — которая настигнет его позже. Одним махом накроет, и растерзает. И зачем он рискнул подменить горизонты — горизонтальностями.

И да, нога — болит. И, кажется, простыл. Да, знает, что надо потерпеть.

А вот и Таня. Доброе утро Таня. Как ты поживешь? И у меня все хорошо… Вот-вот… Вот оно, напряжение… И загадочка во взглядах. Нечто новое. Ага.

Теперь она кажется еще более недостижимой, словно — за тысячи километров.

А вот и Женя. С Кристиной. Он все еще нравится Тане.

И Саня нравится Таня.

А вот и он сам… нравится Тане.

Кабздец… Рассссстроение…

* * *

* * * Вихрем

Все утро Назар как намагниченный оглядывался по направлению к той, кто всегда была для него чем-то вроде удобной и красивой декорации, присущей именно этому месту…

Ну ладно, ему всегда нравилось присутствие Тани — личности знаковой и очень привлекательной: энергетически захлестывающей и мягкой как кошка, мощной даже во временной лаконичности… но ведь временами он мог её почти и не особо замечать.

Но только не теперь. Нет, не теперь.

Теперь он точно знал, что ждет окончания рабочего дня, чтоб утянуть… попробовать утянуть ее снова в темный уголок. Как исполнения чего-то сейчас недостижимого, встречи с Тайной… И он точно знал, что темный уголок приглядывает и сама Таня. Он выцеливал движение ее зрачков и направление взмахов ее ресниц. Все остальное — отработки, комбинации, замены, выучивания, переодевания, повторения, раскадровки — срабатывалось машинально, что называется «отлетало от зубов», как стишок отличника-первоклассника. Просто трансформации. Чего-то большего.

Ну вот и он попал в эти вихри, в которых купался, точнее — в которых болтало еще недавно его-шнего Сашку. Бееедняга, и как он не схлопнулся?

Саня ни о чем не догадывается. Жене, похоже, не до того. И номер сложился. Ааа, пофиг, едем на том что есть. Таня стреляет глазами как прожекторами, снимает сторисы на телефон, улыбается. Похоже, ей все нравится, в ней затеплился огонек.

Но вот она дистанция. Между ними. Безопасная…

Уффф, надо на воздух. Где сигареты?

На улице его настиг Саня. Подкурил, кутаясь в огромную куртку, и, выпуская пар изо рта, от которого сссццались впечатлительные девочки всех мастей, незадачливо поинтересовался:

— Вы с Таней чего, повздорили? Разногласия?

— С чего ты взял?

— Не знаю, обычно тепло друг к другу, все время на коннекте, а тут — сторонитесь, кругами обходите.

Заметил. Все сечёт, чёрт. И наверное уже догадался б обо всем,

если б поверил.

— Не придумывай… — Никита бросил окурок, и исчез за обещавшей тепло дверью.

И тогда Саня начал придумывать. Разгонять фантазию до невообразимых оборотов. Но завтра вечером, когда он случайно зайдет в их с Назаром общий номер когда его точно не ждали, он очень подлинно сумеет изобразить удивление.

Как и сконфуженную растерянность.

* * * * Без вариантов

Едва Татьяна проснулась этим утром, она снова ощутила это. Обреченность. На что-то, с чем ей не совладать.

Но вместе с тем, и заряд — адреналин, который может дать только

испуг. Обострение инстинктов. Вчера, провожая татуированную спину, когда линии прятались под китчевым пиджаком, и выползали из-за шиворота на шею навстречу обесцвеченным коротким прядкам, она ощутила, как ее кольнуло. Острыми краями. Завязался внутри какой-то узелок. И этот родной во всех отношениях, загадочный и понятный, доступный человечек — обрел для нее новый оттенок и новое звучание.

А ведь она так хотела сохранить старое! Мужчина—ребенок, Человек-наставник, помощник. Парень—созерцательный экспонат, Человек-задумчивость и осмысленность, Паренек-наивность, Человек-образ, Человек-пластилин, Человек-Бог. Мужчина-друг. Мужчина-бесплотная Душа. В нем было всё. Приятный и ладный во всех отношениях. Теееплый…

А что теперь? Мужчина-горячее упругое тело… Мужчина-разрыв шаблонов. Мужчина-стон, фсхлип, порыв. Нега. Мужчина-путь к зависимости… От рук, от движений и касаний. Мужчина — пронизывающий напряженный ледяной обжигающий взгляд. Мужчина-секреты, лишь слегка ей приоткрывшиеся, и оттого еще больше манящие.

Словом, все это было совсем, сооовсем не обязательным.

И еще вчера не казалось таким уж тотальным. Еще вчера она собиралась шутливо поинтересоваться потом, при случае, как он миновал несколько нелогичных для него этажей в таком примечательном облике? Но сегодня и вспомнить о своих намерениях — не шевельнулось. Здравствуй Назарчик. Как ты поживаешь? Ну все, иди работай милый. Ступай с глаз моих на безопасное расстояние, и не смотри на меня так.

При всех.

Ничего, ничегооо… тут еще двое таких же, прорррвемся!

Только… таких ли?

Потом она украдкой рассматривала его: красив ли он? Не так, как его друзья

–по-другому. К нему нужно присмотреться. Вкрадчивая отфильтрованная «гуманоидная» внешность, почти сюрреальная. Почти нарисованный,

но на пробу — вполне реальный. Теплый и рефлексирующий… Она вновь тряхнула головой.

Утром увидев его в зале, она совершенно физически ощутила, что все его ненавязчивое, обтекаемое, безбрежное, мягкое, как облако, обаяние — обострилось, обрело форму и упругость, окантовалось щекочущими тонкими иголочками и режущими ранящими краями. Это было не в его поведении, ничем не поменявшемся,

а в её восприятии. Он все еще не так брутален и безусловно по-мужски привлекателен, сексапилен как его друзья — классические прирожденные мужжжики,

но в нем что-то…

есть.

Его «нечеловеческая» притягательность всегда была чем-то привычным и очевидным. Эксклюзивным. Но она — подошла к его ледяному огню слишшшком близко. И похоже, обожглась. Она ведь была наслышана об этом. И не верила! Думала, её-то уж точно не затронет, «не возьмет». Гарантия нейтральности — её «иммунитет», выработанный годами рядом.

Она снова оглянулась, и нашла его взглядом. Словно б знакомясь заново. Она давно наслышана. Про всё. Что он — би-шка. И о его многолетней и прочно-болезненной связи с замужней и «непростой» бывшей сокурсницей — Сашка болтал. И он — ничего не отрицал! Зачем, при ней-то? Напускать туман интриги… Так что невольно она не просто слышала сплетни — знала о всяком. Как и о том, с какой легкостью он, внешне неоднозначный, сдержанный, строгий и прохладный, параллельно всему перечисленному с небывалой легкостью заводит бурные необузданные романы, остающиеся отметками на его теле. И о том, что пару лет назад по-нечаянности уже чуть не стал отцом. В общем, Назарчик, ты полон сюрпризов…

Он как и она — выбирает людей и забирает их себе. Пленяет. Он решает все без слов. Ему всегда есть кому позвонить. Но он многократно подумает, прежде чем сделать это — он любит дистанции и свое одиночество. Его гражданские браки в отличие от длинных историй его друзей, исчислялись неделями. И зная все это, многие всё-же ищут его расположения. Но не многим «перепадает», он — «крепкий орешек». Старается сильно не вовлекаться, потому что если уж…, то капец… Спасибо Саше — информатору-провокатору, их безудержному трепу-стебу между собой, по-братски. И тому, что они так приняли ее в свой круг, что давно не фильтруют при ней слова. Всегда есть что «намотать на ус».

Даа, она думала, её вся эта концентрация — не возьмет. Она ж подготовленная… Она ж и сама — такая ж.

Ну и как со всем с этим быть? Выход один — всецело переключиться на прочих своих подопечных. Ага, с которыми он ей всегда помогал… Он…

Теперь такой непривычный.

Кто спасет её теперь от спасителя?

Когда ты исчезнешь с глаз моих? Ну где ты там, куда запропасился???? Когда уже закончится этот проклятый день? Что ты делаешь? Ты делаешь все не так,

кааак же ты хорош, паршивец! Нуу как же ты бесишь! Меня и Сашка так раньше не бесил! Ну и что это сегодня на тебе надето?? Прекрати носиться туда сюда! Ну что ты тут стал?!! Я сейчас тебе все-таки что-то скажу!!! Все, я его не вижу. Улыбаемся и машем.

–…даа, трудимся не покладая ног… — весело щебечет она исполнительному продюсеру, заглянувшему «на огонек». И погружается в остальных — своих и чужих. В кого угодно. Но прятаться — еще труднее. Только если как-то рассеять…

— Ребят, — подзывает она наконец, всем существом сопротивляясь их приближению к ее обостренным чувствам, открытым центрам и растревоженным порталам, ей для этого призыва пришлось собрать всю свою волю: — послушайте меня, сделаем вот что…

На нее преданно, с совершенно разными оттенками внимательности, любопытства и вопросительности уставилось 3 пары совершенно разных оттенков голубых глаз. Серовато-светлые и тусклые, как мутная весенняя вода — Женины, яркие и пронзительные как знойный экзотический горизонт слияния закатно-пылающего неба и океана — Сашины, и чистые, прозрачные как морозный воздух ясного неба, Никиткины.

Разные стрижки, разные стили и цвета одежды, позы… Почти один рост, но разные фигуры, фактуры, координации, тела. Разные энергетики, разная органика. Такие синхронные и понятливые, одаренные, чуткие, и такие разные, странные, невозможные, нечужие, непереносимые душные вспотевшие мужчины.

Полная катастрофа.

То, что нужно.

* * *

Ничто не ускользнуло от внимания Назара.

Ничто не ускользнуло от внимания Саши.

Ничто не завладело вниманием Жени.

* * * * * Может?

К обеду — после репетиций, перекусов, разлетаний по углам и залам, переключений с человека на человека, новых переобсуждений, как-то всё во всех немного улеглось. Все пришли в себя и вынужденно сосредоточились. Внимание сфокусировалось на задачах, оставив лишь немного оттенка неясного ожидания и интриги, незримо разряженно заполнявших пространства, гулявших вокруг сквозяком. Некоторые всерьез думали после съемки пойти завалиться отдыхать. Нужно ведь вытянуть последнюю, апофеозную неделю. Некоторые так точно и решили: отсняться, отулыбаться в камеру, оттанцевать/отсидеть, и просто пойти спать.

Съемка при полном зале — действо бесконечно длинное, душное, требующее запредельной концентрации сил и психо-резервов. Отдачи! Да, играть в красоту, комфорт, решательство, власть, восторг и даже нескончаемое счастье — довольно собранная и цельная работа. Многочасовая! Иногда чрезвычайно сложно так долго… пускай даже если и не изображать праздник, но делать его всем остальным, и держать себя в этом прицеленном блестательном состоянии.

Потом заряженных драйвом, но выжатых, энергетически высосанных и слегка опустошенных артистов такси одно за одним растащит в гостиницу. В основном.

Да, таков был план. Чистое намерение. Но лишь закончилась съемка, и все отобнимались, поздравляя друг друга с очередным взятым трамплином, будто не замечая позднего часа, лишь только начал сниматься грим с лиц, и костюмы с тренированных тел,

тот, кто весь день держался от нее в стороне, вдруг оказался рядом.

— Ну как ты? — привычно поинтересовался он. И она на мгновение узнала в нем прежнего Никитку. Всепроникающего как воздух. Насквозь.

— Охх! Мы это сделали! Опять! И мы выжили… — облегченно вздыхает она, ей снова легко с ним, она снова поймала его привычную энергетику.

— Ну ты сегодня лютуешь!

— Вроде, как всегда.

— Неее… — в его манерке вдруг мелькает что-то вертлявое, кокетливое. Новая краска. Искорка. И она знает следующий вопрос. Кажется, она начинает привыкать…

— Может, зайдешь сегодня? В гости? Обсудим. Пару идей.

— К вам?

— Саню забрали его московские друзья.

— Оо.

И больше не нужно было ничего говорить. Как прежде, как обычно. А может, они и сумеют поладить друг с другом? И теперь?

* * * * * * Признать

Оказавшись «дома», Татьяна поняла, почему речь пошла именно об их номере: помимо того, что это — безопасней и привычней,

он давал ей право выбирать, что дальше. Он слишком хорошо её знал, и предоставил ей эту зону комфорта: все решить самой, взять ответственность за дальнейшее.

Ведь это он привел её тогда в её номер. Возможно, он оказал ей помощь таким самым простым и странным, почти примитивным способом, возможно — просто позволил этому случиться, когда она в момент слабости доверилась ему. Но это он тогда подвел ее к этой черте. Он взял это решение на себя. Против их негласных правил решил за двоих.

Зато теперь, заявив о своей заинтересованности, он оставил ей шанс не выявлять свою — просто не явиться под благовидным предлогом. Без лишних разговоров. Даже «устала» — подойдет, ничего не поломав!

«Слиться». И тем самым прикрыть всю историю как несостоявшуюся, расписавшись в сиюминутности случившегося под влиянием обстоятельств и настроений. Предложил ей самой расставить акценты, и, зная ее умение принимать решения, в случае неуместности или запоздалого отрезвления, безболезненно обозначить «давай оставим все как есть. Как было…»

И это была — идея. Для неё.

Жаль, что нереальная.

Так же он предоставлял ей право выбрать своего сюрреального Женю, и дострадать по нему до самого финала. Он бы даже помог, посидел бы с ней утирая слезки, она его знает. Ну или он ей предлагал признать, что случайность — не случайна. Признать.

Прийти в их номер — не было действием подозрительным — она спокойно и регулярно ходила к парням вечерами — обсуждать проекты, или просто разгрузиться морально — поболтать и посмеяться ни о чем… И вообще миграция бойкой энергичной молодежи по гостинице ни у кого не вызывала вопросов. Многие спали не в своих номерах просто вырубаясь от усталости. Никто ни за кем не следил — все были заняты своими делами. К тому же отношения Назара и Тани, как теперь и Саши и Тани, чуть более соответствующих друг другу по возрасту чем остальные, были на столько трогательными и привычным, многогранными и прозрачными, что просто никогда ни у кого уже не вызывали вопросов. Они смотрели друг другу в душу. А не в трусы. Именно потому так просто шутили на эти темы, не краснея. Так, поддерживали тонус, легкое напряжение чувств, умеренный градус — не более.

Она уже даже давно не фыркала на упоминание 3х Петербуржских блондинок, как прежде — даже внутренне. Ни от чьего лица. Попривыкла как-то, ко всему. Подумаешь, бытовые детали, рабочий процесс в дружеском оформлении.

К тому-же никого ни в лифте, ни на этаже Татьяна не встретила. Она постучала и Никитка открыл ей, вытирая голову полотенцем. Она до этого в этом номере и больше видела. Ничего необычного. Вчерашний вечер все больше казался ей сном, личной сиюминутной фантазией, о которой никому кроме нее не известно. Даже ему. И она готова была благодарить его за это — за его такую фирменную нейтральность — незаё###ющую.

За эфемерность.

Он кивнул, она устроилась по-гостевому на кровати перед телеком. Тряхнула волосами. И вновь попала-

в атмосферу. Расслабления, релаксации. Массаж всех нервных окончаний, только — словами. И голосом. И взглядом. После таких посиделок — и секса не надо, ну правда, разрядка уже достигнута, нега уже захлестнула.

И стоило лишь поймать себя на этой мысли, как только-что нейтральный Никита, легко касавшийся ничего не подразумеваюшими моментами, не порождавший при этом никаких обостренных намерений — лишь легкие приятные отдаленные эхо физической близости, без всякого напряга или предложения…

вдруг в один момент коснулся ее кончиками пальцев за шеей — так, что она поняла: неизбежно. И начались прислушивания к своим ощущениям,

и позволениям. Себе и ему.

Татьяна Богачева — Невесомо.mp3

И снова мягкая ловушка нежности окружила, обняла и укрыла, ее. И украла. У себя самой. Как же она ждала этого. Окаааазывается! Целый день. Целую жизнь. Какой же он — другой! Что же это в нем? Такое… Что за добавочка?

От него исходит какая то психоделика. Он — какая-то эзотерическая воронка, которая утягивает тебя прям в себя. Твое воображение, твое внимание и бессмыслие. Соединяется с твоим «бессознательным». До последней капли. И эта его манера замирать в странной безвременной паузе задумчивости, в погруженности в себя… чтоб возвратиться к тебе вновь наполненным. Чем-то непостижимым. Его хочется разгадывать. Странное притяжение его совершенно необъяснимо.

* * * * * * * Откровения

Проснувшись на утро, в объятиях приятеля, Татьяна поняла 2 вещи:

Во-первых, она попала. Спать всю ночь с парнем в обнимку — совсем не то же самое, что просто пере-спать. Не в их возрасте, не с их опытом, не с их умением привыкать… И прочным навыком от-выкать… Теперь они уже не должны допускать такиххх случайностей. Даже при их усложненных условиях игры.

И второе: у их истории есть как минимум один посвященный. Саша «дома» не ночевал. Либо вернулся, застукал, и исчез… либо, что более вероятно, зная этих двоих друзей-товарищей, и не возвращался по взаимному соглашению…

А это значит — что?

Вот и все. С Сашей. Подвешенная в гигантском знаке вопроса их длииииннная история нереализованного притяжения — оборвана жирной точкой. Друзья ведь никогда не соперничали, не менялись и не делились девочками, это она тоже уловила вполне ясно из их безостановочного совместно-ностальгического трепа, с охватом на целую жизнь. Каждого.

Одной на двоих. Жизни.

Испытав укол досады-потерьки,

она отогнала от себя эти мысли. Если б ей это было так уж нужно… у нее было полтора месяца, растраченные на нового невозможного. Ну а фантазировать — ей и теперь никто не запретит… а вообще Назар — с легкостью нивелировал эту потерю ненайденного…

Эхх, ну даааа… Конечно, Саша… Оххх ужжжж этот Сашшша…

И все же это было светлое утро. И в Никиткиных глазах она увидела тепло, а не удивление случайности. Меж ними поселилась тайна, согретая обоими.

И в этот день они уже не сторонились друг друга. Как же приятно знать его с еще одной достойной стороны! С ещё одной!

И знакомиться с этой стороной ей хотелось ещё. Она чуть не подружилась с этой его стороной еще раз, прям за кулисами, в разгаре тренировки.

* * *

Глава 3. Нежданчик?

* Привет

Третий совместный вечер казался Татьяне каким-то солидным юбилеем, словно они вместе уже полжизни. Случилось лучшее, что могло случиться: их взаимопонимание на грани и за гранью сюрреальности — смешалось с симпатиями нового рода,

и взболталось в прекрасной консистенции «суфле» — диетическое, легкое, но дарящее изысканное блаженство. И «кулинарным фокусом», и «вкусом», и «сервировкой». Они не перестали быть друзьями, их дружба странным образом помогала эротизму, смешивалась с ним в причудливом купаже. Она точно знала, что подобного невозможно повторить ни с кем другим. Это — самая странная и волшебная связь в её жизни. То, чего никогда не достигнешь специально, сколько ни ищи и ни выстраивай, но иногда это просто

случается.

Саша Project — два слова о любви.mp3

Она совершенно не могла уловить, что такого особенного делает Никитка в интиме, чтоб так завораживать. Ничего. Но магия окружала ее и проникала в нее через поры каждую минуту, проведенную с ним, проецируя в ней все новые и новые картинки из калейдоскопа, замешивая в ней все новые и новые пьянящие коктейли.

В Назаре занятным оказалось все. Манера говорить, способы и содержание высказанного, ход мыслей, вИдение, умение создавать настроения… Его излучения… И эти художества на нем превращали его в арт-объект, которым невозможно перестать любоваться, в произведение Искусства, ежеминутно производящее искусство… Его рот двигался как-то по-особенному, неординарно, завлекая в недра своих звуков, слов, и пьянящего тепла. Отчаянная, китчевая, дорогая стильность наотмашь подменялась щемящей наивной простотой в правильных дозировках в правильные моменты. Любая его неловкость казалась ей эксклюзивом, любая реакция — апофеозом.

Он виртуозно умел позволять любить себя, и возвращать тебе ту самую толику тепла, в котором ты так нуждаешься именно сейчас. Связь натягивалась невидимыми мерцающими ниточками и фланировала в пространстве, позванивая музыкой. Она чувствовала невыразимую заботу и внимательность партнера, его ментальную щедрость. Его близость и доступность. И ему хотелось улыбаться в ответ, напитывая движения — мыслями. Точнее — это получалось непроизвольно. С ним она забывала буквально обо всем. А он — словно укрывался ею от жизненных вьюг…

Они валялись раздетыми, ели виноград, ныряли в сумасбродные, игривые, и как будто уже не первый год знакомые ласки, потом обсуждали мелькнувшее во включенном фоном телеке, следовали за порывом «ветра мыслей» непостижимой цепочкой ассоциаций в самую бесконечность. Они могли пролежать 2 часа, но подхваченные полетом идей и фантазии, уносились в потоке событий, понятных и заметных только им, куда-то в необозримые дали. Она неслась на немыслимых скоростях в неведомое, не сходя с места. Словно она — снова школьница, и впереди — столько неизведанного. Она с благодарностью и любопытством шарила пальчиками по рельефам и укромным уголкам, прислушиваясь к отдаче, к отзывчивости тела. Еще позавчера его легко было смутить, но не теперь. Хотя моментами он и кутался в нее как озябший щенок на ветру…

И тут вдруг распахивается дверь. И вваливается озябший…

но не щенок — медвежонок.

В своей необъятной дутой куртке, скидывая ее на ходу… И на размашистом пол-обороте замирает с наи-комичнейшим из возможных его выражений.

Даже если Саша и знал,

он явно не ожидал это увидеть. Сам. Прям вот здесь и прям сейчас.

Таня знает Сашу не первый день. Она читает его как давно знакомую повесть. Сашка почти чувствительно, почти щекотно пробегает по ней своими яркими синющщщими «пушистыми» глазами, заметным усилием, меееедленнно, как пластырь, пытаясь оторвать взгляд от застигнутых аппетитностей. Саша — это Саша, он — всегда голоден, даже если сыт. Это тот ещё кот. Ему никогда не удавалось скрыть своих порывов. Его вкусный выразительный рот распахивается для слов, но дышит огнем. Он любопытен и горяч. Она чувствует, почти видит, как отражается в его зрачках, и ей нравится собственное отражение в нем. Ну а Никите — есть чем гордиться,

и чем похвастать…

И снова это напряжение повисает в воздухе, обостряя ощущения. Новая чуднАя деталь.

Все смущены, застигнуты врасплох, и стремятся скорей замять неловкость. Таня запоздало целомудренно накрывается. Сашка отрывает и опускает многострадальный взгляд и иронично витиевато добротно извиняется. Очень витиевато. И трижды добротно. Заполняя недостаток слов — красноречивыми рефлексиями: пунктирами не то интеллигентной виноватости, не то дружелюбного ехидства. Мечется меж эмоций, рикошетя реакциями. Сатир, который внезапен и повсеместен в этом волшебном мире. Он вдруг непостижимым образом обнаруживается почти на середине номера, пятится назад. Что-то говорит. И говорит, и пятится.

Уходит, вот-вот.

Ухооооодииииттт…

Уже отвернулся и заступил на порог… Держится за ручку двери,

и вдруг оборачивается. Это его решение в эту минуту. Мячик взгляда мечется меж присутствующими, и Сашка кидает куртку на стул. Молча.

Он получил разрешение от Никиты, и ждет позволения от нее.

Потом щелкает замком.

Его напряженная сосредоточенность, азарт, развенчанность,

и несокрушимая решимость — всегда завораживали ее. Но на излете порыва…

Она уже видела этот взгляд Саши. Этот парень при всем его неуемном жгучем темпераменте, умеет бороться с собой, и себя побеждать — проблескивало, когда очень хотелось но было нельзя… Даже когда все предрешено, он все равно осмыслит и примет решение. С вот такой же обнажёнкой мыслей в глазах… Когда все его тело и лицо дышит откровенностью, и чувственность сшибает на расстоянии. Как же он умеет признаваться в своих чувствах без слов, и сражается с ними неприкрыто. Обычно, по жизни, он — хитрец, хиромант, игрок, но в ключевые моменты он предельно искренен. И выразителен. И сейчас в его взгляде — тоже смятение и принятие решения. По его замершему облику и пылающей синеве она понимает, что ничего подобного у него никогда еще до сих пор не было. У них… Она беззвучно обращается к Назару-Никите, и получает у своего божества благословение,

и прощение. За все. И поощрение: просто бери. Что хочешь.

Саша — решается шагнуть в разверзающуюся бездну, транслируя напряжение на полную мощность. Нагнетая психоделики во взгляде.

Ну а Никита — что-то задумал. Он увидел идею, и близкое воплощение. Нечто, что потом поразит, когда вызреет и представится неожиданным и запоминающимся проектом. Он — как всегда режиссирует.

Все решаются и решают, а она — пытается встрепенуться и расколдоваться, будто что-то в силах еще изменить. Вспышкой проносится в голове:

Ни у кого даже вопроса не возникло — почему дверь не заперта… А ведь Назарчик — человек аккуратный.

И тут она понимает: Даже Саша сейчас может этого не знать. Что он — подарок. Щедрый дар — ей, который она хотела, и заказывала. Когда инстинктивно пыталась найти вокруг себя чародея и волшебника, исполняющего фантастические, самые заветные и потаенные желания.

Волшебник поглаживал ее кончиками пальцев по спине, словно успокаивая, чтоб не упорхнула. Ей страшно. У нее такое — тоже впервой.

Едва уловив этот страх, Саня приободряется, моментально обретает себя и бросается на абордаж. Это то, чего он ищет постоянно и пожизненно, в чем так нуждается, и что так непросто ему даётся, что в нем кипит и потухает — лидерства, превосходства.

Она и не сомневалась: он гораздо более требовательный, настойчивый и взыскательный партнер, чем уютный невесомый эстетичный Назар — мальчик без возраста, мужчина без стандартов. Саша — дозревающий мужжжик. Это чувствуется даже в первом исследовательском касании, в первом пленении губ похожем на укус. Саша — осваивает новые пространства. Саша вспомнил себя — нагловатый, одаренный, по-своему стильный. Ловкий. Ироничный. Вне авторитетов. Наделенный особой энергией действия, в противовес Никите, который очень часто кажется пассивным творцом, к которому все будто само плывет в руки. Она всегда угадывала в Саше недозревшего, а может, подавленного (что иногда не так уж плохо!) доминанта, искусно скрывающегося за маской милашки. Этот котик — кусается…

Он припал на колени перед кроватью, ищет ее секретов, ластится и требует одновременно. Сначала — будто просится, но тут-же — уже верховодит и вертит ею как хочет, словно игривой местью за всё, что ему пришлось от неё стерпеть. Нет, она не ошиблась в Саше с самого начала. Этого — стоило хотеть и ждать, даже столько времени. У Саши — даже полуулыбка другая. В Назаре никогда не было этого вот царапающего твою гордость самодовольства, вызова и заявки на власть. У Сашки — очаровательно кривые зубы, а в глазах — детский восторг открытий. Задор беспечности, опасное дразнящее обещание. Для него — всё немного игра, все лайтово,

но и заигрываться и верить в сюжеты он — может — попадается. Он нервно стягивает с себя одежду, оголяя крепкое, терпкое, загорелое изрядно заросшее русой шёрсткой тело, будто хвастает, ждет одобрения. И получает его. Он нагоняет достигнутый ими с Никитой градус в отличном темпе.

Она словно рухнула из космоса прям в тропические джунгли.

Сашка сам осаживает свою порывистую неуемность — нежностью, хоть и напирает. Она лохматит его волосы, и чувствует, как сзади мяяягко покусывает ее спинку ласковый как облако Никита.

Здесь не было торопливости, словно чтоб не успеть осмыслить. Или передумать. Она раскрывалась им доверчиво, по-исследовательски.

Она еще никогда не чувствовала себя на столько целостной, отдавая себя и распыляя.

А мальчики — дааавно сработанная команда… Что ни говори…

* * Мысль

Назар и сам не мог понять, когда ему пришла эта мысль. С Саней он ничего не обговаривал. Но отчего-то точно знал, как все получится. Видел. Всё видел.

Никто из них, этих двоих рядом с ним, не в силах оказался отказаться. От того, чего давно хотел. А хотели они — друг друга — давно, мощно, душно и безнадежно. А Назар — любил это — взламывать замки человеческих чувств и натур. Чаще, правда, с помощью искусства.

Но это — разве не искусство? Нет? Тогда он ни черта не понимает в этом, после 10 лет признанного дарения людям Красоты и обучения этому мастерству.

Он и сам до конца не мог ответить, сделал ли он это для Тани, для которой мог сделать теперь все что угодно? Или для Сани, который это — заслужил? Выстрадал. И вообще — он заслуживает того, чтоб поделиться с ним самым лучшим! Как и она!

Или для себя?

Он с вожделением смотрел, как новая любимая женщина заходится под чужими ласками. Раньше он мог такое только представлять.

Хотя мог бы и попробовать. Приглашали… Но нет. Нет! Не так!

Зато умудрился посмотреть в другом, самом неожиданном и… очевидном исполнении…

В самом родном составе…

Странное исполнение мыслей… Посмотреть любимую под чужими ласками… Ну да ладно, то — былое.

Впрочем, под такими ли уж чужими? Тут.

Назар знал друга всю жизнь. И совершенно точно никогда его не хотел. Хотя чисто пацанского сравнительного любопытства — никто и не отменял: кто ж не любит подсмотреть в замочную скважину, или забрести за подглядываниями на специфический сайт?

Назар знал друга всю жизнь, они делились всеми своими похождениями, событиями и происшествиями, и смело могли бы быть самыми достоверными и откровенными биографами друг друга, на столько в эксклюзивные и смелые частные подробности они привыкли друг друга посвящать… В шутку да невзначай. Но лишь тут Назар понял, что на самом-то деле он Саню в этом смысле до сих пор и не знал. Одно дело услышать, другое — увидеть… Вероятно, у того — было похожее ощущение. Удивление и любопытство — сравнительное.

Ну ок, скоро узнаем… Вот уж.. новая темка для бесед… Задушевных… Нет, даже не они сами, из подсмотренного, чисто подколоть,

а она. Таня… Одно фантастическое переживание на двоих. Та, кто, о которой, для которой… С которой… Тааанечка. Богиня. Такая откровенная, такая чуткая, такая доверчивая. Такая… родная. Такая восхитительная, недосягаемая даже в собственных руках. Понимающая без слов, выразительная, нежная как цветок, гибкая как кошка. Хрупкая! Такая… Живо-трепещущая. Такая наполненная. Та, с которой, оказывается, тааак хорошо… И так странно. Сколько всего вызрело между ними за эти несколько дней!

И кстати, Саня…"Каши"не испортил.

Саня — он воообще… Тот, кто никогда ничего не испортит. Тем более когда все запутанно и так дальше некуда. Тут и так уже — тааакая «каша»… А"Кашу"Сашей — не испортишь. Любую…

* * * Безвременье

Groove Armada — Sex in the Sity Theme.mp3

Совершенно не понятно, как они умудрились уснуть втроем на односпалке…

А, не, понятно: Саня пододвинул свою кровать. Там, где Никита — задумывает и обрисовывает масштабы, Саша — отлично дополняет деталями. На своем уровне. Какие же они разные! И как странно оттеняют друг друга…

Татьяна шевельнулась затекшими частями тела, стараясь не разбудить мальчиков. Не сказать, чтоб спала она очень уж удобно: эти двое — оказались крупнее, чем видились ей на формальном расстоянии. И раскинулись, как будто их тут целое стадо. Но уютное небрежное нагромождение и беспорядочные безграничные касания в тесноте теплых крепких притягательных тел нивелировали и странно компенсировали все неудобства. Эти неудобства не хотелось прерывать… Ей в нос ударили незнакомые запахи — пряно-древесные, как Smokie-Smooooth-Jazzzz в сумерках. Едва заметные вибрации размеренного дыхания не пробуждали поселившегося здесь безвременья. Комната буквально звенела тишиной, замершим временем и неосознанными секретами. А еще — неясным ожиданиями.

Cafe del Mar (CD Series) — Vargo — Talking One Language.mp3

Они очень красиво спали. Помятые, взлохмаченные, в странных неудобных позах наперекосяк кроватей,

но красиво. Их хотелось изучать — так, как не будет шанса никогда больше, ни в каких других обстоятельствах. Их присутствие хотелось впитывать. Каждый излучал свой особый шарм. Каждого — такого крепкого, и такого беззащитного, такого самобытного, такого неповторимого, хотелось тронуть, погладить по щетинистой щеке. В этот момент её не тронуло ни смятение, ни раскаяние — она прониклась лишь замиршим уютом.

Сбылось… так странно.

Но справиться с приливом нежности она не успела — внезапно провалилась обратно в сон. Сквозь который чувствовала ладонями и кожей — чужое тепло. Совершенно дезориентированная в томной неге грез, она каждый раз точно угадывала — чье. На этот раз. Ведь… Разве их — спутать?

ATB — Trilogi.mp3

* * * * Потом

Назар проснулся первым. Оглянулся на неряшливо-трогательную инсталляцию тел, опрокинутых на живот, небрежно накинутых простынями… И закурил.

Осмысливать ничего не хотелось.

Ни раскаяние, ни сожаление — никак не приходили. Ни ворох вопросов к себе, ни ревность, ни тревожное ожидание их реакций когда проснутся, или последующих поворотов событий — ничто не покалывало просветленное сознание. Зато ясно стучалось в голову и в грудь ощущение странного, лишенного всякой рациональности,

покоя.

Хотя он знал, что прилив ощущений — еще впереди. Они еще проснутся. И удивятся. И подумают. Обо всем случившемся. Да и он — тоже. И начнется эта… сверка ощущений. Кому что и как… И зачем…

Но это — потом.

Сейчас в нем сконцентрировалось нечто иное: эти двое людей — ему давно и прочно не чужие. Они близки ему по духу и небезразличны далеко за пределами всяких формальностей. Они — его «стая». Его опора. Они — прекрасны. Они заслуживают друг друга. Что бы то ни было… потом.

Ээх, Женька…

Полина Гагарина — Morning.mp3

* * * * * Разделить чтоб приумножить

Когда Назар проснулся во второй раз, Саня выруливал из душа в белоснежном полотенце на смуглое «древнеримское» пышущее жизнью тело, бережно приобнимая хрупкую, будто танцующую даже в статике Танюшу, по-хозяйски вжимая ее в себя и пробуя на вкус ее вкусный сочный рот. Танечка сочилась позволениями и игривостью. И свежестью. «Ну ок». — облегченно подумал Назар, — «значит, все-таки все сложилось. Никто ни о чем не жалеет». И, бодро встрепенувшись, поспешил тоже попробовать на вкус тот-же манящий рот, пока еще не тронутый алыми оттенками. Поспешил туда — поставить свои пробы-отпечатки на свежеомытых плечиках и ножках, и смыть с себя вчерашние чужие следы,

чтоб окунутся в новые.

Его там ждали, и приняли. И Саня, благодарный и вечно готовый ко всему — приспособился, и Танюша — соскучилась.

Вот же ж странно… — подумал он мельком… — Оказывается, в жизнь не всегда следует законам физики: иногда нужно разделить, чтоб приумножить.

Да… иногда нужно делить. Свое лучшее.

Ему ли привыкать?

* * * * * * Шампанское и гороскопы

ms.Sounday — Сомали.mp3

Таня вышла на репетицию как пьяная. В голове — просто пузырьки шампанского. Скорее с любопытством, чем с привычно-застарелым ноющим тремором внутри под одеждой, встретила Женю в компании намертво влепившейся в него подружки. Все-таки он славный, показался ей тааааким юным! Оба её мужчины явно поопытней. На днях, 21го, случится 27 лет Назару. А через пару дней, 25го — свое 27-летие нагонит Саня. Вот вам и «лето/зима», где сошлись!

А у Жени, кстати, день рождения — 23го. Ровно посерединке, между… только не осенью. И минус пару лет. 23-23го?, но она этого не застала, эх. Хотя… И да, и нет. Смотря как посмотреть, ведь в те дни были первые съемки, и она присоединялась к первым поздравлениям!

Или 22-23го? Или 23-22го? В общем, где-то так. Он всегда балансирует где-то между.

21… номер 1 со своим одиночеством и обособленностью несмотря ни на что. И ясная последовательность, пускай и на убывание, на экономию, на дефицит.

25… погоня за разностями, стремление сложить неслагаемое, обуздать, привести себя и свои перепады к общему знаменателю…

23… четкая последовательность…

А если 22 — то полное соответствие. Хоть так, хоть так — подходит!

«Как все запутанннно…» — с потягиванием звучит у нее в голове почти голосом преобразившейся Людмилы Прокофьевны из «Служебного романа», встряхивающей свою шаловливую прическу — «но пора идти руководить»… и при чем тут гороскопы?

Воздушный эстет «Весы» и огненный агрессивно-сексуальный «Скорпион». А этот — на границе знаков — осторожная чувствительность в сочетании с яркой великодушной натурой. Слияние воды и огня. Но больше воды, вероятно… Любопытненько, ээээх. Доброе утро, Женя. Какооой ты хороший. Пушистик, ты больше не ранишь меня. Ты просто сказочно мил, талантлив и прекрасен. Как портрет на стене. Как образ с экрана. Прекрасен. Одарен. Фактурен.

Но разве кто-то может сравниться.. с ними? Мммм. С подлинными.

С ними, кто блаженно разделил с ней сегодня самые странные свои секреты. Теперь у них один секрет. На троих. Это сочится из их взглядов.

Вон скачет по залу Сашка — заводила, задавала и задира. Шкодный, вредный, острый на язычок, всегда исполненный азарта и готовности ко всему — и словом и делом, шумный и смешливый, непосредственный. Всегда заряженный. Но порой — берущий на себя неожиданно много. Часто кажется, что он — лидер этого тандема.

Рядом — таинственный «факир» Назар. Прохладный, внимательный и великодушный. Небрежный и всем такой родной, щемяще-доступный, и в то же время — неуловимо-недостижимый для окружающих. У него всегда что-то на уме. Скоро все увидят — что, и аббалдеют.

Глава 4. В объективе

* Приватность напоказ

Женя уже из душа услышал ее голос. Со знакомыми «сияющими» интонациями…

С кем она говорит — вопроса не возникло:

Со всеми.

Он помедлил в надежде, что звуки стихнут, и он выйдет туда, куда хочет — в атмосферу щекотящего уединения, где они — только друг для друга.

Но вскоре понял, что пережидать — бесполезно. А прятаться — будет выглядеть глупо.

Он вышел, обмотанный в полотенце — больше тут надеть было нечего,

и тут же попал в объектив телефона. Кристи — уже при полном параде, накрашенная с блестками, снова вся в своей трансляции. Бесподобная, игривая, сияющая жгучая брюнеточка с нежными чертами. Как же ему нравится ее образцовость, ухоженность и безупречность. Какая ж она красивая! Задорная, шкодная, чего так не хватало утонченной сдержанной Вале… Открытая. Распахнутая! Но вот только…

Обычно это — на долго. Вот это. Вторжение в его уютный кристальный мир — сотен глаз. Она хочет рассказывать незнакомцам каждый свой шаг. Делиться самым важным и сокровенным, сакральным, потаенным. Интимным. Постоянно. Изо дня в день. Почти непрерывно.

Она словно приглашает посторонних в их личную жизнь. Поучаствовать? Своими оценками и одобрениями? Словно это — обязательное дополнение. Или обязательное условие? Вот почему бы не сосредоточиться виртуально на деловой стороне их жизни, разве сейчас соцсети — не дополнительная площадка для их усиленной профессиональной раскрутки? Разве не тут следует сделать упор?

Но нет. Так ей не «вкатывает». Ей всегда мало. МедиаГрадуса. Вчера он увидел в сети сохраненную трансляцию, сделанную посреди ночи, где она снимает его спящего, царапает ему спину, стягивает с него одеяло, и вскользь упоминает какие-то весьма интимные подробности, никому не доступные! Намекнул больше так не делать без его ведома. Она обворожительно рассмеялась, повалила его на кровать,

и все моментально забылось.

Но… всерьез ли он рассчитывает, что она — наиграется с этим? В ближайшее время?

Да, на днях в своей трансляции со своими парнями в ответ на вопрос про дальнейшие планы и другие шоу он пошутил, что мечтает поучаствовать в «Доме-2». Но вообще-то он — пошутил. Так-то…

От нее, своей наконец-то найденной и выбранной подходящей особенной женщины, которую так удачно и вовремя встретил, он ждал уютности и интимности. И что она будет беречь их личное — так же бережно и трепетно, как и он сам. Оберегать. Копить секреты. Хранить. Лелеять. Соединять усилия ради создания общего пространства, вслушиваться друг в друга с предельной чуткостью, не обращая внимание на все остальное…

Он уже видел такое. Хоть пока и не находил себе.

И теперь не мог отделаться от сравнений.

Да, они поглощены своей необъятной романтикой. Но, одно дело — «зажигать» на глазах у друзей… А вот сотни незнакомых глаз в сети… Он как-то ей уже намекал…

И вот она опять не спросила, не подождала другого случая. Выбрала неподходящий момент.

Или?…

Выбрала момент… Где он опять нечаянно станет деталью её! картинки… А ведь удачной деталью? Да?

Вдруг мелькнула тревожная мысль: Интересно, обратила бы Кристина внимание на него — того, простого, года 2 назад?

А без участия ТВ?

Мысль мелькнула и затерялась. Но успела затереться незванной, предательской, въевшейся в его натуру — кислотой —

критичностью. Или… дополнила ее?

Еще пару дней назад и он и сам готов был кричать на весь свет о том, как здорово у них все сложилось. Да, онооо! То самое, свое! Но сейчас он заметил некую систему, а не порыв в этой ее привычке — кричать на весь свет… Это уже даже не дань моде, это —

стратегия. Кристи в каждой своей трансляции — суперзвезда, воплощение всех сбывшихся чьих-то мечт. Его мечт! Хотя ему не один человек уже прозрачно намекнул, что она слетела из проекта еще на первом этапе. И крутится тут в гостинице и на базе — просто так — по-дружбе. Рядом со съемками, с полезными людьми, с героями тв.

Так случилось, что он сам — стал событием проекта. Он понравился зрителям, захватил их внимание и любопытство, и даже воображение — стал предметом оценок и споров, и объектом больших ожиданий…

Но относился он к этому вполне философски — он за тем и пришел: дать импульс желанной карьере, найти новую аудиторию, расширить горизонты для приложения и применения своих способностей. Заявиться, и просто заниматься тем, что любит. И всё получилось! Как нельзя лучше. Во многом, конечно, спасибо Татьяне — она сразу выделила его. И так поддерживала, наставляла, как опытнейший перформер и продюсер. Поощряла. Подбадривала, подхватывала, подпихивала даже. Она такая зажигательная, так умеет зарядить своими сверкающими глазами, в ней столько этого женского лоска, люкса, магии. И она — тааакааая мощщщь энергетическая. Разнос а не персона, хотя иногда умеет быть и совершенно дружески-уютной, трогательной. При этом — умнейшая и обворожительная женщина, пропитанная люксовым образованием и окрыляющей высокопарностью, искусный педагог. И она тааак основательно взяла под свое крыло! Да, он — друг ее старых друзей, с которыми ее связывает длинная и насыщенная профессиональная история, и застарелая дружба, особая ментальная близость… Но и его она не игнорила — приняла «на ура», окутала его своим медийным вниманием. За что ей особая благодарность. Теперь, с ее напускными упоминаниями, дразнилками и вздохами на камеру в его адрес, он — на высоте всеобщих оценок. Но ему это нужно ради дела. Он — ничего не путает.

Женя и сейчас покрутился и поулыбался в трансляции Кристи, «посветился» в кадре, медийно следуя её направлениям. Ну а что — они ведь — сложившаяся пара, пускай все знают. Хорошо, и поклонницы тоже, конечно, ничего сложного. Да, он оделся на камеру — этакий контр-стрип, и позволил себя понюхать и пообсуждать в эфире чем он пахнет… Подыграл в эту игру. Сыграл в оду ее самолюбованию, раз его принцесса так желает. Раз ей так нужно. Проникся её увлечениями. Дал пару толковых советов, комментариев, например в каких случаях употребляется слово «танцор», а в каких — «танцовщик»… и почти даже почувствовал себя комфортно. В своей тарелке.

Но не мог отделаться от ощущения, что он снимается в какой-то рекламе.

А зачем его рекламировать-то? Ещёооо больше? Достаточно зайти в паблики, чтоб заметить, на сколько он уже состоялся в этой медиа-истории. Его популярность и так зашкаливает. Он это осознает вполне трезво.

Нет, конечно, инста трансляции и сторисы — это сегодняшняя норма жизни. Это — знакомая и понятная среда и универсальная площадка для артиста. И привычку быть на виду — давно пора вырабатывать. Хватит прятаться за спины друзей, ну? Он знает этот мир, и отлично в нем смотрится. Умеет себя подать, и ему тут вполне комфортно. А Кристи — девочка с чутьем в тенденциях и трендах, она, вроде, делает все правильно. И красиво. Они будут признанной и коммерчески успешной парой.

…но в какой-то момент он осознал, что начал побаиваться ее телефона. А вдруг он окажется включенным в саааамый личный момент?

Есть ли у Кристи — здравые понятия нормы, и способность различать сильное от избыточного? Есть ли границы и «тормоза», когда речь идет о внимании?

А ведь за ним могут следить его родные. И педагоги. И Родители. Свои, да и Валины тоже. Да и вообще…

Как далеко он готов пойти? Если любит? На поводу у любимой?

Однажды он подобное уже, кажется, проходил… Когда все привычное и простое в его жизни начало меняться без его участия, выходить из-под контроля. Когда он не мог найти вещи в своем шкафу и в собственной машине…

Но он отогнал призрака. И окунулся в игры своей нимфы.

В тот момент убежденного комфорта и романтического полета он еще не подозревал, что всего через день он спокойно, сжав скулы, скажет своей Королеве, снова игриво пойманной с поличным на том же самом: «чпокаться на камеру — я не согласен». И хлопнет дверью.

Чйорт, Валя тоже была изумительной и эталонной. И он тоже искренне любил ее, было дело. Преданно, как щенок. Первая, единственная. Но все же есть допустимые границы. Заступать за которые — значит разрушить все волшебство и единение. Под самое основание. Он просто хотел, чтоб женщина рядом — его понимала. И воспринимала всерьез. И всё.

Просто в один момент он мог устать быть послушным в ответ на глянцевую ласку. Он уставал играть в чужую игру по чужим правилам, забывая о себе и тревожных красных лампочках протеста в голове. Уставал от самообмана. Уставал быть удобным. Ему просто хотелось быть собой и решать за себя.

Хлопая дверью перед носом у обеих, он хотел просто научиться изъявлять свою волю, часто теряющуюся за интеллигентной и тепличной мягкостью. Хотел научить его слышать, и уравновесить обоюдные уступки. Он хотел реальных перемен, «совпадения весовых категорий», а не обид и обвинений. Компромиссов а не добавления уловок, или усиления давления и утроения усилий чтоб сломать его!

Ну ок, переубедить.

Переделать.

Победить.

Еще не имея большого опыта в свой безоблачной биографии, он все ещё надеялся на учтение его интересов, на общность и равноправие с партнершей. До последнего. И не думал, что то «последнее» — так близко…

В ту минуту, когда ему удалось отмахнуться от призраков, он и не предполагал, что все может пойти по незапланированному пути…

Пока же он просто пойдет гулять по Москве с любимой, которой мог любоваться безостановочно часами, особенно если она наконец то спрятала свой телефон…

и не чая, что этот ничего не предвещающий вечер может стать

последним.

* * Панорамы

В то-же время Назар в своем номере ровно тем же способом общался с поклонниками, в его кадре мелькал таинственно занятый своими соцсетями Саша. Оба пожимали плечами на вопросы о Жене, и удивлялись, когда фаны доносили им последние сплетни — те массово знали, что он сейчас делает — лучше их. Странно, что еще не было трансляции из сауны. Впрочем, его дела, пускай зажигает. Если считает, что ему это на пользу.

Назар пребывал в расслабленной задумчивости, Саня — традиционно суетился и вот-вот убегал куда-то к друзьям. Через полчасика, когда освободится, заглянет Таня.

Двумя часами позже Назар с Татьяной выйдут покурить на балкон. Ей нравилось, что он не тянет ее немедленно в койку, а просто вникает в ее дела и настроения. А ему нравилось

просто на нее смотреть. И кивать. Затягиваясь никотинным дымом вперемешку с ее терпкими духами.

Оба, было, думали, что Левицкий — станет предметом их обсуждений № 1… но вдруг оказалось, что тут и обсуждать-то нечего. Достаточно было хитрого перегляда без слов. И легкого пожимания плечами. Саня — мАлАдеццц, что тут еще скажешь? Всегда в теме, всегда уместен. Знает — что и когда на себя взять, и когда уступить. Всегда — командный игрок. И всегда — хорош. В любом жанре.

Это молчаливое перелядывание не было элементом смущения, или попыткой скрыть неуместные или неудобные истинные чувства. За день все успели свыкнуться с мыслью об открывшемся. Назар не скрывал ревности — он её в себе не нашел. Татьяна не скрывала, что Сашка оправдал ее лучшие ожидания — это было просто ни к чему. Ну что тут еще добавить? Никите ли делиться удивлениями о том, что он узнал о друге, которого знает всю жизнь с рождения (и который никогда не подводил), с женщиной, которая его давно хотела узнать и узнала лишь вчера? Татьяне ли благодарить за подарочек? Все и так было ясно. И прозрачно. А может, они просто рассчитывали поднакопить потенциала, чтоб пообсуждать его позже — время у них еще найдется? Им и без этой темы было чем обменяться.

Жанры… открытый ими — хм, весьма опережал современные тенденции… не впитывался ни в каким каноны, развивался и шёл не по правилам. Противоречил многому. На все это они могли возразить (даже если только себе самим) только одно: а чего мельчить? Масштаб личности каждого — вполне сумел вместить нестандартные подходы. И расширенные рамки.

И каждая новая сыгранная партия каждый раз превосходила прежнюю.

А как теперь с этим жить? Нет, никакой идеологии, просто стихийное дрейфование по обстоятельствам. Хочешь не утонуть — барахатйся на поверхности. Хочешь не сомневаться — будь уверен.

Кристина Си — В небе над землей я с тобой летаю.mp3

Была почти уже полночь, Таня с Никитой все еще стояли укутанные в плед на застекленном балконе, и мерно покуривали, наблюдая за огоньками внизу, пропуская через себя атмосферу странного единения. За стенкой едва угадываемо шумела знакомая компания. А в их маленьком мирке царило умиротворение.

Тане всегда это нравилось. Как незаметно, «на мягких лапках» ненавязчиво Назар переходил от беспечного трепа к интиму — как дуновение ветерка, приносящее нежный запах цветов. И откуда такие ассоциации в холодном октябре? Никита лишь бегло обернулся. Но ни с улицы на такой высоте, ни с противоположных окон их было не разглядеть в сумраке — тусклый свет из комнаты рассеивался, рассеивая вместе с собой и все остальное.

Dave Chillout Lounge — Truth in Your Eyes.mp3

Минская пулл-дива Инна Ермолина, одна из формально самых взрослых тут, наряду с Насажиками, была одной из формальных соперниц ребят по шоу. И одной из формальных его фавориток.

Всё это было на столько формальным, что даже не принималось ни в какой расчет. Инна — счастливая новоиспеченная жена и мать — всегда была скромницей, несмотря на мастерство в своем направлении, а теперь и вовсе растеряла остатки былой дерзости. Она пришла лишь показаться, чтоб раскрутить свою танц-школу, и уйти на пассивный заработок с парой лайтовых педагогических фитнес-часов занятости в день, но никак не выигрывать, не рвать жилы и нервы в борьбе, и уж точно не катать потом гастроли. Она и так далеко зашла. И теперь в свои почти 30 тусила тут с этими классными амбициозными свободными ребятишками 17-25, которые все были младше нее на пару лет по паспорту, и на целую жизнь по опыту, интересам и мировоззрению, с одной только мыслью: поскорей бы домоооой. Несмотря на регулярные дозы куража в этом медийно-соревновательном ярком приключении, она до ужаса соскучилась по своему малышу, и по любимому мужу. И давно не на шутку ждала «дембеля». То есть отставки, исключения, отказа, вылета. Пинка, если хотите. Все равно. Её амбиции дремали в этой гонке. Она часто ловила себя на мысли, что она слишком серьезна для всей этой молодежной, «студенческо-общаговской» атмосферы. Хотя и была благодарна за последние, наверное, шансы в неё окунуться.

Именно поэтому в разгар шумной, певучей вечеринки она вышла на балкон покурить. И позвонить любимому, показать какой у них начинается снегопад. Повернула голову.

И сама не поняла, как, повернулась с включенной камерой телефона — на правое окно балкона. Ей показалось, что она — спит.

Смутные очертания в сумерках проявились ей, вышедшей с яркого света в темноту, не сразу. Но когда она распознала и сопоставила, чей это соседский номер…

Назар Товин был тут «из своих» — признанным и титулованным перформером-помощником-режиссером. Но при этом — милым приветливым парнем, весьма оригинальным. Большой трогательный ребенок, который временами превращался в «ЖарПтица» и спасал неспасаемые ситуации, когда у всех буксовала фантазия или сдавали нервы.

С ним в гостинице поселился друг и партнер по команде Саша Левицкий — тот, кто мог претендовать на равноценность с Товиным по списку заслуг и неординарности, а так же авторитета, пускай и в своем «жанре» — веселый, общительный, рьяный, всегда заметный куралесник.

Яркие, амбициозные и «бывалые», они «внесли» в проект неизвестного широким кругам друга, и мгновенно сделали его суперзвездой. При чем не только у зрителей — где они только этот самородок откопали?? Евгений, он же Златик, который может всё и которому нет равных! Просто — рождение Легенды! Блистательный и довольно зашифрованный, несмотря на всю свою видимую простоту и покладистость, противоречивый (прежде всего по возрасту!) он уже лихо коллекционировал предложения модельеров и артистов на съемки в показах и клипах, в рекламе, и поистине пленял своей приветливой сдержанной неприступностью… Хотя на удивление, совершил самый ортодоксальный «закулисный» шип-проект внутри проекта, и это — с его-то скромностью!

А может, это любовь. А может, и кто их знает.

И вот они, такие разные, работали втроем в на столько прочной связке, что потихоньку начали срастаться в рамках индивидуального соревнования в какой-то творческий единый организм, отметая все индивидуальное.

Словом, ребята — как и обещано — переформатировали всё, что было задано условиями игры, под себя. Попутно коллегиально натворили в проекте немало шуму, попотешили, и всерьез претендовали на победу по рейтингам.

…Но в жизни за прицелом камер соседи по номеру вели себя несколько отстраненно, и на удивление скромно. С полной погруженностью в творческий процесс и деловитым отказом от большинства тусовок. Они-то тоже были уже постарше и посолидней большинства участников, новичков и дебютантов. Они знали, зачем сюда пришли, и не растрачивали себя попусту — без камер. Собранность, надежность, почтение за дружеской ленностью, кристальная здесь в кулуарах репутация. Серьезные ребята!

Тем удивительнее было то, что распознала за стеклами в полумраке Инна. Она даже не поняла, зачем она это видит, и выцеливает — с кем ей делиться потом, чтоб сбить это пресловутое «мне ж никто не поверит!!!». С мужем? Нее, шаааалная мысль… После таких доказательств у него вопросы появятся скорее к ней самой…

А может, просто чтоб сама себе поверить потом? Она жене пьяна? Нет?

Но уж точно не затем, чтоб оставить это себе… нет? Нет, конечно же.

Да нет же! Нет!

То, что она увидела — завораживало, как голливудский блокбастер. И в кадре были сплошь звезды… Не именами, нет… Талантами.

На соседнем балконе стояли трое. Ну как стояли… Скудная картинка высвечивала не все, но свет из их комнаты подсвечивал сквозь занавески.

Спиной на стену около балконной двери опирался крепкий загорелый изрядно вспотевший парень, каштановые волосы падали ему на лоб, а поза — смущала, хоть ничего изрядного и не предъявляла.. Инна отлично знала его, но сейчас — с трудом угадывала, даже узнавая тату — иероглифы от кисти до локтя на тыльной стороне жилистого предплечья. Его дерзкий щетинистый немного «ИванГрозненский» профиль, то падавший подбородком на грудь, то припадавший затылком к стене, выдавал… кхм… небывалое волнение. Наверное потому, что спиной в него вжималась очень изящная гибкая женщина — просто почти мультяшная героиня. На которой не было совершенно ничего.

и это была Татьяна Бессонова! Их харизматичая, неповторимая, заслуженная, авторитетная, титулованая! И довольно взрослая! Ведь!!! (…хотя как в этом хотяб себя убедить?)

…и просто безмерно крутая как человек и профессионал! Почти сказочная Лейди-Совершенство, которую можно обожать или ненавидеть, но с которой невозможно не считаться, ведь она убедительна даже молча! Она всегда была примером женственности и благородства, грации и аристократизма. Люксового шарма… И черт побери, как же круто она сейчас выглядела…

зажатая между двух мужчин!!! Как истинная…

…самочка.

Нет, она, конечно, любит пошучивать на пошловатые темы — пошалить словами — ей, такой уонченной, эта выверенная наставническая перформ-развязность так идет! Миловидность с дерзостью так нейтрализуют друг друга! Но…

Вот ужжж… ничто не предвещало! А вот оно… Как.

Назарчик целовал, точнее ловил её, когда она ритмично подавалась ему чуть навстречу, а иногда делал шаг вперед, и она оказывалась в тисках двух разгоряченных тел… Оххх уж эти татушки Назара — всегда подмывало рассмотреть их украдкой. Оххх, какой Сашка — сильный… А Назарчик — грациозный.

Словно услышав это, парни исполнили нечто немыслимое — оторвали её от пола и подняли в 4 руки на весу, поддерживая под колени, не прерываясь и стараясь не мешать, а даже помогать друг другу! Они делились ею друг с другом, предлагали её и превозносили как королеву этого маленького волшебного мирка. Верно-подданные, и они-же — её трон…

А дальше — разворачивался сюжет… Сначала незаметно, но угадываемо исполнил и отпустил свою пойманную птичку Саня. Сказал что-то, чем вызвал смешок компании, и бережно обтер подругу. Но Назарчик, прежде чем воспользоваться своей очередью… В общем, девушка взмыла ввысь, плечами покоясь на плечах и руках Саши, а бедрами — на плечах эффектного блондина. Господи,

скользко же! Уф, не уронили! Как же она доверят им! Видно, не впервой…

Как ладно они управляются! Как деликатны с нею, и учтивы друг с другом! А какие красивые детали проскакивают в этом импровизированном танце!

Инна рассмотрела все подробности!

Нет, не те.

Они её даже на землю не опустили, просто усадили на второго… Ну как на второго?! Тут разве рассчитаешь по местам? В общем, теперь настала обратная очередь одного друга помогать другому. Первый целовал спинку и шею, второму же хватило нескольких движений, чтоб… опять смутить Инну. Теперь — Таниной реакцией. Даже на расстоянии 4-6 метров от зрительницы импульс больше-чем-страсти сверкнул между партнерами и пустил энергетическую «взрывную» волну. Саша удержал падающую на подгибающихся ногах девушку, она помогла второму партнеру «разрешиться». Потом, обретя почву под ногами, мило улыбнулась обоим. Пара слов, и сверкнуло самое странное: она подтолкнула затылки ребят руками, и

под ее благословение поцеловались ееё партнеры. Саша потянулся к Назару, тот будто б не ожидал, но не отпрянул… Странно, как раз на счет одного из их — таких сомнений и близко не было!

Внезапно они повернулись на звук, Инна опомнилась и скрылась за дверью.

Для нее веселье в этот вечер закончилось.

Крахом. Шаблонов.

* * * Разоблачение

На следующее утро Инна, трепеща, окликнула приятеля, когда он выходил из своего номера.

— Назарчик!

— Да Инусь! Что-то срочное? — рассеянно откликнулся он — как всегда великодушно милый и слегка отстраненный.

— Мне оччень нужно с тобой поговорить.

— Прям нужно?

Инна влипла взглядом в выползавшие из майки на шею побеги черных линий.

— Да. Кое-что случилось. И мне без тебя не разобраться.

— Хорошо милая, я только закончу с примеркой и подгонкой, и весь твой!

Это его обращение было столь привычным, повседневным и повсеместным, что никого никогда не смущало и не сбивало с толку, с ровного благоденственного настроя. И лишь Инна, и лишь теперь смущенно прерывисто вздохнула, сопоставляя: а Назарчик — полон сюрпризов.

Назар не обманул и не забыл. Позже он нашел ее и подозвал в сторону.

— Ну что у тебя случилось, Кись?

— Это не у меня.

— А у кого? — с готовностью покровительственно отозвался решальщик…

— У вас… — по детски жалобно виновато сжалась девушка.

Минутой позже Саше в мессенджере прилетело сообщение:

«Ты где? У нас тут ЧП. Она никому не скажет, и ни вредить, ни вмешиваться даже не подумает, но… спрашивает что делать с роликом. Ты должен это увидеть.»

Инна, сидела перед ребятами как провинившаяся школьница, они — доблестно по-рыцарски соблюдали невозмутимость, подчеркнутую вежливость и нейтральность. И старались сосредоточиться не на «кто виноват», а на «что делать».

— Ну и как мы скажем Тане? — почесывал бородку деловитый и заметно притихший Саня.

Инна очень виновато и чрезвычайно путано изложила мотивы появления в ее руках этой записи. Если в двух словах — бес попутал, загипнотизировали инопланетяне, солнечный удар через лунное затмение. И ее признание — носит исключительно благородный характер…

Распространять сплетню она, разумеется, не собирается. Не говоря уж морализировании того, на счет чего её не спрашивали и куда не приглашали… Даже цензором.

И проще всего было бы это просто удалить… Но сначала вам нужно это увидеть….

И они посмотрели.

Сложно сказать, что пережили ребята, смотря со стороны эти откровения, да еще и в присутствии посторонней, очень пристойной и нейтральной, тотально чужой красивой молодой женщины… С которой, кстати, успели плодотворно поработать романтичнейший номер похожей тематики… (Позже они еще не раз пошутят про то, как они ее на репетициях роняли… и что Инна была искусной и искушенной в их руках, на все готовой, и что «испортили старушку, пускай и мысленно»)

…Но невозможно передать, что испытывала в этот момент тотально замужняя и семейная, преданная Инна, побывавшая в их профессиональных руках, и теперь возымевшая некое представление, что может быть, если побывать в их «личных»….

А ведь сейчас они тааак напоминали тех хороших знакомых понятных ребят, что она знала прежде… Одетых… И как с этим теперь жить? Хорошо что проект заканчивается! И зачем только она сказала? Зачем сняла? Зачем вышла на этот балкон??

Но главное — они поняли, из-за чего весь сыр-бор. И почему на безмолвное «сокрытие улик» — простое удаление этого ролика не поднялась рука даже у такой пуританки.

Они теперь тоже понятия не имели, как расстаться с таким… опасным компроматом…

Ролик они забрали. Убедились, что Инна его удалила, перекинув им. И, не выдавая предательского смущения, вежливо деловито распрощались.

Инцидент исчерпан. А память — нетленна. Даже в «цифре».

* * * * Чуть…

Вечером про них внезапно вспомнил совершенно потерявшийся на просторах своей безбрежной любви Женек (пока — без Му…). Которого они видели теперь только на рабочих прогонах. «Структура снежинки»» их тандема, командность, единение — немного разрушилась в этом приключении вопреки ожиданиям, но такое всегда бывало, когда у кого-то из них появлялась особая женщина. А потом, через время, бывало, все возвращалось на свои места.

Встревоженный и развенчанный, он аккуратно поделился своими сомнениями. На счет своей истории. Оба и так заметили назревающую проблемку в своих телефонах-интернетах, и молча гадали — как скоро разберется в теме их умненький, но еще неопытный и изрядно впечатлительный романтик.

— Братва, х-ня какая-то. Она реально пиарится на наших отношениях! Все — напоказ! Да она мной попросту хвастает! Вы понимаете, я с ней — за малым не влетел в порнушку!

Друзья, доселе сочувственно кивавшие, переглянулись и ухмыльнулись…

— Брат, у нас тут дела «почише…» Ты — чуть не влетел, а мы-то — влетели.

* * * * * Каяться ли?

Этим вечером Татьяна уехала из гостиницы встретиться по деловым вопросам с продюсером другого канала. И это было х-во…, потому что тянуть с такими признаниями всегда трудно, ведь пропустив самый страшный момент, быстро свыкаешься, теряешь осознанность своей ответственности. И есть реальный шанс мысленно махнуть рукой «а, и так прокатит». То есть чем дальше от остроты первого момента вины, тем больше вероятности забить на необходимость правды. Тем громче эти вопросы: а что грозит нам с вновь открывшимися обстоятельствами? А нужно ли волновать небезразличного человека?

И все тише голос совести, назойливо звенящий о том, что причастный человек должен сам принимать решения — что делать с этими неудобствами, ясно видеть и понимать ситуацию и вероятности, и быть попросту готовым. Ко всему, что потенциально может повлечь за собой эта правда.

Ведь уважение к небезразличному человеку скоро схлестнется, вступит в борьбу с общечеловеческим стремлением пойти по упрощенному пути — «авось обойдется!» или «и так рассосется». А еще начнутся на эту тему дискуссии: их же двое. Нужно ли им играть в это соревнование в «благоразумие-малодушие»? Типа «А может, мы сами как-нибудь все это замнем и перенервничаем?» «А стоит ли геройствовать?»… и вообще испытывать — «кто смелее».

А потом оно кааак бабахнет каким-нибудь разоблачением. А ведь бабахнет! Тем более — имеется уже двое посвященных. И Назара, несмотря на все логические перестраховки и надежность этих людей, не покидали тревожные предчувствия.

Хорошо, хоть Танин сын — подросток — уехал к бабушке.

Без перспектив возвращения. Вообще-то он нравился парням, но теперь… Ему ж так лучше.

Итак, с признаниями придется чуть повременить. И это — Х.

Потому что обоим было не по себе. Было ощущение, что история — стремительно набирает обороты и рвется выйти из-под контроля.

Ведь не все слухи множатся от подлости. И не всегда доверенные люди подставляют со зла.

И сколько тонкостей есть у полуправд…

* * * * * * Секрет (не выдан)

В тот же момент Женя обнимал свою Богиню. Она стояла перед зеркалом, и он, влепившись в нее, удовлетворенно созерцал, как здорово они смотрятся вместе. Всё-таки все проблемы преодолимы. Наверное.

У нее же в руках нет телефона… Сейчас.

— Где ты пропадал, роднуля. Я тааак соскучилась! — муркнула тикток-милашка, уткнувшись носом в его грудь.

— У ребят был. Я чет вообще от них отбился.

— От них отбился? Или от рук? Или от их рук? И вообще, чего ты так говоришь? У тебя есть уважительные причины. Нет, ну прааавда! Если б они так уж заскучали без тебя, они б тусили с нами. Ну а что! Влад и Нельсон, Инна, Марго и Таврия — тусят же. Никто никому не мешает! Все — общие друзья. А они… Заигрались в «закрытую касту». «Особые случаи…». Или, может, я им просто не нрааАвлюсь? Признайся, они тебе что-то про меня говорили?

Женя почти не успел поймать проносившуюся мысль, что ни Назар ни Саня просто не впишутся в массовую тусовку, где их за собой будет водить девчонка. Чужая.

— С чего ты взяла, что ты им не нравишься?

— Они с нами не тусят! Они просто так выражают свое «Фи»? — насупилась его ведьмочка. — Ну правда, что они обо мне думают? Ну скажи! Скажи правду!

Ну и как тут ей сказать, что они просто о ней ничего(!) не думают: не обмолвились о ней ни разу ни одним словом. О ком угодно, только не о ней… Вот и как ей это сказать — худшее из возможных для нее вариантов… Обидится же!

— Ну что ты выдумываешь? У них просто свои… дела.

— Я просто стесняюсь спросить, — да неужели?!! — какие такие дела? Нет, ну правда! Сидят в своем номере и все. Зазнались блин.

Но он не мог на нее сейчас злиться. Расслабленный, он не готов был сердиться или замечать.

— Поверь. Они не скучают. — усмехнулся Женя, подстегиваемый секретиками.

— Да ты просто их выгораживаешь! Дружок вечный на подхвате… — поддразнила она его…

— Неа… Правда у них там своё. — отмахнулся парень.

— Жень, ну правда…

— Правда! Ну при чем тут им — мы? У них у самих тут… личная жизнь. Полным ходом…

— С кем? — уличила Кристина. Она лучше других была посвящена во все личные обстоятельства каждого участника. И кроме того, она-то точно заметила бы отсутствие кого-то из своих. С кем это они там успели уже??

— Это не важно. С одной… Барышней. Гостиница что ли маленькая? — выкрутился Женя, едва сумев совладать с лицом.

— Так кто из них интрижку завел-то? — блеснула игривым любопытством подружка.

— Оба. — сконфуженно невинно выдал Женя. Ну а как такое удержать?

— С одной, говорит… По очереди чтоли?

— Вместе. Разом… — не сдержал смешка Женя, и Кристина, строго уставившаяся в ожидании прояснения-опровержения, встретила только пожимание плечами с разведенными руками, и смущенный хохоток. — оставил я их без присмотра… недоглядел!

И тогда Кристина, со всем грянувшим ошеломлением на красивом личике, уже не могла унять лавино-любопытства, а Женя — радовался, что сумел поднять настроение своей раскапризничавшейся королеве.

— Так ты ее знаешь?

— Это закрытая информация. Чтооо? Даже от меня!

Соврал Женя. Ну хоть одно он мог сохранить-уберечь? Это не его секрет! И даже не их! Впрочем, он и не посмел бы сказать такое вслух. Наверное, сам до конца еще не поверил в то, что

своими глазами видел…

— Тааак, они тебе разболтали о своем флирте, да? Вооот куда ты пропадал! Слушай, правда вдвоем? Капец, постановщики! Я почему-то даже не очень-то и удивлена! А ты уверен, что они не прикалываются?

— Да какие приколы?! Я сам видел!

— Застукал чтоли?

— Не, не я. Но видео — кааапец красивое!

* * * * * * * Сплетня

Тем же вечером заинтригованная Кристина понеслась по девчатам выяснять — кто еще в курсе столь занятной истории. Марго — удивилась, что контрастные как огонь и лед Товин с Левицким — сошлись во вкусах на предмет противоположного пола (да и вообще — пола!), и обрадовалась, что первый — все таки «по девочкам». Таврия хохотнула, что и сама не сумела б между ними выбрать. И покивала: так вот почему они вели себя так нейтрально весь проект, хотя по слухам все — зашли сюда свободными. Так кто же она?

Никто не в курсе?

Вскоре допросу подверглись Влад и Нельсон, потом — ребята из другой команды. Шепоток понесся по компаниям гостиницы. Что, «двое из ларца» — зажигают с одной? Сразу? Вместе? Правда? Они и так умеют?

Ну и кому тут так повезло?

И только Инна сидела словно поперхнувшись. И испуганно пожимала плечами. Ну конечно, куда ей, правильной, до таких вариаций??

«Чтооо еще за видео?? Красивое» — понеслось по комнатам и коридорам.

* * * * * * * * Первая ласточка

Тем же вечером Инна отправила сообщение Назару, и они с Сашей вместе «совершенно случайно» встретились с ней у входа покурить.

— Ребят, про вас — болтают. Как хотите, у кого угодно спросите, но это не я!

— А кто? Больше нек…. Кристина? — догадался Саня, и свирепо швырнул окурок мима урны.

Назар сосредоточенно уставился себе под ноги. Инна стремительно и виновато ретировалась. Ее дело — предупредить.

Буквально минутой позже к ним задорно подкатил мимапробегавший Нельсон.

Tyga — Ayy Macarena.mp3

— Ребят, короче, что там за мега-видео? На сколько смелое? Делитесь чтоли «высоким искусством»? Мы ж семья как-никак! В смысле ничего не знаете? Чего вы дрейфите? Так кто из вас попался? Кому больше повезло? И где вы ее такую нашли?

И они поняли: действительно не Инна. А кто-то, кто ролика — сам не видел! Спровадили «первую ласточку», уже понимая и предвкушая, что им предстоит в ближайшие дни. И что отрицать — уже бесполезно.

— Я ему шею сверну. Сцуко, самый лучший друг! Сама надежность, чтобббего, — носился по «пятачку» порожка неистовствующий Саня. — что, нельзя было потерпеть и не болтать??? Ну пару-то дней!

— Успокойся. Я ж ему сказал: главное — не говори КТО…

И Саня это внезапно вспомнил. Как фотовспышку. Это был ответ на шутливо-восторженно-провокационную и вполне ожидаемую в данном контексте фразу: «Да никто ж не поверит!». А Женька, воспитанный ими, запредельно им доверяющий, и как ни крути, подопечный, с ими с подросткового возраста, иногда по-инерции ловит их, именно их наставления — вполне буквально.

Видимо, как и разрешения…

— А что, проект через пару дней закончен. Все готово. — медитативно, слишком спокойно, продолжал блондинчик. — Если вдруг и успеют выяснить или догадаться, Таня не успеет испытать позора.

— Зато мало ли что успеет испытать еще, да? — внезапно докумекал второй.

Саня детально вспомнил, как, каким путем обо всем узнал Жека. От кого исходила эта будто б случайность. И как он увидел видюшку.

А кто им, собственно, запрещал сохранить эту тайну? От него. На пару-то дней…

И тут Саня все просёк: Назар, увидев видео, тут-же — просчитал. Что Женька — ослепленно-влюбленный доверчивый обормот, а Кристина, непременно всё выведав, все тут-же растрезвонит. Тем самым покажет себя Жеке во всей красе. И тот —

примчится «зализывать раны». Вот же умение видеть… возможности…

Просчитал? Или… направил?!

Капец, на что способен очарованный Назар ради «той самой». Даже оскандалиться и всё это стерпеть. Даже оскандалить и заставить стерпеть — его, ближайшего человека. «Раб любви», епта…

— Я иногда тебя боюсь, брат… — качнул головой Саня…

А что делать? Он в этой каше — всю жизнь. Давно пора привыкнуть: если речь идет о Назаре — просто расслабься и получай удовольствие. И не смотри куда тебя занесет. Просто отдайся

Стихии…

* * * * * * * * * Снежный ком

Татьяна приехала в гостиницу сильно заполночь. И утром на репетицию пришла честно из своего номера.

Опытный руководитель творческих коллективов, она сразу заметила душевный подъем изрядно подсдавшего их «бомонда».

— Что интересного я пропустила? — поинтересовалась она у своей «правой руки» — штатного постановщика Арсения.

— Слушай, тут занятная сплетня гуляет. Что Товин с Левицким зажигают на троих — с одной красоткой.

Татьяна и вздрогнуть не успела. Подготовленная наблюдениями, она ожидала услышать что-то нестандартное, и сосредоточилась на деталях. Детали, а особенно разнузданный рассеянный взгляд парня — подсказали, что он не выясняет, и не наблюдает за ней — просто делится. Свежей сплетней. Про какую то дамочку. И каких-то Товина с Левицким…

Тут Татьяна выдала такое непогрешимое изумление-смешок, что сама себе мысленно вручила Оскар.

— Не поверишь, я не удивлена… — рассмеялась она на ухо помощнику «отмакияженным» голосом, найдя опору левой окольцованной ладошке у себя выше груди. Сплетничать нужно с умом.

Да, здороваясь сегодня со всеми, она ни разу не заметила ни хитринки, ни обостренного любопытства в глазах. Обращенных к ней. Все заняты — своими версиями.

— Кто-то говорит про какое-то умопомрачительное эротическое видео, которое никто не видел. Короче загадочная история, я уже запутался кто кому что сказал….

Ну, положим, кто видел — она не сомневалась. Только в одном взгляде она прочитала то колючее зашторенное любопытство к себе, которое предусмотрительно искала теперь во всех.

Итак, Жене они все-же разболтали. Но что за видео? Была тревожная смс-ка в мессенджере, что нужно поговорить. И ребята выглядят встревоженными, часто исчезают из зала. Им — заводилам и завсегдатаям, заслуженным похеристам — явно некомфортно сегодня здесь. Это они всё это время сегодня ловили на себе те взгляды, которые пока не добрались до нее.

Как же всем интересно-то, м….

Ну а что она ожидала? Сохранить тайну? В творческому коллективе? Она что, вчера родилась?

Мальчишки бросают на нее извиняющиеся взгляды. И держатся на подчеркнуто вежливом расстоянии. К ним обращаются теперь с совершенно новым оттенком: по-свойски подкатывают с панибратством парни, томно с секретиками поглядывают девицы. Оба ведут себя с полным опровержением любым нелепостям — солидно и невозмутимо, но будто б с готовностью вознегодовать таким вопиющим подозрениям.

Но поздно. Парни уже попали. Ничто не доказано, но быстро — волна не сойдет. Хотя их «провал», который кажется им сейчас невыносимым, обернулся для них лишь новым оттенком повышенного внимания и любопытства. Тревожно, но не более того. Где-то даже новый полезный опыт, тренинг нервишек.

Им оно не навредит, особенно в такой форме. Может, даже наоборот… Сплетня как сплетня, не доказано! Зато как интригует!

Сколько раз она подобное проходила, закручивая роман…

Остается только мечтать, чтоб народное любопытство не взяло свое до её собственного отъезда. Домой. Все-же с женщин — другой спросс…

Все-же… групповые романы — в новинку… даже для нее…

Но мальчики — ничего, справятся. Когда это парням вредили… комплименты?

Юля Савичева — Корабли (Фабрика Звёзд 2 2003).mp3

* * * * * * * * * * Магия момента

Неделя выдалась относительно свободной: в финале переисполнялось все уже готовое, собранное и почищеное, следовало просто освежить. И потому все освободились раньше. Назар кинул сообщение, и они с Сашей встретились с ней в кафе в другом районе города.

— Танюш, тут такое дело…

— Я уже все поняла. Болтают. — оборвала жестом их признания Татьяна, — ну котики мои, ну что вы так распереживались? В конце концов, все можно отрицать. Из-за меня? Ну, бросьте, я же опытный игрок. Следовало допускать и предвидеть, что кто-то что-то может заметить. Мы забрели на опасную территорию, и я не на столько наивна, что не понимать этого. Не волнуйтесь вы так, и спасибо что на меня пока не думают. Без паники! Главное — дотянуть еще пару дней в осторожности. Мне жаль, что вы так попали. Ну потерпите, немного осталось.

— Мы думали, ты нас тут казнишь… — винился бедовый Сашка, повесив голову.

— Да я сразу все поняла, как только появилась на базе. Я только не поняла, что за видео.

— Ты не поверишь… Помнишь балкон?

Ну еще бы ей не помнить…

— На соседнем — курили. Спасибо, что это была Инна. Самый щадящий вариант. Она сразу повинилась, путано объяснила зачем все это сняла, и передала нам всё, что было.

— И ведет себя очень достойно, я это заметила! Я на нее даже не подумала!

— Ее вины в сплетнях — нет.

— А кто же тогда??

— Кристина…

— Вот сссучка.

Ээххх, Женя. — дружно вздохнули все трое, приканчивая свой капучино. И сколько сюжетов было в этой фразе…

Позже и подальше от посторонних глаз парни показали Тане видео. Объяснять, почему оно не уничтожено — больше не пришлось.

Впрочем, и почему появилось на всет.

А еще она осознала, что чувство логичного в данной ситуации страха — не парализует ее. Как должно было б. Все таки она на пороге бооооольшоооого скандала, многим рискует… Вот он — чистейший компромат. Но и без него — история звучит сокрушительно. А если родственники? А если начальство? А если пресса?

Но странный образом ее возбуждающе щекотало ощущение опасности и нарушения шаблонов, она прям ожила и воспряла на этой истории. Конечно, мальчишки творят чудеса. Ну а риски — соразмерная расплата. За такую концентрацию нечаянной радости. И за такие объемы…

Она слишком красива сегодня, чтоб отказывать себе в красивостях. Она просто расслабилась и плыла по волнам этой истории. Она разрешила себе чуть больше. Ослепительного счастья вне рамок. И время суда еще не пришло.

Готова ли она к расплате — разберется позже. Когда наступит время.

А пока ей просто нравилось хранить с ними эту общую тайну. И дружно волноваться. Друг за друга.

Она даже скинула себе видео. И спрятала его «под семью паролями».

Хотя больше снимать — уговора не было. Хватило. Такое — нарочно не придумаешь… И не повторишь. Магия момента.

И этот акт — пересылания этого видео — как оно вошло в ее… недра памяти… Доверительно… оказался сам по себе моментом не менее интимным, чем те, что они переживали прежде. Она снова разделила с ними тайну. Общую. Пустила, разрешила, позволила, приняла. Они вновь осознали, что она — иххх Персона. Их человек. Их утопически-идеальная женщина.

Соединяющая.

Глава 5. Плюсы / минусы = равно

* Шмяк

— Ты зачем это сделала??!

— Что я?! Ну ты же не знаешь, кто это была! Я подумала, вдруг кто знает?!

— Теперь о них знают все! По твоей милости!

— Ну и что? И так бы узнали!

— Схрена ли? От кого??!

— Заметили бы!

— Ты много назамечала? М? Я просто доверил тебе секрет! Чужой! Моих друзей! А теперь его знают все! Ты не понимаешь?

— Ну кто все? Только наши друзья!

— Десятки человек! Ты представляешь, сколько человек теперь трепятся на счет них, и следят за ними!

— Ну и за нами тоже! Ну и что такого???

— Мы — пара. Не трио! Мы — в традиционных отношениях! Которые мы сами решили обнародовать! Ты что, правда разницы не видишь? Или тебе все равно? Или тебе лишь бы все выставить напоказ? Получить фидбэк? Хайп — Вседержитель? Мне и наша-то показуха уже тоже давно не по душе, но ты же не слышишь меня!

— Ну что ты завелся, роднуль?? — забеспокоилась красоточка, замечая, что привычные приемчики уже не работают…

— Зачем тебе нужно было влезть в чужие дела? Зачем тебе, чтоб лезли в наши??

Она поперхнулась. Женя показался ей совершенно чужим, и неприступным, каким видели его все вокруг. И она испугалась. А когда очень страшно, что делать?

— Ну ты же не сумел разведать! Кто это! Пришлось брать все в свои руки! Ну не злись, Кисуль! — с наездом парировала она.

— Я просто думаю, что тебе нельзя доверять. Ты не видишь границ.

— Зато твои друзья — очень видят границы! Нормальней не придумаешь! Ты к ним, да? Ну и иди к ним! Они крутят тобой как хотят!

— А ты — нет?

* * Не лишний

Захлопывая дверь, Женя точно знал, что больше шансов у них не будет. Это — приговор. У него осталась только одна семья здесь. И он пошел одной только известной ему теперь дорогой.

Интересно, ребята — сердятся? У них ведь даже не было толком шанса поговорить. После всего этого.

Хорошо, что все это не коснулось Татьяны… Она такого не заслужила.

Взвинченный, он рывком открывал чужую дверь, в которую в последнее время заглядывал так редко, именно с этой мыслью. Она и осталась отпечатком в его голове, заела… когда он влетел внутрь…

«Татьяны. Не коснулось. Татьяны…»… «Коснулось»… Он так и стоял вштопоренный на пороге… И каким только чудом за ним захлопнулась дверь?

На него испуганно уставились 3 пары глаз. И не только.

«коснулось, коснулось…» — билось жилкой в голове нежданного гостя, пока он пытался среагировать на казус. Даже попятиться не нашлось сил.

«Заслужила»… — мигало вдогонку…

Извиниться и уйти — не поздно. Еще нет.

Прям вот в самый раз.

Но только в голове его флешбеками встрепенулся весь этот день, когда он мельком взглядывал и заглядывался на грациозную умопомрачительную стройную красотку, такую аппетитную, шикарно-люксовую… Привычно недосягаемую… И странным монтажом на эти взгляды накладывались кадры из заманчивой запретной видюшки. Теперь даже в репетиционном зале представить отсутствие одежды было гораздо легче. Да и эмоции… Охх эти эмоции, нерабочие… даже без звука они были прописаны так ясно. И так захватывающе… Первый раз он осмелился взглянуть на нее — наставницу — тааАк, увидеть ее в таааком ракурсе. В… личном… Он весь день пытался разозлиться на Кристину, предвидя назревший тет-а-тет разговор,

но разве у него получалось сосредоточиться теперь на ней?

Полина Гагарина — Небо в глазах.mp3

И вот теперь он видит воочию то, о чем думал столько мучительных тягостных минут. Не были ли они минутами ожидания?

Оказывается, ее можно трогать. Вот эти 49 килограмм изящества и сладкой неги. Бесконечности человеческого шарма. И тела, стооолько тела! Столько разгоряченной кожи… И рельефов…

Тикали секунды, и вдруг ситуация даже обескуражила его своей очевидностью… Фигле, двое или трое — какая теперь уже разница? Женя стоял и ждал. Когда же его

позовут. Разве он когда-то был здесь лишним?

Ему хватила едва заметного кивка. Он рывком стянул с себя футболку, и окунулся во внимание той, которой тааак смачно оказывали внимание другие. Ухх, как захватывающе оказалось наблюдать за этим с возможностью поучаствовать! Уфф!

В тесноте, да не в обиде!

* * * Атмосфера

Румба (инструментал) — Chris_Spheeris

Уже под утро Женя, толком не спавший до сих пор, вышел на балкон — ему необходим был глоток свежего воздуха. И подумать.

Точнее — поплавать в ощущениях, вдруг что в голову придет?

Думать — не получалось. Его настигло странное, незнакомое доселе, блаженно-опустошительное чувство удовлетворенности. Не отрешенности, а просто

нирваны. Он ждал прихода, наката стыда, смятения. Раскаяния. Сожаления. Но он видел, как спокойно и естественно во всем этом чувствовали себя те, кому он так доверял. Столько лет. Ему не составило труда влиться в этот новый странный танец, как и во все их прежние. Станцованность — дело такое…

И его даже не парило, что он влез в опасную «телегу», о которой могут теперь узнать… Заговорить… Но нет, ни капли чувства самосохранения. Все словно осталось за бортом. Этой комнаты и этой истории. С этими людьми — тут не страшно…

— Ты в порядке? — услышал он голос за спиной. Рядом прикурил Назар. «Ну хоть курить мы тебя не научили, Жень» — вспомнил он старую шутку и ухмыльнулся.

— Угу.

— В шоке?

— Нет.

…медитативно качнул головой тот. Он уже понял, что это — было в какой-то степени предрешено. Просто должно было случиться. Как неизбежность.

–…Вы меня ждали, да? — с полуулыбкой «монализы» утвердил он. Только так после такого-то резонанса могли так рискнуть — «забыть» дверь незапертой. Только он мог сюда не постучать.

Назар сделал глубокий затяг.

И Женя уловил в его глазах: «Ну вот ты — и снова «в себе». — улыбнулся тот, — снова быстро смекаешь».

Женя хотел было развести кокетливую риторику на тему «вам-то и без меня-то, наверное, было тут не до скуки…», или обмен впечатлениями о женщине, все мнения о которой могут быть лишь едины и неоспоримы, как аксиома, или трепатню-подъ##ки друг про друга… Но всё это казалось теперь пылью, рассеянной в темноте. Он понял, что что ни скажи сейчас, все будет лишним. Они просто сидели на балкончике, молча. Дышали. Атмосферой.

Дооолго…

Где-то странной растворенной в воздухе субстанцией мысли плавало: хотел максимальной близости с друзьями? Вот и нашелся вариант… Очень даже… очень.

— Ну я, вроде, не помешал? — с застенчивостью, теперь знакомой только им одним во всем оставшемся мире, ухмыльнулся их красавчик. Иногда в нем все еще проскакивал 15-летний воспитанник. Очень секретно.

Назар сделал затяг.

— Она тебя давно хотела. Ты не замечал?

— Серьезно? Я думал, она так шутит. Великодушничает.

— Не. Она крепко тебя приметила. Многие замечали. Даже переживала. Все это время. Она — такая…

Женя стрельнул взглядом в сторону приятеля.

— Это ты ей меня типа в подарок преподнес?

«Подтаявшим сливочным маслом» этого биоробата точно никогда никто не видел.

— Ты чем-то не доволен? Разве не вам обоим друг друга?

Жене нечего было на это возразить, но правду и все ответы он уже знал и сам.

— И Саню тоже, да? — он уже не ждал ответа. — Ты её любишь?

«Оооо», — вновь ухмыльнулся Назар, — «вот и вышла из спячки твоя проницательность… С возвращеньицем…»

Добавить к этому было нечего. Они снова сидели и молчали, прислушиваясь к темноте. Слушали, как во сне ворочаются Саня в обнимку с Таней.

Линда — Танец под водой.mp3

— Больше так рисковать нельзя. Теперь встречаемся только в сторонних гостиницах. — констатировал наконец вслух Назар.

— А у нас-то — 3-4 дня, да? — моргнул Женя, словно законсервированно… — Осталось.

— Собираешься думать об этом, тратить на это время? И эмоции?

* * * * ЧаоКакао

До самого финального банкета Женя избегал бывшей, и отфутболивал ее искусные попытки помириться, напоминалочки о дальнейших совместных планах. И спокойненько, с «фирменной» созерцательностью Назара, (а может — со своей отстраненностью и аморфностью, тоже фирменной), любопытствовал сам себе: а сумел бы он выстоять, хватило ли бы ему выдержки, останься он с этим расставанием — наедине… Разве устоял бы? Разве?

Даже если б всё и понял… Ведь иногда понимания — мало. Нужно конкретно заменять чувства на чувства…

Важное на важное. Особенное на особенное. Ценное на равно-ценное.

Ему в какой-то момент даже стало интересно: догадается ли она, допустит ли хотябы мысль, что он — влез туда же, на счет чего хихикал, за что ругался, и просил никого не влезать… Что было таким далеким от его правильной, приватной натуры…

Но понять этого он не успел: Кристину с нервным срывом увезли в больницу. Он заподозрил в этом очередную попытку манипуляций, потому как здоровьем красотка отличалась всегда богатырским.

Оставшиеся вечера и ночи парни провели в другой гостинице. Точнее — в других. Как и завещал «Великий Гудвин» их компании, о приближающемся разъезде никто не вспоминал.

Alekseev — Океанами стали.mp3

Глава 6. Своим чередом

* ВотИВсе

Chris_Spheeris — Румба (инструментал).mp3

Отгремели финал и банкет. Компания мило распрощалась, разъезжаясь по своим городам и частным жизням, все пообещали — писать. Общая запароленная группа в мессенджере, все дела. Никто не дал себе слабину для терзаний: все — взрослые люди. Все умеют считать до 7ми, и знали на что шли. Всё в этом прощании было очень достойно, почти без заметного саднящего осадка грусти или завершенности/незавершенности. Большое дело позади, всем нужен отдых. Напоследок утром вместе посидели на террасе уютного кафе неподалеку от вокзала. Женька уезжал к родителям в Питер. Парни — улетали к своим семьям на другой конец страны. Татьяна — в бижнее зарубежье к сыну, маме и всей своей устроенной жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.