Убить или Влюбить. Книга 1

Наталия Смирнова

Убить или Влюбить? Закружить героя в головокружительном водовороте страстей или провести по извилистым закоулкам страха, почувствовать сладость искусного флирта или горечь справедливого возмездия?⠀«Убить или Влюбить» – сборник остросюжетных рассказов, выдержанных в лучших традициях жанровой литературы.⠀Япония, Англия, Турция, Россия – послужили яркими декорациями для историй о жизни и смерти, о верности и предательстве, о добре и зле, о мужчинах и женщинах, способных любить и ненавидеть!

Орфография и пунктуация авторов сохранена без изменений.

Составитель Наталия Смирнова

Иллюстратор Анна Седова

Составитель Алия Латыйпова

© Анна Седова, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-6086-6 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-6087-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Алия Латыйпова

(@happykydryashka)

ДЖОННИ, ВЫХОДИ!

Раздался выстрел. Обычно шумный, в будние дни, перекресток Овер-стрит, не сразу, но замолк. Люди на мгновение замерли, словно манекены.

Раздался второй выстрел, его эхо прокатилось по ближайшим улочкам и вывело людей из оцепенения. Женщины закричали, бежали, придерживая модные шляпки, на ходу ловили спадающие с оголённых плеч, меха. Мужчины, побросав газеты, смотрели по сторонам, в поисках стрелявшего, выбегали на середину улицы, пытаясь поймать такси. Туда-сюда проносились новенькие чёрные «Форды».

Перекресток Лос Анджелеса ожил. Люди ударялись друг о друга, падали, толкались, помогали встать и бежали. Владельцы кафе, ресторанов, банка, спешно закрывали заведения, запирая их изнутри.

Раздался третий выстрел. Перекресток опустел. Прошло какое-то время, на улице, прихрамывая на левую ногу, появился мужчина. Он опирался одной рукой о трость, другой курил трубку. Остановился, достал смятый клочок бумаги с адресом, прочитал его и сверил номер дома. Всё сходилось. Мужчина прищурился, переходя взглядом от окна к окну, вытер носовым платком пот со лба, с шеи. Солнце было в зените, пекло.

Он неспешно огляделся по сторонам, достал револьвер, поднял руку вверх и нажал на курок. Выстрел эхом прокатился по пустынному перекрёстку, запахло серой.

— Джонни, выходи! Я пришёл за тобой! Знаю, ты здесь и прячешься, как трус! Даю тебе пятнадцать минут, время пошло! Не выйдешь, начну стрелять по окнам. Знай, их смерть будет на твоей совести! — кричал мужчина, рассматривая дома напротив. Невысокие серые здания хранили тишину, ни одна занавеска на окнах не колыхнулась. Он перевел взгляд. Вдали стояла голубая дымка, где-то там было море, пляж, пальмы. Очнулся, посмотрел на балкон, в глазах заблестела ярость. С каждым произнесенным словом, челюсть сжималась сильнее, скулы играли. — Хотя, кому я рассказываю о трусости! Тому, кто оставил мою сестру беременной? Тому, кто бросил меня, раненого и без сознания там, на безлюдной дороге? Я не знаю, мне повезло тогда, нашлись добрые люди. Они спасли меня! А ты, ты — оставил! — мужчина докурил, выбросил окурок на землю, сплюнул в сторону. Руки сжались в кулак. — Джонни, помнишь, ты говорил, что мы не просто друзья, а братья? Я ведь доверял тебе больше, чем себе. Защищал, умереть готов был ради тебя! Кто первый узнал, что я влюбился? Ты! А кто помогал мне письма писать моей Китти? Ты! И крёстным, тоже стал ты. А потом появился Джимми, всё изменилось. Это он рассказал мне о твоих проделках за моей спиной! Я даже и подумать не мог, что ты на такое пойдешь! Отнимешь у меня лесопилку, жену и компаньонов против настроишь, заберёшь дом! Теперь мне нечего терять! Выходи! — кричал мужчина, так, что вены на горле набухли и лицо стало красным. — Любил тебя, — еле слышно прошептал он, опускаясь на раскаленный асфальт.

На его глазах выступили слёзы. В закрытом кафе, за спиной мужчины, шевельнулась занавеска.

С обеих сторон улицы вбежали полицейские, держа его на прицеле.

— Руки вверх, уберите оружие, — кричали они.

Мужчина вздрогнул, словно проснулся, схватил револьвер, но тут прозвучал выстрел. Пуля попала в ногу, он выстрелил. Полицейский ответил и попал в полость живота. Кровь хлынула из раны, заливая белый пиджак и брюки. Мужчина упал, не в силах пошевелиться.

— Майкл?! Боже, что ты здесь делаешь? Не стреляйте! Не стреляйте! Я знаю его, это мой брат! Это всё большая ошибка! — кричал мужчина, размахивая руками, подбегая к раненому. Майкл поднимая глаза:

— Трус, — прохрипел он, собираясь с силами. — бросил меня, сестру беременную, подставил, отобрал всё. Да ты, — речь оборвалась, мужчина собирался с силами. Джонни сел против солнца, создавая тень другу. Схватил его за руку и сжал её.

— Майкл, всё не так! Не бросал, меня вызвал к себе отец, я написал ей письмо, что вернусь через две недели. Тебя не бросил, побежал за подмогой! Это я их отправил к тебе, а сам поспешил в больницу, за доктором. Не было заговора! Этот Джимми уговаривал помочь отобрать у тебя лесопилку, а я отказался! Подговорил Лесли, тот прикинулся, что отбирает у тебя производство. Но на самом деле, всё должно было вернуться к тебе обратно, через неделю, когда Джимми уедет. А жена… Тут нет моей вины, старина. Что же ты наделал! — мужчина сжал ещё сильнее его руку, тот ответил тем же.

— Прости, если сможешь, — прохрипел он.

— И ты меня, — дрожащим голосом ответил Джонни.

Рука Майкла ослабла, дыхание остановилось. Глаза смотрели на небо, а на губах застыла полуулыбка.

— Покойся с миром, друг. Я позабочусь о нашей семье. Ты был горячим, это и сгубило тебя. Никого ближе, чем ты, у меня никогда не будет.

ESTAREI, TE ESPERANDO NO BRASIL,

NA SERRA PELLADA. LOUIS

Колёса поезда отстукивали мили, за окном сменялись города, пейзажи и чьи-то судьбы. В дверь купе постучали. На пороге появился высокий, худощавый мужчина в очках, держа в одной руке газету, в другой — тряпичный рюкзак. Он кивнул компаньонке головой, скинул вещи и занял своё место.

— Добрый день, сеньорита.

— Добрый, — поправляя очки, сухо ответила девушка.

Меньше всего ей хотелось вступать разговор именно сейчас, когда свежи воспоминания об увиденном и не терпится их записать.

— Меня зовут Луис, — продолжил попутчик.

— Трэйси, — ответила она, не поднимая головы.

— Очень приятно. Люблю поезда, путешествия, случайных попутчиков. Знаете, столько узнаешь о чужой, другой жизни, хоть записывай.

— А Вы пробовали? — отрывая взгляд от тетради, спросила Трэйси.

Она хотела перекинуться парой фраз и прекратить диалог, мешающий работать.

— Пробовал, говорят, не плохо получается.

Вдруг миллиарды мурашек пробежали по телу. Голос. Это он! «Estarei te esperando no Brasil, na Serra Pelada. Louis», — произносил он и исчезал. Уже год Трэйси слышала его во сне. Сначала он был тихий, где-то там, вдалеке. Затем стал чётким, громким.

Однажды, в одном из сновидений, Трэйси услышала продолжение фразы:

— Estarei te esperando no Brasil, na Serra Pelada. Louis. Viaje pelo país de trem, você verá muitas coisas interessantes. Apresse-se.

На следующий же день, она записалась в библиотеку, изучила десятки словарей, пока не расшифровала послание.

«Я буду ждать тебя в Бразилии, в Сьерра Пеллада. Луис. Путешествуй по стране поездом, ты увидишь много интересного. Поспеши." — говорилось в нём.

Так продолжалось несколько недель. Голос настойчиво звал собираться в путешествие, сводя с ума. Трэйси не выдержала и купила билеты в Бразилию, а так же словарь португальского. Изучила местные обычаи, традиции и уехала, сообщив домашним, что едет в служебную экспедицию.

Теперь этот голос здесь, на яву и она не спит. Трэйси рассматривала попутчика. Карие глаза, светлая кожа с лёгкой щетиной, на левой руке шрам. «Так вот какой, ты, Луис». Девушка перевела взгляд. За окном проносились пальмы, вдалеке синели необъятные водные просторы. Небольшие деревушки чередовались с фавелами и богатыми особняками.

— Бедные и богатые, воры и верующие, образованные и неграмотные, убийцы, проститутки. Тяжело им. Но такие приветливые, открытые, порой, даже кажется, счастливые бразильцы.

— Да, Бразилия — страна крайностей. А Вы в какой город едите?

— Сьерра Пеллада.

— Вас тоже охватила «Золотая лихорадка»? Подумать только, сейчас 1979 год, а люди всё ещё верят в чудеса и возможность легко разбогатеть. Но я их понимаю. Долги, семьи, жизнь в фавелах. Вы бывали там? Я был. До сих пор перед глазами. Только вера и спасает их. Вера в чудо, фортуну, бога. Зря Вы туда едите. Женщинам там не место, опасно.

— Но есть ведь надежда, что изменится всё? А Вы? Почему Вы едите?

— Я репортёр, у меня репортаж. И брат, уехал сюда на задание и нет вестей. Хочу найти его. — Луис замолчал. Он отвёл взгляд от девушки в окно, затем полез в рюкзак, достал блокнот и карандаш. Трэйси тоже не стала продолжать разговор, взяла тетрадь, сделала запись: «Луис, вот мы и встретились. Ты сидишь напротив. Совсем тебя не знаю и знаю. Такое чувство, что так всегда и было.»

— Трэйси, вот держите. — Луис протянул лист.

— Красиво! Это же я! Спасибо! Никто и никогда не рисовал меня. А не выпить ли нам кофе? — удивляясь собственной смелости и перемене поведения произнесла девушка. Открыла рюкзак, достала термос, стаканчики и разлила напиток. Купе наполнился терпким запахом кофе. «Боже, что я несу! Что он обо мне подумает!" — думала девушка, отпивая из стаканчика кофе."Я должен сказать ей. Вот сейчас. Сейчас она допьет, Ато вдруг поперхнется. Смелее, ну! Черт, Луис! Ты брал интервью у головорезов и не боялся, общался с мафиози в Италии и не дрейфил. Соберись!" — уговаривал себя мужчина, наблюдая за девушкой.

— Знаю, могу показаться странным сейчас и напугать. Трэйси, я знаю Вас. Вернее, Ваш голос вот уже много лет слышу его по ночам. Он навязчиво звал в Бразилию. Знаю, странно. Не сочтите меня сумасшедшим. Сам не понимаю. Но сейчас такое ощущение, что так и было всегда. Вы, я, поезд. Словно знакомы давно. Простите, если напугал.

Луис допил кофе, убрал стаканчик на стол, замер в ожидании ответа. Трэйси слегка покраснела. Она знала, чувствовала, сейчас случилось важное, то, что изменит её жизнь. Трэйси не верила в любовь с первого взгляда. Но то, что произошло сейчас, ею и не было. Она знала Луиса год. Чувствовала, слышала. Любила.

— Со мной было то же самое. Мы оба странные, сеньор, — ответила Трэйси и засмеялась. На лице вспыхнули ямочки.

— А не потанцевать ли нам, сеньорита? Я приглашаю Вас.

— О, сеньор, сочту за честь.

Луис насвистывал ритмичные бразильские мелодии, они танцевали. Стеснение, страх, сомнения, всё исчезло.

ТЫ ПРАВ, Я ТРУС!

Раздался треск. Обломки стула разлетелись по комнате. Пламя свечей, расставленных по периметру, колыхнулось и замерцало. На полу, поджав колени, сидел мужчина. Он теребил в руках смятый клочок бумаги с записью:"Двадцать пятого числа в двадцать три часа. Место встречи ул. Кирочная. Не вздумайте бежать. Поверьте, сударь, мы найдём Вас. Наши люди по всему Петербургу».

— По всему Петербургу, — вторил голос. — Любопытно, почему они решили, что сбежишь? Не потому ли, что ты испугался, когда в первый раз выдали оружие?

— Прекрати, прекрати немедленно! Не хочу, не хочу слушать тебя! Не трус! Слышишь?! Не трус! — кричал мужчина, закрывая уши.

— Тогда почему сбежал в назначенный час, когда увидел хозяина фабрики?

— Я…Я не хотел его убивать! Он хороший! Ваньку моего на работу взял, жалованье выдал и мы с долгами расплатились.

— А они в тебя верили. Многие были бы счастливы оказаться на твоём месте. А ты капиталиста пожалел! Шкурник! Единоличник! — кричал голос.

Мужчина закрыл уши и раскачивался из стороны в стороны, сидя на полу. По комнате разносился запах воска и догорающих свечей. На окнах слегка колыхались занавески.

— Из-за тебя, предатель, сотни работников, на ткацкой фабрике, умирают за станком от бессилия! А дети? Ты о них думал? Бедные, голодные, тощие существа, в которых еле душонка теплится! Это ты, ты виноват в их смерти! — шептал голос, растягивая слова и звуки.

— Нет, нет, нет! — говорил мужчина, переходя на крик. — Неееет! Это не я! Я не убийца! — он резко встал, смахнул рукой со стола бумаги. В стену полетели книги, чернильница, графин с водой и стакан. Осколки разбежались по комнате, пол залила вода.

— Слышишь, они зовут тебя? — не унимался голос.

Мужчина остановился. В голове раздавались детские голоса. Словно картинки, проносились лица детей, которых он встречал на улице, во время прогулки.

— Убийца, убийца! — шептал голос. Мужчина перевел взгляд на разлитую лужу.

— Кровь? Откуда она здесь, — взбираясь на стол шептал он. Руки его дрожали, тело тряслось.

— Ты можешь остановить её. Сделай то, что обещал. Из-за таких, как ты, — закричал голос, — простой народ в России загибается! Поборы, налоги, казни, нищета, цензура! Нет свободы, все шепчутся по углам и устраивают тайные собрания. А царь-батюшка контроль усиливает, железные дороги строит, кино показывает! Говорят, говорят, обсуждают. А народ спину гнет! Господа балы в салонах устраивают. 1896 год, а всё по-прежнему! За что декабристы погибли? За кого? За нас! А что же мы? Прячемся, ждём, выжидаем. Помоги, совершить правосудие? Владимир обещал, что не бросит! Матери с отцом поможешь! Они там, в деревне, сколько ещё страдать будут?

Мужчина перестал дрожать, руки сжались в кулак, дыхание стало тяжёлым.

— Да! Я готов, сделаю это! Освобожу, освобожу их! — стуча по столу твердо произнес он. Сердце забилось чаще, решение было принято.

Вдруг перед глазами всплыл образ матери, отца, родительский дом в деревне. Ранний подъём, кричат петухи, в доме прохладно. Мать уже накрыла на стол. Теплое парное молоко в крынке, сметанка, краюха хлеба. На скамейке узелок с обедом.

— Сынок, миленький, давненько ты не был у нас. Соскучились за тобой. Приезжай скорее. — послышался тихий и нежный голос матери. Её голубые глаза нежно смотрели на него. Из-под пёстрого платка выбивались пряди светлых волос, в сухощавых мозолистых руках она держала подол передника.

Мужчина разжал кулаки и обессиленно опёрся о край стола.

— Ты прав. Я трус. Не могу. Я страдаю, мучаюсь и переживаю за наш народ. Всей душой хочу освободить его. Но не через кровь, убийства, казни. Должен быть другой выход, мирный. Верю, настанет время, когда господа будут слушать нас, простых людей. Он тоже чей-то сын, муж и отец. Хороший или плохой, не мне судить, а богу. Мать с отцом, не поймут меня. Они учили терпеть, прощать врагов, быть милосердным. Я — сын своего отца, я — не убийца. — рыдая произнес мужчина, содрогаясь всем телом.

Голос в его голове замолчал.

Внезапно распахнулась дверь, в комнату вошли двое в кожаных плащах, наставляя оружие.

— Мы предупреждали тебя, если не убьешь его, умрёшь. Ты сбежал. Нам не нужны слабаки! Скоро будет стачка на ткацкой фабрике, но ты уже не увидишь ее.

Мужчина не шелохнулся.

Раздался выстрел, затем ещё один. Тело медленно сползло на пол. Две лужи смешались в одну.

Я ЧУВСТВУЮ ТЕБЯ

Над Стамбулом, заглушая шум улиц и машин, раздался азан. Со всех мечетей города, в унисон, звучал призыв к ночной молитве. На небе зажглись звёзды, отражаясь, как в зеркале, в спокойных водах Босфора. Стемнело.

На берегу пролива сидела девушка, поглаживая лепестки цветов. Рядом лежал рюкзак, пара книг, журналы и блокнот.

— Говорят, на дне тюльпанов, находится счастье, — произнес незнакомец.

— Если бы всё было так просто, — еле слышно ответила девушка и продолжила, — весь Стамбул в апреле устлан счастьем. Желтое, красное, синее, белое, розовое, выбирай.

— Даже самому вырастить его можно. Вот, мне, например, сегодня, подарили две луковицы тюльпанов. Сказали, на счастье, — достал их из кармана и показал ей.

Девушка промолчала.

— Понимаю. Мне и самому особо говорить не хочется. Просто, Вы заняли моё место. Обычно прихожу сюда, вернее, сбегаю, когда подумать нужно. Меня Онур зовут. Ничего, я не жадный, присяду чуть подальше, — отходя на пару метров от девушки, произнес мужчина.

«Я столько лет сюда прихожу и ни разу его не видела. Может, в разное время бывали?" — думала девушка, глядя на огни ночного города.

Со стороны Босфора дул прохладный лёгкий ветерок, слегка играя подолом шифонового платья.

Девушка поежилась, посмотрела на часы. Скоро бежать.

В дали гудели машины, слышались отзвуки музыки с фестиваля тюльпанов, смех. Внезапно послышался стук камней, шорох. Девушка повернула голову. Онур лежал на земле, жадно хватая воздух открытым ртом. Девушка подбежала, приподняла голову, дрожащими руками расстегнула пуговицы на рубашке.

— Онур, Вы меня слышите? — пытаясь совладать чувствами, произнесла она. — Если да, то моргните. — Мужчина моргнул и продолжал тяжело дышать, лицо стало бледнеть, вены набухли. Послышался хрип. Девушка обернулась, в поисках подмоги. Никого не было. Она осторожно положила голову мужчины на землю, рядом лежал телефон, экран светился. Девушка взяла его в руки, прочитала сообщение"Самолёт в семь утра. Вылет завтра».

— Онур, слышите меня? О, Всевышний, помоги. Всё хорошо, всё в порядке. Держите мою руку, — протягивая свою ладонь, шептала девушка и читала молитву. — Дышим вместе, вот так, глубоко вдыхаем и полностью выдыхаем. Вдоох, выыдох. Ещё раз. Дыхание замедляется, Вы спокойны, всё хорошо. Молодец, ещё немного. — Она набрала номер, послышались гудки.

— Алло, здравствуйте. Служба спасения слушает. Что случилось? — ответил женский голос.

— Алло! Мужчине плохо, он задыхается.

— Назовите, пожалуйста, адрес? Где вы находитесь?

— Адрес? Мы возле моста Мехмеда Фатиха, со стороны Румели, — осматриваясь по сторонам диктовала девушка.

— Ждите, выезжаем.

Она убрала телефон. На экране высветилось время двадцать три тридцать третье апреля две тысячи двадцатый год. Она крепко сжала холодную руку Онура. Дыхание мужчины выровнялось, лицо начало краснеть. Он пришел в себя.

— Благодарю, Всевышний, — облегчённо вздохнула девушка.

— Спасибо Вам, Вы спасли мне жизнь. А я и имени Вашего не знаю.

— Айлин. Не нужно меня благодарить. Хвала создателю. Вы больны?

— У меня случаются панические атаки. Раньше были сильные, частые, теперь ослабли. После того, как мои родители разбились, я боюсь летать. А завтра рейс. Когда был маленьким, часто бывали здесь с отцом и братишкой. Приходили на рыбалку, рано утром. Возвращались всегда с уловом домой. Мама встречала нас завтраком, а на обед готовила рыбу в духовке. Я такую больше нигде не ел. И уже не попробую. Теперь это моё место. Прихожу сюда, когда хочу побыть один, принять решение. Вернее, приходил. Здесь больше ничего не держит. Дом закрыл, не могу сдать кому-то. Тяжело. На работе попросил перевести в другой филиал. Компания международная, с этим проблем нет. Машину свою продал, папина в гараже стоит. Рука не поднялась тронуть. Напугал Вас, простите. Вот и скорая подъехала.

Из микроавтобуса вышла медсестра, держа в руках, маленький чемодан с инструментами. Айлин объяснила ситуацию, услышала, что кризис миновал и состояние стабилизировалось. Она пожала руку Онура, их глаза встретились, внутри словно что-то замерло, ускоряя дыхание.

Айлин подняла с земли вещи и медленно побрела вдоль побережья. Сегодня она поссорилась с родителями, ушла из дома, наговорив, сгоряча, много неприятных слов. Телефон до сих пор не включала.

— Что же я наделала. А если их не станет? Как у Онура?! — девушка поднялась на мост, облокотилась о край, достала телефон из сумки. Включила, вытирая слёзы, набрала сообщение:"Мама, папа, я вас люблю! Простите меня!" — На моих руках, только что чуть… А если бы умер? Господи, как страшно…

С Босфора дул холодный ветер. Айлин кто-то подхватил сзади, она очнулась.

— Онур?

— Что ты делаешь на краю моста?! Не смей, слышишь! Прыгнуть решила? — утешал её мужчина, сжимая крепко в объятиях.

— Нет, я не заметила, как перешагнула. Господи, как? Как там оказалась? — Айлин плакала, осознавая, что могло произойти.

— Больше не оставлю одну! Я чувствую тебя. Держи мою руку.

Айлин вложила ладонь, словно свою жизнь, в крепкую ладонь Онура.

А ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ ВАС?

Девушка вошла в лес. Хвойные деревья стояли плотно друг другу, оставляя лишь маленькие дорожки для солнечных лучей. За ней, находясь на небольшом расстоянии, проследовал мужчина. Высокий, худощавый, с небольшой горбинкой на спине. Девушка посмотрела по сторонам. Убедившись, что одна, достала из внутреннего кармашка, на лифе, кольцо и надела на палец. Пространство вокруг залил красный свет.

Мужчина выглянул из-за дерева, прищурился и нетерпеливо теребил большую бородавку на левой щеке.

— Вот ты и попалась, Анна! — шептал он, рассматривая девушку. Глаза заблестели, на лице появилась злобная улыбка.

Красное сияние сменилось белым. Макушки деревьев соединились, образуя свод. Вокруг Анны расцвела зеленая полянка с разноцветными цветами. Красные, синие, оранжевые, черные. Они слегка колыхались, а от них исходил мерцающий блеск, над ними кружили бабочки, напевая мелодию.

Девушка присела возле цветка, нежно дотронулась до лепестков, закрыла глаза и вдохнула аромат. Мужчина жадно прикусил губу.

— Ну, здравствуй, брат мой. Вот я и пришла, — улыбаясь произнесла она.

— Я ждал тебя. Как ты? — ответил голос.

Мужчина обернулся и посмотрел по сторонам, не обнаружив никого, произнес:

— Точно, юродивая или ведьма! Не зря её так прозвали. Да, да.

— У меня всё хорошо. Сегодня заработала немного денег, продала сборы трав на рынке. Потом навестила мисс Гарднер, принесла её любимые пампушки.

— Мистер Хэмптон не появлялся больше?

— Был вчера и сегодня утром.

— Будь осторожнее, Анна!

— Сегодня сказал, если не стану его, то папу казнят, как еретика. Спросила его, верит ли во что-то? В бога или любовь? Это лицо до сих пор перед глазами. Зубы сжались, скулы заиграли, глаза сделались большими, а затем раздался смех. Такой громкий, противный, хотелось закрыть уши и бежать. Он сказал, верит в деньги и, что всё продаётся. Даже я. Право, не знаю, что и делать, ведь мистер Хэмптон богатый и знатный. Погубит отца. — девушка зарыдала, закрывая лицо руками.

— Тсс, милая, не плачь. Всему своё время. Он будет наказан и очень скоро. А теперь, ступай, искупайся и сбрось с себя все печали.

Рука мистера Хэмптона сжалась в кулак.

— Ах, ты, дрянная девчонка, — прошипел он.

Анна вытерла слёзы, всхлипнула, повернула кольцо и перед ней появился небольшой пруд.

Скинула чепчик на землю, набрала воды в ладони и смочила лицо. Мужчина наблюдал, как по длинной шее девушки стекали капли, уходя под платье. Дыхание его участилось.

— Не сейчас, подожди, — шептал он себе.

Анна сняла передник, убрала заколки, волосы тяжёлой волной упали на плечи. Быстрым движением расстегнула и сняла платье, зашла в воду.

Мужчина издал стон, глаза заволокла поволока. Не в силах больше сдерживаться, он вышел из-за дерева. Анна плескалась в пруду, не замечая его. Девушка набрала воздуха, задержала дыхание и нырнула.

Он подошёл ближе. Поднял её вещи с земли, закрыл глаза и приложил к лицу. От платья Анны доносился лёгкий цветочный аромат. Девушка вынырнула и, стоя спиной к мужчине, выжимала волосы.

Тело Хэмптона дрожало от желания.

— Вот ты и попалась, птичка! — хриплым голосом произнес он.

От неожиданности, Анна вскрикнула и, прикрываясь, забежала в воду.

— Что Вы здесь делаете?!

— Я тебе говорил, ты будешь моя! Маленькая юродивая девчонка! Значит, не приятен тебе?! Так, может, ты, как наша королева-дева Елизавета, решила быть целомудренной?! Только ведь, не одна она. Любовь у неё есть мистер Дейли, да и ты не королева Англии, — громко смеясь, произнес мужчина.

— Какой же Вы мерзкий тип!

— У тебя нет выбора! Иначе твоему отцу придет конец, да и тебе тоже. Ведьма! Повесят тебя на площади! А я приду смотреть. Жаль, конечно, такую красоту.

— Чудовище!

— А ты святая, знаем. Кормишь бездомных, голодных, нищих. Песни поешь, с животными разговариваешь, мужчин совращаешь! Не так ли, мисс? Кстати, что это за ужасное представление? Говорящие цветы, пруд, полянка, бабочки эти? Хуже зрелища не видел, тошнит от этой любвеобильности! Выходи из воды! Хватит играть в прятки!

— Вы бездушный человек! Те, кто не такой, как Вы, вызывают в Вас смех, раздражение, ярость и порицание. Любое проявление чувств — дикость. Для чего живёте? Кому нужны и кто будет оплакивать после смерти? Дети? Жена? Ваши любовницы, которых купили или запугали? Что оставите после себя? Деньги? И всё? Вы богат, но нищий! Бедняки богаче Вас. У них есть душа. Лучше умереть, чем стать Вашей очередной игрушкой!

— Да что ты знаешь о моей жизни?! Думаешь, в золотой колыбельке родился?! Нет! Торговал, голодал, воровал, хитрил, но выполз из нищеты! Эта война, поборы, феодалы, знать, высокомерие! Я любил. Сильно, страстно, раз в жизни. Она отвергла меня. Сказала, не ровня, нищ не только кошельком, но и умом. А когда? Когда мне было учиться? Спасал семью и работал, как вол. Умолял, просил, доказывал. Дал слово и выбрался. Принесло ли успокоение? Нет. Зачерствел. Наверное, не правильно жил, не за тем гонялся. Всё покупается и продается. — мужчина понизил голос, опустил голову и присел.

Анна оставалась в воде и наблюдала. На его глазах показались слёзы. Через мгновение они катились по щеке, одна за другой. Мужчина рыдал по-детски искренне.

— Живым отсюда выйдет только один. И это не ты. Слишком много знаешь, — поднимая голову произнес мужчина. Он поднялся и быстрыми шагами приблизился к водоёму. Анна испуганно продвинулась вглубь.

Мистер Хэмптона вошёл в воду, не сводя глаз с девушки. Она пыталась бежать, ноги не слушались, упала. Вода подхватила и поставили на ноги. Мужчина схватил её за руку, та вырывалась, разлетались брызги. Анна плакала и умоляла отпустить. Он качал головой, продолжал наступать, поймал волосы и притянул к себе. Девушка закричала.

Поднялись волны. Вода билась о тела, вокруг образовалась воронка, подхватила девушку и выбросила на берег. Хэмптона остался внутри. Он не кричал, не пытался выйти. Анна смотрела, как вода проглотила его. Волны успокоились, девушка повернула кольцо, пруд затянуло землёй.

ХОШИ РЬЕКАН

Оперевшись на руку, за столом спал мужчина. В дверь постучали, в комнату вошёл портье.

— Вы меня звали, Акихиро сан? — кланяясь произнес он.

— Да, Атсуши, проходи, садись, — отходя от сна, ответил мужчина. — Я уже опросил десятерых сотрудников отеля. Но очень странно, что никто не видел, как это произошло? Пока не запрашивал данные с камеры видеонаблюдения. Кто украл сумку у пожилой пары из Португалии?

Брови нахмурились, лицо стало сосредоточенным.

— Можно я закурю? — спросил мужчина. Акихиро кивнул головой. Портье достал из кармана сигареты, складную маленькую пепельницу, сделал затяжку. — В тот день заехали шесть пар. Из Италии, Австрии, Канады, Китая, Израиля и Египта. Утром, во время обхода отеля, обратил внимание, что вся обувь повернута в обратную сторону. Я поправил и ушёл. Через некоторое время, проходя мимо номеров, увидел, они снова лежат, не как принято. У нас, в отеле, есть кабинет без номера, с самого основания, с 718 года. В тот день, на нём появилась цифра. Четыре. Её не было ни при моих родителях, ни при мне, а я уже здесь тридцать три года работаю.

— Но у нас, в Японии, она запрещена! Четыре — цифра смерти. Повёрнутая обувь. Хм, — записывал в блокнот Акихиро.

— Больше ничего не знаю.

— Спасибо, можешь идти. Позови, Ай ко мне. Пусть придёт.

Атсуши поклонился и вышел. Солнце садилось, день близился к концу. Комнату залил теплый свет. На стенах появились причудливые тени от окна, цветов на подоконнике. Акихиро рассматривал картину в шкафу. Красные и чёрные широкие мазки на белом фоне, сверху них несколько мелких капель белого."Что же передал художник? Может, любовь? То ревность, то страсть, то счастье?»

В дверь постучали. На пороге появилась девушка.

— Здравствуйте, — не отрывая глаз от Акихиро, произнесла девушка.

— Здравствуйте, Ай. Присаживайтесь, — мужчина указал на кресло. Она села, поправляя короткую юбку."Чёрные брови, словно небосвод. Алые губы, как цветущие сады Сакуры.» — пронеслось в голове у мужчины.

«Ну, наконец-то позвал. Красивые сильные руки, ровные белые зубы, как жемчужинки на дне океана. Этот аромат парфюма… ни с чем не спутать» — прикусывая губу, размышляла девушка, разглядывая Акихиро. На фарфорно-белом лице появился красный румянец.

— Ай, Вам что-нибудь известно о краже в отеле? — прервал тишину мужчина.

— К сожалению, не известно. А, да, как Вы знаете, в конце каждой недели, у нас проводят смотрины. Глупые пережитки прошлого. И в этот раз было запланировано десять. Мы подготовили комнату, угощения. Но никто не пришел. А когда позвонили, выяснить причину, то ответили, что это мы отменили мероприятия.

— Ай, а Вы, как относитесь к смотринам? Мне, например, они нравятся. На следующей неделе, кстати, мои. Надеюсь, не сорвете их, как в этот раз? Это ведь Вы сделали? — наблюдая, за реакцией девушки, спросил мужчина.

— Нет, конечно! — возмутилась она, — Нужно выходить по любви и самой решать за кого! А не слепо следовать традициям! — В голосе слышалось раздражение, глаза злобно заблестели.

Ай покраснела, встала со стула, сделала пару шагов и упала на пол. Мужчина подбежал к ней, сбрызнул водой из графина. Капли воды стекали по белой коже, тело девушки покрылось мурашками. Акихиро сидел рядом в растерянности. Заметно волнуясь и, стараясь, совладать собой, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Кончиками пальцев коснулся губ, погладил лицо, провел по шее, спустился чуть ниже и остановился. Прикусывая губу, слегка постучал по щекам, девушка очнулась.

— С Вами всё в порядке? Может, врача позвать?

— Нет, не нужно. Это я! Тогда были назначены мои смотрины. А я не хочу так! «Большие перспективы», «будущее», «идеально», подходим», меня тошнит от этого! А сумку я уже вернула, всё объяснила! И обувь разворачивала тоже я! Это мой протест! — Ай встала, отряхнула юбку и направилась в сторону двери.

— Я всё знал, посмотрел запись с камеры видеонаблюдения. Моё имя «Акихиро», что значит, умный и я чту традиции, но пора их нарушить. А ты «Ай» — любовь. Придёшь на смотрины? — вслед выкрикнул мужчина.

Ай обернулась, левая бровь приподнялась, она вышла из комнаты.