Свадебное платье мисс Холмс

Наталия Миронина, 2016

Старшая сестра Анастасия положила свою жизнь на то, чтобы осуществить мечту младшей, Лиды: открыть свой дом моделей. Зарабатывая всеми возможными способами, она оказывается в одном странном месте. Запертая в четырех стенах, за неплохие деньги Настя сочиняет какие-то тексты… И однажды узнает, что один из них стал самой популярной книгой сезона! Попытки связаться с автором, указанным на обложке, ни к чему не приводят. Продолжая свое расследование и одновременно занимаясь подготовкой к Неделе моды, где непременно должна блеснуть Лидина коллекция одежды, Настя знакомится с мужчиной, который может иметь к разгадке истории с книгой хоть какое-то отношение…

Глава 2

Московские аппетиты

Москва все время ест. Долгое время это первое впечатление было единственным и самым сильным. Мы вышли на Ленинградском вокзале и ощутили дурманящий запах всего на свете — пахло шашлыком, горячими лепешками, пиццерией, вывеска которой била в глаза своим ярким светом. От автоматов пахло кофе и шоколадом. Нам попадались люди с шаурмой, пончиками, с упаковкой чипсов и просто с плюшками. На площади — вереница такси, а рядом с машинами — водители, которые тоже ели. Если не ели, то грызли семечки.

— Слушай, а куда мы теперь? У нас же здесь никого нет. И есть хочется. Зря мы не позавтракали в поезде. В пакете столько всего вкусного.

Сестра огляделась вокруг. Она вдруг осознала, что теперь вместо маленького, паршивого, но родного города вокруг нее большой, яркий, шумный, совершенно чужой мегаполис. И в нем надо как-то устроиться, не имея никаких связей. Я посмотрела на сестру и, надо сказать, совершенно не запаниковала — все самое плохое у нас уже было. Было пьянство, драки, поножовщина, исчезла куда-то семья, тепло, поддержка. Мы поступили правильно, и у нас все получится.

— Мы сейчас поедим немного, и я соображу, куда надо ехать.

В той самой привокзальной пиццерии было чисто и, к удивлению, немноголюдно. Я не знаю, из чего делают ту пиццу, но в сочетании с горячим сладким кофе это было очень вкусно. Еще я тайком, чтобы никто не видел, достала из пакета нарезку копченой колбасы и сделала Лиде бутерброды. Сестра завтракала, а я вынула из сумки карту Москвы, ту самую, которую мусолила вечерами, мечтая о другой жизни. И я недаром долгими вечерами пялилась на эти все переулки и проспекты, улицы и бульвары. Недаром я на работе в свободное время переписывала из Интернета телефоны гостиниц, хостелов и риелторов, которые занимались арендой. Неспроста я изучала цены на огромном, поражающем воображение сайте недвижимости. Мне тогда казалось, что вся Москва сдается в аренду, только по разной цене. И совершенно не зря я приставала с расспросами к тем, кто уехал из нашего городка и возвращался уже теперь только погостить. Сидя в этой привокзальной кафешке, я поздравила себя с тем, что самостоятельно вывела самый главный закон путешественника: к любому приключению надо готовиться, ибо не знаешь, когда это приключение случится.

— Значит, так. — Я достала свои записи. — Во-первых, не волнуйся, переночевать мы сможем в хостеле, который тут рядом. Не знаю, как там условия, но ночлег будет и душ будет. А это главное. Денег у нас достаточно.

Что касалось денег, то наших сбережений хватило бы на несколько месяцев очень скромной жизни — мы их собирали несколько лет. Я умудрилась откладывать часть зарплаты, а Лида иногда ремонтировала одежду соседям и знакомым. Эти деньги тоже шли в нашу копилку. Еще я иногда продавала собственную квашеную капусту — она у меня получалась отлично и имела свою особенность — я всегда в нее добавляла пару ложек аджарской аджики. Капусту брали нарасхват, и это при том, что в нашем городе каждая семья на зиму обязательно готовила пару ведер этой закуски. Свой рецепт я предусмотрительно хранила в тайне, и это приносило небольшие деньги. Сейчас можно было только порадоваться нашей выдержке и стойкости — соблазнов потратить эти деньги было много даже в нашем, небогатом на развлечения городе.

— Как скажешь, так и сделаем. — Лида после завтрака приободрилась. — Ты не думай, я не буду ныть. Я все понимаю — все равно надо было бы уезжать, так лучше раньше.

— Это правильно, — кивнула я, хотя проблема с жильем была сложной. Нужен был телефон, Интернет, нужно было время и… деньги.

— А вещи куда? — Лида кивнула на наши огромные, тяжелые сумки. Уезжали мы летом, но страх, что отец с матерью пропьют наши зимние куртки, был велик. А еще мы везли маленькую швейную машинку. «Мы не можем ее оставить здесь. Это — гарантированный кусок хлеба!» — решительно сказала я, и Лида со мной согласилась.

— Все пока будет в гостинице, она здесь рядом. Вставай, чем раньше мы примемся за дело, тем быстрее решим все наши проблемы. — Я бодро поднялась.

— А ты знаешь, куда идти?

— Конечно! — В моем голосе прозвучала гордость. Я этот путь к гостинице изучила наизусть, я его проходила пальцем по карте каждый вечер, когда за стеной бушевали родители, когда слышались их мат, вопли, когда мы сидели в комнате, а к двери был придвинут платяной шкаф, чтобы спьяну кто-нибудь из родительских гостей не забрел к нам.

«Главное, чтобы она существовала, эта гостиница, этот хостел, как они именовали себя в Интернете», — твердила я про себя, пока мы тащились по длинному подземному переходу.

Гостиница была на месте. Она занимала два этажа отремонтированного старого здания, была аккуратной, а цены за сутки были не такие уж высокие.

— Здесь неплохо. — Лида обвела взглядом маленькую комнату с двумя кроватями, телевизором и небольшим шкафом. Рядом тут же был малюсенький санузел с душевой кабиной.

— Так, приводи себя в порядок, из сумок доставай все самое необходимое, а я сейчас.

Я закрыла за собой дверь и спустилась к портье, приветливой молодой женщине.

— Мне нужна ваша помощь, — обратилась я без колебаний. — Мы только приехали, нам надо найти постоянное жилье. Но у меня нет sim-карты и нет Интернета. Помогите, пожалуйста.

Женщина немного помедлила:

— Вы издалека?

— Да. Вот сестра поступать приехала, надо ей жилье недорогое подыскать на время учебы. — Остальные подробности я решила опустить.

— Даже не знаю, у нас тут строго…

— Я вас очень прошу, вы же понимаете — молодая девушка, будет жить одна…

— Хорошо, спуститесь ко мне вечером, поищем в Интернете что-нибудь.

— Огромное вам спасибо, с нас конфеты!

— И не выдумывайте, никаких конфет. Все из нас когда-нибудь да приехали сюда. Приходите, начальство после семи уезжает, и мы с вами и посмотреть варианты сможем, и позвонить. Риелторы допоздна работают.

Забегая вперед скажу, что именно эта молодая женщина по имени Гуля сделала все, чтобы наши первые дни в Москве были сносными. Она уже на следующий день организовала нам просмотр двух квартир, и одну из них мы выбрали.

— Девочки, мне некогда. Поезжайте сами, смотрите, хозяйку я знаю. Потом мне отзвонитесь. — Риелтор была несколько высокомерной.

— Что вы хотите? Они с таких сделок по аренде копейки имеют. Они заинтересованы в продажах. — Гуля пояснила нам ситуацию. — А вы поезжайте сразу, вдруг повезет.

Нам повезло: из двух квартир — в Кузьминках и на Полежаевской, в районе Силикатных улиц, — мы выбрали вторую. Она была странная, из маленькой угловой однушки, сделали двушку. Повернуться было негде, но зато были две отдельные комнаты.

— Сколько? — спросила я хозяйку, которая приехала нам ее показать. Хозяйка назвала сумму, которая мне показалась смехотворной — из того же Интернета я знала московские арендные аппетиты.

— Мы согласны, — выпалила я, даже не спросив что-либо еще.

— Вот и отлично. Договор у меня, давайте подпишем.

Мы обменялись документами, телефонами, заверили другу друга в благонадежности и распрощались.

— Я рада, что у меня будут жить девушки. А то впустишь пару — дети пойдут, обои изрисуют. Впустишь мужиков, баб водить будут. А девушки…

— Мужчин будут водить… — осмелилась пошутить я.

— Да нет, — усмехнулась хозяйка. — Я квартиру сдаю последние десять лет. Я в людях лучше любого психолога разбираюсь. Мужчины у вас будут, но водить вы их не будете. Вам сейчас не до этого.

Я удивилась такой проницательности — это правда, нам было не до мужчин. Нам нужно было встать на ноги.

Весь день мы разбирали вещи и мыли новое жилище. Оно было и так чистое, недавно отремонтированное, но нам хотелось вдохнуть свою душу, сделать это место родным.

— Как ты думаешь, почему так недорого она берет? — Лида вытаскивала из сумки свои швейные принадлежности — любимые ножницы, шкатулку с нитками и иголками. — Куда машинку поставить? Стол тут всего один.

— Тебе на какой вопрос ответить? — рассмеялась я. — Или разом на все?

— Про деньги.

— Не знаю. Поживем — увидим.

И мы увидели. И услышали. Только вечером, почти ночью, когда приготовились лечь спать. С наступлением темноты городской шум стих, и на фоне этого покоя особенно отчетливо стало слышно то, что заглушалось дневными звуками. Стала слышна стройка. Или сразу несколько, я пока понять не могла. Только из нашего окна были видны высоченные леса, огни прожекторов, доносились возгласы рабочих. Несмотря на поздний час, на стройке все равно что-то происходило. К довершению всего неподалеку прокладывали автомобильную эстакаду и через дорогу от дома стоял большой мукомольный завод — к нему машины подъезжали каждый час. Объяснение такой низкой цены, при том что квартира была вполне в приличном состоянии, нашлось именно в первую ночь.

— Вопросы есть? — спросила я сестру из своей «комнаты».

— Вопросов нет. Надо беруши в аптеке купить, — ответила Лида и добавила: — Но мы отсюда не уедем. Я уже никуда не хочу. Привыкнем, обживемся. И потом, мы уже повесили наши занавески.

Это была правда — уезжая, кроме одежды и учебников, мы взяли еще швейную машину, которая была очень компактной, но весила черт знает сколько, и занавески, которые Лида сшила когда-то давно от скуки. Веселые, с оборкой в клеточку, они висели на нашей новой кухне и таким образом наглядно демонстрировали теперь наше право на это жилье.

— Не уедем. Спи. Завтра рано в училище.

Я понимала, что к этому месту надо привыкнуть — вокруг нашего дома были одни стройки, какие-то заводы и заводики, но, сверяясь со своей картой, я поняла, что мы живем почти рядом с центром — станция метро «Полежаевская» была в пяти минутах ходьбы.

Старшей сестрой иногда быть очень интересно. Я с любопытством наблюдала за Лидой. Мне бросалась в глаза ее застенчивость, робость, я видела ее любопытство, с которым она оглядывала девушек на улице. Глядя на нее, я понимала, что провинциальные девочки, даже несмотря на все современные достижения, все равно будут искать тот таинственный код, овладев которым они по праву займут место в столице.

— Ты отлично выглядишь, — подбодрила я Лиду, когда мы подошли к училищу.

Сестра только закатила глаза.

Дальнейшие события носили характер тревожный, но удача нам все же сопутствовала. У Лиды не хватило каких-то бумаг, и мне пришлось срочно звонить домой, чтобы их передали с проводником. Затем оказалось, что факультета, о котором так мечтала Лида, теперь в училище не было. Пришлось быстро переориентироваться и поступать на другой, все равно он был смежным и для дальнейших планов тоже очень годился. Когда мы наконец собрали все документы, когда их приняли в приемной комиссии, оказалось, что добавлен новый экзамен.

— Что это такое! — застонала Лида.

Но я ее одернула:

— А что такого страшного случилось? Что тебе не нравится? Мы за полтора месяца с тобой устроились в Москве, живем в отличной квартире, ты успела на вступительные экзамены, у нас есть немного денег. Что такого случилось, что ты так стонешь?

Я специально была строга — я боялась, что Москва, город жесткий, причинит сестре боль, к которой она не будет готова.

— Да, я…

— Садись и учись. Учебники есть, занимайся.

— А ты?

— А я — на собеседование. Мне нужна работа.

Если с Лидой было все ясно, то со мной дела обстояли хуже. После школы я работала кассиром. Все, на этом мой опыт заканчивался. Но я понимала, что в Москве мне надо любой ценой найти занятие, которое помогло бы нам с сестрой выжить. Я читала объявления, ездила на собеседования — но мне не везло. Мне предлагали очень маленькие, впрочем, заслуженные деньги.

«Уборщицей я всегда успею устроиться!» — попытаюсь еще, думала я. И вот однажды я наткнулась на объявление «Требуется повар».

Пойду, решила я.

Большое здание с широким козырьком находилось всего лишь через две станции метро от нашего дома. Я добралась быстро, на тридцать минут раньше положенного времени. В проходной меня остановил охранник.

— Куда?

— На собеседование, на работу устраиваться.

— Позвоните четыре, пятнадцать по местному телефону, — указал он мне на серый аппарат у стены.

— Алло. — На том конце бодрый мальчишеский голос гаркнул в самое мое ухо.

— Я на собеседование, по объявлению, стою в проходной.

— Сейчас спущусь, — ответили мне, и сразу раздались гудки.

— Ну? — охранник посмотрел на меня.

— Сказал, сейчас спустится, — сказала я уверенным тоном. Мне ужасно неловко было ожидать внизу, в окружении строгих охранников.

— Это вы на работу устраиваться? — Передо мной стоял молодой человек, ровесник Лиды. Во всяком случае мне так показалось.

— Да.

— Отлично, пройдемте сюда, в эту комнату. Олег, — он кивнул охраннику, — мы ненадолго.

— Так, — начал парень, перебив меня жестом, — о себе рассказывать потом будете. Если понадобится, а то я столько уже историй выслушал, что голова квадратная стала. У меня свой метод подбора кадров. Вот вы часто в магазин ходите?

— Часто. Но покупаю всего понемногу. — Его вопрос я поняла по-своему.

— Нет, я о другом. Я не о продуктах, хотя и о них тоже можно. Вы могли бы сказать мне, какая реклама какого продукта или товара вам не нравится. И как бы вы ее изменили?

Я задумалась. На рекламу я внимания почти не обращала. Мне казалось, мы все так к ней привыкли, что почти не верим. На мой взгляд, это была такая игра. Те, кто ее заказывал и производил, верили, что она полезна, а мы, покупатели, делали вид, что «покупаемся» на нее. А на самом деле выбор был продиктован совсем другим.

— Не могу сказать. Иногда мне кажется — мы сами по себе, а реклама — сама по себе. Видите ли, здесь очень важно, кому сколько лет. Мне кажется, что реклама должна быть ориентирована на возраст покупателей. Ведь всем известно, что старики и дети более доверчивые. Потом идут подростки, а следом — люди тридцати-сорока лет. Вот если это учитывать, то можно достичь определенных результатов.

— Понятно. — Парень посмотрел на меня внимательно. — Здраво. Вы духи себе покупаете?

— Что?

Вопрос я расслышала, но мне надо было выиграть время. Духи я себе не покупала очень давно, а если быть точной, то покупала только один раз. По случаю восемнадцатилетия. В основном же пользовалась дешевой туалетной водой. У нас в городе на рынке держала палатку Анжела, она откуда-то привозила большие флаконы с узнаваемыми запахами. Только аромат держался не более часа. В Москву я взяла остатки туалетной воды в таком флаконе. «Может, запах противный, а мне рядом с людьми надо работать», — подумала я, и мне стало очень неловко.

— Духи. Обычные духи. Если покупаете, на что обращаете внимание. Ну, кроме запаха.

— А на что там еще внимание обращать? Только на запах, — вызывающе сказала я. У меня отлегло от сердца, видать, дело было не в моих духах.

— Не скажите. Существует же какой-то видеоряд, какие-то ассоциации, что-то вас толкает на покупку.

— На покупку может толкнуть только запах. Или цена. — Я рассмеялась. — А вот понюхать, попробовать подушиться — это да, это делаешь по подсказке. Ну, чей-то образ…

— Оп! Как вы все правильно сказали! — обрадовался парень. — Одно дело сделать покупку, но до этого надо пройти через соблазны информации. Ведь покупаем все-таки что нравится, а не что рекламируют.

— Рекламируют иногда так, что нам начинает нравиться. Мне кажется, что главное — не поддаться этому соблазну. Выбор надо делать самой. Хотя человек внушаем.

— Отлично. Вот этим мы и будем заниматься. Внушать. А теперь рассказывайте.

— Что именно?

— Все, что хотели мне рассказать.

— Мне нужна работа. Я увидела ваше объявление, решила попробовать.

— Думаю, у вас получится. Но деньги… денег у нас платят мало, и сначала вы будете работать по трудовому соглашению.

— Ничего страшного. За это время постараюсь сделать регистрацию, трудовую книжку забрать. Она у меня на предыдущем месте работы.

— Вы не москвичка?

— Нет. Но мне очень нужна работа.

— Да будет у вас работа. — Парень как-то очень легкомысленно отмахнулся. — У нас ее много. Мы только начинаем. Мне нужны люди с ярким взглядом, и сейчас много проектов пойдет, и мы в них участвуем. Но вот денег немного…

— Я согласна, — ответила я, прекрасно понимая, что сейчас происходит та самая «ошибка», которую исправлять не стоит. Тем более все честно, я никого не обманываю. Я просто не буду работать поваром, а буду работать кем-то другим.

— Скажите, а как это будет официально называться?

— Это рекламный отдел. Даже, можно сказать — агентство. Я, — парень очень смешно расправил худые плечи — так тощие вороны поводят крыльями, — я директор. И набираю себе сотрудников. Вас бы я взял. Если согласны, приносите все ваши документы и начинайте заниматься регистрацией. Все должно быть по правилам. — Молодой директор немного важничал.

— Простите, а как вас зовут?

— Анатолий.

— Анатолий… — В этот момент мне захотелось сказать, что никакого опыта у меня нет, и образование у меня всего одиннадцать классов, и что вряд ли у меня получится что-то в рекламном агентстве, которому нужны зубры, асы, иначе она не выстоит на этом рынке.

— Анатолий Дмитриевич меня зовут, — снисходительно пояснил молодой директор. — Вы что-то хотели еще сказать?

Я посмотрела на него и ответила:

— Нет, мне все ясно. Спасибо вам.

Выходила я из учреждения с достоинством и умирая от смеха. «Как хорошо, что я приехала раньше, как хорошо, что им требуется много людей, и хорошо, что охранники не всегда внимательные».

Через неделю я приступила к работе под началом Анатолия Дмитриевича. Все время, предшествующее началу моих трудовых будней, я изучала книги по рекламе. Я приходила в книжные магазины и часами стояла перед полками — то, что было дешево, я покупала, остальное пыталась читать там же, в магазине. Я записалась в библиотеку и читальный зал, я просматривала журналы и делала вырезки. Я готовилась выйти на работу и держала кулаки, чтобы никакая досадная случайность мне не помешала. Где-то в душе мне не верилось, что меня взяли заниматься делом, в котором львиная доля отводилась творчеству. Эта безусловная случайность заставила меня поверить в то, что наступит день и я смогу заниматься тем, что мне близко. Пока же я должна была любой ценой обеспечить наше выживание в столице.

— Тебе не страшно? Ты же ничего в этой самой рекламе не понимаешь? — Лида делала круглые глаза.

— Нет, не страшно. Анатолий Дмитриевич, — с иронией отвечала я, — сказал, что у меня есть главное — умение точно и ярко описать предметы и явления.

— Настя, если там тебе не понравится или будет очень тяжело — уходи. Сразу уходи! Не терпи из-за меня, из-за моей учебы. Мы и так справимся, я буду больше работы на дом брать. Буду шить. Ты и о себе думай. — Эти слова Лида повторяла очень часто. А я ее успокаивала:

— Обязательно. Только чуть позже. И потом, мне кажется, что в этой фирме будет хорошо.

— А этот Анатолий Дмитриевич, он что, известный человек, авторитетный?

— Ну, если ему поручили создать такое агентство, то, думаю, да.

— Сколько ему лет?

— Ненамного больше, чем тебе.

— Такой молодой?! — Лида закатила глаза.

— Это Москва, здесь год за два идет.

Видимо, наш начальник обладал каким-то чутьем и умением объединять людей. Все собравшиеся под его руководством люди были молодыми, приятными и готовыми работать хоть до утра.

Так я не стала поваром, а стала сотрудником рекламного агентства.