Кейс. Доставка курьером

Наталия Левитина, 2008

Юлия Бронникова, сотрудница журнала «Удачные покупки», и ее друг дизайнер Егор приехали в загородное поместье депутата Воскресенского в тот самый несчастливый момент, когда на того было совершенно покушение. Умирающий депутат просит Юлию передать кейс одному криминальному авторитету. С кейсом, набитым деньгами, Юлия ввязывается в очередную авантюру, хотя где найти этого человека – не представляет, как его зовут – не расслышала, а шифр просто-напросто забыла…

Глава 1

Округлые формы

Почти год назад я бросила курить и сразу же набрала десять килограммов. Как выяснилось, именно эти килограммы отделяли меня от планетарного мужского помешательства. Никогда еще парни не были столь настойчивы в отношении моей персоны. Никогда раньше не приходилось так часто пресекать поползновения различных индивидуумов, снабженных природой пятью конечностями. Вот, стала пышечкой на свою голову.

— А ты думаешь, мужчин привлекают гламурные кости, равномерно обтянутые кожей? — скептически заметила Нонна. — Вовсе нет! Им нравятся земные женщины. Вроде нас с тобой. К тому же эти пятнадцать килограммов так ловко по тебе распределились — как войска НАТО по Европе.

— Десять, Нонна, десять! — терпеливо поправила я подругу. — Не пятнадцать! Сейчас я вешу ровно шестьдесят.

— Серьезно? — Нонна внимательно меня осмотрела. Точно так врач смотрит на пациента, испытывающего неоправданный оптимизм по поводу своего диагноза.

— Да. Шестьдесят. Ну… Наверное.

— Хм, — хмыкнула Нонна.

Откуда этот скептицизм?

Я стояла, уткнувшись носом в открытый шкаф, и решала вечную девичью проблему: что надеть? Эта поза провоцировала комментарии — сзади все мои лишние килограммы были украшены только полоской бикини и застежкой лифчика, а значит, беззастенчиво выставлены на обозрение публики.

С тех пор как Нонна открыла неподалеку один из офисов, она часто заезжает выпить кофе. Таким образом, я предоставляю подруге не только хлеб (т. е. кофе с круассанами), но и зрелища (мои тугие полуобнаженные телеса).

— Да-да, Юлия Бронникова^[1], ты растолстела очень удачно. Теперь у тебя роскошная фигура. Увеличились бюст и попа. А это нетипично. У дам бальзаковского возраста первым делом заплывает жиром талия. А бюст почему-то продолжает уныло висеть, словно листик на ветке, измочаленный октябрьским ветром.

Своеобразная манера Нонны говорить комплименты слегка шокирует.

— Так мне себя поздравить? — удивленно бормочу я. — Теперь я — дама бальзаковского возраста? Стоп, поправка: раздобревшая дама бальзаковского возраста… О нет…

Мне же всего тридцать один!

— Ах, Юля! Какой чудесный кофе! Эй, подруга, ты чего приуныла? Говорю — кофе преотличный!

— Да, хороший, — вяло согласилась я.

— К тебе заходишь, и с порога — божественный аромат!

— Никита купил кофе-машину. Теперь не надо стоять над туркой и ловить момент. Требуется только засыпать зерна, залить воду, нажать кнопку — и кофе готов. Даже не представляешь, сколько раз в день я нажимаю эту волшебную кнопку. Хорошо, моя мама не в курсе, иначе она бы меня убила!

«Юля, ты гробишь свою печень!»…

— Ой, я тут читала про эксперимент, — оживилась Нонна. — Подопытным крысам вживили электрод в мозг — прямо в центр удовольствия. И чтобы испытать кайф, им было необходимо нажать лапой на кнопочку. Представляешь, эти несчастные твари давили и давили на кнопку до полного физического истощения!

Блестящая параллель!

Получается, я ошиблась. Я не раздобревшая дама бальзаковского возраста. Всего лишь — экспериментальная крыса.

— Ты хочешь сказать, что я очень похожа на такую крысу? — убито посмотрела я на подругу.

— Глупости! — махнула рукой Нонна. — Ты гораздо симпатичнее.

— Спасибо.

— И вообще, ты же знаешь, как я тебя люблю.

Да, знаю.

Пусть мы с Нонной дружим всего два года, но в этот промежуток уместилось огромное количество событий и передряг, потребовавших значительной траты нервов. Мы давно бы оказались в психушке, если б не имели возможности в критический момент порыдать на груди друг у друга.

Поэтому я прощаю Нонне все: и пинок, которым она отправила меня к старушкам бальзаковского возраста, и сравнение с подопытной крысой, и злобные инсинуации насчет пятнадцати килограммов.

Ой, кто бы говорил! Сама-то старше меня на десять лет. И толще на целых двадцать кэгэ.

Ну разве не душечка?

— Ты сейчас куда? В редакцию? — поинтересовалась моя престарелая жирная подруга. — Давай подброшу. Как раз еду в центр.

— Классно, спасибо.

— Новые сапоги? Шикарные.

— Никита купил, — сдавленно прохрипела я: застегивала, согнувшись в три погибели, «молнию» на шикарных новых сапогах. Еще ведь надо следить, чтобы джинсы не выбивались из голенищ.

— Ах, этот Никита! — закатила глаза Нонна. — Все-то он тебе покупает.

— Не все. Вот эту водолазку, например, привезла из Милана ты.

— Да, я тоже молодец, — согласилась Нонна. — А ты не думала о том, чтобы нашить на нее бахрому, стеклярус? Стразиков приклеить? Слишком уж она простая.

— Нет, спасибо. Мне и так нравится, — отрезала я, натягивая плащ.

На улице ледяной апрель. По утрам лужи покрыты толстой коркой льда, пронизывающий ветер рвет рекламные растяжки над дорогой, на газонах высятся почерневшие сугробы — последняя неделя марта ознаменовалась головокружительными метелями, нас засыпало снегом, и он все никак не растает… Но в середине дня серое марево вдруг рассеивается, свинцовые тучи разбегаются в стороны, и на город обрушивается лавина теплого солнечного света. И тогда становится совершенно ясно — настоящая весна уже где-то рядом, ее свежее дыхание разлито в воздухе прозрачной голубой акварелью…

…О чем думает современная девушка на рабочем месте? Вариантов ответа на этот вопрос, естественно, великое множество. Имеет значение и личность девушки, и то, где она работает. Но наверняка выражение «она думает о своих должностных обязанностях» будет занимать отнюдь не топовую позицию в предложенном списке.

К тому же надо учесть изумительную способность женщин держать в голове 893 предмета одновременно. Я, например, часто ловлю себя на мысли, что начинаю лихорадочно вспоминать, забрала ли из химчистки куртку и достала ли из морозильника курицу, уже через пять секунд после затихания финальной волны оргазма. Это, кстати, настоящая песнь славы сексуальному мастерству Никиты. Если бы он был менее ловким любовником, я бы думала о химчистке и замороженной курице не только сразу же после секса, но и в процессе.

И это было бы печально.

А на рабочем месте я никогда не думаю о работе. Коллектив журнала «Удачные покупки» напрочь лишает меня такого шанса. Сотрудники редакции прилагают массу усилий, чтобы выиграть сравнение с компьютерным монитором. В конце концов я поворачиваюсь к компьютеру спиной и теперь уже беспрепятственно отвечаю на приветствия, поддерживаю диалоги, обсуждаю различные темы.

Когда вереница посетителей идет на убыль, я мысленно возвращаюсь к вопросу, измучившему меня в последнее время. Я думаю, по каким критериям оценивать супружескую верность. Верна ли я Никите? Имею ли право флиртовать? Улыбаться, строить глазки? А вдруг на меня уже впору ставить клеймо «изменница»?

Пока мой любимый рыщет по стране, укрепляя позиции российско-французской компании «Фростком», я тут слегка расслабилась, надо признать… Вокруг столько мужчин.

Один из них особенно хорош…

— Ну ты даешь! — рассмеялась Нонна, когда я посвятила ее в свои переживания по дороге в редакцию.

Мы ползком пробирались от одного красного светофора к следующему. Огромный автомобиль Нонны злобно огрызался — для него было невыносимо ехать столь медленно.

— Чего ж тут думать? Все ясно!

— Да неужели? Мне абсолютно ничего не ясно!

— Юля, не парься, — посоветовала подруга.

— Но все так сложно.

— Да, ты слишком сложная. Проще надо быть, Юля, проще.

— Нет, Нонна, согласись, вопрос гораздо запутанней, чем ты пытаешься представить.

— Я ничего не пытаюсь, — пожала плечами Нонна. — Зачем огород городить? Переспала? Значит, изменила!

Я в ужасе замахала руками:

— Ты что!!! Вариант физической измены я даже не рассматриваю!

— Я в курсе, — улыбнулась Нонна. — Последние два года ты исключительно моногамна. Как несовременно! Поэтому перестань засорять себе мозги дурацкими вопросами. Ты ни в чем не виновата перед Никитой.

— Почему-то я смотрю на ситуацию иначе, — грустно вздохнула я. — Да, о сексе не может быть и речи. Но ведь я позволяю себе думать о других мужчинах. А они оказывают мне знаки внимания. Мы ходим в рестораны и на всякие помпезные мероприятия. И я даже не очень сопротивляюсь, если кто-то пытается обнять меня за талию. Я предательница? Да, предательница.

— Ты слишком много думаешь. А это вредно. Не грузись. Просто наслаждайся жизнью. Прислушайся к мнению старшего товарища.

— Постоянно приходится себя одергивать — ты замужем, ты замужем.

— Ну, не так уж сильно ты и замужем! — улыбнулась Нонна. — Официально вы пока не зарегистрировали ваши отношения.

— Это ничего не меняет. Меня грызет совесть. Но я все равно не прекращаю контактировать с… Не важно… А вдруг я хожу по тонкому льду? А если…

— О-о-о… — простонала Нонна. — Сдаюсь. Ты уникум. Значит, так. Прекращаешь все контакты с противоположным полом. Даже не пытайся разговаривать с мужчинами или смотреть в их сторону… Надеюсь, Никита оценит твою преданность. Только боюсь, мужчинам больше нравятся певчие птички, а не курицы, добровольно заточившие себя в курятнике.

— Ты хочешь сказать, я имею моральное право позволить другому мужчине мне нравиться?

— Имеешь или нет, но раз ты столько об этом говоришь — значит, тебе уже кто-то нравится.

— О да, — грустно призналась я. — Есть один.

— Кто он?

— Андрей Вадимович. Мы познакомились на охоте. Я тебе рассказывала. Тот дядька в ватнике.

— Угу. Понятно, — кивнула Нонна. — Я сразу поняла, где собака зарыта. Весь этот разговор вертится вокруг его персоны… Я помню, помню. Андрей Вадимович. Дядька в ватнике. Он держал под уздцы шикарного коня и заигрывал с тобой.

— Да, верно. И мне ужасно стыдно перед Никитой.

— Сам виноват. Зачем оставляет тебя одну? И ведь надолго! А ты теперича — аппетитный пончик. Мужики так и вьются.

— Никита не виноват, у него командировки.

— Вот! Командировки, — бросила на меня многозначительный взгляд Нонна. — Ты тут кутаешься в паранджу, а ведь не знаешь, чем твой Никита занимается вдали от дома.

— Работает, — бесхитростно ответила я. — Открывает филиалы «Фросткома».

— Весь месяц только работает? И ни с кем ни-ни?

— Конечно, — твердо и спокойно произнесла я.

Подруга посмотрела на меня с восхищением и жалостью. Восхищение, очевидно, относилось к моей непоколебимой уверенности в честности Никиты, жалость — к моей абсолютной беспомощности в вопросах мужской психологии.

— Надеюсь, все так оно и есть, — сказала Нонна. — Вы славная парочка.

— Я безумно по нему скучаю. Нет, ну как же так, а? Тоскую по Никите, но от внимания Андрея Вадимовича тоже не отказываюсь. Какая гибкая психика!

— Да ладно!

— Нонна, мне ужасно не хватает Никиты! Вчера слушала его диски — едва сердце не остановилось.

— А какие у него диски? — тут же оживилась Нонна. — Мне в машину музыка нужна, уже все переслушала по тысяче раз. Что там у Никиты? Рэпчики какие-нибудь заводные? R’n’b? Рок? Дай послушать. Но не джаз, я надеюсь?

— Нет, не джаз. Другое. Ты не поверишь. Мне бы кто два года назад сказал, что я буду такую музыку слушать.

— Ух ты!

— Не музыка, а психотропное оружие. Крышу сносит капитально.

— О-о, — загорелась Нонна. — Я тоже хочу! Да что же там у вас?

— Вообще-то Моцарт. Еще Верди. Ну и… Доницетти.

?!!!

Последним в мой кабинет заглянул биг-босс Степан Данилович (партийный псевдоним — Виолетта Гусь. Именно так шеф подписывает статьи в «Удачных покупках»).

— Юля, привет! Дай-ка на тебя посмотреть! Прелестно. Ты просто ослепительна. М-м-м, как хорошо тебе в этой водолазке, — заявил он.

Вот, еще один возмутитель спокойствия. Водолазка ему, видите ли, понравилась. Похоже, моя неземная красота мешает людям жить спокойно.

Права Нонна.

Надо закутаться в паранджу.

После убойного новогоднего корпоратива мы со Степаном перешли на «ты». Просто невозможно продолжать говорить ему «вы», учитывая поведение босса на праздничной вечеринке. Нет, я, конечно, тоже люблю потанцевать у шеста. Но я все-таки девица, а не богатырь ростом под два метра и с красивой бородой — русой, окладистой… И для подобных упражнений я, между прочим, выбираю менее людные места. И не разбрасываю одежду в радиусе трех гектаров, а аккуратно складываю ее на диван…

Но корпоративные вечеринки именно для того и придуманы, чтобы в приятной атмосфере всеобщего помешательства выразить себя как можно более полно. Поэтому мы относимся к шефу с нежностью. Артистизм и самоирония — редкие качества, если дело касается начальственной персоны.

— Юлечка, — осторожно начал Степан Данилович. — Будешь писать про «Гривенник»?

— Нет! — тут же взвилась я. — Нет! Нет! И не говори мне об этой мерзкой конторе!

Главный редактор, вероятно, мной залюбовался. По крайней мере, я ощутила острое покалывание в районе бюста. Взгляд шефа жарил, как электрофорез.

— Какая ты экспансивная! — с благоговением выдохнул Степан и, сделав над собой усилие, перевел взгляд выше — на мое лицо. — Не понимаю, что с тобой происходит?

— Не буду писать про «Гривенник»! Ты прекрасно знаешь почему! Не буду!

— Да я не о том, Юля. Вот удивляюсь. Ты с каждым днем все краше, все лучше. И мордочка так округлилась, и по… э-э… м-да… Признавайся — беременна?

В глазах у шефа вспыхнуло подозрение. Я уловила постукивание кнопок калькулятора — Степан мысленно подсчитывал, во что обойдется журналу утрата самого продуктивного журналиста.

— Нет, не беременна, — разочарованно пробубнила я.

Увы, увы!

Наши с Никитой усилия бесплодны, хоть мы и стараемся. Два года активно трудимся над задачей, а результат нулевой. Есть о чем задуматься…

Шеф облегченно вздохнул:

— И правильно, Юля! Куда торопиться?

— Да пора бы, — интимно и горестно призналась я. — Мне уже за тридцать, однако.

— Ладно врать. Ни за что не поверю.

— Спасибо.

— А даже если за тридцать… — задумчиво пошкрябал подбородок Степан. — Подумаешь! Родить всегда успеешь.

— Мне бы твой оптимизм.

— А ты посмотри на голливудских звезд. Сначала они заботятся о карьере, выращивают гонорары, покупают виллы. А уж ближе к сорока начинают рожать, как заведенные. И не только звезды — все образованные американки и европейки придерживаются такой модели поведения. На первом месте карьера, дети — потом.

— Ну а мне-то чего тянуть, — пожала я плечами. — Миллионные гонорары в любом случае мне не светят, на средиземноморскую виллу я тоже вряд ли заработаю. И моей карьере ребенок никак не помешает. Я проверяла. Серьезно.

— Как это?

— Так. Мне же постоянно подбрасывают младенцев. Ты даже не представляешь, Степа, сколько статей я написала, стуча одной рукой по клавишам ноутбука, а другой укачивая на колене чужого детеныша. В общем, не переживай. Если я вдруг рожу, ты даже не заметишь.

— Ага. Все так говорят. А потом — ррраз, и в декрет на три года. Короче, Юлька… «Гривенник» хочет, чтобы именно ты взялась их рекламировать в нашем журнале.

— Я не буду писать про эти мерзкие, отвратительные магазинчики, торгующие тухлятиной! — рявкнула я, розовея от гнева.

Шеф отпрянул.

— Ну ладно, — буркнул он. — Не надо. Раз так не хочется. Тебе очень идет быть такой… такой…

— Какой?

— Бешеной.

Примечания

1

Журналистка Юлия Бронникова — главная героиня книг Н. Левитиной «Грешница», «Тренчкот», «Неприятности в ассортименте».