Великолепная корпоративная вечеринка

Наталия Левитина, 2009

Скромной сотруднице рекламного агентства «Кенгуру» Сонечке Орешкиной невероятно повезло – ей предложили участвовать в тренинге, организованном для топ-менеджеров фирмы. Судьба предоставила Соне шанс продемонстрировать начальству все свои неординарные качества. А там рукой подать до повышения и прибавки к зарплате. Тренинг проводится в живописном уединенном местечке на берегу горного озера. Там даже сотовая связь отсутствует, а добраться до цивилизации можно лишь на катере… Но катер кем-то сломан, и участники тренинга, попавшие в ловушку, теряют самообладание. Им есть из-за чего нервничать: уже не ясно, удастся ли вообще кому-то выбраться отсюда живым… Лучше бы Соня отказалась от этой поездки!

Глава 12

Технология убийства

На второй день поселенцы играли в пейнтбол. Разделенные на две команды — «синюю» и «красную» — они, по замыслу Ольги Валентиновны, должны были развить в себе чувство ответственности за ближнего.

И снова отличилась Соня. Не иначе, данная экспедиция превратилась в искрометный бенефис мадемуазель Орешкиной. На восьмой минуте игры Сонечка лихо «замочила» Ингу, а затем спасла от явной гибели Аркадия Игоревича, прикрыв его собственным телом от яростного выстрела Тимура.

— Соня, я тебя не забуду, — сказал Лунской, склоняясь к смертельно раненной девушке. — Соня, я за тебя отомщу!

Убитая Инга раздраженно швырнула на землю оружие.

— Верный ход — спасти от пули босса, — презрительно произнесла она.

Наверное, прекрасная блондинка уже раскаялась, что предложила подчиненной отправиться на озеро Саманкуль.

Беготня по горам окончательно вымотала игроков. Но все (кроме Инги) остались довольны.

— Надеюсь, никто не свалился в озеро? — поинтересовалась Ольга Валентиновна. Она считала подопечных, как цыплят. — Тут глубина, говорят, восемьдесят метров. И вода совершенно ледяная…

Час в ожидании обеда провели на лужайке. Инга висела в гамаке, ее загорелые ноги притягивали взор Тимура. Агнесса Михайловна собирала цветы.

— В этом венке вы словно лесная нимфа, — пророкотал Матвей Силютин.

— Ах, ну что вы… — засмущалась нимфа.

— Угу, — добавила Инга. — Не хватает только туники через одно плечо. Давайте, Агнесса Михайловна, очаруйте нас своим полуобнаженным торсом.

Финансовая фея покраснела и спряталась в шезлонг. Всем стало неловко: воображение вмиг нарисовало присутствующим немолодую и вялую грудь бухгалтерши.

— Так, — сказал Аркадий Игоревич. — Агнессу Михайловну раздевать не будем. На этой поляне и так достаточно обнаженной натуры.

Инга самодовольно усмехнулась. Ремарка относилась, безусловно, к ней. На Инге были шорты — на них затратили столько же материала, сколько уходит на жилетик для Барби. Девушка постаралась извлечь максимум из неформальной обстановки. Ее гардероб пел гимн голому телу. Она бы с удовольствием позагорала топлес, однако побаивалась гнева Аркадия Игоревича.

— Кстати, Агнесса Михайловна, — заметила Инга. — В траве клещи.

Бедная Агнесса Михайловна, незаслуженно выбранная сегодня Ингой объектом издевательств, взвизгнула и сбросила с колен ворох собранных цветов.

— Какая же ты злая! — в сердцах бросил Тимур.

— Зато ты добрый и любвеобильный!

— Инга, утихни! — прорычал Лунской.

Ольга Валентиновна наблюдала за перепалкой с явным ужасом. И в этом террариуме она была призвана насаждать командный дух!

Соня сидела в шезлонге и стучала клавишами ноутбука.

— Только не говори, что сочиняешь рекламные лозунги для Виолеттиных пельменей, — хмуро сказала Инга. — Не выпендривайся, пожалуйста!

— Да я…

— Дай девушке спокойно поиграть в шары, — заступился за Сонечку Лунской. — Инга, я тебя убью в конце концов!

— Просто увольте ее, Аркадий Игоревич! — предложил Тимур.

Инга в замешательстве притихла. Милую девушку удивило не обещание Лунского ее убить, а нападки Тимура Забродина. Безнадежно влюбленный Тимур обычно смотрел на блондинку с обожанием. И вдруг он взбунтовался.

Но Соня не играла в шары, она кропала странички дневника, вспоминая последнюю встречу с Кирой Леонидовной.

Из дневника Сони Орешкиной:

«…По мнению Кирочки, человек не получает от Бога чего-то страстно желаемого лишь потому, что он еще не готов владеть вожделенным предметом.

— Например, чего хочешь ты?

— Миллион долларов, — ответила я.

Да, мое желание меркантильно и неоригинально. Сколько раз, засыпая после нервного трудового дня, я сладко делила этот миллион! Сколько добрых дел я совершила бы с этим миллионом! Скольких людей сделала бы счастливыми! В первую очередь, конечно, я забрала бы из интерната Кирочку и свозила ее в Италию. Пусть старушка развеется!

— Представь, он у тебя в квартире. Саквояж с купюрами. Что дальше? Твои действия?

— О… Поменяю в обменнике! Куплю новую машину — джип, как у Инги! Обновлю гардероб! Займусь благотворительностью! Открою собственное рекламное агентство!

— Цели благородные. Но уже через неделю ты будешь на прицеле у бандитов или у налоговой инспекции. И первые и вторые одинаково трепетно относятся к чужому богатству. Ты не сможешь безнаказанно менять крупные суммы денег и совершать дорогие покупки. Ты не сможешь хранить деньги дома. Ты не сможешь положить их в банк. Везде, куда ты сунешься со своими длинными долларами, тебя будет подстерегать опасность. Получив в руки миллион, ты сразу станешь жертвой преступных махинаций. Ты ведь очень уязвима, Соня. Вот Бог и бережет тебя.

— Хорошо, уговорили, с миллионом я не справлюсь. Тогда другой вопрос. Почему я не получила место руководителя отдела? Разве я не компетентна?

— А ты готова быть руководителем? Представь, ты начальница. У тебя в подчинении — сколько?..

— Пять.

–…пять резвых сотрудников. Ты удержишь их в узде?

M-да… Чтобы удержать в узде моих честолюбивых коллег, необходимо обладать сильным характером. Я вообразила себя на месте Инги. Разве сумею я, презрительно сверкнув глазами, заставить подчиненных втрое увеличить производительность? Разве смогу с чарующей улыбкой приказать всем работать в выходные?

Нет, вряд ли у меня получится. Я не Инга. Я боюсь ущемить чьи-то права. Иногда мне кажется, я только и делаю, что забочусь о комфортном самоощущении других, вместо того чтобы думать о себе.

— Ладно. Я слишком мягка и ранима для руководящей должности. Но почему у меня нет любимого парня? Следуя вашей логике, я не готова быть любимой?

— Он у тебя есть.

— Нет!

— Да! Вася. Ты о нем рассказывала.

— Вася?!!! Но он просто друг!

Никогда юный бодибилдер не рассматривался мной в качестве кандидата в любимые парни. Вася? Да, у него мускулы. Квадрицепсы прокачаны просто великолепно! Да, вся эта физиологическая роскошь незаменима при перестановке мебели.

Но когда мне хочется обсудить книгу Мураками или вопрос о целесообразности введения природной ренты, Вася становится абсолютно бесполезен. «У, какая ты пафосная!» — говорит он.

— Я же его не люблю. И он совсем маленький. Только-только выбрался из памперсов.

— Ты его недооцениваешь…

Итак, подведем итоги:

1. Миллион мне повредит.

2. Быть руководителем отдела я не заслужила.

3. В качестве любимого мужчины для меня сойдет и Вася.

Как-то это все печально!»

Матвей Силютин оторвался от массовки и затерялся в соснах на берегу озера. Менее всего крутой склон, подступающий вплотную к воде, располагал для неторопливых пеших прогулок. Матвею Денисовичу приходилось порой хвататься руками за коричневые, шершавые стволы сосен, чтобы удержать равновесие.

Директор по маркетингу отправился в нелегкий путь вовсе не из-за любви к экстремальному отдыху. Просто он не мог видеть перед собой Ингу, развалившуюся в гамаке. Его от нее тошнило.

Матвей Силютин был во всех смыслах роскошный мужчина. Статный, крупный красавец с львиной гривой волос и сильным басом. Правая рука Лунского, его первый зам. Отличный профессионал, хороший семьянин.

И все его заслуги превратились в пыль, пепел из-за одной-единственной ошибки. Его репутация была запятнана. Его профессионализм, опыт, связи, знания, брошенные на чашу весов, не смогли перевесить клеветнических заявлений наглой девки. Мимолетная связь с блондинкой обернулась для Силютина каждодневным позором. Почему эта стерва обрушилась именно на него?

Да, девица — прирожденный мастер черного пиара. Одно фальсифицированное письмо, пара небрежных замечаний — и вот уже вся фирма смеется за спиной у Силютина. Весь город гогочет и утирает слезы. Партнеры не скрывают улыбок. Клиенты удивленно поднимают брови.

В каждом взгляде Матвею Силютину чудилась насмешка. Многие бы уже давно забыли об инциденте с письмом, но наглая девка постоянными намеками вновь и вновь возвращала общественное внимание к теме силютинского бесславия. Что он мог противопоставить ложным обвинениям? Как доказать массам, что габариты его прибора намного превышают размер тюбика губной помады? Вывесить в Интернете свою фотографию в голом виде?

Вряд ли на земле существовал другой человек, столь сильно раскаивавшийся в содеянном. Матвей Силютин возненавидел Ингу и адюльтер.

Из-за сосен послышалось раскатистое пение.

— О боже! — простонала Инга. — Опять!

Матвей Денисович выводил рулады сногсшибательным басом, не сомневаясь, что доставляет истинное удовольствие слушателям. Он очень любил петь. У него был роскошный голос и мощные легкие. Он трубил, как слон у водопоя. От Шаляпина и Хворостовского его отличало единственное но — полное отсутствие слуха.

Инга выбралась из гамака и нервно прошлась по лужайке. Длинные, как монологи у Тарантино, ноги монашенки тут же стали объектом напряженного внимания Тимура. Да и Аркадий Игоревич не удержался, посмотрел разок-другой. Сонечка оторвалась от компьютера, тоже посмотрела и вздохнула. Ноги были хороши — загорелые, стройные. Ольга Валентиновна перехватила взгляд Сони и улыбнулась всепонимающей улыбкой.

— Господа, — сказала Инга. — Предлагаю убить Силютина. Чтоб не пел.

Но после предыдущей перепалки минуло целых пятнадцать минут, и по лужайке успело разлиться умиротворение. Оно было столь безоблачным, что пиночетовские планы Инги не нашли отклика. В воздухе пахло нагретой сосновой корой, стрекотали кузнечики. Никто не хотел убивать директора по маркетингу.

— Нет, давайте, — не унималась Инга. — Я придумала! Надо взять у Тимура гантель. Тимур, ты конечно же захватил их с собой?

— Ну, захватил, — нехотя отозвался Тимур. Его гантели всегда были при нем — и в зной, и в холод. — И что?

— Взять гантель, подкрасться сзади и врезать по башке. Потом эту же гантель привязать к ноге и столкнуть Силютина в воду. Ольга Валентиновна, вы говорили, здесь очень глубоко?

— Вроде бы восемьдесят метров. Не знаю.

— Значит, он утонет. И даже тела никто никогда не найдет!

Ольга Валентиновна поежилась. Агнесса Михайловна запричитала:

— Инга, типун тебе на язык! Как тебе не стыдно!

— Но он достал всех своим пением!

— Да нормально мужик поет, — заметил Тимур.

— Никого нельзя убивать, — с глубокой убежденностью сказала Соня.

— Почему нельзя? — дернула плечом Инга. — Планета перенаселена. Даже объединенные усилия террористов и разнообразных маньяков не могут исправить ситуацию. Вся надежда — на неизлечимые болезни, техногенные катастрофы и природные катаклизмы.

— Хватить трепаться, — остановил мизантропские рассуждения Инги Аркадий Игоревич. — Да что с тобой сегодня, а?

— Кроме Силютина, убьем еще горничную Олесю, — быстро добавила Инга. — За то, что рылась в моих вещах.

— О чем беседуем? — осведомился Матвей Денисович, появляясь из-за деревьев. После исполненной арии Дона Джованни у него улучшилось настроение.

Силютину ответили не сразу. Все как по команде отвели взор от монументальной фигуры Матвея Денисовича. Директор по маркетингу тут же сделал справедливый вывод, что обсуждали его самого, и вскипел.

— Знаете, а давайте пойдем обедать, — предложила Ольга Валентиновна.

Из дневника Сони Орешкиной:

«…Как специалисту по рекламе, мне не следовало бы задавать вопрос, почему так много значат для нас ярлыки и этикетки. Но я все же его задаю.

Возьмем, например, Ингу. Эта девушка будто бы со всех сторон увешана ярлыками, подтверждающими ее непревзойденное качество. Да, она сама хороша — шикарная фигура, прямые льняные волосы до талии, искристые глаза. Но как отлично оттеняют ее красоту сверкающий «форд-маверик» и дизайнерская одежда, купленная в Милане и Париже!

Родители Инги — богачи-предприниматели, и денег на дочь не жалеют. У Инги шикарная квартира в центре, а на выходные она отправляется к друзьям в Брюссель или к бабуле, тихо чахнущей на итальянской вилле. Фотографии прилагаются. Кроме того, Инга отучилась год в Америке, и еще одна этикетка — диплом Школы рекламного бизнеса (г. Лос-Анджелес) — украшает стену ее кабинета.

Неужели я истекаю ядом черной зависти? Неужели я втайне мечтаю иметь все Ингины этикетки?»