Улыбка Магдалины

Наталия Лебедева, 2022

Господь создал ее сильной женщиной. Лучше бы просто красивой. Сила сродни одиночеству, она не делает человека счастливым! Алиса не помнила своего детства, пришлось слишком рано повзрослеть: растить младшую сестру, помогать престарелой бабушке, зарабатывать на жизнь. Трудно оставаться идеальной женщиной, когда рядом сотни мужчин и нет того единственного, что разглядит в тебе ее. Мы ищем мужчину, готового лишить нас самостоятельности. Но где та грань развращенного богатства, циничной любви и грязи бедности? "Эта жизнь обмену и возврату не подлежит!" Подпись: Твой Ангел-Хранитель.

Глава III

Ангел слетел с ума.

Хранитель перегорел.

Заложил в ломбарде два крыла.

Сатана на кассе побледнел!

Марк вернулся домой и жизнь вошла в прежнее бурное русло. Но даже работа на пределе человеческих возможностей не могла отвлечь его от мыслей о той рыжеволосой девочке. Алиса не выходила у него из головы, что-то тревожило, пугало, тянуло. Необъяснимое чувство ответственности за ее судьбу камнем лежало на сердце. Марк нашел историю ее болезни, адрес и, не задумываясь над тем, зачем он это делает, отправился туда.

Это был старый двухэтажный дом с кирпичным первым этажом и деревянным вторым. Фундамент, если он когда-то и был, заметно ушел под землю, отчего окна первого этажа сравнялись с землей. Такие убогие домики повсеместно строились на окраине города в конце сороковых годов двадцатого века пленными немцами. Марк подошел к подъезду. Единственным украшением перекошенной облезлой двери без ручки служила фраза, написанная ярко-салатовой краской, «Алиса, я тебя люблю!»

— Значит, не ошибся, — тихо произнес он и зашел внутрь.

В нос ударил запах земельной сырости и старого дома с его прогнившими полами. Из грязного окна между этажами пробивался слабый луч заходящего солнца, освещая крутую деревянную лестницу и летавшую над ней пыль, похожую на мерцающий первый снег. Марк сделал неосторожный шаг вперед, оступился и чуть не грохнулся плашмя, но пролетел вперед до самой лестницы и затормозил у нижней ступеньки, ухватившись за перила. Выпрямившись и поправив пальто, он обернулся. На полу между двух гнилых досок зияла дыра, а рядом лежал кусок листового железа, видимо именно он в свое время прикрывал огромную щель. Гельман, не различив его в сгущающихся сумерках, одной ногой сдвинул лист с места, а второй угодил точно в дыру. Решив больше не рисковать здоровьем, он нащупал на стене выключатель. По коридору разлился слабый желтоватый свет от единственной лампочки под потолком и у Марка появилось желание вернуть все как было, щелкнув тумблером в обратную сторону. Картина, представшая его глазам, была жалкой и убогой, если не сказать отвратительной. Вдоль стен стояли старая газовая плита, стремянка, этажерка для цветов, детская коляска с дырявым матросом в ней. Судя по характерному запаху, здесь располагалось лежбище бездомных кошек. Под лестницей были разбросаны детские игрушки и старая кухонная утварь, также служившая для игр местной детворы. Дверь одной из квартир первого этажа была выбита и приставлена справа от дверного проема и в своей печальной убогости походила на крышку гроба. Марк поморщился и начал осторожно подниматься по обветшалой лестнице, на этот раз внимательно смотря под ноги. Вдруг он остановился на верхней ступеньке и повернулся к окну. На новой итальянской паре обуви четко отпечатались следы недавнего конфуза: на левом ботинке прочертились две глубокие царапины, на правом мягкая кожа повисла лоскутом.

«Господи, зачем я приехал?» — раздраженно подумал он.

Марка не огорчила бесславная гибель новых ботинок, но этот неприятный момент показался ему предзнаменованием чего-то фатально неизбежного и поэтому недоброго. Он перевел взгляд на окно, за грязными стеклами которого солнце почти коснулось горизонта и теперь ярко-красной точкой болезненно било в глаза. В его ореоле Гельману почудились рыжие кудри и печальные не по-детски мудрые глаза Алисы. Непреодолимое желание увидеть их еще раз привело его сюда. Да, этот неожиданный душевный порыв был странным и несвойственным ему, но от этого еще более желанным. Наконец он оказался на площадке второго этажа; три двери и все без номеров, но только одна из них была из качественного металла и, судя по всему, установлена не так давно. Пока он в нерешительности разглядывал дверное полотно, в голову снова вернулись сомнения. «Что я здесь делаю? Взрослый мужик, а веду себя как подросток. Ты либо стучи, либо уходи. В конце концов, если тебя как врача что-то беспокоит, ты обязан это узнать» — с этой мыслью он нажал на звонок. За дверью послышался легкий топот ног и на пороге возникла девочка лет восьми, худая и бледная, но с тем же печальным, чуть туманный взглядом что и у Алисы.

— Здрасте! — начала она первой, без смущения разглядывая незнакомого мужчину с головы до ног. — Вы к бабушке? Ее сейчас нет, вернется через час.

— Здравствуй! Нет, я не к твоей бабушке. Я пришел к… — он сбился, сопоставляя возраст Алисы и этой девчушки. — Скажи, Алиса Жданова здесь живет?

— Здесь, — она утвердительно кивнула головой. — Она моя сестра. А вы кто такой?

— Я врач. Могу я ее увидеть?

— Вы снова заберете ее в больницу? — в голосе ребенка появилась тревога и она сделала шаг назад, видимо для того, чтобы закрыть дверь.

— Нет, нет, не беспокойся. Просто хочу узнать, как она себя чувствует.

— Хорошо! — девочка все еще с сомнением смотрела на мужчину. — Это вы ей живот резали?

— Нет, — он чуть улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Я никого не режу. Меня зовут Марк. А тебя? — он присел на корточки и протянул ей руку.

— А я Аврора! — ответила она, но не пошевелилась.

— Красивое имя. Звучит как солнышко!

— Вообще-то «утренняя заря». Меня мама так назвала, она была актрисой, — с гордостью произнесла девочка.

— Ава, с кем ты там разговариваешь? — за спиной ребенка показалась Алиса, разгоряченная и не полностью одетая после душа. Старая вытянувшаяся футболка прикрывала бедра только до середины. Девушка боролась с непослушным полотенцем на голове, подняв руки вверх, при этом ноги почти полностью оголились.

— Здравствуй, Алиса!

— Вы? Вы как здесь оказались? — не поздоровавшись, брякнула она, выпучив на него глаза от удивления.

— Решил тебя проведать, — он с еле заметной усмешкой окинул ее взглядом и остановил его на обнаженных ногах.

Девушка вспыхнула, бросила грубое: — Подождите! — и с силой захлопнула дверь прямо перед носом Гельмана.

— Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не открывала дверь незнакомым людям? Ты уже взрослая и должна понимать, что это опасно! — из-за двери слышался недовольный голос старшей сестры.

— Между прочим, он к тебе пришел, а не ко мне, — Аврора начинала сердиться, в голосе слышались подступающие слезы.

— Он незнакомый человек, а с незнакомыми разговаривать вообще нельзя. И перестань хныкать. Я тебя ругаю за дело.

— Ты меня все время ругаешь… — теперь голос девочки еле слышался, а затем и вовсе пропал.

Через минуту дверь снова открылась. Алиса переоделась в спортивные штаны и старую вязаную кофту на несколько размеров больше. Девушка шагнула в подъезд и быстро прикрыла за собой дверь. Она не хотела, чтобы он видел ее убогое жилище. Стыд окрасил щеки румянцем, а гнев выровнял красивую дугу бровей в две острые длинные стрелы. Чтобы скрыть замешательство Алиса начала сушить волосы, слегка отжимая их полотенцем и расправляя руками. В лучах заходящего солнца мокрые локоны казались то пурпурными, то багряными и напоминали струйки крови.

«Неужели она не понимает силу своего обаяния? Или просто умело играет? Не похожа она на образец целомудренности, но и роль профессионалки ей не идет. Такой талант встречается крайне редко, если только он не врожденный, тогда это самое жестокое, чем природа могла ее наградить!» — проносилось в голове у Марка, пока девушка возилась с непослушными волосами, которые сейчас, переливаясь и блистая в сонме парящих пылинок, казалось, наливаются золотом последних лучей заходящего солнца.

— Зачем вы пришли? — также не ласково поинтересовалась Алиса.

— Хотел узнать, как ты себя чувствуешь? Полностью ли восстановилась после операции?

— Никогда не думала, что анестезиологи ходят по домам и интересуются здоровьем пациентов.

Он улыбнулся ее прозорливости, а Алису вдруг осенила страшная догадка.

— Ах, вы забыли у меня в животе какие-то инструменты! — в ужасе прошептала она, одной рукой хватаясь за живот, а второй за дверной косяк, чтобы не упасть. Полотенце сползло на пол.

— Нет! Боже упаси! Ну, и фантазия! — произнес Гельман, хмуро глядя на нее и поднимая полотенце.

— Вы мне не врете? — ее голос дрожал, с лица исчез румянец.

— Нет, не вру. Операция прошла успешно, твоему здоровью ничего не угрожает.

— Тогда зачем вы здесь?

Действительно зачем? К этому вопросу он совершенно не был готов. И пока Марк придумывал оправдание своему опрометчивому поступку, в наступившей тишине за спиной Алисы послышался звук закрывания дверного замка изнутри. Девушка быстро повернулась и дернула ручку. Закрыто.

— Ава, что ты делаешь? Открой дверь!

— Не открою! — из квартиры донесся победный голос Авроры.

— Ты с ума сошла? Немедленно открой дверь! — Алиса начала барабанить руками по дверному полотну.

— Ни за что! — упрямился ребенок. — Я открою ее только бабушке.

— Ну, я тебе устрою, маленькое чудовище.

— А я расскажу бабушке, что ты меня обзываешь и что опять не ходишь на учебу.

— Предательница! Открой дверь сейчас же!

— Нет, так дело не пойдет. Она же сказала тебе, что ей не нравиться когда ты ее обзываешь, — Марк, все это время стоявший в стороне, подошел к двери и аккуратно отстранил Алису.

— Вам-то какое дело? Что вы все время лезете в мою жизнь? — неожиданно она отпустила дверную ручку и в ярости повернулась лицом к мужчине. Глаза потемнели настолько, что казались почти черными. — Это ведь вы во всем виноваты, из-за вас мы поругались.

— Согласен. Готов исправить ситуацию, — он аккуратно снял пальто и передал его Алисе, потом наклонился к замочной скважине и ласково произнес: — Аврора, это Марк. Мы познакомились с тобой несколько минут назад. Помнишь?

— Привет! — буркнул ребенок.

— Привет! — он понял, что можно продолжать диалог. — Тебе не страшно дома одной?

— Нет.

— Ты — смелая девочка. Я в твоем возрасте часто боялся засыпать один, поэтому теперь плохо сплю по ночам. Получается, что ты гораздо отважнее меня. Но знаешь, твоя сестра права, это очень опасно разговаривать с незнакомыми людьми, тем более открывать им дверь. Вот сейчас ты бы открыла мне дверь?

— Нет!

— Умница! А Алисе откроешь?

— Нет! — снова крикнула девочка. — И тебе не открою, потому что вы с ней сговорились, и если я открою тебе, то войдет и она.

Марк повернул голову и посмотрел на Алису. Та стояла, переминаясь с ноги на ногу, и нервно кусала губы от злости и обиды.

— А ты действительно очень умная девочка. А если Алиса сейчас попросит у тебя прощения, ты впустишь ее в квартиру? — из-за двери не донеслось ни звука. — Аврора, в подъезде очень холодно. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя сестра снова попала в больницу?

— Не хочу. Но только если я открою ей дверь, тогда ты тоже войдешь. А тебе нельзя, ты же чужой.

— Что верно, то верно. Давай договоримся так: ты сейчас откроешь дверь только Алисе, а меня пригласишь в гости, когда сама этого захочешь. Что ты на это скажешь?

Секунду спустя они услышали скрежет замка и в дверном проеме показалась детская головка с хитрым выражением лица: — Хорошо, я у бабушки спрошу.

— Ава! — Алиса бросилась к сестре и заключила ребенка в объятия. — Как ты меня напугала. Обещай так больше никогда не делать. Обещаешь?

— Хорошо. А ты не обзывайся.

— Обещаю. Прости меня! — с чувством ответила Алиса и еще крепче прижала к себе сестру. — А теперь, пожалуйста, иди в дом. Я сейчас вернусь. Хорошо?

— Только ты приходи с чем-нибудь вкусным. Я сгущенку очень люблю, и халву тоже, — лукаво улыбнувшись мужчине, произнесла Аврора и упорхнула в комнату, кружась и едва касаясь пола своими тонкими ножками.

— Если вы ждете от меня благодарности, то напрасно, — раздраженно бросила Алиса, стараясь не смотреть Марку в глаза.

Он не успел ничего ей ответить. На лестнице послышались шаги. Девушка грубо вернула мужчине его пальто и резко открыла дверь, но зайти внутрь не успела.

— Алиса, что случилось? — ее бабушка преодолевала последние ступеньки верхнего этажа и с интересом смотрела на незнакомца.

— Все в порядке, ба. Это врач. Он пришел… — Алиса замялась и уставилась на Марка в ожидании объяснений его неожиданному появлению, которые сама до сих пор не получила.

— Здравствуйте. Меня зовут Марк Изотович, я — анестезиолог. Алиса не очень хорошо перенесла наркоз, хотел узнать, как она себя сейчас чувствует.

— Ой, спасибо вам за заботу, доктор. Я тоже за нее страшно переживала. Ведь она — такая трусиха, от одного вида шприца в обморок падает, вот и довела себя до такого состояния. Но сейчас, я надеюсь, нам больше нечего опасаться? — спросила женщина, заглядывая в глаза Гельману.

— Можете не беспокоиться, с Алисой все в порядке. Сейчас главное соблюдать диету и избегать физических нагрузок.

— Как я рада. Ой, а что же вы в коридоре? — спохватилась Анфиса Павловна. — Проходите в дом. Правда, у нас не часто бывают гости, не считая Алискиных ухажеров, но и их в последнее время стало гораздо меньше.

— Врач уже уходит, ба, — резко бросила Алиса, не оставив Марку ни единого шанса принять приглашение. — Вы ведь очень спешили?!

— Мне действительно уже пора, — смерив девушку насмешливым взглядом, согласился Гельман. — К сожалению, наша работа не прощает задержек.

Он чуть помедлил, достал из кармана визитку и протянул старушке.

— Если вам вдруг что-нибудь понадобиться, то вот мой номер телефона.

— Еще раз спасибо вам за визит, — произнесла женщина, чуть наклонив голову с изяществом, которое было трудно в ней угадать, и скрылась за дверью.

Алиса последовала за ней, но замешкалась у самого порога, нервно комкая полотенце.

«Если сейчас она скажет «До свидания!», я никогда ее больше не увижу» — мелькнуло в голове у Марка.

— Прощайте! — бросила девушка и захлопнула за собой дверь.

Оказавшись на улице, Марк против своей воли поднял голову и стал вглядываться в маленькие деревянные окошечки на втором этаже. Ни одна из тонких тюлевых занавесок не шелохнулась, только рассада лука и какой-то зелени на подоконнике провожала его.

«Это какое-то наваждение! Ведь я сам не понимаю, чего хочу от нее. Надо выспаться, а лучше взять отпуск на неделю и махнуть на море. Там все забывается и хорошее и плохое. Это роман только для двоих, короткий, но незабываемый», — думал он, садясь в машину и постепенно успокаиваясь. События сегодняшнего вечера начали тускнеть. Гельман даже не подозревал, что за окнами, на которые он только что так пристально смотрел, разговор шел именно о нем.

— Алиса, ведь с тобой действительно все в порядке? — спросила бабушка. Она уселась в свое любимое обшарпанное кресло и взяла в руки вязание.

— Конечно в порядке, по крайней мере, чувствуя я себя замечательно, — уверила ее внучка.

— Тогда зачем же он приходил? — поинтересовалась женщина, не поднимая глаз.

— Откуда мне знать! — в голосе слышалось неприкрытое раздражение. — В последнее время он постоянно появляется в моей жизни совершенно случайно и всегда эти встречи не к добру.

— Никто не встречается на твоем пути случайно. Все люди появляются с одной единственной целью: научить тебя чему-то, тем самым изменив твою жизнь. Запомни это! А к добру или нет, время покажет. Такой мужчина сделает тебя либо счастливой, либо сильной.

— Ты же сама всегда говорила, что с мужчиной жить нужно либо по большой любви, либо по еще более крупному расчету, — печально усмехнулась Алиса и присела на подлокотник старого кресла поближе к бабушке. Она всегда любила их разговоры по душам. Что бы ни случалось в жизни, Анфиса Павловна могла найти слова успокоения и поддержки. Воспитываясь в семье потомственных дворян и получив соответствующее образование, она не была при этом избалованной неженкой. После расстрела отца ее матери чудом удалось избежать лагерей и спешно покинуть Ленинград, оставив все свое имущество. Документы были уничтожены и женщина устроилась уборщицей на ткацкую фабрику, стараясь никоим образом не афишировать свое аристократическое прошлое. Алиса унаследовала от прабабки не только красоту, но и небрежную грацию: легкие завораживающие движения, не отточенные годами, а дарованные при рождении самой природой.

— Любви к кому? К нему или к себе? — тут женщина впервые оторвалась от вязания и с интересом посмотрела на внучку. — Мужчина должен тебя любить. Но и ты себя люби, уважай, цени, а то как он поймет, что не ошибся с выбором. А деньги, они что? Они ведь только его! И зарабатывал он свое богатство не для тебя, а для другой, ну, или, по крайней мере, для себя. Так что никогда этим не обольщайся. Важно то, что мужчина делает для тебя. Поэтому люби себя, чтобы он знал тебе цену!

— Почему ты заговорила об этом именно сейчас?

— Что-то мне подсказывает, что этот мужчина появился в твоей жизни неспроста.

— Опять твое сердце-вещун?

— Нет, скорее это опыт женщины, прожившей жизнь и знающей мужчин. Поверь мне, ценен не тот мужчина, который не отказывает тебе в помощи, а тот, что предлагает ее сам, не дожидаясь твоей просьбы.